Один из самых титулованных людей в мировом хоккее Валерий Каменский уделил около двух часов бригаде агентства "Р-Спорт". Участник знаменитого "Трипл-голд-клаб", вице-президент КХЛ и глава Федерации хоккея Московской области рассказал об отношении к своим регалиям, поделился спортивными планами своих детей и сравнил столовые в олимпийских Калгари и Нагано.
Десантная бригада РИА Новости пыталась напроситься к Валерию Каменскому домой: снять олимпийского чемпиона и обладателя Кубка Стэнли в неформальной обстановке. Валерий засмущался: "Извините, в таком состоянии квартиру показать не могу. Получил ее в 91-м, закрыл на ключ, уехал и вот только сейчас вернулся. Как сделаю ремонт – вас первых приглашу посмотреть".
Больше в этот день Каменский не отказывал. И ходил самый титулованный воспитанник воскресенского "Химика" вместе с нами по двору добрых полчаса только ради того, чтобы найти оптимальный кадр для съемки. Рядом веселилась молодежь, пытаясь понять, ради кого пригнали столько камер. "Новый сериал снимаем – "Штирлиц в октябре", - объяснил Каменский, улыбнувшись. Молодежь ретировалась.
Получили Олимпиаду - переосмыслил многие вещи
- Неужели не узнают?
- В районе – нет. Могу гулять тут спокойно хоть целый день, никто не подойдет. Ничего страшного, все-таки целое поколение сменилось. Меня же 20 лет в стране не было. Тут и главу государства бы не узнали – не то, что хоккеиста. Стараюсь не афишировать никак свое прошлое (улыбается). Зато в метро ездить удобно.
- Вы и в метро ездите?
- Бывает, когда добраться нужно куда-то быстро – почему нет? Не в пробке же стоять полдня. А вообще мне достаточно, что в хоккейном мире меня узнают. На аренах подходят и здороваются. Говорят, что помнят.
- Времена меняются, интересы - тоже. Если честно, на меня очень сильно повлиял тот факт, что нам дали провести зимнюю Олимпиаду. По себе знаю, что это за масштаб. Можно сказать, многое переосмыслил, когда в Гватемале показали карточку "Сочи". Хотелось передать то, что знаю и умею, современным хоккеистам. Пора уже передавать опыт.
- Какой?
- Наше поколение оказалось в уникальной ситуации: мы успели поиграть в трех хоккейных мирах: эре советской сборной и непобедимого ЦСКА, НХЛ и российском хоккее. Есть много вещей, которые видел за океаном и хотел бы воплотить здесь. Особенно – в олимпийский год. Естественно, с поправкой на нашу историю, традиции и менталитет.
- Можете пример привести?
- Например, есть идеи по развитию детского и юношеского хоккея. У нас многое еще по старинке развивается – как было в Союзе, так и осталось до сих пор. Это надо менять. Если говорить, например, про Московскую область, то мы хотим, для начала, организовать свой чемпионат. У нас достаточно команд, чтобы не зависеть от московских школ. Сделаем свою лигу, а там Ярославль и еще кто-нибудь подтянется. Будем применять свои идеи пока на этом уровне. А там – посмотрим.
- Вокруг хоккейного турнира в Сочи такой ажиотаж, что он все больше напоминает разговоры перед чемпионатом мира-2000 в Санкт-Петербурге. Тогда тоже все ждали золота, а получилось…
- Чисто со спортивной точки зрения повториться может все что угодно. Хоть Ванкувер четырехлетней давности, хоть Санкт-Петербург. Но, мне кажется, за эти 13 лет с домашнего турнира мы сделали хорошие выводы и таких промашек больше не допустим. Более того, мне кажется, как раз с того ЧМ-2000 и начался подъем нашего хоккея. Мы тогда увидели, в какой яме находимся. Стали оттуда выбираться.
- Оглядываясь на тот турнир, уже можно сказать, почему тогда попали в такую яму и что надо было исправлять?
- Самое главное - тогда стало ясно, что просто собрать мастеров в команде далеко не гарантия успеха. Это даже не половина успеха. Нужно еще сделать так, чтобы вокруг команды были условия для хорошего результата. Сейчас индивидуально в хоккей не выиграешь, а коллектив должен быть силен изнутри.
- Мне кажется, такой команде под силу дать нам тот результат, который мы от них ждем. Билялетдинов собрал всех лучших, на мой взгляд. Осталось только подвести их к Олимпиаде нормально. И тут должен поработать не только тренерский штаб. Мы все, включая менеджеров, журналистов и даже болельщиков влияем на состояние нашей сборной. Ребята сами прекрасно понимают, насколько эта Олимпиада для нас важна.
- На данный момент Россия - и не чемпион Олимпиады, и не чемпион мира. С какой стати мы – фавориты в Сочи?
- Мы один – из фаворитов. И то, только потому, что Олимпиада у нас проводится. По хоккейному опыту могу сказать, что в нашем цехе никто сейчас фаворитов не называет. Во-первых, еще составы неизвестны. Во-вторых, на Олимпиаде каждый матч будет как последний. И ничего предсказать невозможно: если Франция нас побеждает, а Швейцария играет в финале чемпионата мира, какие могут быть прогнозы?
- В преддверии Сочи обострилась борьба между крупными хоккейными силами в стране: по поводу лимита, пауз для сборной и так далее. Вам, как одному из руководителей КХЛ, такое давление от ФХР не мешает?
- Я бы это называл не давлением, а обсуждением. Мы садимся и обсуждаем: в КХЛ тоже понимают, что у нас олимпийский год, и весь сезон мы будем оценивать по выступлению сборной. Проблемы с регламентом и календарем нужно решать сообща и приходить к общему знаменателю. Сейчас особых разногласий между федерацией и КХЛ я не вижу.
- Сборная образца 1988 года – сильнейшая в истории советского хоккея?
- Я бы сформулировал немного по-другому. В конце 80-х – начале 90-х в принципе был сильнейший хоккей в истории. Это не мое мнение, а очень многих специалистов. Советская сборная того периода прошла очень много представительных турниров. В том числе - Кубок Канады и "Рандеву-87" в предолимпийском сезоне. Можно сказать, прошли огонь и воду, готовясь к медным трубам в Калгари. Я разговаривал с уважаемыми канадцами, и они подтвердили: в 1987 году был самый качественный хоккей в истории.
- Получается, лучший хоккей совпал и с вашим восхождением – как раз в 1987 году Валерий Каменский громко заявил о себе.
- Не я о себе заявил, а вся наша сборная. Мне очень повезло: как раз тогда в ЦСКА меня поставили в тройку с (Андреем) Хомутовым и (Вячеславом) Быковым. Совпало все что нужно: возраст, традиции ЦСКА и хорошие партнеры. Тут бы и полено о себе заявило (смеется).
- Помните, когда Виктор Тихонов впервые поставил вас с Хомутовым и Быковым?
- Наверное, перед "Рандеву-87". У нас были сборы, и у Александра Герасимова появились проблемы со спиной. Тихонов решил поставить меня вместе с ребятами. У нас как-то сразу начало получаться, а когда мы здорово отыграли суперсерию, то смысла искать другие варианты больше не было. Понятно, что Хомутов и Быков были постарше, поэтому я от них наслушался советов.
- Первый разговор с Тихоновым?
- Знаете, мне же было 19 лет, когда я в ЦСКА пришел из Воскресенска. И Тихонов был для меня такая величина, что я на него смотрел с открытым ртом. Да и не только на него. На Фетисова, Ларионова, Макарова и других наших великих – тоже.
- Когда узнали, что вас зовут в ЦСКА, о чем в первую очередь подумали?
- Я тогда в институте был. Звонят из Воскресенска и говорят: "Вас ждут в военкомате". Делать нечего, мы с Сашкой Черных взяли вещи и поехали. А уже следующим вечером приняли присягу в ЦСКА. Я даже понять ничего не успел, а в "Химике" только руками разводили – мы, мол, ничего сделать не можем.
- После победы на Кубке Канады к Олимпиаде вы могли и расслабиться.
- В той системе это было нереально. Там к каждому турниру готовились так, будто он последний в жизни. И было без разницы – против профессионалов играешь, или против молодежи. Второе место для СССР было настоящим провалом. У нас действительно тогда была "Красная машина", которой было без разницы, кто против нее играет. Канадцы – не канадцы, мы просто выходили и забивали сколько могли.
- Насколько известно, в Калгари разрешили участвовать профессионалам, но канадцы и американцы этим не особо воспользовались.
- Уровень той Олимпиады слишком принижается. Потому что на следующий год после Игр и канадцы, и американцы из этих сборных заиграли в НХЛ. То, что играли любители – это скорее блеф, чем правда. Ребята были очень сильные. И Олимпиада, я вам честно скажу, по уровню вполне дотягивала до современных.
- Золотая медаль Калгари – главная награда в вашей карьере?
- Да все они главные – и медали, и перстень за победу в Кубке Стэнли. Но для меня очень важно, что нет такого понятия, как "экс-олимпийский чемпион". Ты выиграл Олимпиаду, и навсегда вошел в историю как победитель.
- Когда вспоминают Калгари, что приходит на ум в первую очередь?
- Столовая в олимпийской деревне (улыбается). Мы же в деревне все вместе жили и питались в одном месте. Так там вся еда мира была в одном помещении - и азиатская кухня, и европейская. Я вообще воспринимаю Олимпийские игры как праздник единения всех народов. Еще, помнится, мы все завидовали фигуристам, с которыми вместе жили. Они свою программу откатали – сидели, отдыхали, шампанское пили. А у нас хоккейный турнир же всю Олимпиаду шел. Праздновать нельзя – подготовка.
- Пытались. У нас каждый день было время на дневной отдых – часа два примерно. Так в гостинице в это время как будто специально либо звонить по номерам начинали, либо пылесосить этаж, на котором именно мы живем, либо отбойный молоток где-то за окном начинал работать.
В Нагано спасал "Макдональдс"
- Финал против чехов в 1998 году до сих пор снится?
- Снится, конечно. Нам нужно было забивать, здесь нечего сказать. Проигрывать в финале с футбольным счетом нельзя ни в коем случае, никто этого не поймет. Но так получилась, что игра шла до гола, и они забили первыми. Это же Олимпиада, на ней нужно быть к подобному готовым. Кстати, то же самое касается и турнира в Сочи. Ну, это действительно была Олимпиада чехов. Они прошли к финалу тяжелый путь, обыграли и канадцев, и американцев. Ребята заслужили золото.
- Чем японская Олимпиада больше всего отличалась от Калгари-1988?
- Да многим. Но самое главное в том, что мы не успели никаких ощущений получить. Приехали туда как машины: провели матчи в регулярном чемпионате НХЛ, на следующий день – перелет, еще через день – игра с Казахстаном. Даже толком почувствовать не успели, что это – Олимпиада. Это скоротечный турнир - сразу после финала надо было лететь обратно и уже играть друг против друга.
- В Нагано тоже вспоминаете столовую?
- Точно-точно (улыбается), но только с другой стороны. Япония – страна очень специфическая. Поверьте, для нас лучшим питанием в Нагано был "Макдональдс". Они пытались там нас своей едой кормить – водоросли, рыба и все остальное. Но мы-то непривыкшие, хотелось мяса.
- Зарядка или прогулка утром была, это да. Но это уже не воспринималось как что-то необычное. К такой системе мы были привыкшие, хотя со стороны это смотрелось, наверное, чудно. Но как-то был случай, когда мы ловили сочувствующие улыбки.
- Когда?
- Когда в Вене остались без золота чемпионата мира в 1987-м, не проиграв ни одного матча. Турнир закончился, вечером был банкет. А на утро нас ведут на зарядку! Мы пока выстраивались около гостиницы, сидящие на лавочках шведы и канадцы чего только про нас не говорили. А тренеры рассуждают: "Раз этот чемпионат проиграли, к следующему надо готовиться уже сейчас". И мы побежали. У всех лето, отпуск, а мы еще потом в Сочи на сбор поехали.
Никогда не оказывал протекцию сыну
- В Нью-Йорке вы соседствуете с Алексеем Ковалевым. Не изменились отношения после того, как он провернул трюк с "Атлантом"?
- Знаете, мы стараемся не затрагивать больные темы и общаемся только на хорошие – семья, дети и так далее. Насколько я знаю, сейчас Ковалев делает очень хорошее дело, проводит школы для детей. Он не забывает о России и любит свою страну. Но у каждого великого человека есть падения и взлеты, и "Атлант" стал для Алексея неудачным опытом.
- Я же один переехал жить в Россию, семья осталась в Америке. И мне катастрофически не хватает общения. Поэтому все свое свободное время, которое появляется, я стараюсь уделять детям и жене – или они ко мне приезжают, или я к ним. Это такая кара профессионального спортсмена. Поэтому могу повторить слова того интервью, хобби – мои родные.
- Тогда пару вопросов о семье. Сын ваш пытается идти по стопам отца…
- Сын - уже взрослый человек, ему 24 года, и он сам выбирает себе дорогу. Как отец помогаю ему, но в итоге все будет зависеть от него. Витя не прошел в главную команду "Атланта", будет играть где-то еще. Могу только сказать, что он получил очень хорошее образование и может быть не только хорошим игроком, но и неплохим специалистом. Мне остается смотреть, чтобы он не отошел в сторону.
- Не было желания чуть-чуть поддавить менеджеров "Атланта", чтобы сын остался с вами рядом?
- Я никогда не оказывал и не буду оказывать протекцию сыну. Ему и так тяжело пробиваться в хоккее, потому что его фамилию все знают.
- В Америке у вас подрастает дочка. Хоккеем, случайно, не занимается?
- Дочка пошла в девятый класс. Настает самое тяжелое время, когда ей придется определяться, кем она хочет быть по жизни. Она очень любит верховую езду – прыгает на лошадях. Это красивый вид спорта, не спорю. Но мне, честно говоря, страшно, когда дочка верхом пытается перепрыгнуть барьер в шесть метров. Иногда ухожу с соревнований, смотреть больше на это не могу.
- Пытались запретить?
- Она получает удовольствие, как запретить? Она мечтает стать олимпийской чемпионкой, постоянно мне об этом говорит. Благо, там возрастных цензов нет, поэтому у нее все впереди.
- И за какую страну будет выступать?
- А это ей еще предстоит решить. Как исполнится 18 лет, будет думать насчет гражданства. Сейчас она американка, но и российский паспорт имеет. Посмотрим, что решит.