Горнолыжница сборной России Елена Яковишина поговорила с корреспондентом агентства "Р-Спорт" Анатолием Самохваловым о страхе и страсти, о том, как с этим всем бороться не только на трассе скоростного спуска, но и при встрече с медведем или энцефалитным клещом.
Полет из изоляции
- У всех есть страх, но каждый по-разному его подчиняет, - начала Яковишина беседу на заданную тему. - Страх нужен, потому что без него люди долго не живут. Страх – естественное состояние, которое помогает самосохранению. Если бы мы не боялись, то сделали много такого, что могло бы лишить нас жизни или сделать инвалидом.
- И в какой момент нужно испугаться?
- Я не ловила себя на мысли "нужно испугаться". А вот "надо успокоиться" – это мне близко. Один друг меня подсадил на скалолазание. Поэтому даже в свободное время я тренирую волю и называю это активным видом отдыха. Еще я стала практиковать хайлайн (вид слэклайна, когда стропа натянута высоко над землей – прим.) Это тоже средство преодоления страха. Раньше ведь мне казалось, что я не боюсь высоты. А потом мне предложили посидеть на стропе. Это показало мне, что все-таки страх высоты у меня есть. И я должна была научиться его преодолевать, ведь такая же схема поведения должна быть и в других видах деятельности.
- Что помогло?
- Понимание, что мне никто не поможет. Запаникуешь – упадешь. Хайлайн в этом полезен, говорят, Марсель Хиршер ходил по стропам, так как на склоне ему не хватало концентрации. Когда концентрируешься, то в голову не приходит мысль "а вдруг упаду?" или "трамплин очень большой, опасный" или "вдруг не выиграю?".
- Что может быть страшнее гонки по трассе скоростного спуска?
- Знаете, наш вид спорта не такой экстремальный, как кажется. Я смотрю на ужасный бейсджампинг, как люди со скалы прыгают и летают, как белки, и у них ошибка стоит если не жизни, то инвалидности. А в горнолыжном спорте смерть не встретишь. По крайне мере я пыталась найти такие случаи, но не нашла. Бывают травмы, бывают серьезные, но не убийственные.
Когда приближаешься к трамплину, внутри чувствуешь беспокойство "а вдруг, а что, а как?". Это как бояться змею. Понятия не имеешь, что у нее на уме, но придумываешь весь расклад в секунду – укус, яд, больница. Вот и сценарий прыжка гонишь от себя подальше. Живу настоящим моментом. Как в фильме "Путь мирного воина", где главный принцип избавления от страха – быть здесь и сейчас. Правда, сейчас, во время травмы, мне непривычно. Все в пассивном режиме, делаешь только то, что допустимо, а не то, к чему тянешься. Недавно хотя бы гулять начала.
- Значит, змей боялись в детстве?
- В детстве больше всего – клещей.
- Их много на Дальнем Востоке?
- На Камчатке их вообще нет. Потому и боялась. Я же говорю, что страхи нами придумываются. Вот и я сочинила себе клещей. Страшных насекомых, которые влезают под кожу, заражают энцефалитом и уничтожают человека. Взглядом с нашего полуострова остальная Россия – большой материк, выехать туда – счастье. Это был как дорогущий полет из изоляции. И там, на материке, в лесах, обитали эти насекомые. Я многое о них читала и будоражила себя этим "любимым" страхом детства. Потом выросла и стала ко всему относиться спокойно. В том числе к клещам. Я вообще-то осторожный человек, к примеру, если все-таки пойду в лес, где будут клещи, то буду соблюдать профилактические правила (одежда, средства защиты, проверка себя после леса). Или, если еду впервые по склону, то изучаю рельеф, а затем уже "вваливаю". Не хочется упасть по глупости и получить травму.
- А глупости были?
- Безбашенные? Только если в детстве и на маленьких трассах. В детстве я не любила застегивать каску и как-то так прыгала на одном трамплинчике, сама рухнула, а каска в стороне. Но легко отделалась. Ответственность росла с каждым годом, а этой осенью получила свою первую серьезную травму. До того получила перелом лопатки, на что потребовался месяц восстановления, а на лыжи встала на второй месяц.
Мало быть умным
- С возрастом страхи притупляются?
- Так не всегда это лекарство есть чем запить.
- Меня жизнь научила. Все к лучшему! Я научилась мириться с данностью: в мире столько опасностей, и, чтобы им противостоять, надо просто относиться к этому с умом и философской точкой зрения. Быть умным - не значит, что ты будешь бессмертен, и с тобой ничего не случится. Но на каждую ситуацию есть свои правила и нормы, вот их стараюсь уважать.
- По-моему, медведи гораздо страшнее клещей. Это взгляд с материка.
- Нет, нормальные. Они большие, их сразу видно, а клещи – маленькие и невидимые. По-моему, каждый житель Камчатки встречался с медведем. Мы попадались на пути добрых бурых зверей, они не нападали на нас, а просто уходили.
- Говорят, от медведя нужно убегать вниз по склону, чтобы он отталкивался своими задними лапами и катился кубарем.
- Первое, что нужно делать – это громко запеть. Или заорать. Чтобы дать знать о своем присутствии. И чтобы по звукам он понял, что ты не животное, покусившееся на его территорию, а просто какой-то ненормальный. Нормальный медведь в таком случае уйдет. Если же он тобой заинтересовался, то ни в коем случае нельзя поворачиваться к нему спиной. Надо встать лицом и потихоньку отходить назад. Или залезть на дерево. Егеря еще рекомендуют брать с собой в лес кулек соли. У медведей нехватка минеральных солей, и если ты перед ним рассыплешь свой пакет, то медведь от такого количества минералов сойдет с ума. Пока он будет их вылизывать, ты сможешь убежать. Но я эти эксперименты не ставила. Главное - в медведя не стрелять. Если ранишь, он будет очень злой.
- Землетрясений не боялись?
- Привыкла. Не бегу на улицу, не прячусь в ванной или в туалете. Хотя надо бы, ведь по статистике при разрушении здания туалет и ванная остаются более или менее целыми. Чем меньше площадь, тем устойчивее конструкции.
- Сейчас-то чего боитесь?
- Сложный вопрос. Нет ничего явного, чем можно было бы меня шантажировать (смеется). Разве что только боюсь всего понемножку, придерживаясь здравого смысла.
- Вы и в детстве были такой рассудительной?
- Есть такое. По рассказам мамы, я могла спокойно пройти мимо игрушки, мне было достаточно один раз объяснить, что пока не можем позволить лишние траты. И могла решить, нужен ли мне именно этот, например, подарок на день рождения, или он станет просто баловством.
- Когда вы встали на лыжи?
- Впервые я встала на лыжи в два с половиной года, а в пять меня отдали к тренеру Александру Евгеньевичу Каталагину.
- Каталагин вспоминал, что это он испытывал страх, когда видел вас, улыбающуюся и несущуюся по трассе.
- Да, было дело. Когда он увидел меня на склоне, то еще не знал, кто это. Потом родители привели меня к нему, а на мне лыжи – длинные, как у взрослой. Папа пытался найти покороче, но не вышло. Каталагин подумал, что меня поставили на лыжи в первый раз, но когда ему сказали, что я та самая, которая пронеслась мимо него по склону, он не поверил. Я любила быстро ездить в детстве.
Куршевель
- Конечно! Весной нам тренер устроил двухдневные выходные в Куршевеле. В девять утра вышли, катались по трем долинам – Куршевель, Мерибель и Валь-Торанс, и вернулись лишь в пять вечера. Это был про-о-осто невероятный кайф! Целый день на лыжах – не тренируясь, а отдыхая – что может быть лучше?
- Мысли свежеют после такого?
- Да, очень. Это был отличный отдых, ты не думаешь о проблемах, о технике, а просто живешь, наслаждаешься! И после у тебя огромное воодушевление начать снова работать. Сознательно я научилась убирать ненужные мысли, а вот подсознательно пока нет. Особенно это касается ожидаемых результатов. Тренировала в прошлом году супергигант, думала, что результат должен прийти сам собой. Но нет, нет такой логики: больше тренируешь – лучше получается. На соревновании нельзя думать, что все будет так легко, потому что ты хорошо тренировался. Когда на соревновании нужно как минимум показывать то, что ты делал на тренировке, соревнуешься с собой, а не с кем то. Важно ведь практиковать нужное, ошибки исправлять, а не просто заниматься чем-то больше. Сейчас ищу способы убрать негатив, излишние ожидания, страхи из подсознания. Психолога бы хорошего, но в России мало спортивных психологов, знающих горнолыжную специфику.
- Многие при прохождении психологических тестов держатся за животы от смеха.
- Среди тестов много смешных, но когда их проводит грамотный специалист, то эти несерьезные с виду вещи могут многое тебе расшифровать. Однажды мне наглядно показали, как из простого теста Люшера выявляется смысл. Я множество раз раскладывала эти разноцветные карточки в порядке привлекательности, но только во время Олимпийских игр с помощью этого теста Люшера мне многое рассказали о моем состоянии, и это было в точку. Олимпиада для меня уже прошла, я много нового узнала о себе, почерпнула огромный опыт. Я знаю больше, как вести себя в определенном состоянии, когда лучше отдохнуть и проанализировать себя, а когда лучше послать все на время и отдохнуть. Психолог направил в нужное русло.
- Кто для вас эталон смелости?
- Вас саму в пример ставят часто?
- Постоянно, особенно в детстве и юношестве. И это всех раздражало. Я была белой вороной. Я была вся в спорте, тренировки и учеба были у меня на первом месте (хотя, как и все, любила, когда уроки отменяли, или когда по причине стартов могла не ходить в школу), не любила ходить на дискотеки (для меня это было пустой тратой времени).
- А когда тренировок и учебы не было?
- В детстве тренировки были часто, а учеба на этот период прекращалась. Я обожала ездить со своими родителями на природу в любое время, в основном летом и осенью. Я, считай, объездила всю Камчатку, точнее, те места, где мог проехать ЗИЛ.
А сейчас люблю и другие виды спорта, и друзья у меня из той же сферы и разных регионов. В свободное время люблю активный отдых.
- А после отсутствия в школе вы отдыхали?
- На пороге школы появлялась сразу после соревнований и сразу стремилась догнать остальных в том, что упустила. Получалось всегда, и вновь оказывалась примерной. Учиться мне всегда нравилось, я в отличие от других товарищей по команде слишком серьезно порой отношусь к учебе и не даю себе расслабиться. Могу всю ночь во вред своему графику в перерывах между сборами в Москве делать что-нибудь по учебе. Если честно, я понимаю порой спортсменов, которые сильно-то и не учатся… Есть такие, которым ставят оценку за заслуги, и они соглашаются, так как не успевают все выучить. На сборах и вообще когда у тебя есть две тренировки в день, очень устаешь, и сложно учиться. По себе знаю, что на сборе дай бог один-два предмета осилю из программы спортивного университета для того, чтобы приехать и сдать его преподавателю. Я не ищу легких путей и сдаю, как могу, все, что надо.
- А я и собралась в экономический. И обязательно на очное отделение. Но там посмотрели на мой график сборов и извинились. Слишком часто, сказали, я разъезжаю. Годик я погуляла с мыслью о том, что спортивный вуз – это слишком легко и банально для спортсмена. Но потом поняла, что хочу расти как профессионал, а также совместить приятное с полезным.
- Легко?
- Нет. Пытаюсь учиться как следует, а это оказалось не так просто.
- Не заковываете себя на будущее исключительно в спортивно-тренерском ремесле?
- Нет, планирую второе образование получить. А быть тренером… Если только хорошим. Потому что хороший тренер – это, бывает, не особо сильный в прошлом спортсмен. А бывает и хороший спортсмен, и тренер от бога. Хотелось бы мне что-то полезное сделать и для сурдоолимпийского спорта. У меня самой двусторонняя тугоухость второй степени (это не инвалидная категория), и порой возникали мысли в будущем после карьеры что-нибудь сделать полезное для развития сурдоолимпийского горнолыжного спорта. Я могла бы перейти в эту сферу, но там я не смогу расти как спортсмен. Да, я могу быть в тройке по горным лыжам на их мировых соревнованиях и получать немалые деньги. Но я тогда деградирую как человек, я не смогу дальше совершенствоваться. Я выросла и живу среди здоровых людей и наравне тренируюсь и соревнуюсь. Так жить гораздо интереснее, когда есть трудности и тебе есть куда расти. Я люблю свой спорт, и я люблю совершенствовать себя.
- Статус белой вороны не напрягал?
- Не парилась, было не до этого. Есть цель, я к ней иду, а мнение окружающих - это проблемы самих окружающих.
- Окружающие в таких ситуациях рекомендуют быть попроще.
- Может, и правильно, но у меня был идеал спортсмена. И с этого фокуса я не сбивалась. Меня знаете что возмущало? Я проигрывала всяким девочкам, которые вели далеко не столь праведный образ жизни, как я. Они постоянно развлекались, тренировались время от времени и побеждали. Меня это убивало. Я и в одежде была правильной – джинсы не носила, только спортивную экипировку. А сейчас… стала попроще, поняла, что отдыхать надо тоже уметь, как рекомендуют окружающие. Хотя дым табака на склоне до сих пор не переношу.
- Нет, это обычно или контролеры, или заглаживающие. А коллективы все мои воспринимали меня такой, какая я есть. Драться не приходилось никогда, хотя за себя постоять я могла. Была в команде одна девочка, которая пыталась типа доминировать. А я, дескать, маленькая. Подготовить без очереди лыжи пыталась пройти, я не пускала. Она мне: "Сейчас тебе в бубен дам!". Меня же папа учил первой не бить. Я вежливо отвечала и ждала: ну давай же, попробуй! Она злилась, а руки у нее опускались.
- Про бубен – это лексикон омоновца 90-х годов.
- Смешное выражение.
- А первым бить эффективнее. Сужу по своим ошибкам.
- Ну, это мужская точка зрения. Девушка вряд ли пошлет в нокаут.
- Максималистка вы.
- Раньше максимализм у меня был тотальный, сейчас стала понимать, что невозможно везде быть первой. В жизни максимализм мешает. Но к лучшему стремлюсь.
- Кто ваш главный мотиватор – папа, мама, тренер?
- Их два. Я сама и Олимпийские игры.
- Вы как-то заметили, что Олимпиада – цель не конечная, а опасная.
- Для меня – не конечная. Одна из множества. Когда только начинала карьеру, думала только об Олимпиаде. Но становилась старше и опытнее и теперь мечтаю о многом. О целях. Жизнь без цели – это депрессия.
- Мне показалось, что во время Игр в Сочи в депрессии была основная часть спортсменов. В жизни они жизнерадостные, там – сугубо в себе.
- Конечно, ведь очень серьезные старты, да и еще у себя на родине. Все прекрасно понимали, как все - от простых людей до высшего начальства - надеются на тебя. Вот и старались, держались, как могли.
