Владелец российской команды Tinkoff Олег Тиньков уходит из велоспорта после сезона-2016. О том, почему он принял такое решение, верит ли в реформы UCI, о горных лыжах, встрече с Линдси Вонн и переходе Юрия Трофимова из "Катюши" Олег Тиньков рассказал в интервью корреспонденту агентства "Р-Спорт" Веронике Гибадиевой.
— Олег, я так понимаю, вы должны быть довольны презентацией своей велокоманды на горнолыжном курорте. Все-таки два ваших любимых вида спорта.
— Презентация прошла нормально, вообще думаю, что это была лучшая наша презентация. Горнолыжный спорт и велоспорт, на мой взгляд, близки между собой, плюс действительно это два моих любимых вида спорта. Было прикольно. Был хороший микс — на сцене была сборная Франции, я познакомился с великой Линдси Вонн.... Было очень круто и хорошо. И Петер Саган в очередной раз доказал, что он сумасшедший. До этого только Дмитрий Конышев мог со мной на лыжах соревноваться по скорости — остальные велосипедисты или боятся, или не умеют, а на этот раз мы зарубились с Саганом. Но он моложе, будем считать, что он быстрее, хотя я не сдался (смеется).
— Можете назвать три самых важных момента для вашей команды в сезоне?
— В 2016-м заканчивается история не только вашего спонсорства в команде, но еще и карьера Контадора как гонщика. Он хочет закончить ее победой на Олимпиаде. Эта победа обязательна для великого гонщика или только подчеркнет его статус?
— В вопросе есть и ответ. Золото Олимпийских игр только подчеркнет его величие.
— Просто знаю, что многие команды, кроме национальных, меньше внимания обращают на олимпийские успехи гонщиков.
— Для меня важнее, конечно, команда. Меня совсем мало интересует, выиграет ли Контадор в составе сборной Испании золото Олимпийских игр. Это будет приятно, не более того. Мне интереснее, чтобы Юра Трофимов выиграл Олимпиаду, тогда ведь это будет российский флаг, а за испанский что мне беспокоиться.
— Переход Трофимова в Tinkoff — главное событие на трансферном рынке для российских болельщиков. Для вас это тоже значимый момент?
— Приятно, что у меня первый раз за эти годы российский чемпион в команде. Инициатором был он, сам вышел на меня, я его соединил с нашими менеджерами, они заключили сделку. Никто ни за кем не бегал, копья не ломал. Как понимаю, он решил поменять подход… Все люди меняют работу, спортсмены меняют команду. Я так понял, что ему просто захотелось поменять что-то в жизни. В этот момент мы тут были, мы знакомы. Ни больше ни меньше. Не стоит тут строить никаких гипотез, заговоров. Он бы в любом случае ушел в другую команду — он хотел уйти из "Катюши" и погоняться в иностранной команде. Не пришел бы к нам, ушел бы, например, в ВМС.
— Сейчас были на сборе в Гран-Канарии. Он на тесте вторым заехал на сборе, вторым за Альберто (Контадором). Это обо всем говорит.
— Ваши главные цели на сезон-2016 помимо "Тура"?
— Последний сезон хотим завершить high, выиграть все что можно выиграть. Сделать его красивым. Хочется, чтобы Саган выиграл как минимум одну "классику". Хотелось бы, чтобы наконец-то я на свою шинель приколол последнюю медаль — победу на "Тур де Франс". На самом деле, кроме победы на "Туре" я как владелец команд, главный спонсор выигрывал все что возможно. И классики, и "Джиро" дважды, и "Вуэльту", и чемпионат мира. Все, что в велоспорте ценится. Но хочется еще выиграть "Тур", хотя три раза мы были на подиуме — были и самой лучшей командой, и брали зеленую майку, и самым боевым гонщиком становился (Крис Анкер) Соренсен. Три раза я на Елисейских полях был с моим брендом на подиуме, но хочется теперь выиграть генеральную классификацию. Просто хочется выиграть "Тур".
— Говорят, что вы еще можете передумать и остаться в велоспорте.
— Ну, говорят, что кур доят. Это решение сформировалось, я свои причины назвал. Я теоретически могу допустить, что останусь, но не понимаю, зачем мне это нужно — я пока не вижу такого развития событий. С точки зрения брендинга для банка потенциал исчерпан, плюс сейчас идет война между UCI и ASO. Мне это не очень интересно в общем и целом.
— Как восприняли критику Джонатана Воутерса в ваш адрес?
— Как думаете, тема допинга все еще мешает вкладывать деньги в велоспорт? Вам лично она мешает?
— Меня эта тема вообще никогда не волновала и не волнует. У меня будет седьмой год в велоспорте, и у меня ни одного «допинг-позитив» не было. Я в этом плане более счастливый, чем некоторые отечественные команды (смеется). Были там какие-то обвинения, но они разваливались. Допинг-тема, на мой взгляд, вообще себя изжила, я думаю, что допинга в велоспорте среди больших гонщиков нет.
— Если Saxo Bank решит купить вашу команду, согласитесь?
— Да какая же мне разница. Хоть Saxo Bank, хоть Петров, Иванов, Сидоров или еще кто-то там. Сейчас интересуются словацкие бизнесмены, польские бизнесмены выходят на Стефано Фелтрина. У кого есть деньги, тот и может покупать. Сколько предложат — за столько и продадим. Там есть активы у компании. Я вообще могу активы распродать. Решение принято, точно будем продавать, сколько выручим, не знаю, чем больше, тем лучше. Мало, значит мало, что делать.
— Вообще планируете вкладывать деньги в какой-нибудь другой вид спорта?
— Это мне точно не интересно. Этот бюджет банк будет переводить в прямую рекламу на телевидении. Может быть, даже вы уже видели нашу рекламу на ТВ. Она будет увеличиваться, нарастать. Спонсорства в спорте у нас не будет в ближайшее время. Выполнили то, что могли.
— С мыслями о семье, о самом Новом годе, о бизнесе. И в последнюю очередь с мыслями о велосипедном спорте (смеется).
— Про 2017-й. Вы верите, что реформы этого года в велоспорте принесут свой результат?
— Я не верю. В ближайшие пять лет в велоспорте ничего хорошего не будет, поэтому и ухожу. Я не верю! Думаю, все закончится тем — и чем скорее, тем лучше — ASO купит RCS, "Джиро д’Италия", создадут настоящую профессиональную лигу и выгонят UCI из всей этой истории. И тогда будет порядок, но это займет какое-то время.
— При каких условиях вы можете вернуться в велоспорт?
— Пускай они проведут реформы, пусть велоспорт станет прибыльным. Даже не прибыльным, а пусть хотя бы у команд появятся источники доходов. Я не олигарх, я не зарабатывал на нефтегазовых активах, и не зарабатываю. А пока платить 20 миллионов евро из собственного кармана – для меня это достаточно сложно и во многом бессмысленно.
