Эдуард Стрельцов был одним из самых талантливых футболистов, которых рожала российская земля. Если бы не покрытая тайнами пятилетняя ссылка в самом расцвете карьеры, то, вероятно, у сборной СССР и московского "Торпедо" трофеев было бы больше. Корреспонденты "Р-Спорт" пообщались с сыном легендарного футболиста Игорем, который откровенно рассказал об отце на поле и вне его, футбольном даре и бурной личной жизни, скромности в быту и дерзости во время матчей.
- Игорь Эдуардович, расскажите, как у вас сейчас здоровье?
- Сустав менять надо. Нога беспокоит уже года полтора где-то, врачи сказали, что сустав стерся и его надо менять. Помогает "Торпедо", помогают родственники, так что не забывают (на момент публикации интервью операция состоялась и прошла успешно).
- То есть "Торпедо" не забывает, ходите на какие-то клубные мероприятия?
- Последний раз были на праздновании юбилея последнего Кубка, хожу на ветеранские турниры, полтора года назад были на мероприятии, где молодые художники рисовали картины, посвященные "Торпедо", в том числе и отцу. Раньше в основном встречались на стадионе на Восточной улице, когда там разрешали играть, в Раменское тяжеловато ездить.
- До травмы-то сами бегали?
- С ветеранами играл, мы с Мишкой Ворониным по очереди выходили, плюс в мини-футболе на воротах стоял, а Мишка был в поле.
- Эдуард Анатольевич видел в вас футболиста?
- Замечаний много было от него: не так сыграл, не туда побежал, тут бить надо было. Когда с ним футбол смотрели, он всегда объяснял: "вот этот не туда побежал, тот туда должен был сместиться". Когда он с кем-то смотрел, то обычно молчал, а когда один, то как будто внутри себя переигрывал все моменты, как будто рядом с ними бежит.
- Он вас чаще хвалил или ругал?
Как Козьмич своего сына по базе гонял
- Почему вы все-таки не заиграли в дубле и не смогли преодолеть порог юношеского футбола?
- Потому что сравнивали, как отец играл и как я. Хотели от меня такого же. Эти сравнения мешали, конечно. Плюс в основе выходил сын Козьмича, может, я не подходил под их игру, может, сам Иванов не хотел видеть меня в "Торпедо".
- Эдуард Анатольевич за вас не просил?
- Нет, он бы не пошел никогда просить.
- А у других футболистов какая-то протекция была по отношению к сыновьям?
- Шустиков своего сына не пихал, Иванов - тоже нет, хоть и взял его в команду.
- Валентин Козьмич с молодым Валентином Валентиновичем строго обходился?
- Еще как! Он при мне его по базе так гонял. Однажды заметил, что Толька курил, а этот рядом только стоял, плюс еще в карты играли. Козьмич, наверное, поэтому и не орал так сильно, но подумал, что Валька тоже курил и стал за ним носиться. Он был очень строг со своими, в раздевалке мог наорать ого-го, мат иногда такой стоял.
- У вас была с Валентином Валентиновичем конкуренция между собой?
- Я не говорю, что у нас была конкуренция. Просто, может, Козьмич не хотел меня видеть (в команде). С младшим Ивановым мы особо не общались, просто не сталкивались, так на стадионе здоровались.
- Каким Валентин Валентинович был футболистом?
- С Сергеем Шустиковым эти вопросы не обсуждали, у него такая же ситуация была?
- Шустиков-младший у отца тренировался, и когда отец лег в больницу, то у меня как раз была практика в институте, и я помогал Алексею Анисимову тренировать их команду. Ребята потом приезжали в больницу, а отец спрашивал: "как там вас Игорь гоняет?". А Серега говорит: "ну, гоняет, но в основном играем в квадраты и пасы", а брат Димки Харина жаловался, мол, вратарей мало нагружают и по воротам мало бьют.
- Эдуард Анатольевич уже тогда что-то видел в Шустикове?
- Думаю, да. Он посильнее Иванова был, может, он не в ту команду попал…
- Это вы о ЦСКА?
- Да. Может, если бы в "Спартак" попал… В Испании, может, силенок ему не хватило. Данные-то у него были ого-го, но видите, мотор не выдержал в итоге. Я не знаю, почему еще Мишка Воронин не заиграл, может физики не хватило, хотя у него отец тоже был как балерина. Наверное, из сыновей самым сильным был Шустиков.
Перед смертью сказал матери, что ни в чем не виноват
- А отцы между собой не спорили на тему "чей коньяк лучше"?
- Не знаю, не знаю, интересный вопрос, но это лучше отцов спросить, хотя их уже не соберешь. Разве что Кавазашвили и Шустикова посадить…
- Анзор Амберкович (Кавазашвили) свой хвалить начнет, скажет, что он лучший.
- Это в автомастерской он лучший (смеется)? А про Шустикова-старшего можно много говорить, но я ему одного не могу простить: много знает про отца, но молчит. Один раз напоил его, но не так спросил, чуть-чуть его не разговорил про то, что предшествовало тюрьме. Он все знает, но молчит, никому не скажет.
- Почему же молчит?
- Может, отец просил, может, еще что-то. Он, по-моему, остался единственный из тех, кто всю подноготную знает, может, слово он дал.
- То есть честное имя отца восстановить пытались?
- Отец, когда умирал, сказал матери: "я ни в чем не виноват". А перед смертью люди не врут. У меня была клиническая смерть, и я тоже до этого особо не верил, а когда увидел это все своими глазами, то мнение мое поменялось.
- А что вы там увидели?
- Все говорят, что видят какие-то ворота, дверь. Я же видел воронку, голоса слышал, звали туда, а я сопротивлялся. Потом сказали: "ему еще рано". Вот с тех пор пять лет уже прожил.
- Занозой у вас сидит вопрос виноват был отец или не виноват, или кому это было надо?
- Больше, конечно, второй вопрос. Из-за чего это сделали? Из-за того, что боялись его побега за бугор? Хотя в те времена хрен бы кто прошел через нашу границу.
- А действительно было предложение из Швеции?
- Были версии, что он отказался от перехода в "Динамо" и ЦСКА, и высокое начальство за это на него затаило обиду.
- Сразу скажу, что ЦСКА он не переваривал, отец очень симпатизировал "Спартаку", может быть, даже где-то болел за него, очень ему стеночки нравились. В "Динамо" тоже не пошел бы.
- Михаил Данилович Гершкович не переманивал его в "Динамо"?
- Да его самого переманили (смеется), некоторые торпедовцы ему простить этого не могут. Он до сих пор считает отца своим наставником, все время говорит, что его всему научил Эдик.
Сейчас смысла а отмене приговора нет
- Вообще есть шанс, что приговор все-таки отменят?
- По-моему, это уже никому не нужно. Последний, кто пытался, был автор книги "Кто заказал Эдуарда Стрельцова?" (Эдвард Максимовский). Да и вообще, если бы это при жизни отца случилось, то в этом был бы смысл, а сейчас-то чего уже? Ну реабилитируют его, но потерянные года не вернешь. Хорошо, что он живой остался, еще и поиграл, и снова стал лучшим.
- После заключения насколько сложно было отцу вернуться в футбол?
- После тюрьмы он первый гол долго не мог забить. Но это где-то психологическое. Пеле сколько не мог свой тысячный (гол) забить, но в итоге заковырял его. Месси несколько матчей не мог отличиться перед своим 500 голом.
- Раз уж вы упомянули Пеле, то наверняка слышали такие сравнения, как "Русский Пеле", "Футбольный Шаляпин".
- Да, в основном его "Русским Пеле" называли. Пеле – это король футбола, считаю, вполне себе справедливо. Он тоже в 17 лет засветился и сразу стал чемпионом мира, забив два гола в финале. Один из голов у меня до сих пор в голове сидит, где он перебросил игрока, развернулся и сразу пробил – просто шедевр.
- Для отца кто был авторитетом по жизни?
- Сложно сказать, наверное, как такового не было. Он сам прожил очень яркую жизнь, я не чувствовал, что он под кого-то подстраивался или на кого-то хотел быть похож.
Отец пригрозил Симоняну, что выбросит его медаль
- Эдуард Анатольевич был же скромным по натуре человеком?
- Одеваться ярко он не любил, хотя мать работала в ЦУМе на спецскладе, и там одевалось все правительство. Когда она домой что-то приносила, отец всегда говорил: "да не буду я это носить". Он предпочитал простые костюмчики, не любил выделяться, дай ему телогрейку - он бы и в ней ходил.
- В этой связи, наверное, стоит вспомнить эпизод, когда Симонян после финала Олимпиады-1956 хотел отдать ему свою золотую медаль, но Эдуард Анатольевич, сыгравший во всех матчах кроме финала, ее не принял?
- Какие качества вы переняли у отца?
- Отношение к людям и доброту, говорят, еще стал на него похож, но это с годами произошло. Если что-то делаешь, особенно для других, надо делать на совесть. Отец был безотказный, всегда пытался всем помочь даже не самым близким людям. Если он кому-то что-то обещал, то выполнял.
- Говорят, что он с любым работягой мог поговорить, если встречал на улице.
- Был у нас дворник дядя Гриша, так отец ему чуть ли не на подносе каждый праздник рюмочку выносил. А там уже тетя Маша, жена его, бежит: "опять ты пьешь, такой-сякой".
Когда увидел Высоцкого дома, глаза полезли на лоб
- То есть Эдуард Анатольевич был достаточно простым человеком. Может, поэтому он всегда попадал во всяческие передряги, никогда сухим из воды не выходил?
- Может, он думал, что ему все простят. Может, думал, что раз они попались со мной, то я буду за всех отвечать. Отец был мягким человеком, если бы был потверже, то тренировал бы не только детей. Про него говорили, что он как пластилин, из которого можно что угодно слепить. Но на поле выходил и все по-своему делал, ни под чью дудку не играл, никому не уступал.
- Отец мог сам объяснить, как он технически выполнял свои приемы? Ту же игру пяткой?
- Я не знаю, как он начал пяткой играть, но говорят, что он первым это сделал. Он просто все делал так, как будто у него сзади были глаза. Он мне несколько раз показал три варианта, как нужно бить: через ногу, отпором и откидкой. Потом смотрел на меня и говорил: "Делаешь все правильно, но здесь еще чувство мяча нужно". А чувство это только у него было.
- То есть все было скорее на даре, а объяснить словами это было сложно?
- Словами всего не передашь. У отца и дар был, и голевое чутье, оно тоже не каждому дано. Нападающий без чутья не может. Например, стоишь перед угловым, тебе сказали: "все бегут на переднюю", а ты не хочешь туда бежать и идешь на дальнюю, к тебе прилетает мяч, и ты забиваешь.
- Говорили, что он в любом состоянии мог быть лучшим на поле. Слышал историю, что однажды его не могли найти всю ночь, а на следующий день был матч, и его полдня в бане отпаривали, а вечером он вышел и забил два.
- Да, я слышал эту историю. Это еще до тюрьмы, кажется, было, но и после такие номера были.
- То есть правильной жизнью в общем понимании Эдуард Анатольевич не жил?
- Матери сложно с ним было?
- Да, особенно когда закончил (карьеру). У них своя любовь была, своеобразная. Как говорят в России: бьет – значит любит. Но это я, образно говоря, так он руку не поднимал, конечно. Они друг друга уважали и любили, друг без друга не могли. После того, как он закончил играть, то на люди уже не любил выходить, не любил шумные компании, а предпочитал дома смотреть футбол по телевизору. Видимо, нагулялся.
- К вам домой часто известные люди заходили?
- Бывало, известные артисты заходили. Помню, прихожу домой - Розенбаум сидит, Филатов был, Высоцкий один раз приходил. Я как его увидел, то глаза на лоб полезли, жаль, ничего не спел. Тогда песни Высоцкого все слушали, а он отцу еще подарил стопку фотографий, которую потом украли вместе с наградами. Награды-то вернули потом кроме одной, а фотографии уже нет, как и редкие значки.
Отец был слишком добрым для работы тренером
- Отец когда-нибудь ремень доставал?
- Ни разу такого не было, максимум подзатыльники отвешивал, но это было, можно сказать, по-отцовски. Он всегда хотел все решить не руками, не ремнем, а нормальным разговором. Даже когда я разбивал машины, он говорил: "сын жив, да и черт с ним с этим железом".
- А много разбивали?
- Да, уже после 10-го класса была машина сразу, было две шестерки. Первый раз я как-то в поворот не вписался, потом где-то не так на обгон пошел. Одну мне парень с дубля "Торпедо" разбил, другую – друг из институтской группы, дал покататься своей девушке, а та въехала прямо в трибуну.
- Сколько в итоге разбили?
- Как отец говорил, штук 20, там и служебные были. Но на самом деле примерно 10, свои раз по 5-6 каждую, кроме последних. Они все-таки на свои деньги были куплены, как-то жалеешь, да и с головой уже в порядке было, не гонял так.
- То есть всегда все у вас в семье решалось разговорами?
- Когда дома нет никого, он придет, сядет и откровенно поговорит, не при матери или бабке, а один на один. При всех он не любил обсуждать какие-то недостатки. Когда он тренировал детей, то я замечал, что он не стыдился подозвать кого-то к бровке и объяснить, что не так. А когда в перерыве всех собирал, то никогда перед всеми человека не унижал, не топил. Мог сказать: да, там ошибся, будь внимательней, больше не теряй, но вину ни на кого не перекладывал, чтобы дети не замыкались.
- Почему, на ваш взгляд, Эдуард Анатольевич не пошел тренировать мужиков?
В месяц крали по 2-3 ондатровые шапки
- Из командировок всегда ждали его до поздней ночи?
- Иногда я его сам забирал на машине, тогда было легко до любого аэропорта добраться, пробок же не было. Когда поменьше был, то его обычно привозили на автобусе самого последнего в команде. Мы с матерью обычно выходили, встречали. Если не выходили, то он всегда сразу ко мне шел, если я спал, то будил и что-нибудь рассказывал, значки показывал, статуэтки, которые ему дарили. После каждой поездки мой первый вопрос был: "пап, ты забил?". А он говорил: "да все нормально, ну забил и забил, ты лучше значки смотри". Эти значки потом уже вешать было некуда.
- Какие-то подарки в память запали?
- Не помню откуда, но однажды он привез деревянного медведя с мячом, очень качественно был сделан.
- А мамонт этот откуда?
- А это они на север куда-то ездили - то ли на Колыму, то ли еще куда-то. Они часто по шахтерским городам ездили, я из дома штук 10 касок шахтерских выбросил. Их еще очень хорошо принимали на Украине, в Горловке, Донбассе. Каски и тюбетейки. Их в Средней Азии дарили. Десятками дома складировались. Когда у нас дома узбеки ремонт делали, я им раздаривал. А чего они пылятся? Так у работяг глаза на лоб вылезали. "Откуда у вас такие? У нас в таких только уважаемые люди ходят". Отцу ведь дарили дорогие, с узорами, с особым покроем.
- Наверное, с отцом не так часто виделись из-за постоянных разъездов?
- Я почти дома не был, он же - еще меньше. Я в школу уходил, а он - на тренировку и до самого вечера, иногда только вместе домой возвращались. В час пик он ездить не любил, так что иногда еще ждал допоздна. А с него шапку снимали не один раз, по голове дадут на Курском вокзале – и нет ондатровой шапки. В метро его узнавали, а там темно было, так что никто не жалел, в месяц 2-3 шапки уходило.
В красногорский архив так и не пустили
- Как вы считаете, об отце сейчас много говорят?
- Многие говорят, сейчас звонки идут, к 21 июля (день рождения Эдуарда Стрельцова) их еще больше пойдет, но все хотят эту подноготную. Я всегда сразу говорю: "если хотите вести разговоры про тюрьму, то мне уже надоело это обсуждать, я ничего не знаю". Лучше книжки читать, они больше меня знают, или можно взять допуск и съездить в Красногорский архив. Как-то ребята туда ездили и меня хотели взять, но мне просто не дали пропуск, сразу сказали, что сыну его не дадут. Наши торпедовские ребята ездили и удивились, сколько там всякой хроники об отце есть, видеоматериалов и хороших фотографий. Там 2-3 человека занимаются поиском видеоархивов, в прошлом году они еще достали один матч сборной с участием отца, у немцев купили. Как-нибудь обещали принести посмотреть.
- У меня вот СССР-Швеция – 3:0, еще один матч я никак не могу включить, ни на одном видеомагнитофоне не показывал. А так отрывки вижу, которые в разных фильмах демонстрируют.
- А вживую помните игры с участием отца?
- Да я маленький был, что я там понимал. Да, был на играх, на стадионе с бабкой сидел, но мне было шесть лет, так что я мало что понимал. То, каким великим игроком был мой отец, до меня дошло, наверное, еще лет через шесть.
