"Пройти этот путь с начала я бы уже не смог": 25 лет победе Панкратова

В этот день четверть века назад российский пловец Денис Панкратов победил на Олимпийских играх в Атланте на дистанции 200 м баттерфляем. Блог журнала "Плавание" достает из архива текст Дмитрия Волкова и вспоминает тот самый "золотой" день.

- В моем спортивном счастье "виноват" Виктор Борисович Авдиенко. Когда-то он зашел ко мне в класс и пригласил заниматься плаванием. Но двор манил, там я был царем горы, вверху которой стояла школа, а у подножия – хозяйский дом, где родители снимали летнюю дачу. Наверное, я должен был очень скоро оставить спорт: отсутствие осознанности происходящего, огромное количество посторонних интересов и связанные с этим травмы должны были отправить меня "на пенсию" еще классе в шестом, но судьба распорядилась иначе, и даже болячки становились для меня дополнительной мотивацией к работе.

Я просто не мог позволить, чтобы кто-то плыл быстрее меня: пара движений ушами – и вот я снова в лидерах. Лишь став мастером спорта международного класса (МСМК), я впервые задумался о призвании. Но и здесь скорее работала не моя воля, а тренерская. Виктор Борисович буквально зомбировал меня своей мечтой об олимпийском чемпионстве. Каждый божий день он внушал нам мысли о неземном блаженстве, что испытывают олимпионики. До такой степени, что однажды, получив от спорта сполна, я подумал: "Ну и где это все?" Это будет позже, а тогда...

© РИА Новости / Игорь Уткин

Перейти в медиабанк

Денис Панкратов

Тогда я плавал и стремился удовлетворять свои амбиции. В 86-м, прицепом к старшему возрасту, впервые попал на сборы основной команды страны. Своими глазами увидел Сальникова, а через два года стал свидетелем его сеульского триумфа. После этого заставлять меня пахать на тренировках было не надо. Я выигрывал все подряд и в основную команду должен был попасть уже в 91-м, но последний чемпионат СССР для меня не задался, снова травма – растяжение мышц шеи – и путевка на юношеское первенство Европы отодвинула мои взрослые перспективы на год.

На Игры в Испанию я уже ехал одним из фаворитов. Ожидаемого результата должно было хватить как минимум для серебра, но в день старта я обнаруживаю, что меня обокрали, вытащив из кошелька все непосильным трудом нажитые деньги. Меня это настолько выбило из колеи, что даже стартовый прыжок я выполнял с лишним прокрутом рук в воздухе. В итоге – шестой. А рядом, в деревне, на койке, трехкратный чемпион Барселоны Женя Садовый – и как дальше жить?

Одним словом, следующее четырехлетие стало для меня реваншем: каждые день, тренировку, соревнование я становился сильнее. Победы на чемпионате Европы, затем мира, а за год до Игр в Атланте я бью мировые рекорды на 100 и 200 батом и побеждаю на очередном континентальном первенстве. Короче, в Атланте для своих конкурентов я был недосягаем, по крайней мере, так казалось многим. Однако все было не так просто.

© РИА Новости / Александр Макаров

Перейти в медиабанк

Виктор Черномырдин, Александр Карелин и Денис Панкратов

1996

Во- первых, самочувствие мое было далеко от идеала: в течение двух месяцев до Игр я периодически болел, "обязательная программа" – температура, сопли, кашель.

Во-вторых, из-за проблемы, возникшей с моими допинг-тестами (за полгода до Атланты после установления рекорда мира по ошибке организаторов у меня не взяли пробу, аннулировав позже и спортивный результат), что дало СМИ повод употреблять мое имя рядом со словом "допинг"...

Ну и, конечно, сама фактура Олимпиады в Америке – дискриминация болельщиков по отношению к неамериканцам была просто неприличной. Из затруднений я еще не перечислил личный фактор, то есть проблему, которую я создал себе сам, – теперь всем говорю: батом купаться нельзя. А что сделал я?

В предвариловке дал по рекордному графику первые 100, а потом решил отдохнуть, в итоге опустился глубже под воду и еле доплыл до четвертого места. И вот я горю. 8 часов до финала. Поел, послушал музыку, встал под холодный душ, решил почитать – в какой-то момент понял, что держу книгу вверх ногами. В общем, не помогает ничего. В этот момент заходит Авдей – смотрю, а он трясется сильнее меня. Он еще попытался подзадорить, доказать, что я лучший, – не смог, с тем и удалился. А на разминке вдобавок я выбиваю себе руку. В общем, сгоревший дотла, непрерывно кашляющий, с больной рукой готовлюсь к главному старту жизни.

Надо сказать, что к моменту заплыва я сумел-таки взять себя в руки: помогли мысли о том, что в меня верят наши ребята, а еще – вытаращенные от страха глаза конкурентов в колл-руме. Оказать сопротивление могли лишь некоторые из них, самые опасные – Томас Малчев из США и австралиец Скотт Гудмен.

"Я проснулся после победы 60-летним стариком"

И вот представление участников финала. Первая дорожка – тишина, вторая – гробовое молчание, затем рев трибун – публика взорвалась от восторга за соотечественника, потом для всех, в том числе и для меня, – жиденькие хлопки с трибуны для прессы и отдаленные крики кого-то из команды. Здесь я понял, что если и буду сегодня седьмым, то впереди Малчева.

Но все прошло как по маслу. Старт, дистанция, финиш, победа и... ничего. Ни звезд с неба, ни взрыва чувств – ничего. Я понял, что участвовал в самой жестокой мистификации в своей жизни. Потом была ночь, слезы отчаяния: для чего я все это делал, на что потратил 20 лет жизни? Утром я проснулся другим человеком: циничным, наглым, расчетливым шестидесятилетним стариком. Выиграть у меня сотню, мою вторую дистанцию на Играх, уже не мог никто, но и заставить работать после – тоже. Правда, потом было еще серебро в эстафете и... свободный полет начался.

В течение нескольких месяцев после Игр я умудрился еще два раза внести правки в таблицу мировых рекордов, а затем все пошло по нисходящей. Да, был еще Сидней через четыре года, были и другие старты... Быть может, все могло сложиться и по-другому, я мог бы стать кем-то иным, делать что-то, о чем мечтал в детстве, в конце концов, работать инженером или дворником, но мы этого уже никогда не проверим. Судьба. Знаю одно: пройти этот путь сначала я бы уже не смог. Но я сделал это. Слава спорту. Я счастливый человек.