"Отказался от НХЛ ради семьи": интервью с легендарным тренером Быковым

Сборная России по хоккею в 2023-м не сыграет на чемпионате мира, но отметит сразу два юбилея. Прошло уже 30 лет с первой победы на ЧМ и 15 лет с самого памятного чемпионства в 2008-м. К обеим золотым медалям прямое отношение имел Вячеслав Быков. В интервью РИА Новости бывший нападающий и главный тренер сборной России рассказал, как играл за национальную команду с травмой колена, почему не уехал в НХЛ и о чем договорился с Игорем Захаркиным сразу после победы в 1993-м.

"Мурашки по телу от воспоминаний о победе в 1993-м"

– Вячеслав Аркадьевич, что вспомнилось в первую очередь, когда я сказал вам про чемпионат мира – 1993?

– У меня сразу мурашки по телу пошли. Не шучу. Эмоции захлестывают. Это первая золотая медаль в новой истории нашей страны. И к тому же она была завоевана молодым поколением игроков, которые только-только набирали обороты, делали свои имена в личной истории и истории российского хоккея.

Не сказать, что все было с листа, потому что многие из той сборной стали олимпийскими чемпионами в Альбервилле-1992. Иностранные журналисты и специалисты, которые работали на Играх, говорили: "Да вы привезли детский сад!". Потом этот детский сад показал, как нужно играть.

В 1993-м некоторые хоккеисты уже имели серьезный опыт международных соревнований, плюс добавились другие молодые игроки. Повез нас на чемпионат мира Борис Петрович Михайлов. Это был его дебют в роли главного тренера на таких турнирах. Я прекрасно знал Михайлова. Даже сыграл против него один матч, когда выступал за челябинский "Трактор". Потом он был моим тренером в ЦСКА, где помогал Виктору Васильевичу Тихонову, так что вдвойне приятно добиться успеха.

Особенно важно, что традицию передачи победного опыта, отношение к работе и всему окружающему сохранили. Наша миссия с Андреем Хомутовым в этом плане была очень важна. Удалось создать в команде хорошую рабочую атмосферу, старались помогать друг другу. Много было моментов, которые тренерам не так легко передать игрокам словами. Мы с Андреем играли роль посредников между тренерским штабом и раздевалкой.

– Вы же приехали на чемпионат мира с травмой. Я читал, что 10 дней не тренировались перед турниром.

– У меня была травма колена, приходилось играть со специальным устройством, которое все-таки ограничивало в движении. Требовалось подлечиться, прежде чем вступать в серьезную схватку. Занимать чье-то место в составе просто так – это не в моей философии. Потом, когда уже начинаешь играть, то забываешь о боли, а без травм хоккея не бывает. О них тогда не принято было распространяться, чтобы не дать дополнительную информацию соперникам.

– Читаю слова игрока той сборной Сергея Петренко: "Тогда о нашей команде говорили – что за клоуны приехали". А у вас были сомнения, ехать или нет в сборную? Все-таки и травма, и вы уже выигрывали не один чемпионат мира. Или раз зовут, значит, надо?

– Не то, что "надо". Мы воспитаны были так. Играть за сборную, защищать честь страны и представлять свой народ – большая честь. У меня никогда не было сомнений, ехать в сборную или нет, если приглашают. Единственное, если у тебя серьезная травма, ты никак не можешь помочь команде. Не хочется быть обузой – хочется помогать побеждать. Два раза нас не отпустил клуб, когда мы играли в Швейцарии – в 1992 году после Олимпиады и в 1994-м на Игры в Норвегии.

К тому же мы с Андреем Хомутовым представляли, что на нас выпадает важная миссия. Были воспитаны в таких традициях, когда в команде есть передача поколений от ветеранов к молодым. С неба они, традиции, не падают, такое присутствует в серьезных командах. Я сам прошел эту школу, когда был молодым игроком, видел, как общались с партнерами по команде Виктор Шалимов, Сергей Капустин, Борис Михайлов, Владимир Петров. Когда ты играешь в таком коллективе, то понимаешь, что происходило до тебя, как и кто добивался побед, кого ты представляешь. Это большая радость, когда есть такая передача традиций. Говоришь об этом, и даже слезы на глазах.

Могу сказать за себя, что лично верил в наш хоккей, наших ребят, потому что у нас всегда были классные талантливые игроки. С мастерством, желанием, характером. В 1992-м перед Олимпиадой было не очень понятно, как проявят себя ребята, но мы верили в тренерский штаб, который собирал команду. А в 1993-м уже никаких сомнений в команде не оставалось. Ехали, чтобы вместе с ними делать историю.

Тем более это был первый чемпионат мира для сборной России. Так получилось, что мы с Андреем Хомутовым выигрывали со сборной СССР, стали победителями Олимпиады в команде СНГ, а потом появилась возможность завоевать золото уже для России. Вроде бы три разные страны, но болельщики одни и те же, народ мы представляли один! Родина была одной.

– А вы делите медали, которые завоевывали в СССР, СНГ и России, или для вас это одно целое?

– Никакого разделения нет. Это труд команды, игроков, тренерского штаба и всего народа, который воспитал нас, ребят, которые с гордостью несли это знамя, передавали традиции из поколения в поколение. Это большое спортивное счастье.

– Вы тогда говорили, что у вас с Борисом Петровичем были отношения, как у отца с сыном, и это отличалось от того, что происходило в сборной раньше. Насколько важен такой подход в команде?

– Очень важен. И я могу повторить, что Борис Михайлович был для нас как отец. Иногда старшим братом, который имел великую, грандиозную карьеру, работал с величайшими тренерами. Он постарался также передать знания и опыт нам. Все было очень дружелюбно, по-родному. Да, тогда случился его первый турнир в качестве главного тренера, но он прошел школу ЦСКА. Получил огромный опыт, назвать его тренером-новичком сложно. Мы видели очень уверенного человека, который заряжал этой уверенностью всех.

Для нас это было вдвойне почетным, чтобы его первый турнир в качестве тренера завершился успешно. Думаю, что все ребята в команде прониклись ответственностью. Получилось создать семейную, дружную и в то же время профессиональную атмосферу в команде, где присутствовало уважение и к личности, и к работе, и к тем болельщикам, которые приехали в Мюнхен поддержать, и к тем, кто болел за нас у экранов телевизоров.

"Эмоции болельщиков важнее, чем машины в подарок"

– Первый матч – вы сыграли вничью с Италией со счетом 2:2, уступая 0:2. Это не насторожило?

– Мы прекрасно понимали, что самые главные матчи будут впереди. Конечно, нельзя играть в квалификации спустя рукава, но сначалу ребятам было тяжело вкатываться в турнир после нагрузок. Мы готовились уже к финальной части. Это был своего рода риск, но осознанный и профессионально-подготовленный. Да, непросто, но команда набирала обороты постепенно.

Сборные, которые боролись за выживание, напротив, готовятся с прицелом на первые игры, чтобы набирать максимум очков, пока основные фавориты только вкатываются. Они были физически и психологически готовы лучше на старте турнира, поэтому матч получился таким сложным. Но это дало нашей команде понимание того, что слабых соперников на турнире нет.

– Тогда сразу перенесемся в полуфинал с Канадой. За нее играли Эрик Линдрос, Пол Кария, уже опытные игроки НХЛ. Хоть немного страшно было, или к тому моменту этого слова в вашем лексиконе не имели?

– Перед любым матчем должен быть хороший спортивный мандраж. Когда он есть, это говорит о готовности, нацеленности, сконцентрированности игрока. А матч России с Канадой – классика и для нас, и для них. Помимо того, что есть еще дерби с США. Боязни, безусловно, не было. Для некоторых ребят проходил первый такой матч в карьере, но таких игр ждешь. Это тест, проверка на характер и твои качества. Для нас эта игра была очень интересной.

Да, ходило много разговоров о той Канаде. Про Эрика Линдроса – очень большого, очень мощного игрока, который хорошо выступал. О Поле Карии много говорили – это техничный нападающий, который вообще по стилю ближе к нашему хоккею. Там и других сильных хоккеистов хватало, очень серьезная команда.

– В своей книге Борис Михайлов назвал ту победу "вторым чудом на льду", потому что сборная России отыгралась с 1:3, несмотря на травмы. У вас остались такие же эмоции от матча?

– В спорте такие чудеса были, есть и будут, в этом его прелесть, то, за что любят. Если борешься до последних секунд, получается совершить невозможное в любой ситуации. Слово "вера" должно присутствовать, быть с командой до конца. Мы проигрывали 1:3, но по ходу матча чувствовали, что у нас есть шнсы, не уступали вчистую. Постепенно набирали обороты, выполняли свое дело и не опускали руки. Играли до конца и смогли добиться успеха.

Здесь помог и опыт Бориса Петровича. Он знал, как себя вести в таких ситуациях, а мы со своей стороны подбадривали ребят. Если нужно было лечь под шайбу – ложились, если забить – забивали. Конечно, сработал фактор психологии. Соперник, поведя в счете, дал себе слабину, а мы старались набирать обороты.

Это была прекрасная командная победа. У нас собралась великолепная сборная, многие ребята потом сделали громкие карьеры в России, НХЛ и Европе. Они умели переигрывать соперника, превозмогать трудности, если нужно. Атмосфера в команде была не только дружеская, но и очень профессиональная. Это очень важно. Для всех Канада была хорошим раздражителем, а на кону для многих стоял первый титул чемпиона мира.

– С Линдросом, которого тогда называли The Next One, в углу площадки, случаем, не пересекались?

– Наше звено больше всего и выходило против его тройки. Нужно было играть за счет своих качеств. За счет хорошего катания и быстроты правильно позиционно с ним играть, чтобы не уступить в единоборствах. Физически он был намного крепче, но если убирать у него пространство, он ничего не смог бы уже сделать. Мы постарались сыграть плотнее и строже, но это все равно очень сильный игрок.

Меня раньше Виктор Васильевич Тихонов ставил и против Марио Лемье, так что я знал, как себя вести против габаритных игроков. И против больших ребят можно находить контрмеры.

– Финал чемпионата мира был в начале мая, когда в Москве происходили волнения. Команда не отвлекалась на тревожные новости из дома?

– Это сейчас у всех есть интернет, можно в любой момент прочитать новости. Тогда такого не было, ребята старались концентрироваться на деле, к которому каждый из нас готовился всю жизнь. Важно было сохранить энергетику и психологическое равновесие. Чуть ты вышел из равновесия – можно все потерять. Концентрация будет совсем другой. Руководство команды постаралось создать для нас правильную атмосферу, которая позволила хорошо подготовиться к матчу.

– Перед решающей игрой вы говорили с Андреем Хомутовым, что лучше бы сыграть в финале со шведами, а не чехами. Почему опасались их?

– С чехами всегда получаются сложные матчи, а тогда у них была довольна опытная, сыгранная сборная, которая могла стать серьезным соперником. Они умели играть такие матчи. И шведы тоже не подарок, как и любая команда, которая вышла в плей-офф чемпионата мира. Для каждого из них сборная России была сильным раздражителем, на таких матчах многие делают себе имя. У шведов, например, играл совсем молодой Петер Форсберг. На том чемпионате вообще было много интересных хоккеистов, которые потом сделали большую карьеру.

– Помните, как вас поздравили с победой? Сейчас за золотые медали дарят автомобили, а тогда федерация хоккея что-то презентовала?

– Вы сказали, и мне вспомнилось, что машины я "пробивал" в первый раз, когда мы в Москве стали бронзовыми призерами на чемпионате мира. А когда через год выиграли золото, президент страны Дмитрий Медведев спросил у нас, как можно ребят поблагодарить за победу. Я тогда сказал, что многие мечтают о хорошей машине, это организовали. Но в 90-х такого не было. Я не знаю, как именно отмечали победу в Москве, потому что мы с Андреем Хомутовым сразу после чемпионата мира отправились в расположение клуба и еще доигрывали сезон во "Фрибуре". Тоже самое было и в 1992-м после Олимпиады.

Не важно, как тебя поздравили – была машина или нет. Важнее тот факт, как болельщики отнеслись к этой победе. Как они встречали команду. Материальные блага в какой-то степени интересны и важны, но любовь болельщиков неоценима. Вы же видели, как футболистов сборной Аргентины встречали дома! Я могу представить, что ожидало наших ребят в 1993 году после первой победы.

"Еще в 1993-м договорились с Захаркиным, что поработаем вместе"

– А могли представить тогда, что следующее золото на чемпионате мира придется ждать 15 лет, и именно вы будете у руля национальной команды?

– Да, получилось так, что именно мне довелось провести эту нить между 1993-м и сначала бронзой 2007-го, а потом золотом 2008-го. Мне сложно сказать, почему была такая серия без побед. Помним, что после перестройки многие игроки разъехались по разным странам и лигам, зарабатывали на жизнь не в России, показывали себя там. Ведь это тоже была определенная миссия. Жизнь хоккеиста-спортсмена коротка, важно было сделать задел, овладеть профессией, чтобы потом продолжать жить, работать, получать удовольствие от жизни.

Сложное время было. После перестройки менялось общество, менялись ценности. Произошла небольшая пробоина. Многим просто не до спорта было. Требовалось налаживать жизнь.

– На чемпионате мира – 1993 был еще один человек, с которым вы потом работали в сборной. Это Игорь Захаркин.

– Он входил в комплексную научную бригаду, она выполняла очень серьезную работу. Игорь и у Виктора Васильевича работал, так что мы были знакомы давно. Тогда, что интересно, с ним договорились. Когда будет возможность, закончу с хоккеем, мы найдемся и еще посотрудничаем вместе. В 2006-м, я позвонил Игорю и объяснил ему. Раз договаривались, значит, давай готовься (улыбается)!

– Наверняка после того чемпионата вас вновь звал к себе "Квебек Нордикс". Почему вы отказались? Вам не хотелось играть в слабой на тот момент команде "Нордикс", или это было финансово невыгодно?

– Я не могу говорить за других ребят, но у меня какой-то мечты играть в НХЛ не было. Не знаю, почему. Может, потому что по габаритам я не очень подходил под североамериканский стиль. НХЛ же стала забирать к себе ребят в конце 80-х, уже под конец моей карьеры. Каждый делал выбор, который подходил ему больше, а для меня семейный фактор перевесил все плюсы от возможной поездки в НХЛ. У нас в семье появился второй ребенок, мне хотелось уделять ему больше времени.

Общался с ребятами из первой пятерки сборной СССР, которые уехали играть в 1989-м, и они говорили, что "Нордикс" – слабая команда. Но не это меня тормозило. Постоянные перелеты, переезды, не так много времени на семью… Я и так жил вне семьи очень долго, и еще раз погрузиться в такую же атмосферу мне не хотелось. Понимаю, что НХЛ – это другая финансовая составляющая, это престиж, но для меня семья была наибольшей ценностью.

Когда к нам приехал президент "Фрибурга" и рассказал, что именно он хочет от нас, что нас ждет в клубе, меня это очень впечатлило и задело. Он хотел, чтобы мы вошли в некую семью, которой был клуб. И, конечно, первостепенным фактором было то, что в Швейцарии я бы находился дома больше времени.

– Когда в последний раз общались с "Квебеком" на тему перехода?

– В 1993-м их президент Марсель Обют, очень приятный и многоуважаемый человек, еще раз пообщался со мной, но я дал окончательный ответ, что шага в другую сторону делать не буду. С семьей уже три года жил в Швейцарии, меня устраивало вс в спортивном и бытовом планах. Я играл в свой хоккей, не приходилось перестраиваться на другой стиль. У меня была счастливая, размеренная жизнь, которую я не хотел менять на НХЛ. В "Квебеке" меня прекрасно поняли. Там видели, как мы себя чувствуем, как играем. Мы очень по-дружески всегда расставались с Обютом.

– Не так много слышно в последние годы об Андрее Хомутове. Как у него дела?

– Я тоже очень мало слышал, если честно. Хочу лишь сказать, что рад и счастлив, что у меня был такой партнер по команде, сборной, тройке… Это спортивное счастье, когда в твоей карьере появляется такой человек. Если спросить у Бориса Петровича Михайлова, то он то же самое скажет про Валерия Харламова и Владимира Петрова. И я был счастлив играть с Андреем, Валерой Каменским или Мишей Васильевым. А на одном чемпионате мира мне удалось сыграть с Пашей Буре. Это невероятно, когда ты находишь такое взаимопонимание с партнером, что можешь наслаждаться каждым моментом пребывания на площадке. Это многого стоит.

Если тренерам удается собрать целую пятерку единомышленников, просто сказка. Это же делается на целые годы. Они не просто играют в хоккей, они его развивают, улучшают. И мы с Андреем, когда играли с нашими партнерами, в какой-то степени улучшали и свою игру, и как-то развивали хоккей.

– Что хотели бы пожелать болельщикам в 2023-м?

– Сейчас наша страна переживает непростые времена. Спорт, хоккей в частности, это неотделимая составляющая родины. Всем приходится непросто в этой ситуации жить, работать, стараться развиваться и становиться лучше, помогать близким. Хотелось, чтобы мы находили пути дальнейшего роста. Хочу пожелать молодым ребятам, чтобы они развивались, а болельщикам – поддерживать их. Конечно же, всем счастья, здоровья и мира!