"Идет бой, а люди огороды копают". Истории путешественника из зоны СВО

Блогер-миллионник, профессиональный путешественник, "Номер 1 в Арктике", автогонщик — все это Богдан Булычев. В интервью РИА Новости Спорт он рассказал, как добился успеха, о поездках в зону СВО, об опасностях, подстерегающих на фронте, а также о том, сколько дают украинцы за голову российского депутата.

— У вас 1,1 миллиона подписчиков в Instagram (деятельность Meta (соцсети Facebook и Instagram) запрещена в России как экстремистская). Цифра впечатляет. Как удалось стать блогером-миллионником?

— Было еще больше, но после того, как я официально поддержал СВО, часть отписалась. Тысяч двести, если не больше. Но я признаюсь честно: на старте немножко смухлевал. Когда Instagram только появился, я пользовался этими must liking. Когда не было еще ста тысяч подписчиков, они дали прирост, а после "сотки" понял, что люди меня смотрят. Если контент хороший, то дальше идет набор. Я даже перестал считать цифры. Миллион подписчиков я пропустил, был где-то в экспедиции.

— В нашей стране все любят фигурное катание. Осознаете, что по количеству подписчиков вы идете на одном уровне с Алиной Загитовой, Александрой Трусовой?

— Конечно. И это осознание дает определенную ответственность. Одно дело, когда рассказываешь что-то друзьям в ресторанчике, на кухне или в бане. Другое — вещать на большую аудиторию. Каждое слово… Ты понимаешь, что "а" — оно должно быть точно обосновано, "б" — ты несешь за него полную ответственность. Миллионная аудитория — это аудитория. Значит, я могу быть для них интересным, лидером мнений.

— Денежный вопрос. Монетизировать этот интерес в социальных сетях удается?

— До начала СВО у меня были десятки рекламных контрактов, я был амбассадором, лицом более десяти разных брендов. Это и автомобильный бренд, и экипировка, и одежда. Сейчас стало поменьше, но все равно. Все немного меняется, все выдохнули и понимают, что надо двигаться дальше. Игроки чуть-чуть изменились, но суть остается той же.

— Кстати, среди ваших последних проектов — на стареньком "Москвиче" в Арктику. Завод как-то выходил на вас?

— Было несколько вариантов. Вообще, хотели поехать на "Запорожце", но, сами понимаете, сейчас есть некий политический подтекст. И решили взять другую необычную машину. Ехать на "Ниве" или на УАЗе было бы скучно, и подписчики в комментариях писали: "Да я бы на своей "девятке" проехал". Но на "девятке" — тоже легко, поэтому взяли 50-летний "Москвич" и поехали на нем. Многие говорили, что завод нас купил. Но по факту признаюсь, что мы созванивались с заводом и они сказали, что их концепция — наоборот, уйти от старого "Москвича".

© Фото : Из личного архива Богдана Булычева

Блогер Богдан Булычев вместе с командой едет в Арктику на "Москвиче"

— Часто обвиняют в накрутке подписчиков?

— Вообще нет. А смысл? Если бы мы ставили целью количество подписчиков, то можно было бы меня "тыркать". А лучшее мерило того, что мы делаем, — это просмотры в YouTube.

— А их почти 100 миллионов.

— А на лайв-канале — еще почти 60 миллионов. И их невозможно купить или накрутить. Это лучшее мерило. Показывает, как это интересно народу.

— После публикации поста про СВО, как вы сказали уже, было много отписок. А хейта в личных сообщениях?

— Его было еще больше, чем отписок. Во-первых, был хейт и от живых людей, от жителей Украины, от тех, кто их поддерживает, да и даже от наших соотечественников. Потом подключились ЦИПСО (Центры информационно-психологических спецопераций), заходили боты, я даже выявил целый алгоритм. Они от лица азиатских аккаунтов, якобы человек из Киргизии или Казахстана, пишут, мол, "я против, я за ту страну, а вы все плохие". Заходишь в аккаунт и видишь, что создан был недавно. Видно, что это бот, который создали оттуда, чтобы посеять зерно, что это жители других стран. Я таких нещадно сразу в бан, а комментарий под удаление. Потому что это жесткая пропаганда руками ЦИПСО. Всякое было: от бот-ферм до живых людей. Но это моя позиция, это моя страна, здесь родились, живут и будут жить мои дети. И я хочу, чтобы они здесь жили хорошо. По-другому быть не может.

— После начала СВО, а потом после объявления частичной мобилизации, многие уехали из страны. Хоть на долю секунды приходила такая мысль?

— Бежать из страны — точно нет. Я прекрасно понимал, что не поеду никуда. Но, как я люблю шутить, когда рядом находится жена, я же немножко подкаблучник! Хотя это не так. Мы сели на семейный совет. Я спросил, что она думает. Сказал, что мы можем уехать, но тогда уедем окончательно из страны и больше сюда не вернемся. Потому что мне будет стыдно: перед собой, перед родней, перед друзьями, перед своими предками. Либо остаемся. Жена ответила: "Как ты вообще можешь говорить о переезде?!" "Вот, отлично, это я и хотел от тебя услышать". Я тогда в очередной раз понял, что не зря ее выбрал. Касаемо мобилизации, тогда кто-то действительно бежал, кто-то поддался стадному чувству. У меня есть знакомые, которые уехали. Я спрашиваю: "А ты-то чего?". А в ответ: "Не знаю, все побежали, и я побежал". Не всех надо осуждать.

Я все-таки с Колымы, с промыслового края, мои дядьки были охотниками, я и сам с детства на охоте. И периодически выезжаю с друзьями. И у нас была забронирована база в Казахстане на охоту на гуся, на трофейного. И я давно мечтал туда поехать, были куплены билеты, должны были выезжать, и тут случилось все это. Сел. Смоделировал ситуацию, понимаю: я, с оружием, и уезжаю из страны. Отменил поездку. Хотя месяцев за восемь бронировали, нас еле-еле туда втиснули, все занято уже было. Я отказал друзьям, причем это серьезные люди из Казахстана. "Ну как так?" — говорят. Ответил, чтобы взяли деньги, которые я оплатил, возьмите друга, кого угодно вместо меня. Я не могу, у меня сейчас в стране творится ситуация, когда все панически бегут. Я не могу себе позволить выехать из страны. Моя аудитория может подумать, что я тоже бегу, якобы под таким предлогом. Опять возвращаемся к ответственности перед "миллион-плюс" аудиторией. Ты должен какие-то свои "хотелки" фильтровать.

— Как я понимаю, внутри вашей экспедиционной команды тоже не обошлось без серьезных разногласий после начала СВО?

— Как бы сказать помягче. Я считаю, что у каждого человека есть свое мнение, и его нужно уважать. "Все относительно", как говорил Эйнштейн, но есть те грани, которые не стоит переходить. Кто-то может поддерживать, кто-то нет, это право каждого. Но больше всего не приемлю, когда люди принижают вещи, которые сами не делали. Может быть, трусят сделать. Но при этом называют это мелочами. Мы планировали везти китайских туроператоров, чтобы проработать на Дальнем Востоке маршрут для туристических групп из Китая. В самый последний момент, в день старта, китайские коллеги встретились сначала не со мной, а с моим теперь уже бывшим напарником Сашей Еликовым. До этого все было нормально. Они прекрасно знали, что я езжу в зону СВО, вожу медикам бронежилеты, аптечки. Говорили, что они, как китайская сторона, поддерживают, что китайский народ с нами. А тут они встретились с ним, а после звонят и говорят: "Мы не можем ехать вместе, переживаем, что твоя поддержка мобилизованных может сказаться на нашем туристическом бизнесе". Говорю: "Очень странная у вас позиция. Буквально четыре часа назад ее не было".

© Фото : Из личного архива Богдана Булычева

Богдан Булычев (справа) в Артемовске

— Как так получилось?

— Я почти сразу понял, откуда все это… Я созвонился с Александром, а он мне сказал: "Ты знаешь… Пока ты возил печенюшки на фронт, это было нормально. А когда ты поехал с полпредом на 23 февраля награждать бойцов под Угледар — это перебор, ты стал частью боевых действий". Хорошо, что он мне это сказал по телефону… Чтобы понять, нужно один раз туда приехать. Сразу понимаешь, какие, нафиг, "печенюшки"?! Там пацаны погибают! И нужна любая помощь, даже письма от детей, которые мы привозили… Они открывают, искренне читают. Кто-то смотрит на подпись и "Ой, а у меня дочку так же зовут!" Читает и аккуратно убирает к себе в "броник", в карман. Да, мы один раз привезли еду, но нам сказали, что еды полно, не нужно.

— А что в первую очередь необходимо на фронте сейчас?

— Термобелье, теплая обувь, куча аптечек, бронежилеты для медиков, машины, УАЗы "Буханки". Мы их отдельно готовим. Я сотрудничаю и с ярославским, и с магаданским правительством. И это для меня вообще было открытием! Мы все привыкли к тому, что… Ну, депутат или губернатор… Сами понимаете. А тут у всех очень четкая позиция. Меня это действительно очень порадовало. Одна беда, которая пришла к нам с Запада, объединила всех. И неважно, кто ты — инженер, блогер, водитель, губернатор или депутат Государственной думы. Все мы сидели в одной машине, наехали на "лепесток", разорвало нам колесо. Историй много.

— А о каком депутате идет речь?

— Из Магадана. Антон Александрович Басанский, моего же возраста, молодой парень. А там же еще такая ситуация, что за депутатов украинская сторона назначила награду в 100 тысяч долларов. За ними охотятся там. А у него 38-я командировка туда была, когда с ним поехали. Буквально через неделю ездит. Я говорю: "Антон, ты чего?" А он: "Я уже все, по-другому никак".

— Сами как первый раз оказались на фронте?

— Приехал к однокласснику. У нас есть чат выпуска, и он туда написал, что его мобилизовали, одного из нашего класса. Пишет, что все нормально, но единственное, что в районе Волновахи привезли в расположение. А это просто лес. И им говорят: "Теперь это ваш дом". Он и рассказывает: "Пока ждали дальнейших решений, я пошел в соседнее село, купил ведро и на 15 человек сварил борщ". А он сам охотник, домик они там поставили. А я сижу в кафе… А там человек в ведре борщ делает для других пацанов. Думаю: "Нет, что-то это какая-то фигня. Я тут выбираю крутон или гренку, чаевые отсчитываю, а парни там борщ из ведра едят".

— Долго решались поехать на "ленточку"?

— Через пять или семь дней уже был у него. Он попросил термобелье, носки, еще что-то, целый список. Привез, на месте увидел, что нужно еще, и через пять дней снова отправился к ним в расположение. И еще, еще, еще. Вот по пути на интервью мне написала женщина, говорит: "У меня сын, из Якутии, ушел на фронт добровольцем. Проблема в том, что он у меня большой, детина, а ему выдали бронежилет — как кулон на груди весит". Вот я сейчас дал ей все контакты, позвонил ребятам, сказал, что это как для меня. Вот должна по себестоимости все забрать. А мы доставим, если надо.

— Раньше вы практически под каждым постом проводили сбор денег. Люди откликаются?

— Народ очень активно включался. Нам нужна была защита для медиков, которые рассказали, как они раненых вытаскивают практически без защиты. Есть уставные бронежилеты, но в них ползти неудобно, а другие — маленькие. Собрали практически всю сумму, а потом подключился губернатор Ярославской области. Он прочитал мой пост и говорит: "Давай мы поможем". Потом надо было машину, подписчик говорит: "У меня есть автомобиль, я его готовил". Причем он сам из Германии, готовил себе "Буханку", она вообще в идеале, хотел себе привезти ее и по Берлину ездить. Часть денег он сам за нее заплатил, часть — мы. Отвезли и отдали медикам.

— Какая-то еще необычная помощь была?

— Задолго до начала СВО познакомился с полпредом президента по Дальневосточному федеральному округу — Юрием Трутневым. 23 февраля дарили ребятам индивидуальные наборы, которые подготовил Магадан. Привет из дома прям был. Тогда из аппарата Юрия Петровича со мной связались и сказали, что он собирается ехать награждать бойцов, предложили поехать с ним. Честно говоря, я думал, что, человек ведь высокого ранга такого, соберут всех в тылу. А мы поехали в самое пекло. Прямо под Угледар. И практически в окопах награждали ребят. Тогда как раз Юрий Петрович привез им лобаевские снайперские винтовки, оптику. Это было для меня необычно.

© Фото : Из личного архива Богдана Булычева

Богдан Булычев в зоне СВО

— Суммы там все же немного другие, как понимаю? Отличаются от собранных с помощью соцсетей?

— Я его спросил как раз тогда, как много такой помощи они оказывают. Он говорит: "За все время привезли уже больше, чем на полмиллиарда". Мы со своими миллионами рублей скромно в стороне, конечно. В этот момент понимаешь, что, когда все извне пытаются раскачать нас, расколоть, все это чушь. Когда рядом с тобой идет под обстрелами полпред президента или губернатор или ты едешь с депутатом Госдумы.

— На этом ведь истории из зоны СВО не заканчиваются?

— Вот еще одна. Мы снимали фильм про китобоев, и у нас главный герой — скромный парень, 23 года, китобой. Он сам — чукча, сказал родителям, что поехал делать разрешение на оружие в Хабаровск. И уехал добровольцем, и сейчас на Запорожском направлении работает водителем, прям на передке, подвозит БК. Мы хотим приехать и подснять продолжение истории. Ведь у него иммунитет, это малочисленный коренной народ Севера, он непризывной. И вот пример того, когда часть людей просто бежит, а другие встают и идут воевать.

— Как иногда шутят, часть получает медаль за взятие Верхнего Ларса.

— Ага, причем радужную. А другие получают заслуженные награды. Вообще, когда там находишься, все совсем по-другому. После первой командировки еще заметил, что возвращаешься, а тут жизнь идет обычным чередом. У всех все хорошо. А там боевые действия, бомбежки, люди гибнут. Я помню, как пришел в отель, пока умывался, слышу — взрывы. Выглядываю, а рядом с окном зарево, Донецк десятками "Градов" бомбят. Я даже не успел понять, что произошло. Оказалось, что несколько человек погибло. А сюда приезжаешь, совсем другие ценности, люди не ощущают происходящего. Отчасти это хорошо, что государство смогло оставить комфорт внутри страны, несмотря на то, что творится. А с другой стороны… Вернутся оттуда пацаны, все на них будут смотреть как-то странно, а по факту они сейчас там делают все, чтобы мы тут продолжали жить, как и раньше, а может даже и лучше.

— Ваша жизнь, жизнь профессионального арктического путешественника, состоит из преодолений. Что страшнее — покорять Арктику в нечеловеческих условиях или быть на "передке" СВО?

— По-своему страшно везде. Не боится только дурак. Но, когда ты понимаешь, что ты делаешь, включается "рабочий режим". Когда мы приехали под Угледар, в нескольких метрах были прилеты, ты сначала дергаешься, но, как бы это ни звучало, привыкаешь и начинаешь работать, делаешь свое дело. А вот потом, когда уехали с линии боевого соприкосновения, я увидел, как генерал трясущейся рукой закурил сигарету. И говорит: "Не знаю, осознавали ли вы, в какой опасности мы сейчас были. Мы находились в самом пекле. Там же летали "птички", нас могли срисовать и отработать артой". А среди нас были командующий группировкой "Восток", полпред президента, руководящий состав. Так скажем, суперлакомый кусок. Осознание приходит чуть позже.

— Вы упомянули случай с наездом на противопехотную мину. Как это произошло?

— Да, наехали на "лепесток", колесо бахнуло. Остановились и понимаем, что выйдешь — а рядом еще "лепестки". Поехали дальше, до асфальта, только потом меняли колесо. Был случай, когда как-то раз в зоне соприкосновения выехали на КПП, нас ребята на БТР тормозят. "Вы куда?! Тут 300 метров — и бои. Этот дом сегодня наш, завтра — их". А мы выкатили, нам парню посылку нужно было передать, а он в окопе. Нам повезло, что еще было пасмурно. "Если бы солнечный день, то "птички" бы летали, и по вам сразу бы ПТУРами отработали". Нет, мы это прекрасно понимали, перли 140-150 километров в час. Знали, на что шли.

— Цель оправдывает средства.

— Да, цель была. Плюс это мой земляк, мама очень попросила передать. Тащили эту коробку, два дня его искали, но все-таки нашли и передали.

— Вам приходилось оказывать на грани между жизнью и смертью?

— В той поездке был случай, что выехали на КПП, вокруг разбомбленная техника. Видно было, что заваруха серьезная. И вот впереди две насыпи, огибаем одну, другую, а там на скорую руку КПП собранный стоит, надпись на табличке "Туши свет, стреляю". И мы напряглись в тот момент. Нам говорили, что если видите наспех собранное КПП, то это подозрительно, скорее всего, не наши. Два часа ночи, темень, ничего не видно. Остановились, за рулем как раз сидел депутат Госдумы. Если бы нас там повязали, то это был бы флеш-рояль. И зная о том, что бывает в плену… Историй много наслушался, нереальные вещи со всякими издевательствами. И я понимал, что буду отбиваться. А к нам идут люди. Говорю: "Если не наши, то моей стороной сдавай назад".

В плен я не готов сдаваться. Но когда они подошли, увидели шевроны, все выдохнули. С того момента ночью не ездим.

— Заехать "не туда" легко?

— Легче простого! Там еще огромное количество населенных пунктов дублирующихся. Одинаковое название, а таких десять. Что касается Арктики, то был случай в 2016 году, когда ехали на Диксон. Как раз та экспедиция, когда мы обгоняли атомный ледокол. Экстремальная температура, минус 64 градуса. Ребята спали втроем в палатке. Захожу их будить, палатка неотапливаемая, всё в инее, только маленькие отверстия в спальниках, чтобы дышать. Бужу одного — просыпается, бужу второго — просыпается, бужу третьего — он не шевелится. Женя Шаталов, мой штурман. И тогда я испугался. Думал, что все, замерз. А мы находимся, как я называю, "посреди ничего". В ту сторону 600 км, в эту сторону 700 км, а до МКС — 400 км, нам туда ближе (смеется). Оказалось, что крепко спал.

© Фото : Из личного архива Богдана Булычева

Богдан Булычев

А дальше я открываю горелку газовую, с ночи кто-то на нее шланг намотал, я его разматываю, подключаю, и через секунду вспыхивает весь шланг. Все горит в палатке, а она такая, штормовая, для альпинистов, выход затягивается, как у рюкзака. Мне не выйти через него, в пуховике, с этой горелкой. Смотрю на ребят, они лежат в этих коконах, а в глазах читается: "Ну, все. Не замерзли, так сгорим". Глупее смерти в Арктике не найти. Остальные пацаны сидят в машине перед палаткой, готовят еду и видят, что палатка ходуном ходит, а дальше сцена "роды полярника". Из палатки родился я. Пережал газ от горелки. Поворачиваюсь, а у меня из перчаток огонь полыхает. Слава богу, никто не сгорел.

— Это сейчас смешно, тогда, наверное, было не очень?

— Это да. Вообще, у нас всегда есть план А, план Б, план Ц и даже план Ы. Без этого никак. Самое главное — подготовка. Именно этим профессиональный путешественник отличается от туриста. Мы понимаем, что можем рассчитывать только на себя.

— К слову о подготовке, вы ведь проходили курс в Университете спецназа в Гудермесе.

— Еще до начала СВО планировал вывезти туда всю нашу команду для прохождения курсов выживания и медицины. Прекрасно понимаю, что в Арктике, случись что, они могут меня спасти, а если с ними, то я могу их спасти. Мы одна команда, мы все взаимозаменяемы. Но если ты один владеешь навыками медицины, а другие нет… Дополнительная прокачка навыков необходима даже профессионалу. Но потом началась СВО, центр занят полностью, там лагерь с мобилизованными, огромное количество ребят из всевозможных подразделений. Так что команду везти никак, но нашел местечко под себя. Прошел курс "Боец-спасатель", это тактическая медицина, спасение в различных ситуациях. Это мне нужно было не только для экспедиций, но и для поездок в зону СВО, колоссальные знания получил.

Инструкторы, которые преподавали, взяли все самое современное. Не только наши наработки, российские, но и мировые наработки. Нужно отметить, что те же США и НАТО в тактической медицине давно нас опередили. Они давно используют то, что мы только начинаем внедрять. Но стоит отметить, что мы сейчас вводим, например, аптечки такого уровня, что сразу поравняемся с ними.

— Вы не только путешественник, но и профессиональный гонщик. Как понимаю, вы этот свой опыт передавали мобилизованным?

— У меня большой опыт езды по бездорожью. На самом деле, ездить, например, по снегу, можно научить любого. Просто кто-то поедет хорошо, а кто-то — не очень. Но все равно поедет. Когда прошла мобилизация, я подумал: "Что же я такого могу дать Родине?" Добровольцем не хотел идти по определенным причинам — у меня трое детей, жена не работает. Если призовут — тогда да, я пойду.

Подумал, что на старте мог бы поделиться своим опытом. Связался с ребятами, руководством Ярославского высшего ракетного училища. Всех ярославских мобилизованных собирали как раз на базе этого училища. Водителей много у них, целое направление. Организовали встречу, собрали всех на полигоне, и все, что я знал, вложил в этот курс. Все нюансы. Вплоть до того, что объясняли: "Могут быть минные поля. Захотели в уборную - не надо прыгать из машины. Встали на подножечку и вперед".

Водитель на фронте, нужно понимать, это и тот, кто вывезет раненого, и тот, кто подвезет боекомплект, и тот, кто подвезет топливо. Логистика - это крайне важно. Зачастую на них идет отдельная охота.

— К чему сложнее всего привыкнуть там, в зоне боевых действий?

— Мне всегда жалко обычных людей, гражданских. Мы приехали в одно из сел, как раз к моему однокласснику. Привезли ему ремкомплекты, набор ключей современных, домкраты. Он на "Граде" или "Урагане" работает, не помню. Мы как раз находились в поселке, от которого в паре сотен метров жуткая стрелкотня шла. Шел автоматный бой, потом пошли вылеты, прилеты артиллерии. И в этот момент кто-то копал рядом свой огородик, кто-то в магазин шел… Это тяжело. Что обычные люди страдают в этот момент. Потому что у них всё там, уехать не могут. Не могу к этому привыкнуть.

— Кстати, в мире спорта есть человек из Магадана, которого знает весь мир.

— Я даже знаю, о ком вы!

© РИА Новости / Евгений Одиноков

Перейти в медиабанк

Елена Вяльбе

— Да, о Елене Валерьевне Вяльбе. Лично знакомы?

— Лично не знакомы, но у меня есть интересная история, связанная с ней. Я рос в Магадане, и у нас есть "магазин Вяльбе". Если не ошибаюсь, "Чемпион" называется. И когда я был маленьким, этот магазин был самым крутым в городе из спортивных. Там было все! И все — не ширпотреб, а все, как у ребят из сборных, у чемпионов. А я занимался классической борьбой. И перед первыми соревнованиями разбил свою копилку и купил первое борцовское трико Adidas. Оно у меня до сих пор лежит дома, порванное, немного в крови даже. И выиграл чемпионат города! Спасибо Елене Вяльбе.

— Такое ощущение, что в Магадане находится какая-то особая кузница патриотов России. Вяльбе никогда за словом в карман не лезет, не боится высказывать свое мнение.

— Как шутит мой друг, зная мою позицию, "моргни два раза, если тебя держат в плену". "Да нет, все нормально", — говорю. Может быть, это связано с регионом, с суровыми климатом и имиджем. Колыма! Там люди немного честнее и правдивее. Мы никогда днем не запирали квартиру, например. Плюс привычка к взаимопомощи. Если ты стоишь на дороге где-то в центральной части страны со сломавшейся машиной, то могут рядом с тобой и не остановиться. А там, когда за бортом ниже минус 50, то угроза жизни. Взаимопомощь по умолчанию.

Нужно уметь высказывать свою позицию. Признаюсь честно, когда я высказал свое отношение к СВО, мне огромное количество коллег звонило — и путешественников, и блогеров. Крутили пальцем у виска, мол, как ты можешь, а если вдруг… Что "если вдруг"? Ты либо так, либо не так. Мне, думаю, как и госпоже Вяльбе, стыдно перед собой было бы. Если ты хочешь что-то сказать и не говоришь, это значит, что ты трус. Объективно. А трус не только не играет в хоккей, но и вообще не занимается спортом и ничего не добивается. А раз уж я стал лучшим в направлении Арктики в своем сегменте, то как я мог взять позицию и отмалчиваться? Тут вопрос не только про магаданцев, а про людей, которые не трусят.