Олимпийская чемпионка в синхронном плавании Влада Чигирева в прошлом году перенесла операцию на колене, а совсем недавно в составе команды завоевала квоту на Игры-2020. Как проходило ее восстановление и почему она не может жить без музыки и танцев Чигирева рассказала в интервью специальному корреспонденту РИА Новости Веронике Гибадиевой.
- Влада, когда начались проблемы с коленом?
- Вообще, история с тем, когда коленная чашечка вылетает в сторону, - это достаточно распространенное явление с такой спецификой работы как у нас. Какое-то время удавалось ее миновать, но все-таки травма меня настигла. Было ужасно, было очень больно. Самая большая боль, которая была в моей жизни. Сначала я пыталась справиться с этим другими средствами, потому что хотелось избежать операции, но в прошлом году сделать ее все-таки пришлось. Проблема была и раньше, но удавалось восстановиться более или менее, но потом элементарно, прямо на растяжке, колено снова вылетело. Доктор прибежал, поправил, выслушал мои глупые вопросы насчет того, будет ли болеть, придется ли делать операцию.
- Как на них ответил?
- Сказал, что я и сама уже знаю ответы на свои вопросы. Я позвонила (главному тренеру сборной России) Татьяне Николаевне Покровской, все объяснила, сказала, что все теперь заново с этой травмой. Она меня очень поддержала, сказала, чтобы я не переживала и что с операцией помогут. Федерация помогла, я полетела в Германию на операцию.
- Как проходило восстановление?
- Заново училась ходить. Две недели костылей, потом пытаешься понять, как сделать первый шаг, как сгибать ногу. Спасибо всем врачам, которые мне помогали, которые поддерживали, давали упражнения, следили за восстановлением. До сих пор на связи за мной находятся, переживают. Дальше был длительный период - училась сгибать-разгибать ногу, она была атрофированная, очень худая. Мышцы все нужно было восстанавливать. Но все прошло успешно - в октябре я начала усиленно тренироваться, в ноябре уже работала с командой. И вот тут настал самый сложный период - ты ведь знаешь, как оно раньше было, но прямо сейчас повторить это не можешь, а программы у нас динамичные - и "Шаманы", и "Кадриль". Нужно было успеть быть готовой к первому старту.
- Что тренеры говорили?
- Очень переживали все вместе, что к этому моменту у меня до конца не выпрямится нога, а ведь за это могут снять баллы. Мы пошли на риск, это было сложно. Спасибо всем за поддержку - тренерам, команде. Я до сих пор занимаюсь тем, чтобы вернуть лучшую форму, которая была у меня в Будапеште в 2017-м. Все в меня верят, я в себя верю тоже, но год, что и говорить, непростой, тем более с таким количеством соревнований.
- Не все остались в группе после Рио. У вас не было мысли закончить со спортом после золота?
- У нас тогда ушло три человека, но у меня таких мыслей не было вообще. Конечно, когда начались проблемы с коленом, можно было воспринять все это как знак - давай-ка заканчивай... Но я могу сказать, что восстанавливалась я с целью именно вернуться в спорт. В принципе, для обычной жизни восстановление было бы проще, но для тех тренировок, постановок, которые есть у нас, когда требуется хорошая растяжка, это совсем другой процесс восстановления, и для него нужно еще больше усилий. По-другому я не могла. Меня по-прежнему тянуло выступать, соревноваться - впереди ведь Олимпиада. Решение было сложным, потому что понимала насколько будет тяжело. Ну как, понимала. Не до конца, конечно, но все-таки осознавала (смеется).
Я знаю, что футболисты и хоккеисты возвращаются в спорт после такой травмы в достаточно короткий срок, но у нас вид спорта другой. На то, как выглядят их ноги, не обращают такого внимания. Наши должны выглядеть максимально эстетично - должен быть выгиб колена и так далее. Все эти сложности я как раз не до конца понимала, но благодаря тому, что многие верили в меня, удалось со всем этим справиться.
- Часто в этом случае близкие говорят: "Может быть, не надо? Пожалей себя".
- Вы знаете, мне повезло с окружением. Мама понимала, что есть у меня желание вернуться. Мама у меня тренер, хотя, сейчас уже больше мама, чем тренер в принципе, но все же прекрасно осознает, как мне все это нужно, что если уйду - буду жалеть. Возможно, в какой-то момент она понимала это даже лучше, чем я сама. Поэтому в голове крутилось только "нужно возвращаться". Мы больны этим видом спорта, нам нравятся эти физические и моральные нагрузки. Отчасти мы мазохистки. Не можем без этого всего.
- Да уж, если учесть, что мы с вами говорим в 22:00 по Москве, и вы только что из воды...
- И это, скажу вам, не предел (смеется).
- У вас в соцсетях было много роликов в сторис, где вы поете в машине. Это традиция, фишка?
- Это мое состояние души. В 2016-м мы вообще чуть ли не свой герлз-бэнд хотели создавать. Порой стоим, поем - я, Света Ромашина, Света Колесниченко, Саша Пацкевич - а рядом Наташа Ищенко. Она весь год стояла и слушала все это, мы пели не переставая, а потом как-то, на заключительном сборе в Бразилии призналась, что ненавидит когда фальшиво поют. Весь год человек терпел - а мы-то пели не шикарно! (смеется) Потом сказала: "Когда хорошо поют, я люблю послушать". Так что мы надеемся, что все-таки пели хорошо (смеется). Я вообще без музыки не могу! В машине музыка, на тренировке музыка, прихожу в номер - фоном джаз ставлю. Это стиль жизни уже. И вообще, считаю, что на жизнь музыка имеет огромное влияние. Ну а петь – может быть, я стану потом второй Бейонсе (смеется).
- А еще в Instagram есть ролики, где вы с Машей Шурочкиной танцуете. Без танца не можете тоже, как я понимаю?
- Это все с детства пошло. Мама включала музыку, и я танцевала. Один из первых хитов Шакиры включался, и я начинала танцевать. Нам танцы необходимы для координации, с нами работает преподаватель... И вот эту работу иногда хочется тоже перевести во что-то, в какой-то результат, хотя понимаем, что как танцоры мы не самые-самые... У меня мама танцует, сейчас занимается в основном латиноамериканскими танцами, танго. Так что все это из семьи идет!