Серебряный призер Олимпийских игр 2010 года в Ванкувере по сноуборду Екатерина Илюхина поделилась с корреспондентом агентства "Р-Спорт" Анатолием Самохваловым спецификой своей карьеры, когда из неугомонного ребенка вырастает чемпионка по духу, которая продолжает иногда плакать, но отнюдь не из-за поражений.
Меня гоняли, а я и не жаловалась
- Катя, спортивный директор вашей федерации Леонид Мельников говорит, что не стерся еще из памяти счастливый для вас Ванкувер-2010, отчего и наблюдается некий застой.
- Дело в том, что я и до Ванкувера хорошо выступала на тренировках и не очень - на соревнованиях. Нынешняя ситуация похожа как две капли. Может, лучше спросить у тренерского состава, в чем дел. Время на трассе во время сборов у меня приличное, а на турнирах как-то не получается. А в прошлом сезоне у меня было ну очень все хорошо. На тренировках в Новой Зеландии показывала лучшее время чуть ли не за всю карьеру. Но потом легла на операционный стол. Это меня здорово подкосило, болела весь год, а сейчас опять все нормально – я в форме.
- Почему так долго хворали?
- Потому что люди, после того как им режут живот, через месяц начинают гантельками заниматься, а я через две недели после выписки встала на сноуборд. Кстати, тренируюсь опять-таки замечательно.
- А потом, когда выходите на старт, что-то меняется?
- Психология, видимо. Меня всегда поддерживал мой друг. Даже когда угодила на больничную койку, каждый день говорил: ты восстановишься, у тебя все будет хорошо. Он, конечно, не ожидал моей прыти и возмущался, увидев меня на снегу спустя те самые две недели. Да и снег-то еще был непростым – с ямами и выбоинами. По сути так для меня началась новая борьба.
- Что на это сказали тренеры?
- Они требовали и гоняли меня наравне со всеми. Никому ведь нет никакого дела до твоих медицинских проблем. Да я и не жаловалась. Сама представляла: а чего, меня не было на сборе всего лишь месяц, будто отдыхала в отпуске. Живот иной раз напоминал о том, где я была в действительности, но трасса быстро шлифовала боль, швы тоже не дрогнули. После тренировки отдохну пару часов, в подушку поплачу, и снова застегиваю крепления.
"Я не могу-у-у!"
- Про ваши слезы как-то рассказывал старший тренер российских сноубордистов Денис Тихомиров.
- То были давние слезы, но они были реальные. Слезы пятнадцатилетней девочки.
- А затем вы вставали и продолжали бороться.
- Потому что до профессионального сноуборда у меня была не очень хорошая физподготовка, и я должна была быстро наверстать все. Занималась и горными лыжами и кучей других активных и позитивных дел. Каталась на всем, чем можно, лезла везде, бегала и прыгала. Была обычным ребенком.
- А потом?
- Потом попала в сборную России и поняла, что бегать нужно совсем по-другому. И прыгать больше, и скорость развивать сильнее. Денис Валерьевич давал такую нагрузку, чтобы я могла догнать всех остальных. Спускаемся с горы, бег. Полтора часа перерыв - и опять… Мышцы не выдерживали, ноги каменели и не сгибались, молочная кислота забивалась, я просто не могла встать. По лестницам каждый раз училась ходить заново. Массажистов ведь тогда, в 2003-м, не было, уровень не то, что ныне. Физиотерапевты, доктора, психологи… Помню, говорю Тихомирову тихо: я не могу.
– Побежала! Быстро!
Я в ответ вою: я не могу-у-у! Ноги не шевелятся.
- И чем все заканчивалось?
- А на том и был преодолен тот этап. Поохаю, и все проходило. Критическая точка сама собой куда-то испарялась, и больше я таких мучений не испытывала. А сейчас даже на отдыхе держу себя в форме, понимая, что на сборе дадут такую нагрузку, которую с листа не одолеешь.
- Нагрузка была оправдана?
- Плакали только из-за невыносимых тренировок?
- Да, из-за неудач - никогда. Спортсмены, бывает, психуют, орут и доски швыряют, а я могу просто расстроиться. Могу даже очень сильно. Но замыкаю все в себе.
- К доскам, наверное, трепетно относитесь. Шорт-трекисты до недавнего времени коньки на призовые с Кубка мира покупали.
- Раньше нам тоже доски покупали. По одной, на которой ты ездишь пару лет, бережешь ее, да и потребности менять не имелось. Сегодня по две-три доски на дисциплину.
- Ванкуверская где сейчас?
- У меня.
- В музее?
- Да ну, в музее… Дома стоит.
- Не встаете?
- Нет, она уже пользованная, сувенирная.
- Медаль над ней?
- Нет, медаль в другом месте. Не скажу, в каком.
- И правильно, не говорите. Так "звездность" у вас была на самом деле?
- Нет, естественно. Никогда. Знаете, я о себе часто узнавала от других людей. Сама никогда не завидовала. И раньше не понимала, откуда зависть берется. Сейчас-то все знаю, но мне это не присуще.
"Здрастье, я ваша..."
- Радуетесь за победителей?
- Всегда. И за меня прошу, пожалуйста, радоваться. Носом я не ворочу.
- Никто за вас не радовался?
- Почему? Все счастливы были, но за глаза слышала про себя всякую всячину. Не обращаю на это внимания.
- Тем не менее, сезон-2006/07…
- Прогресс пошел?
- Хм, сверхъестественного-то ничего не делала. Затем - бац! То здесь споткнешься, то там навернешься…
- Есть понимание того, что в реальности произошло в Ванкувере? Какова природа того серебра?
- Не знаю, если честно.
- Все прошло легко, по накатанной?
- Не-е-ет. Было тяжело, но получалось. Да я ведь не думала о каких-то задачах и планах. Просто вставала на сноуборд и стартовала. Кто-то вздыхает за неделю до соревнований: ой, скоро старты, надо прекратить тренироваться на горе. В моем случае работать, так работать. Не останется сил, ну и черт с ними. Это мне и помогло. Выверяла бы усталость, смотрела бы на ноги, ничего не вышло бы. Ведь с чего все начиналось? Тогда, перед Ванкувером мы уехали на семь дней и с утра до вечера жили на трассе. 13-14 спусков. Вперед и с песней. Никто не останавливался. А потом финальные заезды. Недавно я, кстати, их пересматривала.
- И что увидели?
- Ничего. Льет дождь. Ямы. Зато еще раз пришла к выводу, что серебро выиграла за счет того, что была готова к любым условиям и не заморачивалась. Не жалела себя, не сетовала на погоду. Откроется и второе чувство, и третье, надо его только дождаться. Я и дождалась.
Чья медаль? Ваша. Российская
- Для кого-то серебро Игр – трагедия. Как для Александра Жулина в Лиллехаммере.
- Для меня оно счастье. Это была ведь первая олимпийская медаль России в сноуборде. Это мое личное серебро, но я считаю, что заработано оно командой. Когда победила, многие вздыхали: чья это медаль? Отвечала: она - российская. Та награда дала нам всем возможность дальше развиваться.
- К чужим медалям у вас аналогичное отношение?
- Я всегда радуюсь российским успехам на чемпионатах и Кубке мира. Пусть они будут лучше у нас, чем у других.
- Допустим, выигрывает Алена Заварзина или Екатерина Тудегешева, вы ощущаете, что это нечто общее?
- Своей роли я при этом не сознаю, но чувствую, что это успех страны, за которую я выступаю. И еще возникает ощущение, что на нашей земле станет хотя бы одним человеком больше, кто узнал, что такой сноуборд. Раньше ведь вообще никто не знал об этом виде спорта.
- А теперь о занудном: технически вы растете?
- Можно и побеждать с ужасной техникой, главное - быстро ехать. А как ты будешь ехать? Да хоть на голове! Иной раз смотришь, кто-то "подсбросит" доску, пойдет по неровной дуге. Ну как красиво едет человечек! Глаз не оторвать. А катится медленно. Кому это нужно? А можно гнать ужасно, но прибыть первым. Остальное – для галочки.
- Не хотелось бы попробовать в тех дисциплинах, где есть оценки за красоту, где некий субъективизм, где больше фигурного катания?
- Нет. У меня своя судьба, и к ней меня подтолкнула моя жизнь. Я не занималась художественной гимнастикой в детстве, я заражалась другим, близлежащим. А на нашей окраине Новосибирска была рядом горка, и я, не осознавая ничего, стала горнолыжницей. Потом появился сноуборд.
- А если бы рядом оказался зал со скрипучим полом, лентами, мячами и булавами?
- Слава богу, его рядом не было. Как сейчас думаю, я бы не смогла…
- Слава богу, что не было выбора?
- Да. Здесь, на горе, ты проигрываешь, если напортачишь сам. В этом есть самодостаточность.
- Горные лыжи – это ведь традиции. Как вас занесло в сноуборд?
- Мне понравился жесткий сноуборд.
- В горных лыжах была перспектива?
- Нет. Школа была совсем уж детской. А я безо всякой техники. С одной лишь скоростью. Смотрю сейчас фотографии, и становится смешно. Я просаживалась назад, шла по трассе с одной целью – докатиться бы до финиша между этих древков, которые нарубались в лесу как дрова. Тогда пластиковых еще не было. Потом пересекала красную линию, и выяснялось, что я первая. Обыгрывала старших девчонок. Но сноуборд любила больше, с его жесткими креплениями.
Скорость от детской любви
- Откуда у вас скорость? Ведь у бегуна она от природы, но на склоне нужно ее чувствовать, уметь поддерживать. Это другой талант?
- У меня она от детской любви. Папа держит коней. В десять лет я приходила к нему, запрягала лошадь, и ка-а-а-к понесусь по полям. А они в Новосибирске шикарные.
- Конным спортом не увлеклись?
- Мне казалось, что если человека в детстве сажают на лошадь, то это любовь навсегда.
- Я влюбилась, но любви как-то не вышло. Покататься – да. А в конную школу, которая в восьми километрах от дома, не потянуло ни разу.
- Папа не лоббировал этот интерес?
- После Олимпиады он подарил мне лошадь. Вот и все.
- Свои шансы на Сочи можете оценить?
- Не знаю, не загадываю. Просто тренируюсь на совесть.
