Обладательница бронзовой награды в командной гонке по конькобежному спорту на Олимпийских играх 2006 года в Турине, первый факелоносец эстафеты огня сочинских Игр на территории Пермского края Светлана Высокова разложила в беседе с корреспондентом агентства "Р-Спорт" Анатолием Самохваловым психологию провала российской команды в Ванкувере, с особой задумчивостью оценила шансы на грядущей Олимпиаде и похвалила одного из тренеров россиян Маурицио Маркетто.
Ванкуверский клин
- Светлана, зайдем на Сочи издалека. Говорят, в Турине был несравнимо лучший внутрикомандный микроклимат по сравнению с Ванкувером.
- Если я буду высказывать свое мнение, то оно, конечно, будет разниться с тем, что есть у старших тренеров и девушек. Начну сразу с Ванкувера. Там каждый в нашей команде выходил бежать сам за себя. Я убедилась в этом еще во время тех командных гонок, в которых бежала сама, и мне это не понравилось. Губил команду настрой на то, чтобы не быть хуже другой партнерши по команде. С такими мыслями бежать нельзя. Результат приходит тогда, когда ты сосредоточиваешься на своем этапе и не думаешь, как тебе удобно, потому что тогда твои мысли не заняты тем, где тебе "войти" и где "выйти", подошел ли шаг или не подошел. При ином раскладе тот, кто бежит впереди, ощущает дискомфорт, ведь тот, кто сзади, подстраивается и в какой-то момент катится на одной ноге, пропускает шаг. Та же команда была зациклена на скатывании. Она скатывалась, скатывалась, скатывалась, чтобы все было четко. Я же все время выходила и говорила, что для меня важно следующее: человек, бегущий впереди, должен быть локомотивом и должен физически уметь выдерживать определенную скорость. Неважно, маленький он, большой, кривой, косой. Его "функция" должна быть на том уровне, чтобы мы в итоге показали максимум. Но в нашей команде у всех в голове продолжала сидеть боязнь как бы не сделать лишний шаг, как бы не ошибиться. Пусть лучше будет удобно мне, а дальше – как получится. Этот клин полностью вышибал идею совместной работы. У того провала две причины: самоуверенность в медали, которая якобы в кармане, и жажда быть лучше другой.
- Почему за четыре года все кардинально изменилось?
- Понимаете, в Турине мы были настроены на победу, и у нас был реальный шанс на эту победу, но я бы не сказала, что тогда мы были совсем уж дружными. Было-то на самом деле примерно то же самое, что и в Ванкувере. Кстати, что интересно, то же понимание, как нужно побеждать, было и в Ванкувере, девчонки даже понакупали фенов, чтобы делать прически, с которыми они потом будут давать интервью. Я уже тогда подумала, что рановато они торопятся. Потому как когда ты думаешь, что медаль у тебя в кармане, начинается расслабление. Ты можешь работать на тренировках, но уже без чувства победного голода. А это уже не стопроцентная подготовка.
- Почему сбились на такое восприятие ситуации?
- Расклад благоволил. Накануне Олимпиады была выиграна командная гонка на Кубке мира. Вопросами о медалях никто даже не задавался. Не предполагали даже бронзу. Вопрос стоял лишь так: серебро или золото? Я же работала со своим тренером Виктором Сивковым, который сейчас помогает Маурицио Маркетто, а штаб сборной решал, ставить меня на гонку или нет. Но поскольку мои физические кондиции были достаточно высокими - я выиграла две дистанции на чемпионате России и стала единственной из всей российской женской команды, кто выполнил все условия отбора на Олимпиаду - штаб решил, так сказать, воспользоваться моими услугами. Тем не менее, когда мы накануне отрабатывали старты, чувствовалось, что внутреннее соперничество доминирует над логикой командной борьбы. Кому-то постоянно что-то не нравилось. Все зависит от людей. Отличие Турина от Ванкувера в том, что в Италии была более мудрая Варвара Барышева, более мудрая я, а остальные-то все равно мыслили по-другому. Это я так думаю.
- Две, по сути, команды – Маурицио Маркетто и Константина Полтавца – в данный момент не идет во вред?
- Пока результаты показывают, что не во вред. Объем работы проделан очень большой. Мне кажется, что сейчас каждый на своем месте.
Итальянский крестьянин
- Многие неоднозначно относятся к нагрузкам Маркетто. Если Екатерина Лобышева ему, судя по всему, не очень рада, то Евгении Дмитриевой итальянец, наоборот, по душе.
- У Кати, по-моему, со всеми очень сложные отношения. У нее, похоже, психология "вот я такая звезда, и кто меня еще будет тренировать?". Если почитать все ее интервью, то начинаешь делать подобные выводы. У нее тоже есть заслуги, и тяжело себя заставлять сохранять высокий уровень, тяжело находить светящийся маячок, на который хочется идти. Нужно уметь внутри себя искусственно создавать голод. Я тоже проходила психологию успокоения.
- И кто вас мотивировал? Сивков?
- Сама. Он мне помогал, но в рамках своей стези – тренерской. Напрямую работать со своей психологией я могла только сама. Приходило это умение с годами, с мудростью, с размышлениями.
- Но у кого сейчас реальный голод? У Фаткулиной, которая уже заявила о себе и находится в форме?
- Не знаю. Вот Ваня Скобрев, допустим. Олимпийские медали уже есть. Какой у него стимул? На чемпионате России он не выиграл ни одного первого места. Каким образом он соберется на Олимпиаду? Это надо посмотреть. Это настолько тонко, что недаром большинство зарубежных команд держат психолога.
- В нашей команде тоже такой специалист имеется.
- Да, только не знаю, насколько он качественно работает. Сама я никогда не работала с психологами.
- Так на кого рассчитываете в Сочи?
Надо отдать должное (Денису) Юскову, он молодец! Этот мальчик не зазнается никогда. Мне так кажется. У него реальные шансы на успех, и у Фаткулиной, и у Вани Скобрева, но в его случае есть вопросы.
- Ольга Граф?
- Сложновато. Скидывать со счетов нельзя никого, в "день X" самым сильным может оказаться чуть ли не каждый.
- Лобышева?
- Про нее мне еще сложнее что-то сказать. Беда в семье случилась, я слышала. Это очень нелегкое испытание. Я с этим сталкивалась, когда умерла мама во время чемпионата России. Это был 1996 год. Я пробежала дистанцию, села в машину, приехала в 11 часов вечера, а утром мамы не стало. Так вот, в командной гонке мы сможем добиться результата, если девчонки соберутся. Надо отдать должное Маркетто, который сумел их организовать и сплотить.
- В личном общении он производит впечатление итальянского крестьянина. Может, этим самым и стал понятен команде?
- Наверное, он и вправду похож на такого человека, вино делает сам. Я знаю, что непонятен он нашим конькобежцам и конькобежкам тем, что требует много работать. В нашей команде, похоже, от этого немножко отвыкли.
- Скобрев, как мне рассказали крестные Ивана, тоже сначала выл от Маркетто, а потом оценил его тренинг.
В проекте SportStories: крестные родители Ивана Скобрева в интервью "Р-Спорт" о сыне-конькобежце >>>
- Было такое, а я перед приходом Маркетто сказала: как я вовремя закончила (смеется). В 2010 году я ушла из спорта, и тут пригласили итальянца. Наверное, в своем возрасте я бы такие нагрузки не пережила.
Грань между трудом и умом
- Главный тренер сборной России по шорт-треку Себастьян Крос говорит, что не нужно много трудиться - нужно с умом. Мощные нагрузки – единственный путь в коньках?
- Неотъемлемый. Пахота и тяжесть всегда сопутствовали нашему виду спорта. Где грань между трудом и умом? Можно не бегать по льду 12 часов без перерыва, но в любом случае ты с годами достигаешь какого-то порога физического развития и начинаешь постепенно этот порог сдвигать. В детском возрасте мы скидывали по 20 секунд, а когда стало около 30 лет, рад и скинутой сотой секунды. Особенно у спринтеров. И за эту сотую, за этот новый уровень надо пахать. И техника у нас зациклена на труде, потому как очень сложная она у нас. Как так, мы толкаемся в сторону, а бежим вперед, да еще при соответствующей посадке? Не попал "в конек" – не поехал. Схему знаешь, а бывает, что не идет. Потому что не отработал до автоматизма. Не отпахал. А после нагрузок выходишь, толкаешься кончиками пальцев ноги и летишь.
- У вас свое тренерское видение сформировалось?
- Я работала тренером сборной Пермского края, но программу нам все равно писал Виктор Сивков. Претворяла в жизнь ее я, но именно свое добавляла при работе с детьми, скорее, в психологической части, чем в методической. Поэтому своего видения у меня пока нет. У меня есть доверие к концепции Виктора Александровича, но глубоко я ее не анализировала и была просто хорошим исполнителем. Корректировки делала лишь индивидуального характера, основываясь на погоде и кондициях ребят.
- Желания углубиться в профессию нет?
- Я родила сына Александра – сейчас ему год и восемь месяцев - и не знаю, как роль матери совместить с тренерской работой, которая связана с выездами. Хотя ностальгия бывает как нахлынет... И отхлынет обратно. Появляется она тогда, когда смотришь на качественных конькобежцев, бегущих на большой скорости. Тут Оля Граф покусилась на мой рекорд, но не побила его. Я сказала: "Yes! Держу результат!" Я о том, который установила в Солт-Лейке на "трояке" – 4.04,18. Оля, кстати, бежала тоже в Солт-Лейке и показала, кажется, 4.04.24. Совсем чуть-чуть не дотянула. Когда узнала, то очень обрадовалась. В душе ведь все равно остаюсь спортсменом. Но тут же ребенок начинает просить есть, и я вновь забываю про коньки. И даже не рассматриваю никакого профессионального будущего в эти мгновения. А затем все повторяется. Сын успокаивается, и мама вновь начинает приседать. Так, для общего развития, но с конькобежным инстинктом, то есть руками за спиной. И Саша начинает повторять за мной. Водила его, кстати, на стадион, так что он уже знаком с конькобежным спортом. Вот голеностоп окрепнет, будет ему года три-четыре, и можно будет попробовать одеть коньки с длинными полозьями.
