Павел Колобков: у нас Национальная спортивная премия, это круче, чем Оскар

Министр спорта Российской Федерации Павел Колобков в интервью РИА Новости подробно рассказал о прогрессе в восстановлении Всероссийской федерации легкой атлетики, выразил уверенность в том, что ситуации с недопуском российских спортсменов на Олимпийские игры больше не повторятся, и вспомнил свое самое обидное поражение в спортивной карьере.

Вопрос с ВФЛА окончательно должен быть решен в ближайшее время

- На прошлой неделе состоятся совет учредителей WADA, после чего был опубликован пресс-релиз, в котором формулировка агентства в отношении процесса восстановления статуса РУСАДА была общей, но положительной ли? Как вы это заявление поняли?

- Буквально. Ровно так, как там было написано. Просто была предоставлена информация. Решение принято еще 20 сентября 2018 года, когда членство РУСАДА в WADA было восстановлено, но при этом было поставлено два условия. На сегодняшний день все условия выполнены.

РУСАДА восстановлено, в отношении России нет никаких санкций, у нас с WADA нормальные рабочие отношения. Сейчас нужно заниматься вопросами восстановления реноме лаборатории и другими. Ситуация нормальная. Если раньше у нас был сложный период переговоров, непонимания в некоторых вопросах, то сейчас это просто очередной рабочий этап и рабочие отношения.

- В заявлении WADA указано: "Департамент расследований организации уже начал передавать в международные федерации пакеты доказательств, которые международные федерации будут изучать, чтобы решить, открывать ли дела по нарушению антидопинговых правил. WADA будет работать в тесном сотрудничестве с международными федерациями и, в случае если федерации решат не открывать дела, оставляет за собой право идти с этой информацией в Спортивный арбитражный суд".

- Это регламент работы WADA и их стандарты. Сейчас они все проверяют, а сами решения о возможных нарушениях, если такие решения вообще будут, принимают международные федерации. Международными федерациями исследуются все доказательства. Ведь помимо того, что им передает непосредственно WADA, могут быть и какие-то другие доказательства: свидетельские показания, опросы и так далее. После этого возбуждаются дисциплинарные дела, и международные федерации самостоятельно принимают решения.

- Нам в этой связи стоит опасаться каких-то новых дел?

- Есть ряд дел, в частности в легкой атлетике. Часть из них оспариваются нашими спортсменами, часть признаются. Продолжаются расследования в федерациях биатлона, бобслея. Если поступит какая-то новая информация, то наши федерации будут с ней работать. Со своей стороны мы в любом случае будем в этом участвовать и оказывать всяческую поддержку.

- Мы наблюдаем положительную динамику по всем вопросам, единственной больной, по сути, темой остается ситуация с легкой атлетикой. Когда, на ваш взгляд, можно, наконец, ждать решения по ВФЛА?

- В июне состоится совет IAAF, на котором будет рассмотрен прогресс в вопросах восстановления Всероссийской федерации легкой атлетики. Дорожная карта по восстановлению была разработана еще несколько лет назад. В ней было порядка 40 пунктов, и она, кстати говоря, постоянно дополнялась, поскольку происходили различные процессы, не всегда, я вам скажу откровенно, положительные для нас. Была создана рабочая группа, которую возглавляет бывший сотрудник WADA Руне Андерсен. Мы с ним постоянно в контакте. У федерации абсолютно новое руководство, новый главный тренер, новые спортсмены. В федерации действительно было очень много проблем, и надо это признать. Пожизненно были дисквалифицированы четыре наших тренера.

Сегодня почти все пункты дорожной карты выполнены, осталось, по сути дела, два. Из них один – финансовый. Международной федерацией было принято решение, что если дела по дисквалификации наших спортсменов рассматриваются в CAS, то ВФЛА должна их оплатить. Я знаю, что федерация подписала соглашение, и буквально в течение одной-двух недель, я уверен, они эти долги оплатят.

- А какой второй пункт?

- Предоставление доступа в лабораторию и получение проб по их запросу. Доступ в лабораторию был обеспечен и пробы по запросу IAAF предоставлены WADA.

- Получается, в ближайшее время вопрос с ВФЛА тоже должен быть окончательно решен?

- Надеюсь. Потому что все, что было федерации предъявлено, выполнено. Бесконечно ведь эта история, когда выставляются дополнительные требования, не может продолжаться? Когда-то же должна международная федерация поставить под этим точку.

Третий год эта работа проводится, и надо этот шаг уже сделать, перейти к какой-то другой стадии работы и взаимодействия.

Я знаю, что наша федерация предлагала вариант продолжения сотрудничества и после завершения вопросов по восстановлению, в том числе взаимодействия по антидопингу. Мне кажется, это было бы неплохо, я такое взаимодействие полностью поддерживаю. Главное, что после того, как федерация будет восстановлена, все российские спортсмены будут участвовать в турнирах наравне с остальными.

- Оплату тестирования наших спортсменов у ВФЛА не требовали?

- По вопросам оплаты тестирования к ВФЛА вопросов не было. ВФЛА в свое время все это оплатила. Сейчас тестирование осуществляется Российским антидопинговым агентством. РУСАДА обладает всеми полномочиями, полностью восстановлено.

- Полностью, или пока еще условно?

- Агентство было восстановлено еще 20 сентября 2018 года, просто при этом к нему было применено два условия. Эти условия выполнены. Поэтому вопрос о восстановлении РУСАДА на последнем совете учредителей WADA даже не рассматривался.

- А лаборатория?

- Лаборатория – это отдельная история. Лаборатория имеет право проводить анализ крови на биологический паспорт спортсмена. Более того, во всем мире не так много лабораторий, которые анализируют кровь. А наша лаборатория эту работу проводит. В том числе и для международных организаций.

Но мочу анализировать наша лаборатория пока не может. И этот процесс займет время, потому что аккредитация – дело длительное. Она включает в себя и получение самой лицензии, получение лицензии на химическую лабораторию и так далее. На самом деле все это может длиться на протяжении нескольких лет. Это тяжелая история.

С другой стороны - это совершенно не мешает России, потому что в мире вообще не так много аккредитованных лабораторий. Многие страны пользуются чужими лабораториями. Просто наша была одной из самых лучших, она и сейчас на самом деле таковой остается, потому что имеет большую продуктивность с точки зрения проверки проб. Но сейчас, конечно же, требуется обновление приборной базы, дополнительного обучения сотрудников. Потому что понятно, что за эти годы появились новые требования, необходима другая компетенция.

- Если сравнить ситуацию с ВФЛА с процессом восстановления СБР, то в последний визит комиссии IBU наш союз не согласился с пунктом по возможному расширению дорожной карты как раз по причине того, что с появлением новых требований эту дорожную карту можно выполнять до бесконечности. Почему ВФЛА нельзя было так же поставить себя по отношению к IAAF?

- Во-первых, нужно понимать, что никаких утвержденных правил – ни регламентов, ни прописанных стандартов, как, например, у WADA или МОК - нигде нет. По сути, дорожная карта – это добровольная воля двух организаций. Российской и международной. Если международная настаивает на этом, то очень сложно ее переубедить. Конечно, можно идти в суд, оспаривать, но это очень сложный, длительный процесс, с учетом того, что международная организация пользуется своим собственным уставом, своими собственными правилами.

Если федерация биатлона пошла на это, значит, они основывались на каком-то определенном анализе происходящего. Если IAAF пошла другим путем, то извините, это отдельная организация, и никакого отношения к федерации биатлона она не имеет. Да даже к Международному олимпийскому комитету она имеет отношение только в том плане, что является членом МОК - подписала с ними все соглашения, вид спорта является признанным, участвует в программе Олимпийских игр, но – еще раз – они полностью независимы друг от друга.

- То есть нельзя сказать, что в этом вопросе ВФЛА не была настолько убедительна, насколько убедителен был СБР?

- Нет, конечно. Более того, я не очень понимаю, что именно предъявляют СБР. Якобы ряд каких-то нарушений, которые, вообще-то, надо еще доказать. И пока это все основывается на информации, полученной из одного источника, и объективно на данный момент не имеющей никакой доказательной базы. СБР поражен в некоторых правах, но ведь наши спортсмены выступают на международных соревнованиях под флагом России, так что там несколько другая ситуация. ВФЛА же была отстранена после перепроверки проб более 100 спортсменов. И нарушения были, это надо признать, в ВФЛА продолжаются расследования. Так что эти ситуации просто нельзя сравнивать, они совершенно разные.

За сезон сборным России поставил бы твердую четверку

- С учетом всего вышесказанного можно ли с уверенностью сказать, что от новых глобальных скандалов мы, что называется, свободны, и никакого повторения ситуаций, которые были перед Рио или в Пхенчхане, не будет?

- Вы ставите вопрос очень глобально. В рамках одного вопроса вы задаете сразу несколько. Первый – повторится ли ситуация во время Олимпийских игр. Я уверен, что нет. Будут ли какие-то отдельные нарушения у каких-то конкретных спортсменов, как это происходило раньше – наверное, никто в мире не застрахован от того, что кто-то попытается нарушить правила. Совсем недавно были случаи антидопинговых нарушений и в Америке, и на Ямайке, и в Кении, и в Германии, и в Австрии. Ведется огромная работа. В России для этого существует РУСАДА.

- Но дело в том, что на протяжении двух олимпийских циклов с нами происходили разные неприятности, и все опасаются, что в олимпийский год все это опять может повториться.

- Ну, для этих опасений должны быть какие-то основания. А они есть? Какие основания, например, считать, что российские спортсмены будут не допущены полностью или в каких-то отдельных видах спорта? Конечно, самая тяжелая ситуация была в Пхенчхане, но у нас полный контакт с МОК, мы все делаем в соответствии с хартией МОК и кодексом WADA. Дорожная карта WADA выполнена. Мы провели работу по выполнению рекомендаций Совета Европы и ЮНЕСКО, реализовали мероприятия, предусмотренные Национальным планом по борьбе с допингом. И я верю, что подобная ситуация не повторится. Более того, я уверен, что абсолютно все заинтересованы в том, чтобы она не повторилась. И международные организации тоже.

- Уже можно подвести итоги сезона-2018/19. Какую оценку вы бы поставили сборным командам России по пятибальной шкале?

- Однозначно твердую четверку.

- Где недобрали?

- Наверное, на пятерку надо быть на первом месте в общекомандном зачете во всех видах спорта. У нас очень серьезный прогресс в плавании, например. Очень хорошие молодые ребята. Надеюсь, что они сохранят этот уровень. Вряд ли, конечно, у нас будет 15 золотых медалей, но если они сохранят свой потенциал, то шансы на медали в принципе очень хорошие. Уже один тот факт, что у нас все эстафеты конкурентоспособны, показывает высокий потенциал команды.

Понятное дело, в прыжках в воду достаточно сложно соревноваться с китайцами, но у нас во всех видах есть конкурентоспособные спортсмены, лидеры, так что есть шанс и здесь получить медали, том числе и золотые. В синхронном плавании…

- Ну, здесь, очевидно, беспокоиться не за что.

- Зря вы так думаете. Всегда можно проиграть. Каждый раз они собирают новый состав. А то, что они каждый раз после этого выигрывают, говорит о том, что много работают. Что есть методика, классный тренерский коллектив. Там на результат работает целая команда. То же самое можно сказать и про художественную гимнастику. Состав поменялся, но мы сохраняем лидирующие позиции. А это сложно – забравшись на пьедестал, каждый раз сохранять первое место.

- Скоро у Ирины Александровны Винер откроется в Москве свой центр.

- И он будет не один. Помимо "Лужников", центр художественной гимнастики откроется, например, в Сочи. Ирина Александровна занимается не только тренерской деятельностью, она активно развивает художественную гимнастику в регионах, настойчиво убеждает губернаторов. Безусловно, мы поддерживаем, помогаем. Где-то финансируем, где-то идут частные инвестиции, но эта федерация для нас очень важна. Очень приятно работать с Ириной Александровной, потому что она много внимания уделяет не только непосредственно сборной команде, но и развитию художественной гимнастики.

- Среди медалеемких видов спорта на Олимпиаде есть бокс, а у нас в этом году два предолимпийских чемпионата мира – у мужчин и женщин.

- То, что мы чемпионаты мира проведем блестяще, я уверен. Такого крупного соревнования по боксу в России давно не было, а этот вид спорта у нас любят.

- Пока не прозвучало ни слова про родное для вас фехтование…

- Сложно всегда все выигрывать. Но результат на чемпионате мира, тем более в середине олимпийского цикла, на самом деле не является показательным. Показательным является попадание спортсмена в восьмерку и уровень фехтования. Вот в этом плане в рапире у нас вообще сейчас одна из самых сильных команд в мире. Хороший состав, но будет очень сложно - в мире вообще много сильных фехтовальщиков. Также стабильно выступают саблисты и шпажисты.

- Как в спортивной гимнастике можно конкурировать с Симоной Байлз?

- Во-первых, в гимнастике все меняется очень быстро. Да, сейчас женщины у нас выступают слабее, чем мужчины, но они ведь тоже уже отобрались на Олимпийские игры. А во-вторых, вот вы говорите – как конкурировать с Байлз. А она ведь не на всех снарядах выступает одинаково успешно. А для России, как для крупной спортивной державы, вы ведь не будете спорить, что мы считаем себя большой гимнастической страной, всегда было важно многоборье. Спортсмены тренируют много дисциплин, и многоборье – это, по сути, корона всей спортивной гимнастики. Конечно, медали на отдельных снарядах тоже важны, но у нас в целом на всех снарядах спортсмены выступают хорошо. Конечно, можно было бы пойти, например, путем узкой специализированной подготовки, но этот путь не для России.

Работа в министерстве – не поединок

- На Олимпийских играх есть еще медалеемкие единоборства.

- В борьбе на чемпионате мира в Венгрии у нас был потрясающий результат. Так что пугаться не стоит. В отношении дзюдо - вы знаете, что там особая система подготовки, они ставят целью успешное выступление на Олимпийских играх. И у нас в дзюдо работает выдающийся тренер Энцо Гамба, для которого, в принципе, даже чемпионаты России – это тоже лишь этапы подготовки к Олимпиаде. Хотя у меня, на самом деле, другое мнение. Я считаю, что для любого спортсмена чемпионат России – это самое важное соревнование внутри страны. А Олимпийские игры – это всего лишь одно из соревнований. Пусть самое важное, но всего лишь одно из.

- А в этой связи вы бы променяли все свои регалии на одно звание олимпийского чемпиона?

- Когда ты еще не был олимпийским чемпионом, тебе кажется, что ты бы за это все отдал. А потом, когда смотришь на свою прожитую в спорте жизнь, понимаешь, что каждая медаль имеет за собой определенную историю, определенный путь, который ты прошел к этому турниру. Были потрясающие поединки, которые я сейчас вспоминаю. А так – ну была бы одна олимпийская медаль, и, наверное, ее в некотором смысле можно было бы расценивать даже случайной. Потому что не было бы всего вот этого длинного пути до и после.

- Вы сказали, что вспоминаете свои поединки. А какой из них вы расцениваете как свою личную большую победу?

- Знаете, на самом деле те, которые выиграл, помню плохо. Очень хорошо помню те, которые проиграл. Вот прямо до сих пор их вспоминаю.

- Почему?

- Это неиспользованные возможности. Помню, например, как за две секунды до конца проиграл чемпионат мира в Швейцарии. Когда вел в один укол и умудрился проиграть бой.

- А какой свой поединок на посту министра вы помните лучше всего?

- Работа в министерстве не поединок. Это больше похоже на процесс ежедневных тренировок, состоящих из новых вызовов, задач… Ты не один на один с соперником. Ты в команде. И это очень важно.

В вопросе возрастного ценза в фигурном катании много нюансов

- Сложная ситуация в фигурном катании. У нас первые места, золотые медали, но при этом конкуренция в женском одиночном фигурном катании какая-то феноменальная.

- И что вы предлагаете? Прекратить эту конкуренцию (смеется)? Она что, не нужна? Вот знаете, когда у нас нет конкуренции – плохо. Когда есть – тоже плохо.

- Но у нас чемпионат России сильнее, чем чемпионат Европы.

- Это же прекрасно! Я этому очень рад. Конечно, в этом есть и некоторая сложность – например, когда Саша Карелин выиграл несколько Олимпиад подряд, в трех олимпийских циклах, все, кто был за ним, не имели возможности себя проявить. Конечно, такая конкуренция психологически сложна. Но в фигурном катании есть другая проблема - очень большая сменяемость. То есть мало кто у девочек проживает в спорте больше одного олимпийского цикла… А хотелось бы, чтобы была какая-то преемственность. Вот Женя Медведева – она молодец: двукратная чемпионка мира, серебряный призер Олимпийских игр. Это потрясающий результат. И если кто-то будет говорить, что она проиграла Олимпиаду, извините – она выиграла серебряную медаль! Это действительно говорит о ее классе. Алина Загитова после победы в Пхенчхане и в этом году стала чемпионкой мира.

- Причем в этом сезоне, может быть, даже не благодаря, а вопреки, ведь послеолимпийский чемпионат мира психологически сложен как никакой другой.

- Знаете, а в спорте всегда все вопреки. Всегда есть конкуренция. Разные подходы к формированию команд. У каждого человека, у каждого тренера. Это всегда компромисс, это всегда определенное решение. Я даже в фехтовании помню момент, когда однажды формировали сборную, и я был против одного спортсмена, потому что считал, что формировать национальную команду нужно было по другим принципам.

- А вы тогда были еще действующим спортсменом?

- Я был тогда и спортсменом, и членом исполкома федерации. Но суть не в этом. Можно голосовать, например, в четкой жесткой форме: по очкам. И я был за этот вариант. А тренер, он основывается на своем видении. И он говорит: "Да, я знаю, что по очкам и по нормам вот так, но есть спортсмен сильнее, который гарантированно принесет медаль. Я это гарантирую". И вот где тут правда?

Я в такие моменты всегда был против. Потому что считал, что все должно быть четко и регламентировано, такая немецкая система. Кто же тебе мешал вовремя завоевывать эти очки? Завоевал бы – поехал. Но ты же не завоевал? Но все-таки и в СССР, и в России еще и потенциал оценивался, всегда есть тренерское мнение. Вот взяли этого спортсмена с восьмого места, и он в решающей встрече дал три победы. И команда выиграла олимпийское золото. И что, получается, я был не прав. Или как? Нет тут одной правды. Есть риск тренера. И тренер, кстати, всегда очень сильно рискует, когда принимает такие решения. Потому что он берет ответственность только на себя. И если так, то, наверное, тренеру надо довериться?

- В фигурном катании такая же ситуация – первое и второе место – по победам, а третье – на откуп тренерскому совету.

- То, что было в женском фигурном катании в этом сезоне, все было объективно. Перед чемпионатом мира было 5-6 человек, и, на самом деле, любую из них можно было взять. Но есть люди, которые отвечают за результат, а есть те, кто просто выступает, в том числе и на страницах прессы, и не готов нести за это ответственность. А говорить нужно с людьми, которые за это отвечают.

- Много копий было сломано относительно необходимости введения в фигурном катании возрастного ценза. Ваше мнение – он нужен?

- Вопрос непростой, мы это много раз обсуждали. Но я скажу так. Я бы хотел видеть на соревнованиях определенную историю. Чтобы не было такой частой сменяемости спортсменов. Чтобы было как у той же Медведевой, своя история. Это очень важно. Конечно, для меня важен результат, но также важна и красивая история спорта.

Я не буду говорить про возрастные ограничения, но отмечу, что в некоторых видах спорта подобное практиковалось. Вопрос сложный. Считаю, что на чемпионате России, на чемпионатах Европы, мира и Олимпийских играх должна быть единая возрастная категория. А вопрос – надо ли повышать или понижать возраст – это вопрос профессионального обсуждения. Так как много нюансов, которые нужно учитывать.

Зачем вообще развивать спорт без профессиональных клубов?

- Татьяна Анатольевна Тарасова уже несколько лет говорит, что ей не дают работать, не дают лед, что у нее нет возможности создать свою школу. Чисто технически - в чем проблема? На ваш взгляд, она решаема? Обращалась ли к вам Татьяна Анатольевна с этим вопросом?

- Официально нет, но я считаю, что нам всем вместе нужно сесть и об этом подумать. Это касается вообще всех наших прославленных тренеров. У нас множество выдающихся специалистов – Тарасова, Винер, Покровская, Кузнецов... И у каждого из них должна быть своя школа, своя академия. Мы должны серьезно и максимально бережно относиться к наследию наших выдающихся тренеров, созданию условий для передачи их знаний. Потому что спорт – это очень тонкий процесс, и вы сами знаете – стоит только на два-три года отвернуться, забыть о том, что надо постоянно совершенствоваться, и все - тут же догонят, перегонят и можно сразу потерять все те позиции, что были завоеваны, и которые мы продолжаем сохранять.

- А вот эти спортивные объекты, о которых вы говорите, они должны финансироваться из бюджета региона, государственного бюджета, или это должны быть частные инвестиции?

- Везде по-разному. Например, я могу сказать, что для Геннадия Яковлевича Шипулина в Белгороде Минспорт строит спортивный объект вместе со спонсорами. Будет ему такой подарок. Надеюсь, что это будет объект не только для клуба "Белогорье", но и для школы и для волейбола в целом. Я очень хочу сделать программу для массового спорта, касающуюся создания вот таких вот региональных центров. Например, в Новосибирске сделать центр для выдающегося тренера Виктора Михайловича Кузнецова. Потому что они там тренируются в маленьком зале, где два ковра. Там Карелин воспитывался. И таких тренеров у нас очень много. Как раз на базе таких вот центров спорт и надо развивать.

- А на ваш взгляд, кто должен платить за профессиональный спорт – это должны быть частные инвестиции или государственные? Какая модель наиболее правильная?

- Смотря что вы имеете в виду. Если мы говорим про подготовку спортивного резерва, сборные команды, то я считаю, что государство должно максимально брать эту нагрузку на себя. Это отбор спортсменов и их обеспечение. Перед нами стоит задача, и это прописано и в стратегии, и в нашей программе, чтобы наши спортсмены были конкурентоспособны во многих видах спорта. Но есть еще задача спортивного резерва. Это максимальное вовлечение в занятия спортом, профессиональное совершенствование, выявление лучших и их участие в международных соревнованиях. И государство должно максимально принимать в этом участие. В том числе и регионы.

Вот у нас говорят, что на массовый спорт денег государство тратится меньше, но это не так. На массовый спорт тратится сумма в принципе сравнимая с расходами на спортрезерв. И на спорт высших достижений у нас не такие большие расходы. Единственное отличие – это если мы говорим о профессиональных клубах. Это совершенно другая история. Например, футбольный "Спартак" – полностью частный клуб. "Краснодар" – тоже. "Локомотив" финансируется РЖД, но и другими компаниями-спонсорами. Есть, конечно, регионы, где доля государственного участия больше. Но закон нам позволяет финансировать только по прописанным статьям расходов: логистика, командировочные расходы, тренировочный процесс, аренда спортивных сооружений. А зарплаты, трансферы и все остальное – это только из частных денег, различных фондов, спонсорства, пожертвований и так далее. Так что структура финансирования везде разная. И тут надо смотреть конкретно по каждому клубу.

- Однако же есть позиция, что государственное финансирование профессиональных клубов мешает их коммерческому росту, так как им нет необходимости зарабатывать самостоятельно.

- Понимаете, все часто говорят, глубоко не разбираясь и не владея цифрами. Вот просто: "Хватит государству финансировать профессиональные клубы". Но если не будет профессиональных клубов, скажите, какой тогда смысл развивать академии футбола, хоккея, детско-юношеский спорт? Куда должны стремиться наши дети? Где они потом-то собираются играть, если не будет профессиональных клубов? Вот нет у нас больше пермского "Амкара". Похожая ситуация сейчас с "Анжи". Вот эти клубы надо поддерживать максимально. Тогда ты будешь видеть, куда стремиться. Но из федерального бюджета, как я уже сказал, мы можем финансировать исключительно ряд статей, которые не касаются заработных плат. Вопрос, на самом деле, достаточно сложный. Потому что, например, бюджеты тех же клубов английской премьер-лиги, складываются по другому. Там другой рекламный рынок, телевизионные права.

Хотя в хоккее, например, систему более-менее выстроили. Посещаемость чемпионата КХЛ очень хорошая. А во многих регионах хоккей вообще является ключевым видом спорта. Вот сейчас мы думаем, как восстановить арену в Омске. Она закрыта, "Авангард" играет в Балашихе. Думаю, мы ее все-таки в ближайшее время восстановим.

- Восстановите или она будет снесена и построена заново?

- Восстановим. Я не сказал как, потому что сейчас делается проект. Надо оценить какие в этом отношении должны быть проведены работы.

- Как урегулировать эмоциональный и этический конфликт между Еленой Вяльбе и Дмитрием Губерниевым?

- А это разве надо как-то регулировать? Я вот считаю, что они взрослые серьезные люди, которые должны сами между собой договориться. Это раз. Во-вторых, это ведь дополнительно привлекло внимание к такому замечательному виду спорта, как лыжные гонки. Ничего страшного я в этом не вижу. Возможны любые конфликты, главное – не переходить грань нормальных человеческих отношений. Губерниев – блестящий комментатор. Мы его часто приглашаем на наши мероприятия. Он прекрасно вел у нас Национальную спортивную премию. Вяльбе - может быть, один из лучших спортивных менеджеров. Обратите внимание, насколько здорово работает ее федерация. И ведь это очень крупная федерация. Но насколько у нее все отлажено. Она присутствует на всех соревнованиях, на сборах. Она не просто руководитель федерации, она сама выдающийся спортсмен. Если бы все руководители федераций были такими, то у нас бы проблем не было.

Помните, когда на Играх в Пхенчхане мы были лишены своих лидеров, поехали молодые ребята? Вяльбе в них верила, и они прекрасно выступили. И сейчас прекрасно выступают. Да, может быть, на последнем чемпионате мира не хватило золотых медалей, но я уверен, что они еще будут. Высокие места в Кубке мира и у девочек, и у ребят. Прогресс. И это благодаря ее работе. Она в них верит, а они верят ей. Я присутствовал на одном их мероприятии, мне очень нравится обстановка внутри коллектива. Семейная. Она сохранила прекрасные отношения с бывшими руководителями федерации, а это тоже очень непросто. И все участвуют в процессе.

- Еще один вопрос по поводу этики. Когда только начал разгораться скандал с ситуацией вокруг Кокорина и Мамаева, пошли слухи, что министерство спорта хочет создать некий этический кодекс для спортсменов национальных команд. Насколько это вообще реально сделать?

- Давайте так. Этический кодекс – что это? Некое намерение всех сторон соблюдать некие этические правила. Но мы ведь и так должны их соблюдать, верно? Мы же люди, надеюсь - интеллигентные, друг друга уважаем. Вот люди друг другу жмут руки и говорят: "Давайте жить дружно". Это некое устное соглашение о намерениях. Серьезно говорить об этом как о каком-то регламентирующем документе глупо, потому что если люди хотят уважать друг друга и делать какие-то правильные вещи, зачем для этого принимать какой-то этический кодекс? Есть другие кодексы, за которыми следуют некие последствия юридического плана, но это уже другая история.

Это не реорганизация, а развитие

- Как вы прокомментируете информацию о происходящей в министерстве реорганизации?

- Жизнь идет, все меняется. Мы реагируем на запросы времени. Требуется постоянное развитие, чтобы быть эффективными. Нам многое предстоит реализовать во благо людям в рамках существующих национальных целей и задач. Конечно, это потребовало реорганизации работы министерства. Формируется очень хорошая команда из молодых, профессиональных ребят. У нас появились новые отделы, департаменты, например, проектный департамент… Потому что перед нами стоит задача использования того наследия, которое у нас есть. А это, в том числе, и проектное управление.

- На коллегии министерства в апреле вы говорили о том, что ежегодная национальная спортивная премия пройдет 12 декабря в Москве, но место проведения тогда не озвучили. Сейчас уже определились с местом, где пройдет премия?

- Да, она пройдет в концертном зале "Зарядье". Мы всех туда приглашаем, будет очень хорошая церемония. Вместе мы сделаем потрясающее мероприятие. Все будет хорошо, красиво. Думаю, это будет наш, хотя мне не очень нравится эта фраза, спортивный Оскар. У нас национальная спортивная премия, это круче, чем Оскар.

- Международный спортивный форум "Россия – спортивная держава" в этом году пройдет в Нижнем Новгороде и станет ежегодным.

- Я очень хочу, чтобы Нижний Новгород провел его на высоком уровне, чтобы мы и дальше форум проводили именно там. Сейчас городу нужно очень постараться. Это большое спортивное мероприятие, и Нижний Новгород должен стать таким домом спорта. Там очень удобная логистика, очень красивый город, и, по сути, там уже сформирован спортивный кластер – недалеко от футбольного стадиона планируется постройка и хоккейной арены. Мы планируем там закрепиться надолго. Надеюсь, что Нижний Новгород станет серьезной спортивной точкой на карте России.

- Болельщики интересуются, когда, наконец, в эфир вернется спортивное радио.

- Когда – не скажу, но скажу, что мы этого тоже очень хотим, все для этого делаем, этот вопрос у нас действительно стоит на повестке. Знаю, что есть такая потребность, и уверен, что можно сделать такое радио популярным. Радио, которое, в том числе, будет приносить и внебюджетные средства. Я уверен, что из спортивного радио можно сделать популярный хороший продукт с высокими рейтингами.

- Еще один вопрос от болельщиков - зачем тратить деньги на введение FAN ID, если это может отпугнуть потенциальных новых зрителей?

- Если FAN ID будет введен, то будет сделано все, чтобы это не препятствовало приходу зрителей на спортивные соревнования, а наоборот - помогало. Чтобы это было удобно, как во время чемпионата мира. И, кстати говоря, и в ФИФА отметили работу всех служб. Это привело только к обеспечению безопасности. Вокруг этого можно строить различные сервисы, в том числе связанные с дополнительными услугами. Если такое решение будет принято, то оно будет принято точно для того, чтобы повысить в том числе и посещаемость на футбольных матчах.

- И последний вопрос - когда на стадионы вернется пиво?

- Мне кажется, болельщики должны говорить: "Мы очень хотим пить пиво на стадионах" (смеется). На самом деле я посещаю много соревнований, в том числе и за границей, например - игры Лиги чемпионов, и сейчас говорю не как министр, а как болельщик. Я не вижу больших проблем, чтобы принять решение о рекламе или продаже пива. Это одна из частей бюджета для проведения соревнований. Но эти решения должны приниматься совместно со всеми заинтересованными сторонами и с учетом других решений. В том числе – связанными с обеспечением безопасности при проведении футбольных матчей, культурой поведения болельщиков. Тут много слагаемых, много разных мнений… Есть разная статистика, в том числе связанная с уменьшением приема алкогольных напитков в Российской Федерации. Поэтому я за компромиссное решение - во благо, и не во вред.