Исполнительный директор СБР: я спокойно расторгну договор с кем угодно

Исполнительный директор Союза биатлонистов России (СБР) Сергей Голиков после встречи с основным составом мужской сборной рассказал Денису Косинову, как будут строиться отношения СБР и не подписавшего договор Александра Логинова, сколько СБР будет платить подписавшим договор биатлонистам за призовые места на этапах Кубка мира, и почему не стоит всерьез относиться к заявлению Антона Шипулина, назвавшего рабским договор, предложенный спортсменам руководителями СБР.

Контрактные обязательства в условиях российского федерального спорта

Про контракты мы слышим постоянно. Сумма трансфера, размер отступных, бонусы за результат и прочее. Но это – про клубы. А в большинстве олимпийских видов спорта попросту не существует российских клубов. Есть государственный аппарат, содержащий эти самые виды, есть федерации, и есть сборные. К числу эдаких "федеральных видов спорта" относится и биатлон.

Предыстория такова. Год назад вновь избранное руководство СБР во главе с Владимиром Драчевым не стало заключать со спортсменами сборной России личные договоры. По словам нового начальства, было не до того, потому что приходилось разгребать завалы на руинах доставшейся им в наследство системы управления российским биатлоном. В принципе, можно жить и без этих контрактов, поскольку основным работодателем спортсменов, тренеров и персонала всех сборных является министерство спорта. Точнее, структура под названием "Центр спортивной подготовки" (ЦСП), вот уже много лет возглавляемый Александром Кравцовым. Тем самым, который пять лет был президентом СБР до того, как этот пост занял Драчев.

ЦСП, как регулятор спортивных расходов государства, несет основную нагрузку по затратам на проведение тренировочных сборов, закупку экипировки, инвентаря и оборудования, выезды команд на соревнования и так далее. Еще, конечно, платит жалование спортсменам и тренерам. А федерации тех или иных видов спорта, в том числе СБР, занимаются развитием своих видов в общественном плане. По отношению к сборным у федераций две задачи: заявлять спортсменов на международные соревнования (могут и не заявить, это прерогатива федерации и только ее) и добавлять некие бонусы, в том числе денежные, из своих средств (могут и не добавлять, это уж кто во что горазд). Так что российскому элитному спортсмену договор со своей федерацией не больно-то и нужен.

Но все же лучше, когда такой контракт есть, и в середине прошедшего сезона СБР подготовил новый вариант договора. Исполнительный директор союза Сергей Голиков разослал его биатлонистам заранее, для ознакомления. Потом было много всяких событий и коллизий. Чемпионат мира, тяжба с Международным союзом биатлонистов (IBU) по поводу спонсорского контракта СБР, встречи с рабочей группой по восстановлению российского биатлона а правах и тому подобные дела, отвлекавшие от контрактной деятельности обе стороны.

Но вот сезон завершился, и после отпуска Голиков стал настаивать на подписании контрактов. И практически все биатлонисты их подписали. В мужской сборной это не сделал только лидер команды Александр Логинов. Это, конечно, совершенно не радовало руководителей СБР, но вдруг выяснилось, что и другие биатлонисты недовольны условиями соглашения. По сведениям источника РИА Новости, больше всего спортсменов не устроил пункт о личных спонсорах. По договору в редакции СБР, каждый биатлонист получал одно место на своей экипировке для размещения логотипа личного спонсора. А спортсмены настаивают на том, чтобы таких мест было три.

Международная практика такова, что трех мест нет ни у кого. У Йоханеса Бё одно, и у Фуркада одно. Другой вопрос, что у Фуркада и Бё эти площади стоят дороже, чем у всех остальных. Но всё равно – по одному. У шведов и итальянцев, чьи результаты сравнимы с результатами россиян, вообще ни одного. Только у немцев, кроме гарантированного каждому биатлонисту места для личного спонсора на шапочке, есть возможность размещать спонсорский логотип на ремнях. Но это обсуждается в каждом отдельном случае.

Собственно, это еще не значит, что, скажем, у Дмитрия Малышко не может быть трех таких мест на экипировке. Подумаешь, Фуркад довольствуется одним. Это его, Фуркада, выбор. И Малышко, и Гараничев, и Бабиков, и другие биатлонисты вправе требовать того, что им хочется. Тем более обладает этим правом Логинов, которому хватило выдержки и упрямства не подписывать свой контракт.

Но и у руководителей СБР есть право торговаться. А у Антона Шипулина есть право комментировать происходящее. В общем, бескрайнее правовое поле, по которому вовсю гуляет ветер биатлона. Он-то и надул массу новостей. Биатлонисты потребовали изменить контракты. Шипулин выступил с резким заявлением о том, что и сам бы такое не подписал, обвинив руководство СБР в том, что оно обращается со спортсменами как с рабами. Голиков отправился в Сочи, где проходит сбор команды, чтобы обсудить проблему. Обсудили.

Биатлонисты пока не желают комментировать происходящее. Тоже их право. А вот начальство СБР готово общаться с журналистами, что и продемонстрировал исполнительный директор СБР, ответив на все вопросы. Голиков, как ни сдерживался, все же не смог полностью исключить эмоции. Видно, ситуация раздражает не только биатлонистов. Впрочем, Голиков несколько раз по ходу интервью уточнил, что излагает не консолидированную позицию правления СБР, а свое личное мнение как человека, непосредственно занятого проблемой контрактов.

"Логинов ничего не должен СБР, а мы ничего не должны Логинову"

- Каковы итоги вашей встречи с мужской команды? Чем разрешится ситуация с контрактами?

- Резюме по итогам встречи со спортсменами и тренерами таково. Первое. Мы действуем в соответствии с договоренностями, то есть сугубо в юридическом плане. Итак, есть спортсмены, которые подписали договоры. Их большинство. Соответственно, обе стороны, спортсмен и СБР, обязаны соблюдать условия договора. Логично, не так ли? Это даже не просто логично, а так гласит закон. Второе. Есть не подписавший, в данном случае Александр Логинов. Значит, если договор не подписан, то ни одна из сторон другой стороне ничего не должна. То есть Логинов ничего не должен СБР, а мы ничего не должны Логинову. Это же нормально, так?

Поэтому дальше мы действуем в соответствии с текущей ситуацией. Тот, кто подписал, должен выполнять договоренности. А с Логиновым мы не договорились. Ну, ничего страшного, живем дальше. Правильно? Третье. Кто-то не согласен с условиями договора. При этом он его подписал. Что ж, тот, кто не согласен, кто хочет откорректировать договор, может приехать ко мне в офис СБР. Мы обсудим, и вполне возможно, какие-то корректировки внесем в договор. Правда, они его читали с февраля, понимаете, какая картина? Я в феврале разослал проект договора, а сейчас уже август. Спрашивается, почему они так долго думали? Ну, думали и думали. В итоге они договоры подписали, а теперь сказали, что не согласны. Четвертое. Если им не нравятся договоры, которые они подписали, то могут приехать и расторгнуть. Скажу так. Я спокойно расторгну договор, с кем угодно. Пусть приезжают. Только не всем колхозом, а каждый лично. Всё расторгнем, какие проблемы? Никаких проблем. А шума в прессе – очень много.

- Логинов не подписал договор с СБР. Возможно, и не подпишет. И что?

- И ничего. Мы ему ничего не должны. И он нам ничего не должен! Он пройдет осенью отбор в команду, так? Попадет, скорее всего. И будет бегать на этапах Кубка мира, но без контракта. Это значит, что мы ему ничего не должны. Ни экипировку, ни патроны, ни лыжи. Ничего. И он нам ничего не должен. Так пусть бегает, ради бога! Молодец.

- А в чем же он тогда будет бегать?

- А этого я не знаю. На каких лыжах он будет бегать и в какой шапке. Думаю, что он должен будет сам их купить. Приведу характерный пример, очень яркий. Есть такой вид спорта – теннис. У теннисистов – любых, великих и невеликих – всё за свой счет. Они нанимают тренера, массажиста, врача. Покупают ракетки, арендуют корты. Да, у них хорошие призовые. Но если выигрывают! Если не выигрывают, то призовые есть, но небольшие. Федерация тенниса оплачивает только те расходы, которые связаны с выступлением в Кубке Дэвиса или в Кубке Федераций. Всё остальное – за свой счет. И это нормально.

- Но ведь у нас есть еще такая структура, как ЦСП, которая выделяет деньги на спорт высших достижений, и все наши ведущие спортсмены являются сотрудниками ЦСП. То есть Логинов будет получать то, что ему положено от ЦСП, а от СБР – шиш с маслом, потому что договор не подписан, так?

- Совершенно верно. Он подписал трудовой договор с ЦСП и будет получать то, что ему положено. Только он забывает одну простую вещь. Он тоже что-то должен ЦСП. А я думаю, что он свой договор с ЦСП даже не читал. Но подписал. Понимаете, какая картина? Мы в эти отношения не вмешиваемся, никогда в жизни я не буду обращаться в ЦСП и говорить, например, что Логинов такой-сякой, давайте его чего-то лишим. Наоборот, я буду настаивать на том, чтобы всё, что ему полагается от ЦСП, Логинов получал. Потому что с ЦСП он подписал контракт. А с СБР не подписал. И что с того? Это обычная жизненная ситуация.

Я в своей жизни подписал тысячи контрактов. Но не всегда удавалось договориться. И если не удалось договориться, значит, нет контракта. Ну, нет и нет. Живем дальше. Я это же объяснял спортсменам и тренерам. Они спрашивают, а что, если нет контракта? Я говорю, нет контракта, но есть законы Российской Федерации. И по поводу трудовых отношений есть, в первую очередь, Гражданский Кодекс. Там всё написано. Правда, это толстая книжка. Я не знаю, кто из них сможет ее прочитать, но я лично ее прочел раз двадцать. (Улыбается) В силу производственной необходимости. Не сегодня, конечно, а еще раньше. И двадцать лет назад, и десять лет назад, и так далее.

Да, наши отношения регулируются Гражданским Кодексом. Это же нормально, это же законно? Вот и всё. Основной мой посыл – действуем по закону. Точка. И никто не будет заставлять Логинова подписывать договор. Ну он не хочет! Это его право. Так же как мое право – не подписывать какой-то другой договор. Предположим, Логинов принесет свой вариант договора. Имеет право. Но я имею право его не подписывать, если не соглашусь с некоторыми позициями. Всё. Полное равноправие.

"Пока они занимают сороковые места, думаю, с деньгами у них будет туго"

- А зачем нужны договоры, если прежде их не было?

- Договоры были. Их не было только в 2018 году. Я не поленился, покопался в архивах СБР. Все договоры были, они примерно такого же содержания. Их подписывали и Логинов, и тот же Малышко, и все остальные наши спортсмены. По сравнению с нынешними контрактами, в прежних не было только одного. Не было указано, какие конкретно призовые получают спортсмены за призовые места на этапах Кубка мира. Мы сделали шаг навстречу спортсменам, и исключительно в целях прозрачности, чтобы они понимали, сколько они получат в конце сезона за хорошие результаты, указали эти суммы. Не знаю, много это или мало, каждый судит по себе.

Но я не выдам большой тайны, если скажу, что за победу на этапе Кубка мира СБР обязуется выплатить 150 тысяч рублей. IBU платит примерно в семь раз больше. Ну так у нас денег сейчас почти нет, сами знаете, какая финансовая ситуация сложилась в СБР не по нашей вине. Другой вопрос, что если мы что-то пообещали, то точно заплатим. Задают спортсмены вопрос, а откуда у вас деньги? Я отвечаю: "Мы с Алексеем Викторовичем (Нуждовым, первым вице-президентом СБР – прим. ред.) скинемся. Достанем, один из левого кармана, другой из правого, по три миллиона, и шесть миллионов призовых заплатим". (Смеется) Это наш пролетарский ответ. Спортсмены уточняют, а что будет, если из шести миллионов что-то останется? Например, они выступят на четыре миллиона. Куда оставшиеся два миллиона пойдут? Мой ответ таков. Оставшиеся два миллиона мы с Нуждовым засунем обратно в свои же карманы, потому что это наши деньги. Вот и всё.

У наших спортсменов почему-то очень завышенные требования. Пусть они себя сравнят с Фуркадом и с Йоханессом Бё. Я уж не говорю о том, что в сборной Франции, кроме четырех лидеров во главе с Фуркадом, есть пятый и шестой номера. Они во Франции вообще ничего не получают. А у нас пятый-шестой номера хотят получать примерно как Фуркад. Я не против. Пусть выиграют хотя бы одну гонку на этапе Кубка мира, и тогда получат серьезную сумму. Но пока они занимают сороковые места, думаю, с деньгами у них будет туго.

- Появилось заявление Антона Шипулина, в котором он говорит, что тоже не стал бы подписывать такой договор. Шипулин говорит, что руководство СБР угрожает спортсменам: не подпишешь – не будешь выступать. Как вы относитесь к этому заявлению?

- Шипулин, конечно, уважаемый спортсмен. Но он договор-то не читал. Даже те спортсмены, которые подписали, не читали. А Шипулин тем более. К сожалению. Я к Антону отношусь с уважением, но диалог должен быть конструктивным. Еще раз подчеркну, любой спортсмен сборной может приехать в СБР и конструктивно обсудить условия. Можно изменить договор! Они мне на собрании говорят: "А вот это и это нам не нравится". Я говорю: "Согласен, меняем." Я согласен, понимаете? А они продолжают тему развивать. Бабиков, Гараничев, другие.

Я говорю: "Что вы мне рассказываете, ребята? Я же согласен. От вас требуется написать, как это делается при работе над любым договором – предлагаю изложить пункт такой-то в следующей редакции. И дальше – свою редакцию". Вот, что они должны были написать. Я соглашаюсь с десятью их предложением, а с двумя не соглашаюсь. И вот это надо обсуждать конструктивно. А они говорят: "Почему у нас сборы были не в том месте?" А в каком не в том? Есть "единый календарный план", который утверждает министерство спорта. Ну, идите в Минспорта, они же ваши работодатели. Скажите, что не хотите сбор в Тюмени, а хотите в Новой Зеландии. Пусть Минспорта скажет, что это можно, или езжайте в Новую Зеландию за свой счет. Детский сад! Хочу вернуться к началу нашей беседы. Действуем по закону. Точка.