"Сборной не хватало единения": Ирина Казакевич – об итогах ЧМ в Поклюке

Биатлонистка Ирина Казакевич, ставшая открытием женской сборной России на чемпионате мира в Словении, в интервью Михаилу Гончарову рассказала про доброту тренера Михаила Шашилова, объяснила решение сменить место проживания за два дня до окончания соревнований, а также выразила уверенность, что коммуникация с иностранными спортсменами поможет изменить их представления о России.

Проблема в том, что на сборах тренеры готовили другую команду

- Вы уже остыли после чемпионата мира?

- Приезжая домой, всегда находятся дела, которые тебе помогут отвлечься. Сейчас стараемся по возможности отдохнуть, провести время дома и, конечно, потренироваться. Делаем минимум по одному занятию в день. У меня все спокойно, даже ловлю себя на мысли, что все закончилось очень быстро. Не успела моргнуть, а уже конец. Почему все так быстро? (Смеется) По дороге из Словении еще были разные мысли о гонках, но по приезде домой просто переключаешься. Проще задуматься о том, что будет, и двигаться дальше.

- Какой для себя можно сделать вывод?

- Это был отличный опыт для меня. Конечно, при учете того, если мы не касаемся общего результата команды. Но в целом для меня он сложился хорошо - это и эмоции, и обстановка. Естественно, были и ошибки, над которыми надо работать. Однако, прежде всего, выход в масс-старт дал мне понять, что я могу бороться. Безумно классно и круто попасть в эту гонку и еще при этом какое-то время находится в лидирующей группе. У меня осталось больше позитивных эмоций.

- В одном из интервью вы говорили о провалах памяти в гонках, когда вы полностью сконцентрированы на прохождении дистанции и не отвлекаетесь на посторонние факторы. На чемпионате мира так же абстрагировались от всего?

- Не совсем провалы, но сейчас попробую объяснить. После рубежа я, например, могу не вспомнить, кто был со мной рядом на ковриках. Что там происходило вокруг - просто не волнует. Это очень хорошее ощущение, что ты полностью сконцентрирован на себе. Это чаще можно прочувствовать в контактных гонках. Даже при большом желании я сейчас не вспомню, кто был со мной рядом на рубеже в масс-старте.

- А подсказки тренеров тоже пропускаете мимо ушей?

- Как ни странно, но тренеров слышишь всегда. (Смеется) Наши специалисты очень громко кричат.

© Фото : Страница Ирины Казакевич в Instagram.

Ирина Казакевич и Михаил Шашилов.

- Во сколько лет вы пришли к Шашилову?

- С 13 лет знакома с ним.

- В вашем Instagram, наверное, нет ни одного человека, кто имел бы больше совместных с вами фотографий, чем Шашилов. Тренер прямо как член семьи?

- (Смеется) Да, на сборах много времени проводили. Знаете, все говорят, что он очень строгий или жесткий, но люди, которые его знают, могут сказать только о его доброте. Конечно, на тренировках он любит дисциплину. Однако, на самом деле он очень веселый. С ним очень легко общаться вне спорта.

- А во время чемпионата мира он был таким же, как всегда, или чуть скованными и напряженным?

- Конечно, он очень переживал. Соглашусь, был напряженным. Мы все люди, и всем свойственно переживать. Ему было сложно, потому что все складывалось не так, как он хотел. Все же чего-то ждали и требовали. Понимаю, что на него свалилась масса критики, а переваривать это безумно тяжело. Наверное, такова участь тренеров…

- Вы старались разряжать обстановку?

- Да, с помощью шуток или каких-то развлечений старались избегать плохих мыслей. Когда мы жили в отеле наверху, у нас был бильярдный стол, настольный теннис. Пару раз играли.

- Куклина, Акимова и Кайшева работали по планам личных тренеров. Павлова тоже придерживалась своих методик, но Шашилов ей немного помогал. Получается, что вам и Мироновой уделялось больше всего внимания?

- Когда мы находились на сборах, внимание могло разделятся по-разному только из-за тренировок. И причина совсем не в том, что мы его личные спортсменки, а в том, что до начала сезона он тренировал совсем другую команду. Мы работали совсем с другими людьми же. Вначале нас было восемь человек, а из этого состава на Кубке мира выступили только мы со Светой. Однако, несмотря на собственные планы некоторых биатлонисток, со всеми был диалог. Я сама это видела неоднократно.

- Обделенных вниманием не было?

- Он всегда открыт к диалогу. Если есть желание, то можно подойти и пообщаться. Он и сам постоянно интересуется самочувствием, состоянием.

- Как вы воспринимали критику, которая шла именно на тренеров?

- Да, некоторые моменты были неприятными, потому что мы-то знаем, что мы делаем. Никто не снимает ответственности со спортсменов, потому что именно мы выходим на старт. Те, кто рядом, только помогают. Наверное, не хватило какой-то командной работы.

- Причиной этой нехватки стало раздельное проживание с тренерами? Спортсмены же жили в разных отелях со штабом?

- У нас получилась такая возможность оставить с нами массажистов, врача и одного тренера. Хорошо, что оставили, потому что, если что-то случится, доктор может оказать первую помощь. Также и с массажистами: при их возможном проживании внизу, нам было бы гораздо сложнее. Им бы пришлось постоянно кататься по 20 километров к нам. Хорошо, что наше руководство смогло обеспечить это, так как изначально мест для персонала не было, только для спортсменов. Благодаря этому мы могли правильно восстанавливаться.

- Тренеры далеко были?

- Наверху жил только Шашилов. Михаил Викторович был с нами, потому что он всегда был за рулем и возил спортсменов на стадион.

- А за время чемпионата мира сборная хоть раз собиралась вместе в нерабочей обстановке? Вот чтобы прямо все были.

- На сборе перед началом чемпионата мира мы жили все вместе, и пару раз для нас проводили организационные собрания. Также собирались на дне рождения Саши Логинова, но все это было до стартов.

- На чемпионате мира этого единения не хватало?

- На самом деле, да. Конечно, команда по возможности должна быть вместе. Однако, это же не должно мешать или быть отговоркой, просто, если есть возможность, то надо так.

Хочется влезть в диалог к иностранцам, но стеснение мешает

- Главный спор прошедших двух недель - это высота. Вам она подошла?

- Горы - это всегда тяжело. Если тебе говорят, что надо бежать в этих горах, то надо бежать. Скажут, в других - значит, идем и работаем там. Тяжело, безусловно, но ведь не только нам одним. Когда я смотрела одну из гонок на стадионе, отмечала, что некоторые биатлонисты выделяются. Например, сборная Норвегии была очень резвой. Они, видимо, нашли то, что позволило им преодолеть эту высоту, хотя уверена, им это было совсем нелегко. Мы боролись как могли.

- Решение переехать вниз означало, что вы больше не в силах бороться?

- Это был эксперимент. Нужно было просто посмотреть, какими мы будем. Это уже совсем не для зрителей, это только для спортсмена и тренера. Если бы кто-то из нас медаль взял в масс-старте, то все сразу бы заговорили еще больше об ошибке с выбором места, но нет! Это не главное.

- Стало-то легче после переезда?

- Стало легче в эмоциональном плане. Мы уже подустали быть наверху, спустились - и стало сразу легче дышать. Светлана говорила, что у нее прямо такая пруха идет.

- Поздновато все это затеяли, получается?

- Сейчас можно только строить догадки, но как сделали, так и получилось. Никто не может знать, как было бы иначе.

- Этот эксперимент был согласован с Шашиловым, а с Польховским как? Быстро решили?

- Я не знакома со всеми подробностями. Мы предложили такой вариант, а дальше уже договаривался старший тренер. Напрямую с Валерием Николаевич мы это не обсуждали.

- В последние дни чемпионата мира Польховскому стало плохо. Не думали ли о том, что ваше желание переехать так же повлияло на самочувствие тренера? Говорят, он тяжело переживал критику.

- Это никак не связанные вещи.

- Можно ли Мироновой выделить плюсы для себя после турнира или нет?

- Считаю, что работу на лыжне Светлана точно может занести себе в активе. Вдобавок, она показала лучший результат в карьере. Ей мешали только ошибки в стрельбе.

- Как Светлана реагировала на свои результаты?

- Она абстрагировалась от всего, ничего не читает. Ее не интересует, что говорят вокруг. Она видит свою дорогу и двигается четко по ней. Сегодня ты не попал в пасьют, а завтра ты в топе в другой дисциплине. Вот и вся критика.

- Есть мнение, что российские биатлонисты рано выходят на пик физической формы. Как сказал Каминский, "нашим спортсменам ставят задачу бороться за юниорские "шоколадные" медали". Не было ли у вас такого в 19-20 лет, когда приходило понимание, что неоткуда больше брать резерв?

- У меня такого вообще не было. На мой взгляд, у личных тренеров всегда стоит прерогатива сделать из спортсмена олимпийского чемпиона, а не чемпиона по юниорам. А вот у регионов уже может быть другое мнение. Вполне допускаю, что могут форсировать подготовку, а потом наружу могут вылезти спортсмены.

Посмотреть эту публикацию в Instagram

Публикация от Ирина Казакевич (@irinkakazakevich)

- На сайте СБР в вашем профиле в графе хобби стоит изучение языков. Вы хорошо владеете английским?

- So so. (смеется) Смогу с кем-то объясниться и поговорить, но если не будет волнения.

- В нашей сборной же почти никто не говорит, да? Коммуникация на международных соревнованиях - это большая проблема?

- Не думаю, что кто-то из иностранцев к нам относится враждебно. В мужской команде несколько ребят точно владеют языком. У нас все пока в стадии обучения. Все массово начали учить английский. (смеется) Общение, конечно, способствовало бы налаживанию отношений. Может быть, коммуникация могла бы изменить их общее представление о России. Допустим, на тренировках смотрю, как канадцы общаются со швейцарцами или французы с немцами, и так далее. У меня пока есть какое-то стеснение. Пересекаешься где-то, все понимаешь, о чем они говорят, и можно же влезть в диалог, но в итоге просто сидишь и стесняешься. Надо этот барьер как-то убирать.

- Вам не обидно от этого?

- Не совсем, просто действительно надо как-то показать всем, что мы открыты для диалога.

- Что могли бы пожелать команде на оставшихся этапах Кубка мира?

- Пожелала бы на максимум насладиться завершением сезона. Побольше позитива и поменьше слушать что-то неприятное. Лучше улыбаться, тем более, что пришла весна.