"Тайна, покрытая мраком": Арутюнян — о Плющенко и Коляде, Чене и Ханю

Пока трехкратный чемпион мира Натан Чен добывал для сборной США максимальное количество очков на командном чемпионате мира в Осаке, его тренер Рафаэль Арутюнян отправился наслаждаться отпуском. Находясь в Москве, известный специалист дал интервью корреспонденту РИА Новости Борису Ходоровскому.

— Как вы отпустили своего самого звездного ученика на командный чемпионат мира без сопровождения тренера?

— С детства приучал Натана ездить на соревнования, которые, скажем так, не являются главными в сезоне, самостоятельно. Сейчас он уже вполне может обойтись без моего присутствия за бортиком на командном чемпионате мира. Главный старт сезона в Стокгольме мы прошли вдвоем. Там мое присутствие было необходимо.

— Чем вы объясните ошибку, которую допустил Чен в короткой программе на ЧМ-2021 в Стокгольме?

— Не буду вдаваться в подробности, но Натан был лимитирован в попытках исполнить четверной лутц на тренировках. Отсюда и зажатость, которая привела к падению. Контент-то у него серьезный, и каждый прыжок должен быть отработан до автоматизма. Вообще-то, Чен не так-то часто и ошибается.

— Именно поэтому единственная ошибка и вызывала такой резонанс…

— С каждым может такое случиться. Главное, что Чен не стал переживать и исполнил во второй части программы каскад из четверного флипа и тройного тулупа. Это говорит о его возможностях.

— Не знаю, насколько этично об этом спрашивать, но чем вы все-таки объясняете столь неуверенное выступление в произвольной программе на чемпионате мира Юдзуру Ханю?

— Сложно давать какие-то комментарии, не зная, где и как готовился к главному старту сезона Ханю. Это тайна, покрытая мраком. У нас с Ченом все было предельно ясно: два последние года Натан учился на другом конце Америки, приходилось тренировать его дистанционно. Зато в апреле прошлого года он прилетел в Калифорнию и проделал огромную работу, которой даже коронавирус помешать не смог. В Стокгольме все увидели плоды.

— Кроме Чена с кем будете плотно работать в олимпийском сезоне?

— Если честно, то и одного Чена достаточно. Признаюсь, что за 45 лет работы тренером устал от постоянных тренировок и соревнований. Ведь уже в 18 лет начал работать минимум по восемь часов в день! Это много. Даже не знаю, хочу ли я продолжать впрягаться во что-то серьезное после завершения Олимпиады в Пекине.

"Мишина не зря называют Профессором"

— Вы неплохо знаете возможности Михаила Коляды, который вместе со Станиславой Константиновой и тренером Валентиной Чеботаревой стажировался у вас в Америке. Как оцените его первый сезон под руководством Алексея Мишина?

— То, что он стал выступать стабильнее, это факт. Стал более спокойным и уравновешенным, и это тоже большой плюс. Нужно ли было переходить к Мишину раньше или, наоборот, позже, судить не нам с вами. Да и не болельщикам. У каждого фигуриста своя судьба.

— Еще несколько лет назад Коляда частенько рисковал, включая в программы сырые четверной лутц и четверной сальхов. Сейчас ограничил контент четверным тулупом…

— Мишина не зря называют Профессором. Он всегда четко выстраивает стратегию подготовки ученика. Если Коляда будет стабильно исполнять еще два четверных прыжка, то сможет претендовать на призовые места на чемпионатах мира и Олимпиаде. Наверняка Мишин знает, что делает.

— Российские фигуристы отмечали несомненную пользу даже от кратковременной стажировки у вас. А что давала она вам?

— Для меня любой российский фигурист интересен только потому, что он российский. Меня называли и армянским тренером, и грузинским, памятуя о том, что родом из Тбилиси. Сам же считают себя российским тренером. Хотя в Америке работаю уже дольше, чем в Москве, а тренировались у меня фигуристы из многих стран. К российским же фигуристам испытываю особые чувства. Всегда хотел с ними работать.

— Что же мешало?

— Различные обстоятельства. Хотя у себя на катке всегда охотно принимал россиян. Не только ученики Валентины Чеботаревой приезжали, но и Мария Сотскова.

Шурупы Плющенко

— Не могли бы расставить все точки над "i" в вопросе предстоящего сотрудничества с Александрой Трусовой?

— За те два десятилетия, что работаю в США, на российский каток заходил всего лишь один раз. Да и то — сам напросился, когда Чену после этапа Гран-при в Москве нужно было лететь во Францию. Попросил тогда Елену Буянову приютить нас в ЦСКА на два дня. И все! При этом американское гражданство получил всего год назад, а 19 лет работал в Калифорнии с российским паспортом. Поверьте, в душе была обида на то, что никому не нужен тренер Рафаэль Арутюнян.

Первым, кто пригласил меня, стал Евгений Плющенко. Можно сказать, сбылась моя мечта – посмотреть, как тренируются российские фигуристы, подышать воздухом российского фигурного катания. Трусова была совершенно ни при чем. Просто Евгений пригласил меня к себе домой, а дом у него рядом с катком.

© Фото : Instagram Евгения Плющенко

Евгений Плющенко и Рафаэль Арутюнян

— Что произвело наибольшее впечатление во время этого визита?

— То, что рядом с медалями, завоеванными Плющенко, стоит баночка с шурупами, которые были ввинчены в его тело. Как тренер прекрасно понимаю цену наград, завоеванных Евгением. Конечно, мне было лестно, что впервые за 20 лет пригласили на каток посмотреть, как работают российские фигуристы. Если у нас что-то сложится в сотрудничестве с Плющенко, буду счастлив.

— Каток в Горках, где тренируются "Ангелы Плющенко", соответствует американским стандартам?

— Не соответствует. Его стандарты выше. Я видел за свою жизнь много катков и могу об этом судить.

— Какой помощи в работе с Трусовой ждет от вас ее тренер?

— Пока о какой-то конкретике речь не шла. Важно отметить другое: Плющенко — не только тренер, который не зависит от каких-то внешних факторов, но и бизнесмен. И я тоже ни от кого не зависим. Мы вполне можем найти точки соприкосновения. Возможно, приеду на базу академии Плющенко со своим спортсменом или спортсменами, возможно, его ученики приедут ко мне. Вполне можно договориться о сотрудничестве, которое будет взаимовыгодным.

— Раньше о подобном сотрудничестве речь не шла ни с кем из российских специалистов…

— Я-то был для него открыт. Каждый год прилетал домой, в Москву. Предложения о сотрудничестве должны были поступать не от федерации, а от тренеров. Не должен же был ходить по каткам и предлагать свои услуги!

Деньги и контракты с фигуристами

— В США все просто: сами спортсмены, родители или найденные ими спонсоры платят тренеру. Переходы от одного специалиста к другому происходят плавно и естественно. В России же они сопровождаются обвинениями в "предательстве", предъявлениями претензий, связанных с оплатой постановок программ и костюмов, причем все выносится в средства массовой информации и социальные сети…

— Важно отметить, что в Америке тоже нет системы контрактов, которая привязывала бы спортсмена к тренеру – и наоборот. Просто практически все придерживаются корпоративной этики. Если к тебе приходит фигурист, нужно позвонить тренеру, у которого он был раньше, и спросить, не задолжал ли он ему.

В России тоже кто-то платит за лед, постановки, костюмы. Хотя в последнее время в мире фигурного катания ни для кого не секрет, что российские спортсмены приплачивают тренерам, основная доля затрат ложится на государство. Именно поэтому и сложно взять к себе какого-то российского фигуриста, если в этом кровно не заинтересована федерация. На Западе, кстати, очень многие не понимают роли и значения ФФККР. Я-то вырос в этой системе и хорошо ее знаю! Думаю, что система контрактов с фигуристами как раз и будет впервые реализована в России.

— Москву сегодня вы воспринимаете как город, который вас не принял и вытолкнул, не дав возможности реализовать свой потенциал?

— Меня вытолкнула не Москва, а время. Мои дети учились в старших классах, а тренерам по фигурному катанию платили по 200 долларов в месяц. Даже для скромной жизни нужно было 800. В Америку поехал без каких-либо честолюбивых планов. Не собирался готовить чемпионов. Семья осталась в Москве, и каждый месяц высылал им деньги. Это позволило дать детям хорошее образование: сын окончил Московскую консерваторию, дочка — МГУ.

— В Милане после того, как Чен впервые стал чемпионом мира, вы говорили, что собираетесь поднять свою тренерскую ставку, которая тогда составляла 40 долларов за 20 минут…

— Так и сделал. Причем сразу же до 50 долларов, чтобы ученикам и их родителям проще было считать. Это тоже достаточно щекотливый вопрос, связанный с корпоративной этикой. Если опустить ценник, то коллеги сразу же скажут: "Ты что, с ума сошел? Нам ведь тоже надо будет это сделать!" Мне на жизнь хватает, и сегодня вопрос денег уже не стоит. Хочется интересной работы.