Пьянство, рэкет, контрабанда и шакалы: феерические истории от легенды ЦСКА

Почему Слуцкий - слабый тренер, вместе с Дзюбой они – идиоты, а Марио Фернандес и вовсе поганый футболист? Разве это так? Почему алкоголики всегда побеждали непьющих, а великий Анатолий Тарасов понимал, что людям надо расслабляться водкой? Как КГБ забирал валюту, оставляя только на кока-колу, и как советские футболисты везли из-за рубежа контрабандное оружие - горячие истории от легендарного защитника сборной СССР Владимира Пономарева, которого спасали от рэкета Тайванчик и Дадаханов, - в интервью РИА Новости Спорт.

"В Южной Америке подарили ящик водки. Противная – ужас. Но мы выпили всё"

- Владимир Алексеевич, вы связаны с ЦСКА больше 60 лет. Чем нынешняя команда отличается от команды вашего времени?

- Если честно, всем, и в первую очередь классом. Уровень российского футбола очень упал. Наши тренеры Якушин, Соловьев, Бесков просто с ума бы сошли, если бы увидели, как сейчас принято играть.

- А что не так?

- Когда тренером сборной был Николай Морозов, он говорил: за две-три передачи мяч должен быть в штрафной противника. А сейчас мы смотрим, как футболисты разыгрывают мяч весь матч. Это антифутбол. В советское время был бы свист. Сейчас абсолютно все равно, кто будет играть правого или левого защитника. Поставь столб, так они его даже обводить не будут, отдадут пас назад вратарю. А ведь если защитник не видит продолжения атаки, значит, он не защитник.

- Кто из российских защитников умеет находить лучшие варианты для продолжения атаки?

- Как ни странно, Акинфеев видит варианты, а хороших защитников нет. Они лучше молча отдадут пас полузащитникам. Точно так же играет наш Супермарио (Фернандес). Но я не хочу про него говорить. Он вообще не игрок, это футболист низкого пошиба. Пригодился только в нашем поганом футболе.

- Кто для вас лучший тренер ЦСКА?

- Было много хороших: Соловьев, Бесков. Это вам не Слуцкий, у которого авторитета никакого. Дзагоев вообще внимания на него не обращал, матом орал. Но он не мешался, и команда играла сама по себе. Потом его хотели выгнать, но он пришел к Гинеру, уговорил, чтобы оставили. Сейчас они с Дзюбой шоу завертели. Может быть, они там еще голыми будут представляться? Два идиота. В том-то и дело, что такой тренер не может руководить ЦСКА. Нас тренеры даже одеваться учили: белая рубашка, галстук, костюм. Правда, больше ни за чем не следили. Пьянство было поголовно.

- Вы сами соблюдали дисциплину?

- Не-а, и абсолютно нормально играл. Мне недавно прислали интересное исследование, в котором итальянский тренер устроил игру между алкоголиками и теми, кто вообще не выпивает. Выиграли алкоголики, потому что обязательно нужно раскрепощаться. Когда мы приезжали в Южную Америку, разве мы там режимили? Ни черта. Жара 30 градусов, тренировки уже надоели. У нас Петрович спрашивает: "Ну что, сыграем матч?" Мы ему: "Конечно. Со сборной полиции? Да пожалуйста, нам без разницы". Мы их выиграли, и они подарили нам по коробке водки. Противная – просто ужас. Петрович, как увидел, говорит: "Все, конфискую, несите ко мне в комнату". Только к концу поездки ни одной бутылки ни у кого не осталось.

- И что тренер?

- Да ничего. Мы и после игры обязательно выпивали. Был случай в Цюрихе. Тренер смотрит, чтобы на столе не было ни капли алкоголя. Тогда Валера Воронин начал ходить между столов и громко спрашивать: "Кто будет первое?" А сам шепчет: "Там будет водка". Пошел на кухню, договорился, чтобы персонал вправду налил водку по тарелкам. Сотрудники вообще обалдели, что русские будут пить водку из посуды. Но мы все выпили и хлебом закусили.

- В других видах спорта такое же было?

- Ребята в хоккее очень много выпивали. Мы однажды встретились в кафе на Соколе, они сразу заказали ящик водки и разлили по стаканам. Е-мое, я тогда обалдел от количества. Выпил, конечно, но после этого поехал домой спать. А у них на следующий день тренировка. Приходит их тренер Анатолий Тарасов на лед, а там такой смрад стоит. Ну, он и говорит: "Товарищ Кулагин, проведите тренировку, я с пьяными игроками работать не буду". На этом все. Было такое, что частенько Тарасов прятал своих ребят за пьянку на гауптвахту. Но она, конечно, была стилизованная, ненастоящая. Просто провинившийся сидел изолированно в комнате, отсыпался. Вот и вся гауптвахта. Так что нормально все относились. Многие понимали, что если ребята не расслабятся, то ничего не получится.

- Вас на гауптвахту отправляли?

- Меня нет, не знал, что это такое. Но когда мы уезжали на сборы, ветераны обязательно напивались. Мы же жили в Сухуми, там вина полно. За это их отправляли в Москву на целый месяц в коробочку в Лефортово. Они там служили, надевали форму, маршировали. Оттуда писали слезные письма: "Больше никогда не будем, никогда не повторится, верните обратно". Через месяц их вызывали, приезжали шелковые, играли отлично, никаких проблем не возникало до следующих сборов.

- Неужели без алкоголя никак нельзя?

- Как-то мы пробовали сидеть на сборах две-три недели без спиртного. Результаты стали хуже. В итоге маршал Гречко позвонил нашему тренеру, вызвал всю команду, нас одели в военную форму, поехали. Он сидит, ломает карандаши: "Что вы ерундой занимаетесь? Что за игра?" К чему это. Ноги футболиста без спиртного играть не могли. Многие после игры просто исчезали, через два дня их находили, привозили на сборы в Архангельское, они отмокали, выходили на матчи и играли как красавцы.

- Почему тогда сейчас такое негативное отношение к алкоголю?

- Да все равно все пьют, еще как! С этим ничего не сделаешь. Мотивация своеобразная, если постоянно режимишь – будешь никакой.

- То есть хулиганить полезно?

- Ага, это точно. Помню, мы решили разыграть одного из чекистов, которые с нами все время ездили. Подговорили ребят из команды распустить слух, что мы остаемся в Южной Америке. И Воронин при чекисте специально громко сказал: "Пономарь и Хмельницкий хотят в Уругвае остаться, завтра за ними машина приедет в девять вечера". Этот уши и развесил. Мы для правдоподобности забили сумки, чем под руку попалось, пробираемся к машине. Чекист нас за шиворот схватил, поднял шум невероятный. А в холле другие футболисты уже не выдержали, хохотать начали, тогда он и понял, что его разыграли.

"Женщин в автобус не брали, но ее посадили"

- Вы упоминали сборы в Архангельском. Как они проходили?

- Мы жили вместе с хоккеистами. Юмор был сплошной. Когда приезжали с игры, есть не хотелось абсолютно, а они сидели и ждали. Потом набрасывались на нашу жратву и все съедали.

- Совместных тренировок не было?

- Они нам все время говорили: "Ну, что вы там - вышли на футбольное поле в трусах и пробежались, а мы на льду ковыряемся, столько сил оставляем". Уговорили нас сыграть в футбол, думали, это легко. Тарасов одел их в спортивную форму, погода чудная, начали игру. Только через полчаса и закончили, потому что они устали, перестали бегать, еще и пять голов пропустили. Тарасов говорит: "Все, заканчивайте безобразие". Так они поняли, что футбол — это непросто.

- Все-таки находиться в одном пространстве все время довольно сложно. Были ли какие-то стычки между футболистами?

- Не помню, чтобы кто-то кого-то оскорблял, драк тоже никогда не было. Это бы очень жестко каралось. Была очень дружеская обстановка.

- Футболисты проводили на базу женщин?

- Нет, такого не было. Но была одна девушка - Маша, болела за хоккей и футбол. Как-то приехала к нам в Архангельское перед игрой и все вокруг одного футболиста вертится: "Серег, возьми меня с собой, ну, возьми". А мы-то женщин в автобус никогда не брали, не принято было, но ее посадили. Села на первый ряд рядом с тренером Всеволодом Бобровым. Когда мы приехали в Лужники, болельщики чуть с ума не сошли.

- Много таких фанаток было?

- Были, конечно. Встречали после игры, звонили. Но у меня никаких интересных историй с ними не было, так, легкий флирт. Уставали же здорово, все были сконцентрированы на игре. Сейчас такого нет, не устают ни черта. А мы тренировались так, что даже стоять под душем не могли, ложились прямо на пол, чтобы немножко отмокнуть.

- С женой как познакомились?

- Она меня сама нашла. Мы познакомились на свадьбе у Шестернева, который женился на фигуристке Татьяне Жук. У нее как раз была подруга Ира, которая работала в ансамбле цирка на льду. Таня ее ко мне подвела. Я с ней пообщался, потом гляжу, на близость не идет, думаю: "Ну ее нафиг, неинтересная". И забросил совсем. Но потом мы встретились на стадионе, и мысли были уже совсем другие: "Какая красивая девушка, елки-палки, и чего это я ее упустил". Так все завязалось. Если бы не она, я бы и не женился. Хотя некоторые девушки очень надеялись, но с другими я не был готов.

© РИА Новости / Дмитрий Донской

Перейти в медиабанк

Футболист Владимир Пономарев, 1960-е годы

- Какой самый романтичный поступок совершали?

- У жены было заболевание крови, и мы ездили на отдых в Архангельское в санаторий министерства обороны. У Иры был день рождения 17 августа, а я совсем не знал, что подарить, уже все есть. В итоге пошел на речку, где росли белые огромные лилии. Я в тапочках, в одежде поплыл туда, нарвал эти цветы и притащил домой. Она, конечно, до слез была впечатлена. И я сам не ожидал такой реакции, потому что у нее и бриллианты, и шубы были, проблем никаких. Очень я ее баловал.

"Красная цена наших футболистов – 10 000 долларов"

- Если пьянство было повсеместно, то почему вас заставили завершить карьеру именно из-за этого. Что тогда произошло?

- Была игра в Одессе, которую мы проиграли. В тот момент я сидел в запасе. После матча пошли в ресторан, все выпили, я в том числе. Выпил, наверное, грамм 150 водки и пошел спать, а мой сосед по комнате Владимир Федотов куда-то смылся. Поздно вечером заходит ко мне второй тренер, будит, спрашивает: "Где Федот?" Я говорю: "Не знаю". Через полчаса-час опять заходит в комнату, спрашивает: "Где Федот?" Ну я и ответил: "Сказал же, не знаю. Да и вообще пошел-ка ты". Он на меня нажаловался Боброву, тот меня вызывает, говорит: "Володя, как тебе не стыдно, ты вот пьешь, команда в таком положении". Хотя что я выпил-то? 100 грамм, ну и что? А с нами был политработник. Хотел выслужиться перед начальством, повез меня на экспертизу в Москву. Это была идея, чтобы доказать, что команда проиграла, потому что Пономарев был пьяный. Обязательно нужна была отмазка. Мы летели самолетом. Я захожу к летчикам, объясняю ситуацию, они мне таблеточку дали, чтобы экспертиза ничего не показала. Действительно помогло. Я этого политработника всеми словами обзываю, пишу докладную: "За оскорбление прошу принять какие-то меры". Но это дело заморозили.

© РИА Новости / Дмитрий Донской

Перейти в медиабанк

Сборная СССР по футболу перед VIII чемпионатом мира

- А карьеру почему завершили, если дело заморозили?

- На самом деле не только в этом была причина. Перед каждой игрой ты всегда очень стараешься. Ложишься спать и обязательно думаешь о соперниках, о своих действиях на поле. А мне в какой-то момент стало все равно. Надоели сборы, поезда, самолеты. Решил: "К черту этот футбол, у меня семья". Выдохся. Моя нервная система была уже не готова. Да и здоровье уже было не то. После чемпионата мира приехал уставший, все говорили, что надо отдохнуть. Но мне обязательно нужно было играть: и организм требовал, и к популярности привык. Ну и доигрался: неправильно подал мяч, захлестнулась стопа и сразу два мениска порвал. А какие тогда операции? Полколена разрезали, тяжело было уже играть. Я должен был ехать на чемпионат мира 1970 года, но сам себя загубил. В итоге написал рапорт.

- Сейчас модно брать паузы, а потом возвращаться. Не думали об этом?

- Тогда было не принято. Я сказал: "Устраивайте меня на работу, лучше туда буду ходить". Так стал старшим преподавателем в военном институте иностранных языков. Кстати, получал больше, чем в футболе, потому что мне присвоили очередное воинское звание.

- Сейчас зарплаты в футболе очень высокие. В советское время было не так?

- Сейчас зарплаты просто сумасшедшие, хотя нашим футболистам красная цена – 10 000 долларов. Все-таки они тратят свое здоровье, но не больше. В наше время, конечно, армейцы получали прилично. У всех была одинаковая зарплата – 180 рублей в основном составе, 140 в дублирующем. Еще 120 рублей дополнительно платили за звездочки. Остальные команды выкручивались: киевляне стояли на должностях в шахтах, "Динамо" приплачивало МВД, "Спартаку" – миллионеры-подпольщики. Нам все завидовали, что мы официально получаем 300 рублей. Правда, машина в то время стоила пять тысяч.

- У вас была машина?

- Да, купил ее в Англии, когда мы ездили на чемпионат мира. Тогда "Адидас" заплатил мне около 1,5 тысячи долларов за то, чтобы я играл в их форме. И еще федерация футбола СССР заплатила 500 долларов. Я оплатил Волгу за 1200 долларов и получил ее в Москве.

- Федерация каждый раз выплачивала такие суммы?

- Нам оплачивали пребывание в стране. За каждую страну мы получали 80 долларов. Это было очень много. Мы останавливались в Париже или Копенгагене и должны были отоварить все эти деньги за несколько часов, потому что валюту нельзя было ввозить в Россию. Помню, с нами всегда ездил импресарио - швед Аланс. Мы его каждый раз просили: "Аланс, купи нам бутылочку кока-колы". Он удивлялся: "Вы что, обалдели? Я же привез вам 20 тысяч долларов наличными за игру!" Только мы ничего не имели, все денежки складывал к себе в чемоданчик один человек из КГБ. Куда эти деньги уходили – не знаю, но мы их не видели, хотя зарабатывали огромные суммы. Именно поэтому нас и выпускали за границу, больше неоткуда было брать валюту.

"Владимир Алексеевич, зашел ненормальный с ружьем и требует денег"

- Часто футболисты провозили контрабанду?

- Многие этим занимались, но я не умел. Для того, чтобы этот товар продать в Москве, нужно было иметь особую жилку. Один раз привез, но так и забросил. Все матери подарил. Но у меня был один товарищ из Ростова, Герман, который закупил в Чили сто огромных шарфов, каждый по доллару. И, чтобы довезти их до Москвы, он купил еще огромный чемодан. Настолько огромный, что мой друг Виталий Хмельницкий лег в него и мы его смогли там закрыть. Так вот, Герман продал эти шарфы за 80 рублей. Считай, заработал себе на машину. То есть она обошлась ему всего в 100 долларов.

- Что обычно покупали для перепродажи?

- Обычно женские шмотки. Это никак не каралось, так что вези что хочешь. Но, конечно, не пистолеты. Хотя у нас один футболист попытался провезти два револьвера, его за это арестовали, еле-еле отмазали от решетки. Подержали несколько месяцев в изоляторе и отпустили. Но, сказать честно, я тоже револьвер провез.

- Расскажите!

- Были мы в Бразилии и пошли гулять с сокомандником. Зашли в обыкновенный универмаг, а в витрине лежит оружие. Я увидел один револьвер - белый, блестящий, очень красивый. Оказалось, можно купить без документов. Ну я и заплатил за него 20 долларов. Потом думаю: "Что я с ним делать-то буду?" Хотел выбросить в воду, но жалко стало, оставил. Перед отлетом в Москву сидел в номере, делал тайник: взял томик Есенина, положил пистолет и вырезал по контуру место, куда в итоге его положил. В Нью-Йорке нас особо не проверяли, но, когда прилетели в Москву, каждый должны были пройти через раму. Я взял книжку под мышку, иду через металлоискатель, естественно, звеню. Мне говорят: "Молодой человек, выложите все, что у вас есть, и пройдите еще раз". А у меня в кармане были ключи от дома, их выкладываю, сверху книжку и прохожу. Проверяющий не заметил.

- Какая судьба у револьвера?

- Продал его, дурак, хотя жалко очень. Я покупал дорогую машину, "Волгу", и у меня ни черта не было на нее денег. Я с дуру показал револьвер одному грузину, он ко мне пристал: "Продай, продай, я тебе денег на машину дам". Я ему и отдал.

- В вашей жизни были случаи, когда вам угрожали?

- Только когда вел ресторанный бизнес. Начал с палатки, тогда их в Москве повсюду открывали. Думаю: "Что такого-то? Разве я не смогу?" Украл контейнер в районе Смоленской площади, привез в ЦСКА и за забором поставил. Меня начальник ЦСКА вызывает, спрашивает: "Что это ты такое притащил?" Я объясняю, что открываю палатку. Он не понимает, как я за забором буду торговать. Я ему предложил забор разрезать, сказал, что можно будет обратно заварить в случае чего, и он дал разрешение. Надо сказать, торговал я отлично. Один товарищ подарил мне аппарат, чтобы делать попкорн, еще у меня варились сосиски, хлеб был. Народу невпроворот.

- Почему тогда забросили?

- Пришел новый начальник ЦСКА, говорит: "Пономарев, торгуешь какой-то ерундой. Я тебе разрешаю на этом месте построить хорошее заведение". Но у меня таких денег не было. Стал искать партнера. Знал одного полугрека-полурусского, который торговал картинами. У него денег было очень много. Я ему предложил идею с рестораном, он с удовольствием согласился. Но не пошло. Тогда здорово воровали, приносили продавать свою водку, коньяк. Надо было все время сидеть и контролировать, а я этого не мог. В итоге дело у моего партнера перекупили, он меня даже не предупредил.

- Сталкивались с рэкетом?

- Несколько раз. Однажды звонит мне директор ресторана: "Владимир Алексеевич, к нам зашел какой-то ненормальный с ружьем и требует денег". Я прихожу, говорю: "Что хочешь? Денег? А Шахруди Мусаевича знаешь?" А Шахруди тогда владел всем базаром ЦСКА (Шахруди Дадаханов, президент футбольного клуба ЦСКА в 1990-е годы – прим. ред.). Ну, бандит на меня глаза вытаращил, начал извиняться. Еще один момент был. С меня требовали 20 000 долларов за то, чтобы ресторан перестал функционировать. Но мне-то что, раз его перекупили, сами ломайте. Но они упорно требовали деньги. Тогда я позвонил своему приятелю Тайванчику (Алимжану Тохтахунову). Он говорит: "Назначай стрелку". Ребята Алика приехали на шикарной машине, заходят в ресторан, подходят к тем шакалам, о чем-то с ними поговорили. В итоге вымогатели подходят ко мне, говорят: "Владимир, ты извини нас, мы не знали, что у тебя такие знакомства". То есть без этого никуда, крышу надо было иметь обязательно. Всегда это было, есть и будет.

"Командир танка разворачивает башню и сносит кафе пушкой"

- Как вы оказались в Венгрии?

- Мне было 44 года, когда я туда уехал. У моего сына была астма, и врачи сказали, что надо менять климат. Выбор стоял между Чехословакией и Венгрией. Поскольку у меня были очень хорошие связи, меня все уважали, разрешили уехать. Проработал там почти 6 лет.

- В то время сталкивались с оскорблениями по национальному признаку?

- Никогда. Хотя как наши солдаты хулиганили - очень сильно! Это было что-то страшное. Помню, как наша команда проводила игру с венграми и мы выиграли с крупным счетом. Так наши офицеры на танке приехали в корчму. Слово за слово, случилась потасовка, и командир танка выскакивает, разворачивает башню и сносит кафе пушкой. Инцидент сумасшедший. Ребят арестовали, уволили со службы. Но дискриминации никогда не было.

- Верите, что сейчас Венгрия – друг для России?

- Нет. Ни им, ни туркам, никому верить нельзя. Только мы почему-то всем верим. Раз обманули, два обманули. Сколько можно обманывать? Обидно за Россию.

- Следите за ходом СВО?

- Слежу. Верю, что сможем победить. Наши же дошли до Киева, но получили приказ повернуть обратно. Что тут сделаешь.

- Как считаете, как скоро мы сможем вернуться на международную арену?

- Вернемся, как только разобьем эту бандеровскую группировку. Все встанет на свои места и все к нам придут. После этого и флаг, и гимн будет, но для этого нужны серьезные действия.

- В данный момент МОК правда пытается решить ситуацию или это пустые слова?

- Им руководят американцы, точно так же, как руководят Украиной: если им разрешат, они закончат войну, нет – будут продолжать. То, что сейчас предлагает МОК, просто неприемлемо. Ни в коем случае нельзя соглашаться на эти условия. Не могу представить, чтобы кто-то из советских спортсменов пошел на подобное. Мы очень дорожили флагом, гимном, страной. По-другому нельзя.

- Многие сейчас меняют гражданство. Как вы к этому относитесь?

- Это предательство. Я бы этого не сделал никогда, хотя меня приглашали в "Манчестер Юнайтед". Англичане делегацией приходили ко мне в номер, уговаривали бежать. Я им говорю: "Не могу, у меня отец работает в КГБ". Да и сам я готов был играть только за Россию. Все-таки Родина.