"Хочу на тросе в пропасть". Новая звезда — о боли и кайфе прыжков в высоту

Зимний чемпионат России по легкой атлетике подарил сенсацию мирового масштаба. Наталья Спиридонова не просто победила олимпийскую чемпионку и трехкратную чемпионку мира в прыжках в высоту Марию Ласицкене, а сделала это, показав впервые в карьере знаковый результат — два метра. В интервью РИА Новости Спорт Спиридонова рассказала, как вместо баскетбола попала в легкую атлетику, что для нее кайф в прыжках, призналась, что и у нее есть хейтеры, а еще призналась, что вместо чемпионата России могла оказаться... в больнице.

"Подозревали аппендицит"

— Уже после чемпионата России узнал, что за день до турнира ситуация была критическая.

— Да, накануне мы сделали хорошую тренировку, и уже перед сном я почувствовала боль в желудке. Подумала сначала — ничего страшного. Уснула — и ночью проснулась от дикой боли. Разбудила маму, говорю — мне очень плохо, что делать? Она мне дала какое-то лекарство, чуть-чуть отпустило, я смогла снова уснуть, но всего на час-полтора. В четыре утра опять проснулась и уже думала вызвать скорую помощь. Но останавливали мысли — вот, положат в больницу, а как же чемпионат России. В общем, понадеялась, что утром отпустит.

— Это незадолго до старта происходило же?

— Вылетать в Москву из Пскова я должна была в пятницу, 23 февраля, на 24-е была назначена квалификация, на 25-е — финал. А происходило со мной это все в ночь на 22-е. Утром в четверг боль стала только хуже. Родители ушли к этому времени на работу, а я уже и о чемпионате не думаю — мне не то что ходить, даже лежать стало больно. Мама вернулась, привезла мне обезболивающие, "Но-шпу", все равно ничего не помогает.

Говорю: "Мама, вызываем скорую". Приезжает машина, врач заходит, я ложусь, чтобы она меня осмотрела — и тут боль внезапно исчезает. Как будто ее и не было. Даже стало неловко перед врачом. Но нам сказали, все равно надо ехать в больницу на обследование. Поехали, я сдала анализы. Оказалось, все в норме, хотя нам сказали — надо будет обследоваться повторно. После этого вернулась домой, позвонила тренеру, сказала: "Все, собираем вещи, утром вылетаем". Спать было страшно ложиться, честно говоря, боялась, что боль вернется. Но все обошлось.

— Врачи предположили, что это могло быть?

— Аппендицит. Но после сдачи анализов ничего не обнаружили.

© РИА Новости / Григорий Сысоев

Перейти в медиабанк

Наталья Спиридонова на турнире "Битва полов"

— Предчувствие, что после всех этих треволнений должно произойти что-то замечательное, у вас было?

— С тренером только посмеялись: что ж такое, у нас опять перед важным стартом какое-то преодоление. В прошлом году тоже история была перед чемпионатом России, правда, другого характера — проблема с документами была, но серьезная, уже речь шла о снятии.

— Прыжки в финале прямо со старта получаться начали так, как вы хотели?

— Наоборот, на разминке показалось, что отталкивание не очень. Даже мысль мелькнула: сегодня не мой день. Но я тут же ее отбросила. На каждый прыжок концентрировалась.

— Мария Ласицкене говорит, что прыжки сразу же забывает. А вы запоминаете?

— В деталях запомнила первую попытку на два метра. Вышла на нее и думаю: что делать-то? Я столько усилий приложила, чтобы на 1,97 прыгнуть, а тут два! Разбежалась и оттолкнулась, не веря, что возьму. В этом году такой прыжок не планировали. И на 1,97-то хотели выйти скорее летом — ближе к Играм дружбы.

— А в следующей попытке взяли!

— Поговорила перед этим с тренером, она мне дала указания по поводу разбега, и я встала уже только с мыслью о том, чтобы сделать все правильно. Момент отталкивания не помню. Следующее воспоминание — приземляюсь, смотрю: планка стоит! И только секунды через три подумала: это же два метра!

— Вы как будто сальто после этого попытались сделать, но приземлились на шею.

— Это было не сальто, я его не умею делать и не пыталась. А что это было — не знаю (смеется). Эмоции просто захлестнули.

— Знаменитая прыгунья Бланка Влашич танцевала после удачных прыжков, спринтер Усэйн Болт изображал натянутую тетиву. Может быть, вам свою традицию завести?

— Нет, я специально ничего не хочу придумывать. Пусть будет то, что само получается, от души.

— После победы вы сказали, что хотите отметить ее какой-нибудь вредной едой - бургером или пиццей. Получилось?

— Пиццей или бургером — нет, а блины с шоколадом тем вечером поела.

— Это тоже запрещенная пища?

— Ну на ночь, конечно, да (смеется).

© РИА Новости / Илья Питалев

Перейти в медиабанк

Наталья Спиридонова

"Увидела медали брата и сказала: тоже хочу"

— С чего начался ваш путь в легкой атлетике?

— Я в пятилетнем возрасте заболела бронхиальной астмой. В начальных классах меня даже от физкультуры освобождали — мне только что-то очень легкое можно было делать. А старший брат у меня занимался греко-римской борьбой. Помню, он приносит домой медали, а я плачу: "Тоже хочу".

Отвели меня к лечащему пульмонологу, и я спросила ее: можно буду заниматься баскетболом или волейболом? Почему-то меня в эти виды спорты тянуло. А врач ответила: "Наташа, тебе больше на пользу пойдут не пыльные залы, а свежий воздух". И мы решили послушать. Прошла медкомиссию и оказалась в легкой атлетике — в ДЮСШ "Надежда". Мне было десять лет. Спустя полгода я уже выполнила третий взрослый разряд по спринту, я с него начинала. Потом стала совмещать спринт и прыжки в длину, затем добавились прыжки в высоту. Могла еще и копье метать, и ядро толкать. В детстве хотелось побольше медалей собрать и на гвоздики повесить (улыбается). В итоге в прыжках в высоту осталась.

— Тренера своего сразу нашли?

— Мне очень повезло. Я его не выбирала, а с самого начала попала к ней — к Алексеевой Екатерине Станиславовне. У меня и всей моей семьи с ней очень теплые отношения, она мне как вторая мама.

— Олимпийской чемпионкой в детстве стать мечтали?

— Нет. Но мама рассказывала, что я как-то увидела по телевизору Елену Исинбаеву и сказала: "Хочу быть как она".

— Тогда надо было с шестом прыгать.

— Ни разу в жизни не пробовала.

— Страшно так высоко взлетать?

— У меня нет боязни высоты. Наоборот, мне хочется пробовать что-то максимально экстремальное. Страшно, но в этом и кайф, адреналин! С парашютом прыгнуть хочется или на тросе в пропасть.

— В Сочи есть такое развлечение — в ущелье с 200 метров прыгнуть можно.

— Я знаю. Очень хочу, но пока не решилась. Страшно: вдруг сердце остановится.

"Львов в Кении не видела. Даже обидно"

— Легкой атлетикой вы начали заниматься, получается, с 2012 года, а с 2015-го этот вид спорта у нас в стране стал, мягко говоря, проблемным — допинговые скандалы, отстранение.

— Когда была маленькой, о проблемах легкой атлетики не думала. Только когда под нейтральным флагом начала на международные турниры выезжать, что-то начала узнавать.

— Обидно было — почему у всех есть флаг, а у меня нет?

— Конечно. Неприятно было. Мне еще и нейтральный статус не сразу дали. На первую заявку пришел отказ. Не поняли вообще, по какой причине, все правила были соблюдены. И в пуле допинг-тестирования я находилась, и необходимое количество проб сдала. Написали письмо, спросили — почему отказ? Через какое-то время дали допуск. Но, честно говоря, я всегда больше старалась думать о соревнованиях. Если отвлекаться на переживания - лучше не будет.

— Но все-таки перспективы нашей легкой атлетики уже тогда были туманными, и тем более туманные они сейчас. Уйти не хотелось?

— Никогда таких мыслей не было и нет. Пока получается и будет позволять здоровье — буду прыгать.

— Что в прыжках в высоту самое любимое?

— Эмоции. Не скажу, что мне так уж нравится тренироваться, выдерживать нагрузки. Это сложно. Но ты понимаешь, ради чего ты это делаешь. Радость, когда планка после прыжка на месте стоит, — это кайф!

— Вы говорили, что по эмоциям для вас международные турниры не сильно отличались от российских. Но у вас в карьере был победный чемпионат мира среди юниоров в Кении, то есть в стране, где обычный человек даже никогда не побывает. Неужели оттуда не осталось каких-то сумасшедших впечатлений?

— Сумасшедших — нет. Саму победу спокойно восприняла: когда прыгнула на 1,91, что принесло мне золото, просто похлопала в ладоши. Может быть, я еще эмоции не умела выражать, все в себе держала. Как стояли на пьедестале, помню: наш гимн не играл, но я про себя все равно его пела.

— И от страны не осталось воспоминаний? На сафари не ездили?

— Нас не возили. Другие команды ездили, а мы ничего не видели, кроме стадиона и гостиницы. Даже обидно — ни львов тебе, ни кого-нибудь еще.

— Сейчас вам от иностранцев приходят письма?

— Негативные сообщения оттуда получаю. Выложу видео прыжка, допустим, и начинается: "Вот и сидите там, в своей России", "Труд в никуда". Стараюсь не читать, сразу удаляю.

— Но хорошие-то сообщения получаете?

— Намного больше.

"И без флага все бы знали, что мы из России"

— Мотивация — распространенное сейчас слово в разговорах со спортсменами. Например, в обычное время вы как чемпионка России поехали бы сейчас на чемпионат мира в помещении в Глазго. Но вы никуда не едете. Это сильно демотивирует?

— Нет. Я к этому отношусь так: если мы никуда не едем, значит, такой сейчас момент. Зачем думать о том, на что мы повлиять никак не можем? Лучше думать о своих задачах на лето, о подготовке к важным турнирам. То есть о том, что в наших силах.

— То, что сейчас во внутренних турнирах платят призовые, — большое подспорье?

— Да, спасибо за это федерации. У меня за зимний сезон вышло восемь стартов. Кроме первенства России, они были все оплачиваемые. Это очень приятно. Да и стараются сделать сейчас все красиво — где-то под музыку, например, прыгаем. Хочется приезжать на такие старты.

— У многих не получается настраиваться. У той же Ласицкене, как мне кажется.

— Маша очень многое видела, побеждала на Олимпийских играх, чемпионатах мира. Наверное, на чемпионатах России ей действительно сложнее найти мотивацию. Мы же, молодые, не так много видели. В секторе у нас есть конкуренция и мотивация, чтобы выигрывать.

— На Олимпиаду, скорее всего, поедут некоторые российские спортсмены — но без флага, без гимна, без формы. Если бы президент World Athletics все-таки допустил вас до международных турниров, вы бы согласились поехать?

— Если бы у нас была команда, как раньше мы ездили, пусть и под нейтральным флагом, и если нас не заставят подписывать никаких деклараций, конечно, поехала бы. Мы столько работаем, прикладываем столько усилий, естественно, хочется соревноваться на международной арене. И в любом случае все бы знали, что мы спортсмены из России.

— В прошлом году один блогер снял нашумевшее видео про беды в легкой атлетике — в частности, отсутствие условий. Смотрели его?

— Да. Действительно, не везде условия есть. В том же Брянске летом можно выступать на прекрасном стадионе, а сейчас прыгали, считай, в подвале — тяжело дышать, сырость. Дорожки волнами, можно ногу подвернуть. И в Пскове у меня тоже условий раньше не было. Пять лет назад он бы тоже мог у нас неприятную картину снять. Но сейчас появился новый стадион, манеж. Хоть и не полноценный, но мне всего хватает. Есть и сектор для высоты. Правда, зимой там можно прыгать только с левой ноги, правоногим будет сложно тренироваться, если только все переставить. Я вдоль стеночки разбегаюсь, мне только-только для дуги места хватает, но хватает. И в целом поддержка от властей идет, губернатор принимает участие, помогает.

— Последний вопрос такой: прыжки в высоту вам в жизни полезны? Через забор чтобы перемахнуть, например.

— Только если через лужи и сугробы (смеется). Если серьезно, в жизни мне мой вид спорта помогает воспринимать проблемы с холодной головой. Не терять концентрацию, не психовать, не торопиться, а уметь вовремя остановиться и все осмыслить.