Специальный корреспондент РИА Новости Елена Вайцеховская рассуждает в блоге редакции о старых как мир вещах: способно ли разрушить карьеру неумение использовать свой шанс, возможна ли рокировка в российском парном катании, и что можно противопоставить сопернику, когда не хватает сложности.
Рыжая англичанка, твиззлы и компоненты
Чем дольше я наблюдаю за Тиффани Загорски и за тем, как азартно она соревнуется, тем больше она мне нравится. Похожие чувства возникли нынешним летом – к защитнику футбольной сборной России Марио Фернандесу, когда он исступленно бился на каждом клочке поля, и чуть ли не вся страна заходилась в безудержном ликовании: "Вау, да он, оказывается, гораздо более "русский", чем мы думали".
Удивительно, но для оседающих в нашей стране спортсменов-иностранцев столь выраженное стремление к тому, чтобы максимально реализовать себя, не редкость. Хотя, возможно, это чисто личностное качество – уметь биться до последнего, пока перед тобой маячит пусть даже призрачный шанс. Возможно, как раз поэтому за рыжеволосой Тиффани и ее необычайно ярким и талантливым партнером Джонатаном Гурейро хотелось следить с самого начала появления этого дуэта на взрослом льду.
В Хиросиме Загорски и Гурейро свой шанс упустили – остались в турнире танцевальных пар вторыми, проиграв Кейтлин Хавайек/Жану-Люку Бейкеру, и это было обидно хотя бы потому, что на последнем мировом первенстве российский дуэт был восьмым, а американский – десятым. Да и запас после первого выступления в Хиросиме у представляющих Россию танцоров был более чем солиден – почти пять баллов. Но далее последовал лишь четвертый итоговый результат в произвольном танце (Гурейро по неаккуратности сделал ошибку в серии твиззлов) и пара фактически потеряла совершенно реальное место в финале Гран-при, то есть – возможность войти в элиту.
После того, как это произошло, я не могла не вспомнить разговор, который состоялся у меня с одним из российских специалистов по танцам на льду за несколько дней до вылета фигуристов в Японию. Собеседница говорила о том, что талантливые и яркие спортсмены очень часто становятся заложниками этой яркости: они внутренне уверены в том, что рано или поздно добьются всего, чего пожелают, поэтому не слишком умеют биться за каждый выпадающий им шанс как за последний.
Вина за ошибку в парных видах программы всегда делится пополам – это аксиома. Да и речь вовсе не о том, чтобы постфактум искать виноватых. Скорее, о том, что спорт – это всегда «здесь и сейчас». Позволить себе притормозить, недооценить соперника или уверовать в то, что результат может быть достигнут малой кровью – самый верный путь к тому, чтобы проиграть. Иногда – отдельно взятый турнир, а иногда – всю свою спортивную жизнь: стоит выпасть из обоймы, и уже никого не интересует, насколько ты был талантлив.
То, как надо биться за свой шанс, прекрасно продемонстрировал в Хиросиме турнир спортивных пар. Победа Натальи Забияко и Александра Энберта в серии Гран-при стала уже второй, фигуристы отобрались в финал с абсолютным результатом в 30 очков, они почти на 16 баллов превысили свой личный рекорд в этом сезоне и почти на 10 баллов заочно превзошли результат чемпионов Европы Евгении Тарасовой и Владимира Морозова, который те показали на первом этапе серии в американском Эверетте.
С точки зрения отбора в финал Гран-при подобные сравнения имеют на первый взгляд не слишком большое значение: Тарасовой/Морозову предстоит еще один старт на следующей неделе в Москве, их конкуренты на предстоящем турнире не столь сильны, чтобы ставить победу фаворитов под сомнение - то есть, набрать те же самые 30 очков для первой российской пары не представляет никакой видимой сложности. Но дело здесь, как мне кажется, совсем не в отборе в Финал. А в том, что Забияко и Энберт, на которых в прошлом сезоне смотрели, как на надежных (и не более того) статистов, одним-единственным выступлением поставили себя на уровень лидеров сезона, а Тарасову и Морозова – в положение людей, которым уже ни за что нельзя ошибаться, потому что ошибки влияют не только на техническую, но и на вторую оценку. Если вдруг у чемпионов Европы она начнет хотя бы незначительно снижаться, это будет означать, что между двумя российскими дуэтами сложится абсолютное равенство сил, и победу в этом противостоянии одержит тот, у кого окажется больше характера, а не мастерства.
Аксель, аксель и тулуп
Сравнивать Рику Кихиру, выигравшую женский турнир в Хиросиме, и ее соотечественницу Сатоко Мияхару, завоевавшую серебро, занятие сомнительное. Единственное, что объединяет этих двух японских спортсменок, что обе они – чемпионки своей страны: Рика – в юниорском разряде, Сатоко – во взрослом. Иначе говоря, у Кихиры нет ни опыта старшей соотечественницы, ни столь же невероятной музыкальной выразительности и фантастических по восприятию постановок. Но зато у нее есть топор. По-английски – Axe. Именно такая аналогия напрашивается при созерцании стартовых протоколов, где у Кихиры, как когда-то у ее соотечественницы Мао Асады, тройной аксель присутствует во всех возможных видах: в короткой программе, в произвольной, и там же – в каскаде с тройным тулупом.
В Хиросиме Кихира преподнесла миру мастер-класс по использованию топора в личных целях. Как только она успешно выполнила в произвольной программе второй из двух акселей, стало понятно, что ее не догонит уже никто. В том числе Елизавета Туктамышева с тем же самым тройным акселем в арсенале – просто в силу того, что такой прыжок у россиянки всего один.
Это было обидно констатировать, потому что Кихира разбила экс-чемпионку мира по сути ее же оружием – сложностью. Она не изобрела ничего нового - просто сделала в этом направлении дополнительный шажок вперед.
Ставка на повышенную сложность всегда достаточно шаткая штука: чем уникальнее прыжки, тем выше риск не справиться с ними. Но иногда у фигуриста просто нет другого выхода. Как не было у той же Туктамышевой: сложность непрыжкового технического контента всегда дается взрослым спортсменкам сложнее, нежели недавним юниорам.
Та же самая картина нередко наблюдается у мужчин: понятно же, например, что по пластике, музыкальности и компонентности катания тот же Сергей Воронов вряд ли может сравниться с двукратным олимпийским чемпионом Юдзуру Ханю. Дело тут даже не в природных задатках, но и в том, что Воронову – 31, а Ханю на восемь лет моложе. Он вырос в антураже новых правил, в то время как Сергей оказался вынужден приспосабливаться к ним, будучи уже сложившимся фигуристом. При этом Воронов – один из немногих одиночников, кто способен очень качественно и хорошо выполнять прыжки. Но четверной в его арсенале всего один – тулуп. Вот и получается, что биться по-настоящему, если соперники не совершают ошибок, Сергею просто нечем. Нет запаса.
Впрочем, то же самое можно сказать о лидерах прошлого сезона в российском одиночном катании Дмитрии Алиеве и Михаиле Коляде. И тот, и другой в свое время намеревались включить в технический репертуар четверной лутц, но в этом сезоне оба решили отказаться от риска, показавшегося ненужным, и сделать ставку на надежность. Ставка не сыграла, в итоге козырей у фигуристов не осталось вообще: после того, как Коляда в Хельсинки финишировал четвертым, а Алиев в Хиросиме остался пятым, их шансы на попадание в финал Гран-при свелись к нулю.
Те, кто внизу
Дорогу к успеху чемпионы всегда показывают соперникам сами. В свое время это прекрасно сформулировал олимпийский чемпион в парном катании Антон Сихарулидзе, сказав: "Когда ты видишь человека на пьедестале, то всегда можешь отследить, каким путем он шел. Соответственно понимаешь, что должен сделать сам, чтобы оказаться там же. Просто тем, кто внизу, всегда легче: они ориентируются на лидеров, идут за ними, и главное – им всегда есть, куда идти".
Сказанное не обязательно относится исключительно к чемпионам. Скорее, ко всем тем, кто делает что-то первым. Не случись после Олимпиады изменений в правилах, ограничивших простор для надбавок за прыжки во второй половине программы, уверена, что сейчас ноу-хау Алины Загитовой, переместившей все прыжковые элементы во вторую часть, тиражировалось бы повсеместно. Теперь же отчетливо видно: все лучшее, что было придумано в части одиночного женского катания в России, уже взято на вооружение. Это продемонстрировала в произвольной программе та же Мияхара, не имеющая в арсенале ни тройного акселя, ни четверных прыжков. Зато все остальное Сатоко сумела довести до совершенства: за лето она заметно улучшила все элементы, включая прыжки, а главное – совершенно безупречно и без потери качества вписала их в очень интересную с точки зрения хореографии постановку со сложнейшими заходами на прыжки и переходами между элементами. Когда видишь подобные "эксклюзивные" программы, сложно не задуматься о том, что времена, когда можно было взять любую из старых программ и кусками (а то и полностью) переложить ее на новую музыку, очень быстро отходят в прошлое: на фоне лучших хорео-образцов они неизменно будут проигрывать.
Комментируя итог женского турнира в Хиросиме, Алексей Мишин, подопечная которого Елизавета Туктамышева проиграла Мияхаре 0,45, сказал, что сложные заходы зачастую просто прячут низкое качество прыжка. И что в мощном скоростном разбеге тоже есть художественная ценность. Здесь тренер лукавил: во-первых, выполнять сложные шаги фигуристу предписывают правила, значит, обсуждать, нужна эта связующая сложность, или нет, бессмысленно в принципе. А, во-вторых, хорошо выполнить прыжок со сложного захода гораздо сложнее, чем сделать то же самое, исполняя многооборотный элемент с длинного разбега.
Хотя Мияхаре, конечно же, повезло: если бы не помарка Туктамышевой на приземлении с акселя, не видать бы японке серебра!
Еще больше интересных статей и интервью – на нашей странице в Яндекс.Дзен