Накануне открытых прокатов фигуристов сборной команды России специальный корреспондент РИА Новости Елена Вайцеховская встретилась с генеральным директором Федерации фигурного катания на коньках России (ФФККР) Александром Коганом и узнала у него, почему у Татьяны Тарасовой до сих пор нет своей школы, заинтересована ли федерация в том, чтобы все талантливые дети попадали к Этери Тутберидзе, и почему от действий арбитров сильнее всего страдают те, кто выступает в парном катании.
Китайские амбиции и российские тренеры
- Начну с возможно неожиданного для вас вопроса: знаете ли вы, что в Китае сейчас создается международный тренерский штаб, задача которого - максимально способствовать завоеванию Китаем медалей на Играх-2022? И войти в этот штаб предложено очень сильному российскому тренеру одиночного катания. Доходит ли подобная информация до ФФККР, и если да, в ваших ли силах воспрепятствовать отъезду специалистов из страны?
- Любая страна, которая проводит Олимпиаду, ставит перед собой задачу завоевать как можно больше медалей. Китай в этом отношении страна очень амбициозная, мы видели это по летним Играм-2008, и я знаю, например, что с некоторых пор китайцы очень активно просматривают по всему миру спортсменов, которых могли бы натурализовать. Естественно, они стараются привлечь к работе и лучшие тренерские кадры. Но мне кажется, что у тренеров, которые работают в нашей стране, все же больше преимуществ.
Александр Коган
- В чем они заключаются?
- А в чем вы видите преимущества работы с китайскими спортсменами – кроме денег, разумеется?
- Мой опыт работы в самых разных видах спорта говорит о том, что тренеры – это очень преданные своей стране люди. И если они начинают искать работу на Западе, за этим, как правило, стоит отсутствие возможности работать дома.
- У меня нет информации, что кто-то из российских тренеров этой возможности лишен.
- Первое имя, которое навскидку приходит в голову – Инна Гончаренко, которая ушла из ЦСКА больше года назад и до сих пор не нашла себе места ни на одном московском катке.
- Конечно же, в интересах и ФФККР, и, прежде всего, московской федерации фигурного катания, чтобы такой тренер, как Гончаренко, продолжала работать. Но, насколько знаю, Гончаренко сама отказалась от тренерской деятельности. И с тем, чтобы ей помогли куда-то устроиться, она в федерацию фигурного катания не обращалась. В Москве сейчас открывается достаточно большое количество катков, где тренер высокого класса может найти себе применение.
- Способна ли федерация фигурного катания помочь в этом отношении тому или иному специалисту? В вашей ли это власти?
- Давайте начнем с того, что, к сожалению, ФФККР не имеет своих спортивных объектов и своих спортивных школ. А в таких тренерах, на мой взгляд, должны быть прежде всего заинтересованы школы. Так было в свое время с Еленой Водорезовой (Буяновой – прим), когда она начала работать в ЦСКА, с Этери Тутберидзе в школе "Самбо-70". Вот вы сказали о Гончаренко, а Татьяна Анатольевна Тарасова у нас тоже без катка. Но мы не можем стукнуть кулаком по столу и приказать кому-то взять к себе того или иного специалиста.
- Чисто по-человечески вас беспокоят ситуации, когда тренер по каким-то причинам отходит от профессии?
- Конечно.
- А не считаете некой несуразицей, когда сильный российский тренер работает исключительно с иностранцами, как это делает, например, Марина Кудрявцева?
- Человек ведь всегда выбирает ту жизнь, которая наиболее ему комфортна. В свое время Марина, как и многие другие наши тренеры, уезжала за рубеж, много лет тренировала в США, так что ее работа с иностранными спортсменами началась очень давно. Тренеры – это, безусловно, наш золотой фонд, но не стоит забывать, что у нас сейчас достаточно много молодых специалистов, которые выросли уже в рамках новой системы. Они востребованы и в нашей стране, и за рубежом. К ним начинают приезжать иностранные спортсмены. А это уже говорит об авторитете не только конкретных специалистов, но и всей российской школы фигурного катания. Помимо всего прочего, это поднимает интерес к фигурному катанию, который в той же Европе неуклонно снижается.
- Ну так мы его в определенном смысле поднимаем своими же спортсменами, которые начинают выступать за другие страны. Не хочется употреблять термин "перепроизводство" применительно к живым людям, но, согласитесь, высококлассных одиночниц в России сейчас на порядок больше, нежели мест в национальной команде.
- В фигурном катании это так или иначе было всегда. В советские времена скамейка запасных в том же парном катании или танцах была такова, что люди, которые годами не попадали в сборную, вполне могли выиграть чемпионат Европы. Тот же Китай накануне Олимпиады-2008 имел в каждом виде спорта по несколько резервных сборных, и вы это знаете не хуже, чем я. Высокая конкуренция обеспечивает высокий результат: мы прекрасно видим это по группе девочек, которые тренируются в команде Тутберидзе.
Вольная борьба и российские одиночницы
- Подобная конкуренция в вольной борьбе привела к тому, что российские борцы стали выступать за множество других стран, и не только из числа бывших республик СССР. Ради того, чтобы иметь возможность участвовать в крупных соревнованиях, многие готовы не задумываясь поменять спортивное гражданство.
- Можно задам встречный вопрос: назовите мне хоть одного спортсмена, который у нас не имел бы возможности выступать на международных соревнованиях? Да, бывает сложно пробиться в сборную, но чем это отличается от той же Японии, где очень много хороших одиночниц? Тем более что амбиции у всех разные. Кто-то стремится выиграть Олимпийские игры и готов чем угодно ради этого жертвовать, а для кого-то пределом мечтаний является просто участие в этапе Гран-при. Но конкуренция все равно должна быть максимально высокой. Поэтому каждый запрос на смену гражданства российским спортсменом всегда очень тщательно нами изучается и обсуждается.
- Один из последних прецедентов – Анастасия Шаботова, которая с нынешнего сезона станет выступать за Украину. Чем руководствуется ФФККР, отпуская в другую страну спортсменку, владеющую тройным акселем и четверным прыжком?
- На тот момент, когда эта спортсменка получала релиз, она не владела ни тем, ни другим элементом. Во всяком случае, не показывала этого на тех соревнованиях, в которых участвовала в прошлом сезоне. Многие спортсмены постоянно говорят о том, что прыгают четверные в тренировках, но на самом деле это не так.
- Сделать переход спортсмена невозможным федерация в состоянии?
- На этот счет все подробнейшим образом прописано в правилах Международного союза конькобежцев.
- Да, но совсем недавно была ситуация, когда французская федерация фигурного катания больше года не давала релиз Андрею Новоселову. Из чего я делаю вывод, что осложнить регламентированный правилами процесс все же возможно.
- Любой переход – это прежде всего вопрос переговоров, согласования множества вопросов между двумя, а то и тремя федерациями. У меня, например, возможность получения релиза для Новоселова вызывала поначалу большие сомнения. И процесс действительно занял почти год.
- В кругу российских тренеров, работающих в женском одиночном катании, очень распространено мнение, что всех талантливых девочек ФФККР прежде всего направляет в группу Тутберидзе. Прокомментируете?
- Если честно, никогда не слышал, чтобы кто-то из работников федерации советовал родителям, куда отдавать ребенка. Родители сами решают такие вещи. Хотя в свое время я договаривался с Еленой Водорезовой, чтобы она посмотрела Дениса Тена. Точно так же я советовал родителям Полины Цурской, когда она каталась в Омске, попробовать попасть на просмотр к Этери. Больше за советами лично ко мне никто не обращался. Тут ведь еще вот какая вещь: у каждого тренера имеется определенный физический предел времени работы с детьми. Невозможно одновременно работать с двадцатью спортсменами достаточно высокой квалификации. Так просто не бывает.
- Но работает же Тутберидзе?
- У нее существует достаточно жесткое разделение на подгруппы, с которыми работают другие тренеры. Не стоит забывать и о том, что есть определенные квоты на выступление в соревнованиях. К примеру, на первенство Москвы каждая школа может заявить определенное количество фигуристов. Если в школе переизбыток сильных спортсменов, это означает, что одновременно заявить всех их на соревнования становится просто невозможным. Поэтому если говорить об интересах ФФККР, мы заинтересованы как раз в том, чтобы сильные спортсмены распределялись равномерно, а не были собраны в рамках одного клуба.
- ФФККР имеет возможность финансово поддерживать иногородних талантливых детей, приезжающих в Москву?
- Да, и мы это делаем, коллегиально решая, кому и в каких размерах выделять материальную помощь.
- Знаю, что работу иностранных специалистов, работающих с российскими спортсменами, оплачивает ОКР.
- Это касается не всех видов спорта и не всех специалистов.
- То есть, когда спортсмен изъявляет желание уехать за рубеж и тренироваться там на постоянной основе, как это сейчас делает Евгения Медведева, это чисто спонсорская история?
- В основном – да.
- А как лично вы относитесь к тому, что российские спортсмены уезжают к зарубежным специалистам?
- У меня двоякое отношение к этому. В каких-то случаях это хорошо, в каких-то не очень. Но я не готов сказать, что есть специалисты, к которым мы, не раздумывая, отпустим любого своего спортсмена, потому что эти специалисты заведомо лучше, чем наши. Думаю, что каждый тренер, неважно, западный или российский – это всегда какой-то новый опыт. Но как этот новый опыт будет реализован конкретным спортсменом, предсказать невозможно.
О судьях и авторитетах
- Сейчас в фигурном катании не составляет проблемы стать судьей или техническим специалистом, пройдя обучение и сдав соответствующий экзамен. Соответственно, в судейском корпусе появляются люди, которые не были фигуристами, не слишком разбираются в музыке, не имеют представления о классическом балете или современной хореографии. Это не вызывает диссонанса?
- Вопрос такой действительно актуален. В нашей федерации как-то сложилось, что судьями все-таки становятся те, кто катался сам и прекрасно понимает, условно говоря, что нельзя, стоя на коньке, шагнуть поперек движения. У нас разработана специальная система образования для судей, и все те, кто находится в основном списке, - это высокообразованные в плане музыки и искусства люди. У затронутой вами проблемы есть ведь и обратная сторона, когда судьями становятся люди, которые в той или иной мере сами прошли спорт, а потом получили профессиональное музыкальное образование и имеют совершенно иное понимание интерпретации музыки, ее характера, музыкальных акцентов, даже когда фигурист интерпретирует на льду хорошо известное классическое произведение. Так вот, с точки зрения этих специалистов зачастую оказывается, что в фигурном катании вообще все плохо.
Или взять парное катание, которое развито далеко не во всех странах. Судьи из этих стран проходят обучающие семинары, смотрят соревнования по телевизору или в видеозаписи, но очень сложно судить парное катание, если ты не видишь его живьем на протяжении года, а то и больше – там слишком много нюансов. В правилах ИСУ прописано: чтобы продолжить оставаться в списке международных судей, человек должен отсудить минимум один турнир в три года. Поэтому сплошь и рядом мы имеем ситуацию, при которой в судейских бригадах появляются люди, которые видят реальное парное катание раз в три года. Естественно, они оказываются не в состоянии воспринять и оценить множество вещей – сделать это позволяет только наработанный опыт.
- И ведь протест на работу таких специалистов не подашь.
- Увы, это так. Протест можно подать только на одно: на математическую ошибку при подсчете результатов. Во всех остальных случаях протесты просто не принимаются.
- Вас устраивает то представительство, которое Россия имеет в ISU?
- Конечно нет. Я бы хотел видеть представителя нашей страны в каждом из технических комитетов. У нас же на данный момент Александр Лакерник является вице-президентом ISU, Ульяна Чиркова входит в техком по синхронному катанию, а Федор Климов включен в качестве представителя спортсменов в техком по одиночному и парному катанию. Будем бороться за то, чтобы вернуть представительство в техком по танцам.
- Лакерник был выдвинут на пост вице-президента в достаточно солидном возрасте. Означает ли это, что более молодых специалистов такого класса у нас в стране нет?
- Я бы сказал, что специалистов подобного класса и со столь высоким международным авторитетом нет не только у нас в стране, но и в мире. Александр Рафаилович, добавлю, единственный представитель России на позиции вице-президента за всю 125-летнюю историю ISU.
- Как, кстати, вы относитесь к перспективе новшества, которое сейчас активно обсуждается - введению технической и артистической программ?
- Мне кажется, что, если подобное нововведение будет реализовано, фигурное катание в значительной степени потеряет свою привлекательность. Интерес к нашему виду спорта подогревается прежде всего сложными или уникальными элементами. В свое время Дик Баттон (олимпийский чемпион 1948 и 1952 годов - прим.) проводил чемпионаты мира среди профессионалов, где фигуристам как раз предписывалось исполнять техническую и артистическую программу. Но интерес к подобному формату со стороны телевидения достаточно быстро угас. Люди хотят видеть борьбу на грани человеческих возможностей, накал страстей. Не говорю уже о том, что появление артистических программ уведет фигурное катание еще дальше от понятия объективности. Поэтому хотелось бы все-таки иметь возможность как следует обсудить все аргументы, взвесить возможные последствия, а потом уже принимать столь глобальные решения. Но это, как понимаете, мое личное мнение.
Об академиках и начальном образовании
- В России сейчас подобрался на редкость равный состав высококлассных действующих фигуристов. Есть ли возможность устраивать для этой группы топ-спортсменов какие-то шоу внутри страны, как это делают у себя японцы?
- В той системе, которая сложилась в российском фигурном катании, существует достаточно много профессиональных шоу-проектов, которые реализуют Илья Авербух, Татьяна Навка, Евгений Плющенко. Они проводят много всевозможных мероприятий, в которых задействованы те, кто по факту уже закончил карьеру.
- Да, но все эти шоу ориентированы прежде всего на постановку театральных спектаклей. Японский вариант, если правильно понимаю, дает возможность действующим спортсменам начинать накатывать свои программы на публике уже летом.
- Ошибаетесь. Ни в одном из японских туров фигуристы не катают соревновательные программы – они выступают исключительно с теми номерами, что были поставлены специально для конкретного шоу. Это прописано в контрактах. Для показа соревновательных программ на публике у нас предусмотрены открытые прокаты, которых в Японии не существует. Такие прокаты есть у американцев, но проводятся они не осенью, а в начале лета, когда люди только ставят программы и, естественно, заинтересованы в том, чтобы услышать как можно больше замечаний со стороны.
- Американцам вообще свойственно начинать соревновательный сезон раньше.
- Лично я считаю, что нам нет смысла делать подобное у себя в стране. Если сезон рано начат, он, как правило, рано и заканчивается. Становится сложно подвести спортсмена к главному старту в состоянии максимальной готовности. Если же говорить о шоу, как о возможности заработать денег, мы уже проводили подобное мероприятие сразу после Игр в Пхенчхане ("Гордость нации" - прим). Планируем в конце этого сезона провести показательные выступления сборной команды после чемпионата мира 2020 года. Если увидим заинтересованность в шоу такого рода со стороны телевидения, можно будет говорить о том, чтобы сделать их регулярными. Почему нет?
- В последние несколько лет у российских фигуристов стало очень популярным организовывать собственные школы, академии, проводить на коммерческой основе всевозможные сборы, семинары, выездные тренировки. Почему бы федерации не подгрести этот бизнес под себя? Как показывает практика, это ведь реально выгодно.
- Выскажу, возможно, крамольную мысль, но, на мой взгляд, прежде чем становиться академиками, хорошо бы получить тренерское образование. Когда этого образования нет, как-то дико начинать с того, чтобы создавать собственную школу и организовывать обучение фигурному катанию "под ключ" для всех желающих. Знаю, что в Краснодарском крае на катках летом нет ни одной свободной минуты – весь лед расписан под всевозможные тренировочные лагеря. Из чего я делаю вывод, что дело это действительно выгодное. Просто если идти по этому пути, мы придем, наверное, к тому, к чему приходят во многих зарубежных странах, где люди работают для заработка, но не для того, чтобы готовить спортсменов на высокий результат.
- То есть с точки зрения ФФККР, создавать какие-то бизнес-проекты, реализовывать их своими силами и получать отчисления – невыгодно?
- Дело тут не в выгоде. А в том, что задача ФФККР все же несколько иная. И заключается она, прежде всего, в том, чтобы помочь спортсменам и тренерам достигать максимально высоких результатов и максимально расширить охват тех, кого интересует фигурное катание, как вид спорта. Слишком большое количество показательных выступлений неминуемо начнет нарушать рабочий график. И пойдет в ущерб результату. Работа на карман и на результат – это зачастую взаимоисключающие вещи.
- Вы ведь достаточно много лет серьезно занимались бизнесом. Насколько сопоставимо с этим то, чем занимаетесь сейчас?
- Это разные вещи. Когда ты работаешь в бизнесе, особенно если стоишь во главе той или иной компании, работаешь исключительно на себя. Работа в ФФККР – это прежде всего работа, направленная не на собственные интересы, а на развитие фигурного катания в стране. Появляется больше денег, значит, мы можем отправить больше детей на какие-то международные соревнования, сделать что-то еще.
- Иначе говоря, уйдя из бизнеса в спорт, вы сами себя ударили по карману?
- Когда я принял предложение войти в состав оргкомитета Игр-2014 в Сочи, мне просто было очень интересно попробовать реализовать себя в проекте, который, скорее всего, в моей жизни больше не повторится. Ведь как ни крути, фигурное катание – это дело всей моей жизни. Хотя много лет назад мне мой родной брат сказал: "Прекрати заниматься ерундой, мы из-за тебя теряем деньги!"