Один из главных хоккейных функционеров России – первый вице-президент ФХР, глава штаба национальной сборной и глава штаба петербургского СКА Роман Ротенберг в интервью исполнительному директору "Россия сегодня" Василию Конову впервые рассказывает о начале и развитии своей карьеры, о семье, о том, когда в Москве откроется первая школа "Красная Машина Юниор" и какой хоккей нужен России сегодня.
- Самая позитивная новость для вас, как для человека, который отвечает за сборную России - это, наверное, новое соглашение игроков НХЛ, где должны зафиксировать участие хоккеистов лиги на Олимпийских играх в Пекине. Другое дело, что для сборной России Олимпиада - это цель номер один?
- Это действительно очень хорошая и важная новость. Мы как действующие олимпийские чемпионы хотим выиграть десятое золото для нашей страны. У нас с канадцами сейчас по девять золотых медалей. Нам поставлена задача, мы к ней идем. Других целей, кроме победы, перед Россией быть не может. Что касается соглашения игроков НХЛ, то там прописана возможность приезда игроков лиги, но при проведении переговоров с МОК, Международной федерацией хоккея, владельцами клубов НХЛ. Если сравнивать ситуацию с Играми в Южной Корее, то она аналогична: также велись переговоры, также было желание игроков. Все упирается в экономику: МОК зарабатывает на Играх одинаковое количество средств вне зависимости от того, принимают в них участие хоккеисты из НХЛ или нет. А вот тратят при приезде игроков из НХЛ они сразу намного больше. Само собой, мы следим за ситуацией, у нас есть план А, есть план Б. Мы готовы к любому развитию событий, как мы были готовы и перед Олимпийскими играми в Южной Корее.
- План Б – это КХЛ?
- Мы рады тому, что у нас в России очень много очень талантливых молодых хоккеистов. Мы смотрим на ребят, которые, имея очень хорошее предложение, не уехали в Северную Америку, и понимаем, что они в короткие сроки будут способны приносить пользу и клубам, и сборной. И если состоявшиеся игроки, такие как Капризов или Сорокин, улетают, то еще человек 50, которые имели предложения, остались. И эти 50 – потенциальные кандидаты в сборную. Как и в 2018 году, мы пропишем в документах для МОК всех: и тех, кто играет в Северной Америке, и тех, кто выступает в КХЛ.
- Но при этом игроки, которые реально были звездами и в КХЛ, и в сборной, отдали предпочтение Северной Америке.
- Здесь основное - желание самого игрока. У нас была стратегия с 2014 года, и, согласно ней, мы готовились к Играм в Южной Корее. Нам удалось вернуть из Северной Америки многих игроков, но при этом в финале Олимпиады решающее слово в самый важный момент сказали хоккеисты, которые не выступали в НХЛ. Я говорю про Никиту Гусева и Кирилла Капризова. За счет нашей общей работы мы показали всему миру, что Гусев и Капризов, играя в России, могут дорасти до уровня мировых звезд. Сейчас такая же ситуация, и мы будем готовы показать миру новых потенциальных мировых звезд.
Возвращаясь к вопросу о борьбе с оттоком хоккеистов, скажу, что это очень серьезная работа, которая проходит в ручном режиме. Это, в первую очередь, общение с родителями, с игроками, создание условий правильного тренировочного процесса. Вот талантливые ребята: Даниил Лазутин – победитель Мирового кубка вызова, Матвей Мичков – победитель юношеской Олимпиады, он был одним из самых младших в команде, но установил рекорд по набранным очкам, Никита Чибриков - один из лучших игроков 2003 года рождения, также побеждал на Кубке Вызова. Никита, к примеру, уже принял решение об отъезде в Северную Америку. Нам удалось провести переговоры с московским "Динамо", надо сказать большое спасибо за то, что они согласились на это. Никита не видел перспективы для себя в плане развития именно здесь. Мы пообщались, состоялся разговор с родителями Никиты. Он изучил, как будет развиваться в России, с каким тренером будет работать, и в течение часа принял решение не ехать в Америку. Я был удивлен, что он принял его так быстро.
При правильном подходе в России можно и нужно развиваться, но это уже вопрос на местах. Если, допустим, в "Ак Барсе" Квартальнов бы не привлекал Воронкова в основу, не было бы такого Воронкова, которого мы знаем. Он провел сильный турнир (молодежный чемпионат мира 2020 года), кроме одного периода. Как и вся команда. Играя на чемпионате мира, они почувствовали, что могут доминировать в матчах со сборными Канады и США. Но тому же Воронкову, чтобы попасть в команду мастеров, необходимо быть очень крепким физически. Его к этому нужно подвести. Конечно, это риск для тренера. Ему надо действовать как в свое время Виктору Тихонову, который постоянно вводил совсем молодых ребят. Звено Макаров – Ларионов – Крутов было лучшим в 20 лет, они всех выносили в этом возрасте, а почему этого не должно быть сейчас? На данный момент один из таких примеров – звено Марченко – Морозов – Подколзин. Мы надеемся, что они станут лучшими в мире, что они смогут вывести сборную России на новый уровень и станут таким звеном, как Крутов, Ларионов и Макаров. Тройка с Марченко тоже не сложилась в один день, это несколько лет работы. Об этом просто многие не знают. Они приезжали в сборные, начиная с 15 лет, и проходили регулярно централизованную подготовку на одном льду сочинского "Сириуса" под руководством специалистов и тренеров ФХР. И спустя четыре года они показывают такой хоккей, на который приятно смотреть.
- Здесь же еще вопрос дисциплины и отношения к делу в целом: можно пахать с утра до ночи, а можно начать халявить, получив первый серьезный контракт.
- Конечно, мы сейчас отслеживаем все: у нас стоят аппараты для полного сканирования. Такие есть в лучших футбольных клубах мира и в НХЛ. Раньше надо было в ручном режиме, на глазок отслеживать, кто как отдыхал, что ел. А здесь все просто: современные технологии позволяют узнать, достаточно ли ты спал, восстанавливался ли, было ли нарушение режима. Если есть нарушения, хоккеисту выдается бумага и делается предупреждение, а при повторении ситуации санкции существенно жестче. Современный хоккей таких вещей не прощает.
Все игроки со временем приняли такой современный подход. Они все понимают. Сейчас мы видели, как ребята готовятся летом. Мы не вправе их заставить, мы им доверяем. Они присылали видео с тренировками, и это личная ответственность каждого. Вот сейчас рассказываю и сразу вспоминаю, как перед Кубком мира 2016 года его организаторы запретили проводить командные тренировки всем участникам до определенного момента. Оставили только две недели до старта турнира, не было возможности раньше собираться. Мы разослали всем игрокам программы и постоянно были на связи. Но при этом игроки сборной Канады решили сами по тройкам где-то заниматься, готовились так, как считали нужным, но не нарушали какие-то регламенты – они тогда отнеслись к этому сверхпрофессионально. Они проявили патриотизм, так как понимали, что выступают на Кубке мира, который надо выиграть. И вместо того, чтобы отдыхать месяц, надо готовиться. Да, получается, что времени побыть с семьей меньше. Это морально непросто, сезон длинный. Вот здесь разница. Мы играли со сборной Канады на равных два периода, в третьем они добавили, а мы – нет. Это было видно всем. Да, это определенная культура. Тут никого обвинять не надо. И сейчас я сравниваю ту ситуацию 2016 года с нынешней: молодые ребята приехали на сборы в Новогорск, и мы увидели, что месяц до этого они уже жестко пахали. Они уже готовы.
- Предстоит важный сезон: чемпионат мира в Минске, переход на целенаправленную подготовку к Играм в Пекине. Под это дело ФХР снова поменяла главного тренера. Брагин пришел с каким-то планом, или федерация пришла к нему со своими мыслями?
- Знаете, у нас системный подход. После победы на Играх-2018 мы наметили цикл подготовки на четыре года. В принципе, к тому хоккею, в который мы хотим играть, мы идем шаг за шагом.
Тренер Валерий Брагин и первый вице-президент Федерации хоккея России Роман Ротенберг
- Получается, раз пришлось менять тренера, в этом четырехлетнем цикле произошел сбой?
- Брагин в системе ФХР уже много лет, и здесь вопрос не только в фигуре главного тренера, здесь вопрос всего во всем штабе. Хоккей – это игра деталей. Роль главного тренера самая важная, но значимость специалиста по защитникам, игре в меньшинстве или большинстве так же велика. Каждый должен быть лучшим на своем месте. Это коллективный труд. Мы с Валерием Николаевичем много лет думали и обсуждали, как нам вернуть хоккей, который подходит нам по нашей же культуре. Сборная СССР Тихонова и Тарасова – это доминирование на льду, красивые шайбы, комбинации. Это раскаты с оставлениями на набегающего, каждый мог импровизировать на льду, потому что у игрока в голове было множество заготовленных комбинаций. Защитник мог завершить атаку на пятачке как нападающий. Но при этом была и дисциплинированная, железобетонная оборона. Это не только атакующий хоккей. Оборона начиналась в зоне атаки при потере шайбы – сборная СССР уже тогда применяла прессинг. Это так называемый тотальный хоккей. Мы не копируем эту модель, а берем ее за основу и совершенствуем под современные реалии.
- Все равно у болельщиков к федерации возникает вопрос: сборная достигла поставленной цели – выиграла Олимпиаду, но меняется тренер и начинается четырехлетний цикл, проходит еще два года – снова смена тренера. Фактически три встряски за четыре года.
- Необходимо давать людям возможность, шанс. Мы хотим постоянно побеждать. Вот мы, например, общаемся с тренером. Он красиво и правильно все рассказывает, у нас есть полное понимание будущего процесса. Но нам надо проверить его в деле. Мы даем возможность главному тренеру проявить себя, и дальше вопрос - получилось это у тренера или нет. Достигли ли мы результата, действуем ли мы по нашей модели игры, которую изначально задумали. Возможности ждать у нас нет. Основное – это победа.
- Вы как генеральный менеджер ровно в такой же ситуации. То есть вы тоже должны понимать, кому доверяете, кто будет принимать финальное решение в олимпийском финале.
- Да, нужно погружаться туда, нужно все знать. Например, уехал Панарин, и нужно его кем-то заменить. Есть два-три варианта. Если не попадешь в точку, все исчезнет. Звено перестанет работать. Когда мы брали его в Петербург, мы все про него знали. Как с Темой работать, мы тоже понимали. Выбор игроков - сложный вопрос. Химия в тройке нападения не возникает случайно, это всегда поиск нюансов: кто с какой руки бросает, кто как играет без шайбы – и во время атаки, и во время обороны. Важна и психологическая совместимость игроков. Если мы хотим победить в Минске, а потом и в Пекине, то нам надо брать таких хоккеистов, которые не подведут.
- Всегда в связке идет сборная плюс СКА. Можно ли считать плюсом для тренерского штаба ваше видение петербургского клуба как базового?
- У нас нет такого определения, как базовый клуб сборной. Мы рассуждаем по-другому. Вот мы имеем 20 человек условно, которые могут сыграть в сборной, но им ничего не гарантировано. Вообще. Мы их готовим по нашей системе. Эта подготовка идет весь год. Сейчас с июля идут игровая практика и матчи. Это дает возможность главному тренеру подготовить тех игроков, на которых он сможет рассчитывать на все сто. Чтобы они были готовы играть, как было на Играх в 2018 году, когда был установлен своеобразный мировой рекорд - 15 человек из одного клуба в составе сборной.
Роман Ротенберг
- Если их 15, то почему это не базовый клуб?
- Это устаревшее понятие. Базовый клуб – все клубы, которые готовят кандидатов в национальную сборную.
- Но из ЦСКА было 10 игроков, а из "Магнитки" – двое. Ну и какой же тогда "Магнитка" базовый клуб?
- Но они же подготовили людей! И двоих подготовить - большой труд. Вот мы 15 человек готовили по определенной программе, у нас досконально расписаны все микро и макроциклы физической подготовки. Мы знаем о наших игроках все: их питание, чем они занимались в свободное время, все, о чем мы уже говорили. Это не казарма, но здесь главное – результат. Счет на табло, как говорится. Мы - олимпийские чемпионы. Это как в своё время Виктору Васильевичу Тихонову задали вопрос после того, как обыграли Канаду: как же вам так удалось обыграть Канаду? В чем секрет вашей игры? А он ответил: работа, работа, работа и дисциплина. В принципе, это вот такие достаточно общие вещи – просто ежедневно развиваться и прогрессировать.
- Но вы же помните, сколько критики было о том, как мы ими стали?
- Знаете, просто не бывает. Но основное - спустя 26 лет, став олимпийскими чемпионами, мы показали всему миру, что мы это можем. Для нас это было важно в плане нашей уверенности, в плане маленьких мальчишек, которые идут в хоккей, в плане нашего внутреннего состояния. Вера, что мы можем побеждать, снова при нас. Согласен со многими экспертами и болельщиками - надо много работать над ошибками, поэтому мы начали работу над ними сразу же после того, как завоевали золото.
- Скорее, работа над ошибками началась после провала в Сочи...
- Да, нам дали такую возможность. Спасибо большое за доверие нашим руководителям, которые нам поверили и дали возможность довести дело до конца. Мы были близки к тому, чтобы вообще не поехать на Олимпиаду (в Южную Корею). Эта ситуация забрала много сил. Эти качели морально всех измотали. Но это мы поехали на Олимпиаду. Это мы выиграли эту Олимпиаду. И эту победу у нас не отнять. Сколько сил мы потратили, чтобы просто туда отправиться? Вы знаете, насколько было сложно после первого поражения? Можно сделать сериал про "Чикаго Буллз", а можно сделать фильм про сборную России, которая несмотря ни на что смогла поехать на Игры и победила. Думаю, когда-то мы к этому придем, но сначала надо выиграть вторую Олимпиаду, тогда это будет более актуально. Когда мы летели в Южную Корею, мы вместе смотрели фильм "Движение вверх" - такая история прошлых побед очень вдохновляет. Сильный фильм!
Хоккеисты сборной России после победы на Олимпийских играх
- Вы как глава штаба сборной наверняка точно знаете цену победы. Какой бюджет у сборной России? Есть вообще бюджет у сборной России?
- Нам помогает министерство спорта, мы очень благодарны за поддержку Олимпийскому комитету России, но основная часть нашего бюджета - это рыночные спонсоры. Финансирование - это очень важная часть. Вот, например, история из жизни. В сборную приезжает игрок. В клубе замечательные условия: вся инфраструктура, все как надо, его там одевали, кормили хорошо, давали хорошую экипировку… Он приезжает в сборную - ему не выдают ни кроссовок, ни питания, все одеты вразнобой, кто во что попало. Вот так раньше было!
- Ну да, сейчас такое представить невозможно.
- Да! А для этого нужно финансирование. Сборная - это всегда шаг вперед. У нас должны быть лучшие условия или как минимум такие же хорошие, как в клубе. Потому что, когда сборная России приезжает в Канаду и видит, как их команда выходит на улицу - красиво одетая, все вместе - понятно, что ребята сразу чувствуют себя некомфортно. Они смотрят - для них все сделали, а для нас... Как они летали, как они ездили, автобуса даже не было… Там много деталей. Начиная с 2014 года, я лично, понимая, что это очень важная составляющая, стал работать над тем, чтобы у девяти сборных команд все было: нужно было всех одеть, накормить, обеспечить хорошее проживание, логистику, грамотный тренировочный процесс. И не только во время официальных вызовов, но и в другое время. Мы делаем лагеря развития для защитников, вратарей системы сборных команд, отдельно работаем с юниорами в "Сириусе". Это фундамент, который необходим.
- Сколько это стоит в год?
- Я бы не хотел сейчас разглашать коммерческие детали, но, наверное, мы можем сопоставить это с футбольной сборной. То есть, если мы сравниваем с точки зрения бюджета, то у РФС он больше, чем у ФХР, это абсолютно точно, и поддержки больше, и, конечно, мы были бы рады, если бы нам больше помогали (смеется).
Первый вице-президент Федерации хоккея России Роман Ротенберг
- Получается, у вас один серьезный спонсор?
- До 2018 года у нас была компания "Р-Фарм", а победа в Пхенчхане дала нам возможность провести переговоры с "Норникелем". Владимир Олегович Потанин лично принял решение помогать сборной России по хоккею, помогать нашей "Красной Машине". Кстати, о "Красной Машине": я вижу, как это понятие вдохновляет ребят. Разумеется, только нарисовав название, ты не решишь всего, но это дает ребятам возможность вдохновиться, почувствовать историю, потому что без прошлого нет будущего. Многие ребята сейчас стали больше изучать историю, как играла сборная СССР. Это наша идеология. Это то, что должно быть всегда: понятная цель, стратегия, концепция, философия, идентичность - то, что отличает нас от других стран.
Понятно, что это громкие слова. У нас тоже была своя система, одна из лучших - тотальный хоккей Виктора Тихонова, комбинационный хоккей с шайбой и прессинг по всей площадке при игре без шайбы. Чтобы играть как сборная СССР, нужно проделать огромную работу. Это должно идти годами, тренеры должны постоянно развиваться, изучать новое. Подобный подход есть не только в хоккее. Как тот же Юрген Клопп - он же постоянно вводит что-то новое. Система игры Клоппа - это же изначально система "Барселоны" Гвардиолы. Он просто ее усовершенствовал, сделал более агрессивной, если по большому счету.
- Когда в 2006 году вы познакомились с Александром Ивановичем Медведевым, если не ошибаюсь, на экономическом форуме в Петербурге…
- Мы познакомились на собеседовании в "Газпроме". Я тогда возвращался из Англии. Так получилось, что у меня родители в 91-м году решили переехать. И мы переехали в Финляндию. Ну, вы знаете - 90-е годы, Ленинград… У меня отец - тренер, причем он работал им все мое детство. Я всегда ходил с ним на тренировки по дзюдо, ездил на все сборы, просто жил этим. Все, что помню из детства - постоянные тренировки и сборы. Я даже не помню другой жизни, для меня это и была жизнь. Как с трех лет мы с ним начали, так до отъезда в Финляндию это и продолжалось, до 10 лет. Но в то время я уже хотел играть в хоккей, просил… Смотрел хоккей по телевизору, его же часто показывали, тогда хоккей вообще был везде. Но не было возможности ездить на тренировки.
Александр Медведев, Вячеслав Быков и Роман Ротенберг (слева направо)
Когда мы уехали в Финляндию, я пошел в школу. Там была русская школа, но мама сказала: "Тебе нужно выучить язык, ты идешь в финскую". И меня просто, скажем так, бросили в пекло. В этой школе во дворе был каток. И там катались все. Вообще все. Такая в стране культура (смеется). Мне потом отец устроил тренировки по дзюдо, он там, в Хельсинки, тоже продолжал тренировать. А я в школе как-то встал на коньки... Затем начали искать какие-то команды... Мне было уже 10 лет, было поздновато играть в хоккей. Хотя есть примеры - тот же Эрик Линдрос еще позже начал, но это уже вопрос дальнейшего развития. Нашли команду, ездить было далеко, но все закрутилось. Потом узнал, что при каждой школе есть спортивные классы. Туда брали одаренных ребят, которые попадали в региональные сборные. При этом чтобы попасть в эту программу, нужно было еще и иметь хороший средний балл в учебе. В итоге все свое детство я провел на катке, жил там. Понимал, что мне не хватает катания, потому что начал поздно, ребята лучше меня катались, и я должен был их догнать. А там была такая возможность - были общественные катки, и я проводил все свободное время там, мне это нравилось. К 15 годам я уже начал догонять и обгонять всех, потому что сам по себе тренировался по 6 часов. Тренировки у нас были 3-4 раза в неделю. Потом я попал в колледж, где по утрам были ледовые тренировки, затем школа, образование, вечером с командой - зал, лед. Там была вся инфраструктура. Было два катка, бассейн, манеж, то есть была уже серьезная возможность тренироваться, можно было развиваться при желании.
- Нужно было принимать решение, что дальше.
- В принципе, я всегда стремился вернуться в Россию. Когда мне было 15 лет, договорился с отцом, чтобы мы поехали на сборы СКА. Там как раз команда 81-го года рождения, тренером был Цалпанов Валерий Евгеньевич - известный петербургский детский тренер. Да, по сравнению с Финляндией не было никаких условий – ни льда, когда надо, неопрятные душевые, сам каток уже был совсем плох, ржавые трубы и так далее. При этом я сказал своим родителям, что хочу остаться в Петербурге. Был конфликт у меня с мамой, потому что она считала, что нужно вернуться в Финляндию. Но я хотел остаться. Мне понравились коллектив, ребята, культура… Ты чувствуешь себя на своем месте. Это всегда тяжелая история, когда едешь в чужую страну.
- Но родители же все равно победили?
- Мама победила. Понятно, что это важно - получить образование, я не спорю. Был такой момент - можно было остаться тогда в Санкт-Петербурге, и тогда уже можно было точно идти по спортивной карьере.
- Но вместо этого вы снова поехали в Хельсинки.
- Да. Играл потом в Хельсинки еще четыре года. Мне было 19, и нужно было выбирать - либо идти в профессиональный хоккей, либо учиться. Либо нужно было ехать в Канаду играть, либо получать хорошее образование. Наверное, все правильно в итоге сложилось: из Хельсинки вместо Канады я поехал в Англию, и моя учеба там дала мне возможность развиваться. Это дало мне возможность изучить лучшие мировые практики футбола, других видов спорта. Образование - это фундамент. А дальше - опыт. Само по себе образование не дает ключей к успеху, но это важный фундамент.
Первый вице-президент Федерации хоккея России Роман Ротенберг
- Здесь, наверное, все-таки еще и папа помог? Потому что я сомневаюсь, что человек, предположим, с улицы, смог бы приехать к Абрамовичу и познакомиться со всей структурой "Челси".
- Это мое личное желание было, я ходил на матчи, сам покупал билет. Мне просто нравилось. Там очень крутая атмосфера, энергетика "Стэмфорд Бридж". На тот момент как-то интуитивно я все изучал, ездил, смотрел базу, как это все было организовано - магазины, как люди болели. Потом старался перенести это в Петербург, в СКА. Это сейчас все привыкли – качественный мерч, работа с болельщиками. Но тогда в России этого не было совсем. Лучший мировой опыт – это очень важно. До сих пор я считаю, что важно быть открытым к новому, изучать, перенимать и внедрять самые современные решения, вдохновляться успешными кейсами. Двигаться только вперед.
- Смотрите, первый тайм вы маме проиграли в 15 лет. Потом случился второй тайм, когда вы уже победили папу, потому что он предлагал вам остаться в Barclays, но вы решили вернуться в Россию...
- Меня постоянно тянуло обратно на родину. Как в 15 лет я хотел остаться, так это желание никуда не делось. За границей я не чувствовал себя комфортно. Я знал язык, знал все о жизни там, но не чувствовал себя своим. Я прошел все эти этапы в Финляндии, когда был одним русским в команде.
- И в Финляндии, и в Англии?
- В Англии я учился в университете, там были все - и китайцы, и итальянцы, и испанцы, и русские - все национальности. А в Финляндии в команде я был один русский. Немного как в фильме "Свой среди чужих, чужой среди своих". Но это школа жизни такая. Но сама финская модель, когда можно и учиться, и заниматься спортом – очень правильный опыт. Моя цель, моя мечта - создать в России ребятам такие условия, чтобы они могли и учиться, и заниматься профессионально спортом. Мы в федерации всегда говорим о том, что на сегодня в России перед родителями юного хоккеиста всегда стоит выбор: учеба или спорт. Гармоничное развитие должно быть: не сложилась спортивная карьера – получился юрист или экономист, или человек любой другой профессии.
- По сути это та самая финская модель, которая была там, когда вы в 10 лет там оказались, если грубо говорить.
- Хотелось бы, мы это обсуждаем. В Казани уже это сделали, там есть такая возможность - играть и учиться, есть все современные условия. Но хотелось бы, чтобы как в Финляндии было во всех наших городах. Мы сейчас делаем такие центры, в Федерации хоккея России есть программа, которую мы согласовали еще с Ольгой Юрьевной Голодец - программу строительства катков и программу хоккейных центров в каждом регионе. Очень ценно, что такие стратегические решения находят государственную поддержку. Спорт – это дисциплина, система, база. И системный подход в таких вопросах – это не только решение задачи по формированию олимпийского резерва, но и создание благоприятных условий для гармоничного развития личности самого спортсмена. Мы работаем над этим.
- Сколько всего должно быть центров?
- Девять центров, может быть больше.
- Где?
- Во всех крупных городах. Кстати, наши программы мы протестировали в партнерстве с образовательным центром "Сириус", которым руководит Елена Владимировна Шмелева. Федерацией была разработана национальная программа подготовки хоккеистов и на ее основе проводились сборы. Именно благодаря нашей совместной образовательной программе – "Сириуса" и ФХР – мы уже видим реальные результаты. Например, тренировали по этим методикам юниоров: два полных цикла – два года – и вот юниорская сборная России до 17 лет победитель Кубка вызова, неофициального чемпионата мира. 17-летние юниоры взяли серебро на чемпионате мира, между прочим, впервые за последние 10 лет.
- Мы много слышали про национальную программу "Красная Машина". Знаем, что вышли все пособия, сама программа одобрена Минспортом. Но что будет дальше?
- Через три месяца в Москве в Тушино откроется первая хоккейная школа "Красная Машина Юниор", в которой будет внедрена национальная программа подготовки хоккеистов. Штаб федерации будет постоянно взаимодействовать с тренерами академии, проводить семинары и повышать их квалификацию. Все методики программы будут внедрены в существующий тренировочный процесс.
В России много талантливых тренеров, но при этом они зачастую не управленцы. Они бы и рады открыть свою школу/секцию, но не знают, как. Этот проект – прорывной, следующий этап развития созданных нами программ. Федерация уже системно оказывает поддержку таким школам, внедряется программа, и главное – происходит постоянное обучение тренеров и контроль соблюдения принципов программы.
А родители, которые приведут маленьких хоккеистов, будут уверены в том, что их дети будут заниматься по нашей программе, разработанной лучшими тренерами России.
- Кем мама хотела видеть вас?
- 90-е годы, борьба, дзюдо – в этой сфере точно не хотела. Хотя она сама в свое время лыжами занималась, но она не видела меня в спорте, хотела образование дать, прежде всего.
- Потому что 90-е, борьба, дзюдо, бокс - это всегда прямая ассоциация с криминалом.
- В этом вопросе все зависит от создаваемых условий. Чтобы дети после спорта уходили с улицы и не было криминала, должны быть образовательные программы, возможности для продолжения собственного гармоничного развития. Сейчас таких программ множество. Но в 90-е, безусловно, все было иначе.
- И все-таки, какой аргумент вы привели папе, когда вместо Barclays решили переехать в Россию?
- Я просто сказал, что хочу в Россию. Понимал, что это будет очень серьезный вызов. За границей я был уже как рыба в воде, а тут все заново, по сути, нужно было начинать с нуля. Образование - заканчивал Университет в Санкт-Петербурге. Ещё важный момент - я видел свое будущее так: работать в России, но на международном уровне, потому что жил за границей, знаю языки, культуру. На тот момент я закончил университет в Англии на английском языке как на родном. До этого я закончил финскую школу на финском, тоже как на родном. В плане саморазвития это очень важно - показать себе, что ты можешь влиться, можешь полностью выучить язык. Конечно, по возвращении в Россию мне нужно было время, чтобы вернуться в русский менталитет. Культура очень разная.
Первый вице-президент Федерации хоккея России Роман Ротенберг
- И вот то самое собеседование с Александром Ивановичем Медведевым в "Газпроме". Вы же в тот момент, наверное, не думали о том, что это первый шаг к большому хоккею?
- Вообще нет. Мы несколько раз встречались и обсуждали разные вещи: чем я занимался, мой опыт работы. Меня мама всегда подтягивала к своим проектам: в свое время открыли магазин одежды в Хельсинки. Мама все время занималась бизнесом, все время работала, постоянно куда-то летала, что-то показывала и объясняла. Летом, например, я проходил практику, работал секретарем, писал письма, нарабатывал другие навыки. А вообще меня мама первый раз поставила работать еще в Токсово на улице в хозяйственный магазин. Еще до Финляндии. Она просто отправила меня на кассу. Советская школа.
- У меня было то же самое, когда мама работала в хлебном магазине, я тоже стоял на кассе, помогал.
- Да, да. Мне это было интересно, даже сейчас вспомнил – магазин, Токсово, мы там жили рядом. Да, я каждое утро приходил, открывал кассу, пробивал чеки. Меня научили чеки пробивать, и мне даже это было интересно. Один раз даже заставили сделать инвентаризацию.
- Потом все закрутилось, появилась Континентальная хоккейная лига.
- Мы несколько раз с Александром Ивановичем встречались. В какой-то момент он обратил внимание на последнюю строчку в резюме – там было написано, что я получил спортивную стипендию, в свое время был капитаном команды, выигрывал на юниорском уровне медали. Он почитал это и говорит: "Ты в хоккей играл?" Я говорю: "Ну да, играл". "Ну, приезжай на тренировку к нам, посмотрим, как ты играешь в хоккей". Приехал в команду "Газпромэкспорт", а там все профессионалы, которые только закончили (смеется). Это был честный жизненный опыт. Сравнимый с тем, чтоб, к примеру, взять человека, который не тренировался и не готов, и бросить в команду КХЛ – иди, играй, покажи, проверим тебя.
- Проверку прошли?
- Мне было тяжело, если честно, но вроде прошел (смеется). И с этого момента все закрутилось. Начал ходить на тренировки, до Ясенево ездил на машине с работы по пробкам. Понимал, что это важно – показать, что легко не сдамся. Это был новый вызов, а мне такие вызовы тяжелые - это то, что надо, я их принимаю. Только через труд, через терпение можно чего-то добиться. Потом параллельно пошла история с КХЛ.
- Когда начинаешь читать, получается так: Ротенберг пришел в "Газпром", потом следующий шаг – КХЛ, потом СКА, потом…
- Это не так.
- …потом знаменитый тост Фетисова на Финском заливе на вашей свадьбе, и потом уже ФХР.
- Получилось все очень интересно. Когда начали создавать КХЛ, я работал помощником по внешним коммуникациям у Медведева в "Газпром экспорте". Поступило предложение от компании "Гелиос", это агентство по маркетингу. Они предложили Александру Ивановичу полностью забрать весь маркетинг КХЛ. Нам дали это предложение для анализа. По итогу оно оказалось экономически невыгодным. Судьба так распорядилась, что я всю жизнь жил хоккеем, видел, как работает НХЛ, летал в Канаду и Америку очень часто на турниры, когда играл в Финляндии. Понятное дело, что я постоянно смотрел матчи НХЛ, знал все команды, все изучал как любой хоккеист в этом возрасте. Знал, что в НХЛ есть структура, которая называется NHL Enterprise и отвечает за весь бизнес НХЛ. Предложил Александру Ивановичу: "Зачем нам внешние компании, давайте создадим свой NHL Enterprise". Таким образом мы создали компанию "КХЛ Маркетинг".
- И принялись за возрождение СКА.
- Каждая работа по-своему замечательна. Мне хотелось сделать что-то конкретное для Петербурга, потому что я все-таки всю жизнь связываю с городом, в котором родился - с Ленинградом, меня тянуло всегда туда. В отношении СКА все произошло на Финском заливе, как вы правильно заметили, в Хельсинки, на свадьбе в 2010 году. На тот момент я был уже полностью погружен в хоккей, общался со всеми, работая в лиге. Мы уже делали проекты с Вячеславом Александровичем Фетисовым, который в то время был председателем совета директоров КХЛ. Само собой, я пригласил всех. И так получилось волею судьбы, что Геннадий Николаевич Тимченко оказался за одним столом с великими хоккейными легендами – Алексеем Касатоновым и Вячеславом Фетисовым.
- СКА за время вашей работы - а сейчас, получается, почти 10 лет, как вы в команде - наряду с "Зенитом" в глазах болельщиков за пределами Санкт-Петербурга – это спортивная империя зла. Как сломать имидж?
- Успех - такая вещь, когда в глазах болельщиков других клубов ты, может, и империя зла. Но не говорят о тех, кто ничего не делает. Мир спорта всегда про соревнование, противостояние. А конкуренция – самый мощный двигатель. Можно критиковать, но всегда есть объективные факты. Объективно - СКА очень изменился. В этом большая заслуга людей, которые работали над имиджем клуба, его популярностью, спортивным аспектом. Успех, который сложился благодаря большому вкладу лично Геннадия Николаевича Тимченко и коллективной работе всей команды, менеджмента, спонсоров, владельца клуба - компании "Газпром" и поддержке Алексея Борисовича Миллера.
- Как СКА менялся?
- В 2010 году, если брать среднюю посещаемость, это была команда Невского района. На арену ходили только местные жители, даже на плей-офф. Команда была местечковая, да еще и всем проигрывала.
- Сколько времени ушло на достижение первых результатов?
- В первый год, наверное, по посещаемости мы сразу достигли где-то 8 тысяч, это было очень здорово. Во второй год тоже был рост, и на третий мы уже максимально заполнили трибуны. Мы показывали лучшие результаты по посещаемости в России в КХЛ, выше было только минское "Динамо" (так как вместимость "Минск-Арены" больше Ледового дворца в Санкт-Петербурге). Это огромная работа всей команды, всех сотрудников.
- И момент, когда вы поняли, что вам тесно на старом льду, и надо строить новый дворец.
- Да. Плюс нам нужно было чемпионство. Чтобы выйти на новый уровень, чтобы весь город, вся страна увидела первую победу хоккейного клуба СКА, впервые за 70 лет.
Главный тренер сборной России по хоккею Вячеслав Быков на тренировке национальной сборной перед началом чемпионата мира – 2011.
- Это уже при Быкове.
- Летом 2014 года мы вместе с Вячеславом Аркадьевичем Быковым и Игорем Владимировичем Захаркиным начали формировать команду с одной целью – выиграть первое чемпионство в истории клуба. Сезон-2014/15 – исторический с точки зрения развития СКА. Ключевой момент той истории и моей карьеры в хоккее – это серия с ЦСКА, когда мы смогли выползти, уступая 0-3. В этот момент мне пришлось переосмыслить вообще все. Мы были на грани грандиозного провала, на пороге катастрофы. Это был настоящий край пропасти, и на краю был, в том числе, и я лично, потому что это показатель и моей работы. Могу честно сказать, что как москвичи тогда играли, как играл Радулов, как играл Зайцев, вообще как вся эта фантастическая команда играла, как они нас выносили эти три матча – не описать словами. Эта серия была судьбоносной в моем понимании игры. Я понял хоккей совершенно по-другому – за счет чего можно выиграть или проиграть, какое значение имеет командный дух, мотивация, крепкий коллектив, микроклимат в команде. Все эти нюансы понял до конца, когда мы были на краю пропасти. Мы выиграли ту серию, взяли кубок, но сил это забрало моральных и физических очень много.
- И в этот самый момент вдруг уходит Быков.
- У Вячеслава Аркадьевича семейная ситуация, родился внук Ваня, семья. Это не связано ни с чем другим.
- Просто удивительно то, что он фактически закончил с тренерской работой, потому что, уйдя из СКА, он больше никого не тренирует.
- Мы с ним общаемся постоянно. Во-первых, тренерская работа очень много времени отнимает. Работа тренера – это работа 24/7. Это нужно жить с командой, нужно жить с этими ребятами, с их проблемами, с их непростыми характерами, с их семьями, а не со своей семьей. И в определенном возрасте это тяжело, потому что это отнимает все личное время.
- Плюс эмоциональное выгорание.
- Да. Либо это делать полноценно и максимально, либо не делать, потому что, если это делать как-то удаленно или кому-то это поручить другому, все придет к провалу. Тогда какой смысл этим заниматься?
- Еще один важный момент в этой истории СКА – приезд Ковальчука.
- В это никто не верил. Там было очень много юридических сложностей, много нюансов. Помогли мои личные отношения с Ковальчуком, которые складывались в течение нескольких лет, и ситуация в "Нью-Джерси", финансовые проблемы, которые появились у них в тот момент, смена владельца, нежелание владельца инвестировать в команду, понимание Ковальчука, что раз нет инвестиций, значит, не будет побед. Так что все сложилось благодаря компании "Газпром", благодаря нашему спонсору и лично Алексею Борисовичу Миллеру мы смогли предложить те возможности, которые смогли заинтересовать Илью.
Форвард СКА Илья Ковальчук
- Развейте или подтвердите миф, что у Ковальчука была миллиардная зарплата.
- Как бывает часто в таких ситуациях, все сильно преувеличивают. Если вы посмотрите контракт Ковальчука на тот момент в Северной Америке, а по официальной информации у него было 10 миллионов долларов минус 50% налогов. Понятно, что он не согласился бы играть за меньшие деньги, чем те, что ему дали там. Вот из этого можно сделать все выводы. Но это далеко не миллиард, как вы можете посчитать.
- А сейчас, из того, что я знаю, у вас нет ни одного контракта за 100 миллионов. У вас, по-моему, сейчас самый большой контракт – 70 миллионов.
- Эта информация неактуальна, зарплаты в СКА стали еще меньше, 70 миллионов ни у кого нет. Основой нашей стратегии стало обеспечение примерно равных контрактов для всех игроков. Понятно, что есть разница, они не идентичны, но ключевой принцип именно в этом. Такой подход – ключ к успеху!
- Возвращаясь к Ковальчуку. Как же так получилось с Зубовым и отстранением?
- В этой истории много нюансов. В сезоне-2014/15 была наша уникальная победа. Все видели, что физически, тактически мы уступали ЦСКА, это честная оценка. В плане тактики команды, организации, в чисто спортивных компонентах мы уступали. Поэтому та победа ввела нас всех в эйфорию – и меня, и всех остальных. Тяжело было справиться с этим, особенно, когда это первый раз в истории клуба – ты же просто в космосе. Это очень сложно, и это важный опыт. Не все справились. Последствия той самой эйфории дали о себе знать в истории с отстранением. Там много всего, не хотел бы в эти вопросы погружаться. Потом как-нибудь можно будет мемуары написать.
- У вас отношения с Ковальчуком остались?
- Конечно. Там же не только к нему были вопросы, в целом была сложная ситуация. У нас были и остаются хорошие отношения. Все-таки хоккейная команда – это братство!
Роман Ротенберг и капитан СКА Илья Ковальчук
- Возвращаемся к потолку зарплат. Мне говорят, что вы были одним из пяти, кто голосовал за инициативу Есмантовича по увеличению потолка. Зачем СКА увеличение потолка зарплат, если вы справляетесь совершенно нормально и сейчас платежку свою подрезали существенно по сравнению с тем, что было и даже максимум в команде по 60 миллионов лишь у двоих игроков?
- Мы в этой ситуации смотрим на подготовку к Олимпиаде в Пекине и сравниваем ситуацию с Олимпиадой в Корее, где у нас есть положительный опыт. Её мы выиграли, в том числе, за счет финансовых вложений в зарплаты игроков КХЛ. Конечно, за контракты Ковальчука, Дацюка, Телегина, Андронова, всех остальных игроков нужно сказать большое спасибо "Газпрому", "Роснефти", "Магнитке", Виктору Филипповичу Рашникову, всем остальным спонсорам клубов и лиги. Лига существует благодаря акционерам клубов. Если бы не было на тот момент возможности у "Газпрома" или у "Роснефти" финансировать СКА и ЦСКА в том объеме, чтобы мы могли вернуть игроков, подготовить их, у нас бы сейчас не было олимпийского золота, это абсолютно точно.
- И сейчас, собственно, ситуация повторяется?
- Да, и эта ситуация для нас – риск. Мы можем потерять игроков сборных. Капризов, думаю, мог бы еще играть здесь. Понятно, что финансовый фактор не самый основной, там много факторов…
- Но он все равно важный.
- Конечно. При этом если мы сравниваем с футболом, там нет ограничений, нет потолка. Мы находимся в открытой конкуренции с другими лигами и с другими видами спорта.
Спортивная семья
- У вас, получается, семья очень спортивная: мама – лыжи, брат – футбол, сестра, папа, дядя, сейчас вот ваши дети...
- Да. И отец, и Аркадий Романович. В детстве видел, как Аркадий Романович прыгал сальто. Понятно, что когда ты, маленький мальчик, видишь, как дядя прыгает сальто, ты уже хочешь сам прыгать это сальто. Лучший пример - это личный пример. Можно все что угодно ребенку рассказывать, но если ты сам не показываешь и не ведешь должный образ жизни, то не сработает. Вот у меня сейчас сын потихонечку уже играет и в футбол, и в хоккей, занимается акробатикой в игровой форме. Ему скоро исполнится пять лет. Все через личный пример, у нас так было всегда.
Моя бабушка была главным поваром на базе в Кавголово, где занимались лыжники и биатлонисты. Она со всеми общалась в то время, и я помню, как к нам постоянно приезжал Анатолий Николаевич Алябьев. Легенда! Он приезжал на черной "Волге". Тогда вообще ни у кого не было черной "Волги". И я думал: а кто это вообще? А это олимпийский чемпион, советский биатлонист! И это отложилось с детства, что такое олимпийский чемпион. Это уровень!
- Футбольный клуб "Сочи" не консультируется по поводу маркетинга, каких-то, может быть, советов?
- Мы можем, конечно, внутри семьи что-то обсуждать, но не более того. У нас в этом плане всё четко, это личная ответственность каждого.
Игроки "Сочи" радуются забитому мячу
- Роман Ротенберг - это же не только спортивный функционер, менеджер, сам спортсмен, но еще и бизнесмен. Что из бизнеса осталось сейчас?
- Моя задача сейчас, мои приоритеты – это хоккей, сейчас я не могу распыляться. У нас сезон, чемпионат мира, потом Олимпийские игры.
- "Хартвалл Арена" же осталась?
- Там менеджмент работает и всем успешно занимается.
- В плане бизнеса вас лично связывают постоянно с четырьмя клубами в КХЛ, которые даже в шутку называют фарм-клубами СКА. Речь про "Спартак", "Сочи", рижское "Динамо" и "Йокерит".
- Это из области информационной войны. Фейк ньюс.
- То есть, у вас нет интересов ни в одном из клубов?
- Нет, вообще. И не было никогда.
- Вернемся к семье. Ваша дочка Арина занимается фигурным катанием у Плющенко?
- Да.
- А инициатива была ваша или жены?
- Совместно – наша с Галиной. Мы ходили вместе на каток, просто катались. Потом встал вопрос – надо куда-то отдавать дочь, потому что просто так ходить бессмысленно. Она уже стояла на коньках, умела кататься более-менее. Я Женю Плющенко знаю, позвонил, спросил: "Женя, можно дочку посмотреть, получится?" Тренеры ведут эту академию, слава богу, есть такая возможность, есть лед. И все получилось. Фигурное катание – очень узкая специализация, очень сложный вид спорта. Если хоккей еще в раннем возрасте позволяет много импровизировать, то здесь прямо все как часы. Есть программа – и надо её оттачивать, оттачивать. Рутина. Это непросто. Причем нужно с раннего возраста тренировать хореографию, актерское мастерство, ритм, психологию. Эти прыжки – двойные, тройные, четверные. Это что-то с чем-то, если честно.
- Арина сколько прыгает сейчас?
- Она в семь лет прыгает аксель, двойной сальхов, двойной риттбергер, все остальное – впереди. Но мы не форсируем. В фигурном катании мне нравится Алина Загитова. Она на льду – это больше чем спорт, это - искусство.
- Сколько языков знаете?
- Русский – родной. Закончил школу на финском, университет – на английском.
- Китайский не было желания начать учить?
- Да у меня есть желание все языки учить, но просто времени не хватает. В школе изучал шведский, а немецкий и французский – в университете.
- У вас вообще с вашими графиками всеми – и папы, и вашим – получается собраться всей семьей полностью?
- Стараемся собираться как можно чаще. С учетом ситуации в целом это стало сложнее, но, конечно, мы собираемся, обсуждаем последние новости, как любая обычная семья.
- Мама во Франции остается?
- Мама этим летом вернулась из Франции в Россию, мой брат Нико учится сейчас в университете в Санкт-Петербурге.
Роман Ротенберг
- Вообще тяжело жить с фамилией Ротенберг?
- Фамилия – это семья. Я люблю свою семью. Родился и всегда жил со своей фамилией. Я жил со своей фамилией в разных странах, как и любого человека, меня оценивали не по ней. Когда, к примеру, ты в Финляндии играешь в хоккей, не имеет значения, кто ты – Ротенберг или "Красная гора"* (примечание редакции: Roten - красная, Berg - гора – перевод). Как не назови, главное – забивай. Оценивать человека только лишь по фамилии – неправильно. Но я в этом вопросе давно приучил себя не реагировать, а делать дело. Главное - показывай результат.
- Зачем Роман Ротенберг с его возможностями пошел работать?
- Послушайте, я жил в Ленинграде, ходил в школу, приехал в Финляндию, жил в абсолютно обычных условиях, может быть, даже ниже обычных. Я с нуля там рос. Ну и потом – какое отношение моя фамилия имеет к успеху на Олимпиаде или в Кубке Гагарина? Это только за счет опыта и командной работы. Ничего не делая, не важно, с какой фамилией, ты успеха не добьешься. Меня воспитали так отец, семья, мама. Поэтому ты идешь работать, чтобы доказать, что ты тоже можешь чего-то добиваться, что ты можешь выигрывать, побеждать. Это дополнительная ответственность. Для меня, для всей семьи, для моего отца, для Аркадия Романовича. Для всех людей, которые в меня поверили – огромное спасибо им за доверие.
- Какими клюшками играете, или это секрет?
- Мы хотим играть клюшками российского производства. Но эту индустрию надо еще наладить. Да, конечно, есть "Заряд". Они молодцы – локализовали производство в России. Нужно наладить производство, оно высокотехнологичное, это большие инвестиции, все это возможно при поддержке различных программ, например, Минпромторга. Нужно все развивать, чтобы были и свои коньки, нужно вообще импортозамещение - это очень правильная долгосрочная стратегия. Мы к этому тоже стремимся. Хотели бы, чтобы вся хоккейная экипировка производилась в России, и чтобы это было экономически выгодно. Чтобы были свои качественные вещи. Раньше, к примеру, в Карелии производились хоккейные клюшки. Деревянные клюшки более доступны. Например, когда ребенок начинает заниматься хоккеем, ему необязательно нужна клюшка за условные 15 тысяч рублей, достаточно деревянной, которую может позволить себе любой. Иначе получается, что родители смотрят, сколько стоит профессиональная клюшка и не отдают ребенка в хоккей из-за дороговизны спорта. Но профессиональная клюшка нужна гораздо позже, а нам надо поставить на поток производство качественных, но доступных клюшек.
- Вы, кстати, играли же в хоккей против самых уважаемых людей... Против Владимира Путина играли?
- Вместе - играли. Против - никогда. Только вместе (смеется).
Первый вице-президент Федерации хоккея России Роман Ротенберг и президент РФ Владимир Путин в гала-матче турнира Ночной хоккейной лиги
- Каково это – играть в хоккей с президентом?
- Прежде всего, это общение, и оно дает очень много энергии. Общение с президентом перед отъездом в Южную Корею дало такой самый сильный импульс и мне лично, и команде, и всем, что даже сложно это с чем-то сравнить. Мотивацию дало сумасшедшую, чтобы победить. Это энергетика. Потрясающая энергетика. Я вообще энергетику очень хорошо чувствую. И это большая честь для меня, что есть такая возможность – выйти вместе на лед, пообщаться. Надеюсь, будет чаще такая возможность. Нам это дало силы двигаться вперед.
- Сейчас у нас вызов – это Пекин?
- Да, шаг за шагом, через ежедневную работу. Конечно же, руководство ФХР – это в первую очередь Владислав Александрович Третьяк и Аркадий Романович – все, кто нас поддерживают и верят в команду, мы благодарны за доверие и будем делать все возможное, будем работать круглосуточно, чтобы сначала выиграть чемпионат мира в Минске, а затем сделаем все, чтобы выиграть в Пекине. Для нас победа – главный KPI!
Главная наша задача – развитие хоккея в России во всех смыслах: и для спортсменов – от маленького хоккеиста до игрока сборной, популяризация хоккея и повышение его зрелищности - для болельщиков, для тренеров, внедрение национальной программы в действующие школы, создание условий для открытия своих хоккейных школ "Красная Машина Юниор", создание новых образовательных программ. У нас есть стратегия, она учитывает все факторы. Мы не мыслим сиюминутным результатом, любая победа – это коллективный труд.
Можно получить образование, закончить любые университеты, но отвечать за свои слова меня научила именно школа жизни и моя семья. Отвечать за свои слова, отвечать на вызовы, говорить правду - это наши принципы. Это жизнь, в которой не может быть фальши.
Первый вице-президент Федерации хоккея России Роман Ротенберг