Евгений Трефилов, безусловно, лучший тренер 2016 года в России. Он - сердце и неугомонный мотор женской сборной России по гандболу, которая выиграла золото Олимпиады в Рио-де-Жанейро. Без его тренерского таланта, эмоций, харизмы и неравнодушия тяжело представить успех российской сборной, которая последние годы переживала не лучшие времена. Евгений Трефилов в интервью корреспонденту “Р-Спорт” Ильдару Сатдинову рассказал о своих родителях, о том, какими были детство и юность в советской глубинке, вспомнил, за что его чуть не отчислили из вуза и как отслужил в железнодорожных войсках, а также в свойственной для себя манере жёстко прошёлся по интернету, Инстаграму и селфи-палкам.
Комсомольский билет теряешь, и всё - ты беспризорник
Отец мой беспризорничал очень долго. В 1948 году у него спёрли и карточки, и комсомольский билет. За потерю комсомольского билета ему грозили десять лет. Но так как собирали людей под Киров валить лес, ему посоветовали, чтобы собирал манатки. Он уехал в Киров. Есть там было нечего, люди начали бежать оттуда. Как-то раз отец подходит к хате своей, глянул в окошко, а там объездчик сидит. Это как участковый сейчас, милиционер. И он опять в бега. Записался крепильщиком на шахту. Тогда уран только начали разрабатывать на горе Бештау в Пятигорске.
Почему пошел туда? Была голодуха, а работникам урановых рудников давали булку хлеба на день. Тогда никто не знал, что это такое. Работали голыми руками. Фон радиационный был сильный. Бригадир объяснил: ребята, вы молодые, давайте дергайте отсюда, пока живы. И он опять в бега и так вплоть до армии. Пришел из армии и женился сразу. Они с мамой моей соседи были.
Родители привязали к столу, чтобы в замес не попал
Осенью 1955 года в семье Трефиловых родился я, свинья опоросилась и корова отелилась. Все это хозяйство разместилось в сенцах, а я в люльке телепался.
Отец строил хату, а я маленький все время просился в замес. Замес - это раствор такой, глина, конский навоз. Хата этим составом мажется, а потом белится. Вот чтобы я не мешал, не лез в замес в это время, родители привязывали меня за ногу к столу.
Жили не очень богато, как все. Отец работал шофером на молокозаводе, мама - швейкой. Тяжелая работа была у мамы. Отец хоть иногда встречался с друзьями, песни погорланить. Мама вставала рано, и уже в 7 утра у нас все горячее было на столе. У отца вся жизнь была сформулирована по армейской дисциплине. Без горячего не мог уйти на работу утром.
Вставали под гимн СССР. Радиодинамик на улице орал на весь хутор и не выключался. В 6 утра он будил всех, а в 10 часов вечера он вырубался.
Брат мне достался одаренный Богом. Коля – деловой, усидчивый, упорный и очень настырный. Вот я не усидчивый. Его все бабушки любили в детстве, для Колечки у них конфетка была. А Женечке – фиг вам с маслом. Шучу, конечно, обоих любили. Колька любопытный, мог выключатель в открытую разобрать. Он никогда не чурался никакой работы, все делал самостоятельно. Коля похож на отца, он жесткий по характеру. Я более мягкий, в мать. При этом Коля никогда не унывает, он веселый, счастливый человек. Он сопровождает меня всю жизнь.
Коля – мастер на все руки. Он разбирает машину до нитки, доделывает ее и собирает заново. Он мне так "Москвич" собрал, о котором я мечтал в детстве. Ну, и я на подхвате у него был, когда он машины собирал. Коля уже на пенсии, женат он на таком же неуемном человеке. На Кубани была такая знаменитая гандболистка Галина Кучкова, сейчас она Трефилова. Прекрасная семья у них, двое детей. Колю с Галей свел Александр Иванович Тарасиков. Я вот никого не свожу.
Сестра Света младшенькая у нас. Она живет сейчас в Лейпциге, недавно у нее родился первый внук. Они с Колей похожи, оба упорные. Света закончила школу с одной четверкой. Поступила в техникум, потом в торговый институт. Света долго работала замдиректора большого хлебокомбината, потом уехала.
Учитель бил нас указкой - иначе не доходило
С хутора мы переехали в город. На хуторе продали все имущество - коровы, свиньи, гуси-лебеди. И купили на эти деньги дом старой постройки. Переехали в Усть-Лабинск, когда мне было шесть лет. Я как раз пошел в школу.
На химии я ничего не взрывал. Преподаватели в школе были прекрасные, такого военного образца. Был у нас Журавлев Яков, а отчество я забыл. Участник войны, дед уже был, все время нас указкой по лысинам бил. Бил так, что указки ломались. А без этого не доходило нас. У нас ведь и класс был такой, шебутной. “А” класс считается самым лучшим, а я был в 5 “Г”. Все, что можно, свалили в этот класс. Но я потихоньку поднимался - 6 “В”, 8 “А”, 10 “А”. Последний класс у нас не был тупым. Из него человек пять сейчас занимают высокие посты.
Сам я не был оторвой, но иногда получал от отца. Наказывал он не ремнем. Есть такое растение - шелковица. Плоды сдернет с ветки шелковицы и как врежет! Сразу понимаешь, откуда ноги растут.
Готовился к экзаменам так, что кровь из носа шла
После школы я поступил в институт физкультуры. Поступил нормально, с первого раза. Я испугался экзаменов. И так дочитался этих книжек перед экзаменами, что из носа кровь пошла. Такое истощение было. Это сейчас я толстый и пухлый. А тогда я был глист.
У нас на экзаменах были сочинение, теория по физике, математика, химия, плавание, легкая атлетика и вид спорта, который ты выбираешь. Нормативы были такие, что по третьему взрослому разряду надо было все выполнять. Плавание сдавали на краснодарском стадионе “Динамо”. А вода была в бассейне грязная. Нахлебался как Барбос, но доплыл.
Орлеанский научил главному: в жизни надо бороться, как бы тебя ни топтали
Мой первый тренер – Евгений Михайлович Орлеанский. Он – обыкновенный учитель физкультуры в школе. Евгений Михайлович служил на Кубе, где и познакомился с гандболом. Туда приезжала наша сборная. Затем он приехал в Краснодарский край, где его начинания поддержали Александр Тарасиков с Валентином Шияном.
Мое детство и юность прошли под влиянием Орлеанского. Он меня так увлек гандболом и спортом вообще, что я уже в 7 утра стоял на остановке, хотя на занятия все ехали в 9 часов. Мы заходили к нему в спортзал, как в храм, разуваясь черт знает где. Все пацаны боялись его – лишь бы в дневник не заглянул. Если была какая-нибудь нехорошая запись в дневнике, гнал в шею из спортзала. Авторитет у него был непререкаемый. Мы директора школы так не боялись, как Орлеанского.
Для нас, пацанов, он был вершиной всего, кумиром. В моем представлении Орлеанский был мужиком, настоящим мужчиной. Он увлекался многими видами спорта, ездил на велосипеде. На велосипеде он и погиб – объезжая бабушку, он упал, ударился виском о бордюр. Очень любил кататься, у него гоночные велосипеды были. С его первой группы четверых игроков забрали в клуб "Университет", который уже потом стал называться СКИФом. Евгений Михайлович никогда не давал нам расслабиться. Он научил нас, что в жизни, прежде всего, нужно бороться, как бы ты ни падал, как бы тебя ни затоптали. Надо подниматься и ползти наверх.
Помню, с Орлеанским выиграли первенство края. Это же как чемпионат мира для нас, молодых! Мне тогда "надцать" лет было. А ребята постарше в команде говорят: ну, давай отметим. Взяли мы "огнетушители", то есть бутылки объемом по 0,7 литра. Я-то вообще не пил. В общем, спрятали бутылки в тумбочки, а жили мы, 14 человек, в одной комнате. Тренер заходит ночью к нам и спрашивает: "Пили?" Все такие: "Не-не-не!" Открывает тумбочки, а там бутылки стоят. Ну и наказал он нас. Три часа ночи. Мы погрузили эти бутылки на одеяло и пошли строем на улицу. Как на похоронах – идем строем и несем все бутылки в одном одеяле. Такой вот круг почета получили.
Позор фальшивомонетчику Трефилову!
В институте учился я средне, но и разгильдяем не был. Старался ходить на лекции, но иногда прогуливал, дурака валял. Один раз чуть не отчислили меня. Декан Вениамин Аронович Якобашвили спас. По дурости попался я, справки умыкнул. Зашли в медсанчасть института. Видим на столе справки незаполненные, но с печатями, ну и хвать их. А тогда медсанчасть имела право освободить от занятий на три дня из-за ОРЗ. Поделился справками с друзьями, и в итоге мы попались. Потом моя фамилия висела на кафедре спортигр с подписью “Позор фальшивомонетчикам!”. И на отчисление, до свидания. Вениамин Аронович вызвал, поговорили и оставил меня.
Чтобы получить "академ", надо было лечь в "дурку"
За двойку на анатомии в институте я попал в колхоз, потому что не учились ни хрена. Отрабатывали там двойки, штукатурили, например. Сейчас студенты легко берут академические отпуска. А в наше время чтобы получить академотпуск, нужно было лежать в “дурке”. При мне только один человек ушел в “академ”, и ему делали справку из дурдома. Из-за армии. По беременности я не помню, чтобы брали “академы” тогда. Если ты беременна и незамужняя, то это нонсенс. Тогда другие правила были. Сейчас это называется гражданский брак, а в мое время по-другому это называлось.
Служил в комендатуре, а мечтал стать лётчиком
Служил я в Ахтубинске. Это была вотчина министра обороны Андрея Гречко. Он каждый месяц приезжал к нам, в тот период проходили испытания самолетов МиГ-25. Когда я служил, засранец Виктор Беленко перегнал самолет в Японию. У меня был приёмник “Альпинист” в шкафчике. После случая с Беленко отобрали у меня приёмник, разобрали до ниток. Боялись других перебежчиков.
Когда только приехал в часть, на полосу садился стратегический бомбардировщик Ту-16. Это такая “дура”! И вдруг она зависла. Я вышел из машины, рот раскрыл - до такой степени завораживало! Я же всю жизнь хотел быть лётчиком, в детстве мастерил самолетики из плексигласа. Но лётчиком не стал. Когда я попадал на взлетную полосу, я просто балдел! Я побывал во всех ангарах нашей части, видел “Фантомы”, “Миражи” - все это было собрано у нас.
На службе в Ахтубинске судьба свела меня с Владимиром Александровичем Гладченко. Впоследствии это заслуженный тренер СССР, великолепный человек. Тренировал астраханское "Динамо", много игроков для сборной воспитал. Тогда это был капитан Гладченко, начальник спорткомплекса, он только набирал команду гандбольную. Владимир Александрович очень многое дал мне в жизни. Я служил у него год, а как будто всю жизнь рядом с ним. Гладченко из тех людей, которые создают себя сами. Его, к сожалению, уже нет с нами. Но он оставил очень хороший след в истории нашего гандбола. Вообще на протяжении всей жизни рядом со мной идут люди, которые помогают и по-хорошему влияют на меня. Это и Валентин Михайлович Шиян, и Виталий Павлович Крохин, Владимир Салманович Максимов, Александр Иванович Тарасиков, Юрий Борисович Степанов, и многие другие.
Служил я всего 10 месяцев, потому что в учениках у меня был сын генерал-полковника Ивана Гайдаенко, заслуженного военного летчика. Он дружил с маршалом авиации Павлом Кутаховым. Они где-то друг друга спасли, прикрыли.
Для меня служба прошла нормально, я ни разу на гауптвахте не был. Автомата у меня не было, но присягу принимал, форму носил. В конце службы я работал слесарем по всему комплексу. И сторожем был. Помню, волейбол преподавал космонавтам. Был у нас отряд космонавтов - старлеи, капитаны. Человек 30 привозили к нам в часть на ФИЗО. Все молодые ребята, кто-то из них точно полетел в космос потом.
Часть была громадная у нас, испытательный полигон же. Я вроде все время служил в комендатуре. А в конце службы, когда документы получал, мне сказали, что я служил в железнодорожных войсках.
Жена зовёт меня "вокзальный", а вокзальными бывают только бомжи и тётки
С женой познакомился я после армии. Как все - на вечеринке. Тогда Новый год был чем-то действительно интересным, новые знакомства, праздник. Это сейчас у нас на столах все есть. А тогда ты приходил с бутылкой шампанского и был самым желанным человеком. А если еще и с коробкой конфет, то жених на все времена! Все жили средненько, но жили.
Года два встречались до женитьбы. 8 декабря у нас была годовщина - 38 лет, как женились. 38 лет мучаемся друг с другом. Я все время в поездках. Жена следит за семьей, вырастила двух детей, не самых бестолковых. Жена полностью заведует у меня всем. Она иногда говорит мне: “Ты вокзальный”. А я говорю, что вокзальными бывают только бомжи и тётки.
Поначалу жили мы у любимой тёщи в трёхкомнатной хрущёвке, общая площадь 60 квадратных метров. С тёщей жили нормально, никто в нашу семейную жизнь не влазил. Она выделила нам комнату, семь квадратных метров. Там помещалась полуторная кровать, стенка майкопская, кровать сына и коляска. Я мог ногой катать коляску, не вставая с кровати. Сыночек был такой, как и я, орал постоянно. Утром я его жене под бок, а сам в уголок и спать. Спать хотелось постоянно, как в армии. В армии мог засыпать на ходу.
Ухаживал за женой как все, особенно не пританцовывал. Пытался, конечно, что-то привезти из-за рубежа. Джинсы, духи “Сигнатюр” из Болгарии привозил, такой маленький флакончик. Конфеты, цветы дарил. Хотя жена говорит, что мало цветов дарил. Она может переврать, у меня-то с памятью сейчас плохо стало. Уживаемся и слава богу. Супруга у меня хорошая, дети хорошие, тёща. Меня бабушки мои в детстве спрашивали: “Женька, а ты как будешь жить?” А я отвечал: “С женой буду строго жить!” Кричать-то иногда кричал на жену, но ни разу пальцем не обидел.
В первой же загранпоездке чуть не посадили
Первая моя заграничная поездка была в Болгарию. И то меня там чуть не удавили. Я потерял портрет Владимира Ильича Ленина. Прилетаем в город Софию. А нас накачали серьезно - кругом будут вербовать! Ехала с нами группа партийных товарищей - председатель комитета спорта, представитель профсоюзов. Мне, как одному из молодых, руководители сказали: ты отвечаешь за портрет Ленина. А он большой такой, инкрустированный деревом. Это подарок был болгарским партийным лидерам. Высадились в Софии и рот раскрыли - заграница! Как говорится, хватай мешки, вокзал тронулся. Приезжаем в гостиницу, наши руководители собираются идти на вечер с болгарскими товарищами. Где портрет, говорят. Портрета нет! А он в трамвайчике остался. Слава богу, местные ребята помогли, быстро нашли портрет, обошлось. Я так пережохал! Думал, посадят наши или удавят.
В Баку за командой бегал сарафан женихов
В 1984 году дали мне группу девчонок 1968 года рождения, это 10-й класс. Среди них было шесть человек ростом за 180 сантиметров. Если сказать о них "красавицы", то это значит ничего не сказать. Моя первая поездка с ними была в город Баку. Жили в гостинице “Гянджлик”, рядом с колхозным рынком. Представляешь, что это такое? Строй длинноногих красавиц, а сзади - я и сарафан местных женихов. Все местные рты пораскрывали, идут такие: “ааааааа!” Это кино, конечно. Девчонки были очень красивые.
В команде должна быть стерва
Чем меньше бесхребетных людей, тем лучше. В команде должна быть стерва. Такие игроки, которые за словом в карман не полезут, отстаивают свою позицию, проявляют характер. Обязательно должна быть такая, но умная. Если дураку еще и власть - то жди самого веселого. Лидер появляется в раздевалке. Если игрок в раздевалке лидер, то, может быть, он будет им и на поле. Лидер в команде - это второй тренер, по сути. Тренеру повезет, если будет такой лидер. У меня были такие игроки в командах. Иногда приходилось и уступать им. На время. Если сказал что-то, доказывай это. А если продекларировал и не выполнил, то ты болтун.
С Максимовым бегаем на "мужика"
Владимир Салманович Максимов порой берет меня на слабо, на "мужика", так сказать. Бежим как-то с Максимовым в Германии по стадиону. Он потихоньку начинает ускоряться. А Максимов же заводится с полоборота, как мотоцикл. Он говорит: "Ну, давай ускоримся! Что ты плетешься? Давай на "мужика" побежим?" А я думаю, куда мы бежим с Максимовым – от инфаркта или к инфаркту? Если кто-то есть впереди, это порой раздражает Владимира Салмановича. Максимову сейчас 72, мне 61. И однажды он сказал мне такую вещь про одного товарища: "Внутри этого игрока нет ничего. В спортсмене должно быть что-то внутри, на уровне желудка". А у многих игроков сейчас пусто.
В бизнесе жесткие законы: не успеешь ближнего обобрать - оберут тебя
В коммерции свои законы, свои волки и жертвы. Я дважды совался в бизнес. Первый раз в начале 1990-х, а второй раз, когда вернулся из Волгограда. Надо было как-то жить, зарабатывать, вот я и пытался. Тогда многие в «челноки» пошли, объемы продаж небольшие, денег мало. И понимания у меня мало было. Я пытался машинами торговать, перегонял. В бизнесе жесткие законы. Не успеешь ближнего обобрать - оберут тебя. Даже вспоминать противно это.
Интернет - это помойка
Я говорю родным, не смотрите мои матчи. Но жена посматривает, или дочь с сыном. Я не хочу, чтобы они смотрели, нервничали. Хватит одного идиота в семье. А тут еще они купили жене долбаный “самогонный аппарат” - компьютер. Жена теперь сама лазит по интернету, читает, смотрит и все гадости, которые пишут, знает.
Был период, когда меня попросили уйти из гандбола. В это время в интернете появлялись такие высказывания неприятные обо мне. Родные видели это, читали. Интернет - это помойка. Но меня убивает другое. Вот они писали обо мне всякое, а потом как только успех, сразу говорят, как мы любим тебя, родного. Ребята, не гоните мне пургу! Только что вы все ненавидели меня, ну тогда не расцеловывайте потом взасос в десны. Немного думайте, что делаете. А сейчас это сплошь и рядом. “Мы ожидали такого успеха!”. Ну чего вы врете, ребята? Ожидали, когда я вляпаюсь, это точно.
Интернет испортил всех. Спасибо интернету, что он есть, мы теперь информированы обо всем. Но он испортил людей. Вот посмотри на людей вокруг. Где они сидят? Они не с нами сидят, они в интернете сидят.
Верю, что кто-то сверху присматривает за нами
Те, кто раньше были антирелигиозными, сейчас стали верить в Бога. Ребят, вы чего так резко переменились? Я не говорю, что я не верую в Бога. Я верую внутри, что есть что-то выше нас. Кто-то, может, одним глазком за нами, идиотами, следит, чтоб мы совсем не забаловались. А может, и нет. Может, мы растем как сорняк в огороде в разные стороны и всё.
Бегать с селфи-палками - это дурость
Дурость - бегать все время с этими селфи-палками. Вытягивать их постоянно, фотографироваться. Где бы ты ни был, тут же достают палки свои. Одни интернетчики! Один игрок у меня ходил с палкой на Олимпиаде. Я сказал ей, куда приправлю эту палку, если мы не выиграем. Выиграли, да. Тогда пусть ходит пока с селфи-палкой. А вот проиграем, я припомню эту палку.
Зачем выставлять личную жизнь напоказ? Это же самое сокровенное
Все пытаются пропиариться и выставляют такие вещи в интернет, что просто дико! Вы что, обезьяны, что ли? Инстаграмы эти, стограмы. Вы чего отношения личные выкладываете везде? Это же самое сокровенное. У вас совсем с головой плохо? Ты должен иметь что-то для себя, внутри души. Препарируешься перед всеми. Не пойму, для чего это делают люди. Это идиотство. Мы горим на этом, смотрим все время в сторону Запада.
В интернет вбрасываются такие вещи, которые человек не делал, и попробуй потом отмойся. Пишут анонимно. А ты напиши фамилию, давай поспорим. Так можно что угодно говорить, не подписываясь. За базар надо отвечать. Люди забыли 90-е годы. Сейчас болтают, но не отвечают за свои слова.
В интернете люди создают всякие группы, секты, объявляют себя полубогами. А они не тянут даже на подошву бога. Интернет сделал очень много хорошего и много плохого. Надо как-то управлять интернетом. Сейчас скажут все, опять запреты! Но на вещи надо смотреть реально. В России сейчас не осталось идеологии. Вот бывает социалистический строй, капиталистический, другой. А у нас непонятно что.
В России мы не знаем, что будет завтра - вот это плохо
Предательство таких советских людей, как Олег Пеньковский, Виктор Беленко, из-за недоработки. За теми, кто бежал из страны, много грехов. Если ты считаешь, что что-то неправильно, отойди в сторону и становись в оппозицию. А то жрал-пил за счет русского народа, а потом вдруг прозрел, бедолага. Я все видел и понимал с детства. Справедливость или несправедливость - это строй такой был в советское время. Кто-то скажет, что брежневские времена были застойными. А мне кажется, наоборот. Тогда народ жил, зная, что у него впереди. Сегодня в России мы не знаем, что с нами будет завтра. Нет четкого понимания. Чувство тревоги за завтрашний день всегда присутствует, вот это плохо.
Всегда сохраняй свои принципы и лицо
1985 или 1986 год. Вызывают в райком партии одного тренера футбольного в Краснодаре и говорят ему: ты будешь главным тренером команды “Кубань” в высшей лиге. А этот человек работал тренером в детской спортивной школе. Прошел день. И как он поменялся за этот день! Он ещё состава не знает, фамилии игроков, а уже нагрузил себя, как тяжело шагает. Идет, аж проваливается, мешки с песком на нем. Мне сказали: Трефил, запомни на всю жизнь - никогда не меняй походку. Я стараюсь походку не менять. Иногда люди быстро меняются. Надо сохранять свои принципы и лицо в любой ситуации. Для меня это очень важно. Надо стараться не путать перед с задом. Иначе случится страшное - не туда целовать начнут.
