В ожидании появления на ТВ-экранах детективного сериала о борьбе с допингом специальный корреспондент агентства "Р-Спорт" Елена Вайцеховская в блоге редакции задается вопросом, зачем нужны комиссии спортсменов, вспоминает добрым словом Хуана Антонио Самаранча и делится чужим опытом по ловле осетров.
Вообще-то художественный сериал о борьбе с российским допингом должны были уже давно снять и запустить в прокат. Для этого, подозреваю, автору сценария даже не потребовалось бы ломать голову, сочиняя диалоги. Можно просто промониторить мировую прессу, выбрав методом копипаста наиболее козырные фразы. Ну, например:
"… его всегда считали гениальным химиком, очень умным. Но сейчас он пытается спасти свою шкуру – нашел себе хозяев, которые поставили ему условие: очернить сборную России. Возможно, он действует в рамках организованной международной преступной группы…"
Все это было бы, как говорится, смешно, когда бы не было так грустно. Грустно наблюдать за теледебатами по центральному каналу страны, где люди, в представлении большинства которых понятие "спорт" тождественно походам в ближайший тренажерный зал по воскресеньям, с серьезными лицами рассуждают, периодически срываясь на крик, как следует себя вести тем, кто четыре, а то и восемь лет готовился к Олимпийским играм, и о том, что "Россию опять унизили". Хотя на самом деле всем, кто так или иначе имеет отношение к руководству как российским, так и мировым спортом, стоило бы задуматься о другом: что будет с этим спортом дальше, когда нынешняя охота на ведьм закончится?
Чуть позже один из достаточно влиятельных в международной спортивной медицине людей сказал мне: "Не верю, что Самаранч мог что-то сказать вслух, не подумав. К нему можно относиться как угодно, но нельзя не признать, что он масштабная личность с масштабными решениями".
Почему же в 1998-м президент МОК сделал это заявление? Ответ лежал на поверхности: незадолго до этого в велосипедном спорте случился грандиознейший скандал на "Тур де Франс" - гонке, в которую были вложены 200 миллионов долларов спонсорских денег. Люди, этот скандал организовавшие, не имели к спорту никакого отношения: это была грандиозная полицейская антинаркотическая операция, под которую велосипедисты попали лишь потому, что во Франции допинговые средства приравнены к наркотическим и являются противозаконными. И удачная операция в этом случае – это и премии, и ордена, и повышение по службе – в этом полицейские структуры всего мира одинаковы. Тогда много говорилось о том, что люди, вложившие в "Тур де Франс" сумасшедшие деньги, вряд ли станут терпеть ситуацию, при которой выигрывают не те, кто сильнее, а те, кого не обыскали.
Наверняка все это понимал и Самаранч. Как понимал и то, что в аналогичном положении может оказаться не только "Тур де Франс", а любое спортивное мероприятие вплоть до Олимпийских игр. Сейчас же впору признать, что Самаранч, пытаясь хоть как-то ограничить возможную "охоту на ведьм", в некотором роде предвосхитил ту ситуацию, что мир получил два десятка лет спустя.
Сейчас приоритеты поменялись. Во всяком случае именно на такую мысль невольно наводит все то, что происходит вокруг российского спорта. Во главу встали не интересы МОК и международных спортивных федераций, а интересы WADA, антидопингового агентства, а по сути – спецслужбы, которой нужен постоянный скандал с громкими именами и резонансными событиями. Своего рода борьба ради борьбы, не имеющая к интересам спорта ровным счетом никакого отношения. И большое заблуждение - считать, что все это утихнет само собой, как только будет закрыто российское дело. Следующим в этой очереди вполне может оказаться Китай, а дальше отчего бы не перепроверить пробы того же Лондона? Тем более что в этом случае даже не истек определенный WADA срок давности.
Разговаривая с одним из членов МОК (от имен воздерживаюсь лишь с целью не подливать масла в огонь, пока полыхает скандал), я спросила его, какая роль отведена в Международном олимпийском комитете комиссии спортсменов. Той самой части МОК, которая, казалось бы, должна отстаивать на международном уровне не только интересы атлетов, но и их права. В противостоянии с WADA в том числе. Ответ был короток: комиссия лишь номинально существующая структура, не имеющая ровным счетом никакого реального веса.
И сразу хочется задаться вопросом: а какой реальный вес имеет в нынешней спортивной реальности сам МОК и его президент олимпийский чемпион Томас Бах?
Елена Исинбаева: по какому праву они запрещают мне выступить на Олимпийских играх? Интервью >>
Говоря об этой организации, уже упомянутый мной член МОК сказал: "Ричард Паунд, который создавал агентство, был умным человеком: правила изначально были прописаны таким образом, что для самого WADA там существует множество полномочий, лазеек и возможностей управлять ситуацией. Спортсмен же по умолчанию всегда бесправен и всегда виноват. Если на него начинается охота, уже не уйти. Это очень схоже с тем, как ловят осетров: растягивают под водой специальные донные сети с обилием больших и острых крючьев, и осетры, которые не способны плавать, а как бы "ползают" по дну, напарываются на них брюхом".
Когда-то в антидопинговых правилах было прописано, что спортсмен несет полную ответственность за все, что может быть обнаружено в его организме. С одной стороны, это правильно. Просто сейчас ответственность многократно возросла: производство спортивного результата стало индустрией, в которой задействовано множество людей, проконтролировать все действия которых нереально в принципе. Достаточно одного "гнилого" звена, чтобы цепь рассыпалась. А звеньев – не сосчитать. Именно поэтому у человека, который находится на острие всей системы, должна быть реальная возможность защищаться. От чужого умысла в том числе.
Вот всего лишь один пример: один из самых опытных российских спортивных врачей Виктор Аниканов, который уже четверть века работает с российскими сборными по фигурному катанию, в разговоре со мной вспоминал, как когда-то вместе с руководителем московской антидопинговой лаборатории Виталием Семеновым прогонял через эту лабораторию абсолютно все медикаменты, которые получал для фигуристов – при том, что допинг в фигурном катании – абсолютный нонсенс. В ходе одной из таких проверок было выявлено, что полученный из Японии индийский препарат, который довольно широко применялся в спорте для поддержания работы внутренних органов, содержит в облатках запрещенный фенамин. Сейчас, по словам Аниканова, лекарства и БАДы поставляются в команды по рекомендациям медиков Федерального медико-биологического агентства, и их предварительной проверкой никто не занимается в принципе. Это при том, что производители тех же БАДов давным давно устранились от какой бы то ни было ответственности, открыто заявляя, что производят добавки не для спорта – для физкультурников.
Что в этой ситуации делать спортсмену? Продолжать верить кому-то на слово? Кому? Ведь случись что, даже нанятый адвокат ему не помощник, потому как на стороне обвиняемого он выступает лишь до тех пор, пока у того есть деньги. Причем касается это не только россиян.
Вот они и стараются…
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
