Она - британка. Он - наполовину португалец, родившийся в Австралии. А вместе они - бронзовые призеры чемпионата России в танцах на льду, готовящиеся выступить на московском чемпионате Европы. Откровенная история Тиффани Загорски и Джонатана Гурейро - в интервью корреспондентам РИА Новости Анатолию Самохвалову и Андрею Симоненко.
"Австралия - как Средиземноморье, только вместо вина и салата пиво с креветками"
- Тиффани, Джонатан, начать хотим с такой истории. Как-то у нас редактор, увидев ваши фамилии, переспросил: а они точно выступают за Россию? Для многих людей, кто не в теме, это выглядит непривычно.
Тиффани: А я уже ощущаю себя полностью русской.
Тиффани: Ну конечно!
Джонатан: Она еще пару лет назад его как у подруги попробовала, так запомнила. На самом деле, конечно, для некоторых это звучит странно. В компании друзей, например, когда меня представляют - "Джон, фигурист" - сразу же идет реакция: за Австралию выступаешь? А я отвечаю - нет, за Россию.
Но я считаю, это хорошо, что мы выступаем за Россию. Это показатель того, что наша страна готова принимать людей из других стран. Тем более в нашем виде спорта чаще люди уезжают из России, чтобы выступать за другие страны. За Россию выступать тяжелее, но и интереснее, ответственнее.
Тиффани: И я ведь стала первой в истории танцев на льду иностранной девушкой, которая выступает за Россию.
Джонатан: Тем более это все не было каким-то бредовым шагом. У Тиффани есть русские корни, она всегда фанатела от русского фигурного катания. Ну а для меня все было тоже логично: мама русская, выступала за сборную СССР по фигурному катанию. Кататься за Россию для меня было чем-то самим собой разумеющимся.
- Тиффани, вы родились и выросли в Великобритании, потом выступали за Францию. Что в вас осталось британского и французского?
Тиффани: У меня такое ощущение, что моя жизнь состоит из трех совершенно разных периодов. Первый - английский детский. Второй - французский подростковый. И третий - русский взрослый.
Джонатан: Я могу сказать, как это выглядит со стороны. У Тиффани очень правильная смесь трех разных культур, трех колоритов. Что-то есть от каждой страны, где она жила. Конечно, когда Тиффани впервые приехала в Россию, она была таким жизнерадостным европейцем - "ля-ля, тра-ля-ля". Я ей как-то сказал: это все хорошо, но люди здесь тебя могут не понять. И теперь внутри Тиффани, конечно, остается такой же рай-птицей, но в жизненном плане к России адаптировалась.
- Есть такое выражение: ты той национальности, на каком языке думаешь.
Тиффани: Я думаю на том языке, на каком говорю. Очень трудно переводить мысли на одном языке в речь на другом.
- Тогда такой вопрос на засыпку. Летом этого года в России состоится чемпионат мира по футболу. За какую сборную вы будете болеть?
- Значит, Джонатан, к вам вопрос, тем более у вас португальские корни. Человек с португальскими корнями не может смотреть мало футбола.
Джонатан: Насколько я помню расписание, на первой стадии чемпионата сборные тех стран, к которым я имею отношение, не сталкиваются. Так что пока у меня все спокойно. Я буду болеть отдельно за Россию и за Португалию.
- Но на Кубке Конфедераций Россия и Португалия встречались друг с другом.
Джонатан: Да, и я ходил на этот матч. Это было прикольно.
- Внутри ничего не щелкнуло?
Джонатан: Мне вообще кажется, когда ты ходишь на футбол, то изначально болеешь за хорошую игру. Как и в любом виде спорта. Душевного конфликта у меня, в общем, не было.
- А интерес к футболу есть?
Джонатан: Конечно. За национальными чемпионатами плотно, правда, не слежу, изредка только могу посмотреть отдельные матчи, но когда проходят серьезные турниры, заранее начинаю думать о билетах. А сейчас на чемпионат мира приедут мои друзья из Австралии, и я хочу с ними вместе сходить на футбол.
- Австралийцы очаровали российскую публику. Совершенно забойный футбол, выходят и с первой до последней минуты штанги ломают. У вас есть в менталитете нечто похожее?
"К уходу от Жулина все шло"
- Джонатан, у вас не было выбора, заниматься фигурным катанием или нет - все-таки мама фигуристка…
Джонатан: Нет, как раз был выбор, и это был мой выбор. Конечно, в детстве, когда мама была на катке, и я туда приходил, но потом я фигурное катание бросил. А в какой-то момент захотелось обратно. Осознанный же окончательный выбор я сделал, когда со своей австралийской партнершей приехал на сборы в Москву - как раз в группу Светланы Львовны Алексеевой, где мы сейчас тренируемся.
Фигуристы Боброва/Соловьев: после Игр в Пхенчхане мы точно пропустим сезон >>>
В Австралии я был молодец - чемпион, но бороться было не с кем. Тут же мы пришли на лед - а здесь Романовская и Грачев, Боброва и Соловьев. Тогда Боброва и Соловьев еще были юниорами и как раз заняли последнее место на первенстве страны. А для меня они были такой шикарной парой! Я думал: если они последние, то как же должны кататься первые?! Мне кажется, после этого я и принял решение стать фигуристом.
После этого сомнений у меня не было - я хотела быть фигуристкой и прогрессировать. Начинала кататься в Уэльсе, в 10 лет поехала в Шеффилд, через три года во Францию, в группу тренера Мюриэль Зазуи. В какой-то момент я осталась без партнера и не каталась два года, но у меня всегда было ощущение: без фигурного катания это не я. Каждый день просыпалась с мыслью, что хочу кататься. И когда появился шанс выступать в паре с Джоном, для меня это было как исполнение мечты.
Знаете, на чемпионате Европы 2012 года мы с французским партнером выступили плохо, не прошли квалификацию. И я всегда думала: не могу же я таким выступлением закончить! Сейчас я очень счастлива, что мы выступим на чемпионате Европы.
- Рассчитывали на это?
Джонатан: Ну как рассчитывали… В начале 2017 года мы были на каком-то дне. У нас то травмы, то гастрит, то еще что-то. Мы в группе, где у нас не все складывается. То есть нас преследовала мысль, что у нас все очень плохо. Нам что-то надо было делать.
- И вы приняли решение перейти из группы Александра Жулина в группу Светланы Алексеевой и Елены Кустаровой.
Джонатан: Честно говоря, к этому все шло. Когда мы встали в пару, Александру Вячеславовичу наш проект был интересен. Но у нас было очень много проблем. Непонятно было, когда мы сможем выступать, за какую страну, дадут ли Тиффани релиз. Начиналось новое олимпийское четырехлетие, в котором, конечно, для него главными были Боброва и Соловьев.
Загорски/Гурейро, скорее всего, не захотели быть третьей парой в группе - Жулин >>>
Тиффани: Но потом начались другие проблемы. Я травмировала ногу, месяц не каталась, поправилась немного. Еще не было понятно, дадут ли гражданство - а без гражданства я не могла попасть в сборную.
Джонатан: Но мы с этими проблемами справились. Начали ставить новую программу - это был как раз тот момент, когда Катя Боброва не каталась из-за истории с мельдонием. Честно говоря, идея этой программы нам ужасно не нравилась - это была музыка Сибелиуса. Катать каких-то демонов для нас было очень странно - но мы решили довериться тренеру, работали над этой программой полтора месяца. В тот момент Александр Вячеславович прямо "горел" нами, занимался очень увлеченно. И тут Тиффани заболела гастритом.
Тиффани: Я пролежала три недели в больнице, еще какое-то время потом не могла на льду ничего делать.
Джонатан: И в итоге получилось так: возвращается Тиффани, у нас программа, с которой нам тяжело. Возвращается Боброва, Александру Вячеславовичу надо в работу с ней включаться. И в итоге мы поехали на прокаты с "Сибелиусом", но потом все же вернули старую программу, потому что новая совсем не шла, тренеры на нас обиделись…
В общем, все шло к тому, что мы уйдем, но прошлый сезон мы докатали. Пытались на каждом турнире доказывать, что мы не зря вернулись к старой программе. Были в призах на "Челленджере", на московском этапе Гран-при были пятыми, заняли свое классическое пятое место на чемпионате России.
Тиффани: И после этого сезона в группу приходят Никита Кацалапов с Викой Синициной. Для нас это было как пощечина.
Джонатан: Нет, я могу понять Александра Вячеславовича, у нас постоянно были сложности - и травмы, и болезни, и гражданство. Я думаю, у него в глазах была такая картина: наши перечеркнутые лица и подпись: проблема.
Джонатан: Так получилось, что после того, как закончили выступать Елена Ильиных и Руслан Жиганшин, у них не осталось взрослых пар. А я всегда помнил, как тренировался у них, когда был юниором, да и ушел я тогда из их группы только потому, что у меня не было партнерши. Поэтому все было очень логично.
- Если подвести промежуточные итоги перехода - каковы они?
Тиффани: Я абсолютно довольна и счастлива, обожаю новых тренеров. У меня никогда не было тренерской команды из женщин. И мне очень нравится работать с ними. Очень много помогают - не только на льду, но и в жизни.
Джонатан: Это совсем другие эмоции. Они постоянно на связи, живут нашим катанием. Не просто приходят на работу. К сожалению, мы пропустили время в межсезонье, когда могли набрать базу, пришли к ним в июне, но сразу же включились и стали готовить программы к прокатам в августе. Понимали, что у нас есть шанс, но осознавали, какие у нас проблемы. И я считаю, огромная заслуга того, чего мы добились в этом сезоне - на счету тренеров, которые придумали, как собрать все то, с чем мы к ним пришли, правильно подготовить и "продать" это.
Теперь зато мы с нетерпением ждем следующих сезонов. Потому что представляем, какими мы сможем стать, если проведем полноценную подготовку, наработаем объем новых элементов. Сколько у нас будет времени на обсуждение музыки, программ… Даже думаем об этом больше, чем о чемпионате Европы.
- В группе Алексеевой много юниорских пар, в этом есть своя специфика?
Джонатан: Они, в основном, катаются отдельно от нас. Недостатка внимания мы ни в коем случае не чувствуем. У нас до сих пор, если честно, продолжается эйфория от перехода, несмотря на то, что прошло семь месяцев. Я как человек прожженный, прошедший чуть ли не всех тренеров, могу сказать - такая эйфория обычно длится месяц, когда ты получаешь что-то новое. А у нас она продолжается уже очень долго. Наверное, каждому надо найти свое. Нам с нашими женщинами очень клево.
"Когда не понимала русский, думала – почему все постоянно кричат?"
Тиффани: Правда. Получилось так: режиссеру нужна была девочка, которая бы играла роль юной фигуристки. Вот в поисках такой девочки он и пришел в наш центр фигурного катания. Спросили: кто хочет попробовать? И я сразу сказала: я хочу! Но там не очень большая роль: нужно было сняться в трех-четырех сценах.
- Для артистической натуры Москва очень интересный город.
Тиффани: Я прекрасно себя в Москве чувствую. Вообще я городская девушка, люблю, когда вокруг много людей. К тому же в Москве сейчас как в Европе, все современно.
- Где проводите свободное время?
Тиффани: Везде! Очень гулять нравится. В среду полувыходной, мы с подругами ходим куда-нибудь.
Джонатан: Когда Тиффани только переехала, она каждый день по три-четыре часа ходила по городу, исследовала разные кофейни, приходила с чашками и рассказывала, где была. Я, на самом деле, очень боялся, потому что не знал, как ее чувствительная натура отреагирует на Москву. И сейчас, конечно, очень приятно, что и Москва ее приняла, и она Москву приняла. Мне кажется, ей живется легко.
- Но наверняка непривычно, что в фигурном катании России, в отличие от других стран, свои методы работы со спортсменами. И начальство давит, и ругают.
Тиффани: Мне вообще сначала было немного странно, когда я не понимала русский, думала - почему все постоянно кричат? И я переспрашивала Джона: все хорошо? А то ты так ругался со своими родителями.
Джонатан: А на самом деле мы с родителями просто обсуждали сериал. Конечно, у Тиффани тонкая душевная организация, и для нее это было странно. Но Саша Жулин очень был спокойный, поэтому очень хорошо, что мы прошли этот период. Если бы Тиффани сразу приехала в группу Алексеевой, наверное, она бы вскоре уехала обратно во Францию (смеется).
Джонатан: Так это одного поля ягоды (смеется).
"Танька придет, нарежет". Тарасова - о жизни в работе и праздниках в жизни >>>
Тиффани: Хорошо, что я сначала не всегда понимала, что они кричат. Потому что Джон мне спокойно переводил это на английский. За счет этого немножко ситуация сглаживалась.
Джонатан: На самом деле, наши тренеры чувствуют каждого спортсмена как личность. Они понимают, что какие-то вещи Тиффани говорить не нужно. Мне, например, на предстартовой тренировке можно объяснить: это плохо, тут надо исправить, это не так. Ей же надо сказать - все хорошо, но вот как ты думаешь, может быть тут чуть-чуть добавить? То есть не прямолинейно.
Но вообще, мне кажется, Тиффани уже на такие вещи спокойнее реагирует. Не принимает близко к сердцу. Не то что, помню, как когда у Жулина еще выступали, он нам после соревнований сказал: ну нормально катались. И Тиффани в автобусе такая: "Джон, а почему он сказал не "хорошо", а "нормально", а почему он не улыбался?"
"Допинговая тема на уровне шизы"
- Сейчас российский спорт в сложной ситуации: допинговые скандалы, отстранения, нейтральный флаг на Олимпиаде. У вас, как у людей, которые могли выступать и за другие страны, нет сожаления, что вы представляете Россию?
Джонатан: Нас обычно по-другому спрашивают: зачем вы катаетесь за Россию, когда могли бы уже за другую страну, где нет конкуренции, выступать на чемпионатах мира, Европы и Олимпиаде? Конечно, мысли какие-то иногда проскакивали, но мне кажется, в целом мы следуем глобальному принципу: делай добро, и оно к тебе вернется.
Наша задача - хорошо кататься, делать то, что мы можем, и тогда к нам придет результат. И придет и наша Олимпиада. А тяжелые времена пройдут. Что же касается допинга, то мы с Тиффани делаем все, как полагается, сдали уже столько проб… И в целом, я уверен, в России сейчас делается все, чтобы обеспечить честный спорт.
Джонатан: Не буду называть фамилий, но у нас есть друзья, которые входят в мировую элиту, и иногда говорят: Джон, ну скажи правду, вы же все сидите на допинге! Я отвечаю: ты меня сколько лет знаешь, я что, выгляжу, как человек, сидящий на допинге? В чем логика? Нас проверяют так же, как проверяют вас.
Тиффани: У Джона единственный допинг - кофе!
Джонатан: Я даже начал нервничать, когда кофеин поставили на мониторинг. Но потом мне сказали, что хоть я и много кофе пью, но в допустимых дозах.
- В России очень многие уверены, что российских спортсменов не хотят видеть на международной арене как конкурентов. Но нам иностранные коллеги говорят: это не так, нам интересно соперничество. Что вы думаете на этот счет?
Джонатан: Вы знаете, мне кажется, в глобальном плане это немножко лицемерие. Я думаю, они должны это говорить, а на самом деле, если сильных российских спортсменов на международной арене не будет, многие обрадуются. И к тому же, как я уже сказал, большинство там все равно уверено, что русские под допингом.
Вот встретился я с австралийскими друзьями, которых не видел 11 лет - и они мне опять: Джон, бросай допинг, ты же на это столько положил, давай своими силами… Я говорю: стоп! О чем вы?! Они такие: ну как, мы же читаем новости, смотрим телевизор… А я им: да выключите вы его! Но они идут в соцсети, а там все то же самое: все русские на допинге. Хотя я вообще не понимаю, как тема допинга может касаться такого сложнокоординационного вида спорта, как фигурное катание.
Джонатан: Вообще же вся эта допинговая тема уже на уровне шизы. Везде идешь со своей бутылкой с водой, нигде ее не оставляешь. Прихожу к друзьям в гости и, грубо говоря, в уборную иду с этой водой. На меня смотрят как на душевнобольного, но я привык…
- Так это и разливного пива в баре не выпить, только бутылочного.
Джонатан: Почему?
- Его же в открытой кружке приносят откуда-то.
Джонатан: Нет, до такой степени я еще не дошел, хотя, возможно, вы во мне сейчас зародили сомнения…
