Нина Мозер, тренер чемпионов мира в парном катании Татьяны Волосожар/Максима Транькова, в межсезонье получила пополнение – к ней в группу перешли серебряные призеры сочинского Финала Гран-при Вера Базарова/Юрий Ларионов и бронзовые призеры чемпионата Европы-2012 Ксения Столбова/Федор Климов. Корреспондент агентства "Р-Спорт" Андрей Симоненко поговорил с Ниной Михайловной о том, с какими чувствами она ждет начала олимпийского сезона.
- Форма нормальная, боевая, рабочая. Очень оптимистичная. Хотя реально оценить свое состояние мне очень сложно. Не потому, что год олимпийский – а потому что у меня увеличилось количество спортсменов. Мне очень интересно, они все талантливые. Со всеми абсолютно разная работа. То есть в проекте Волосожар/Траньков это одна работа, в проекте Базарова/Ларионов – другая. Столбова/Климов – это третий вариант. У меня постоянная карусель эмоций, впечатлений, и я думаю, это от объема всего того, что приходится делать, а не от приближения Олимпиады.
- Если говорить о моей работе с ними – нет. Зачем что-то менять? А для них это звание – веха, которую они прошли. У нас есть следующая ступенька, которую мы хотим преодолеть. Победа на чемпионате мира – это отличный багаж, в который сложили медали, эмоции, программы, костюмы… И пошли дальше. Они не изменились. Они такие же работяги, такие же творческие, такие же интересные люди. Ненасытные, стремящиеся, хотящие. Это еще то поколение нашей команды, которое знает, что такое флаг, что такое гимн, что такое Родина. Они смотрят по телевизору все соревнования, в которых выступают российские спортсмены.
- Для вас осознание того, что победный путь к чемпионату мира пройден, поможет легче пройти по дороге к Олимпиаде?
- Мне не с чем сравнивать. Олимпийская дорога другая, по всем критериям. Но я надеюсь, что это будет нормальная, рабочая дорога с теми же эмоциями, которые были и в прошлом году. Каждый год у нас с Таней и Максимом была цель. В первый год мы стали чемпионами России. Во второй – чемпионами Европы. В третий – чемпионами мира. Каждый год дорога менялась, но она просто повышалась по планке. Сейчас планку подняли еще выше. Мы видим вершину – и хотим туда дойти.
- Да.
- То есть и выбор музыки к программам, где никакого "авангарда" – "Бал-маскарад" и "Иисус Христос – суперзвезда", и отказ от добавления новых сверхсложных элементов – это стремление сделать упор на надежность?
- По поводу элементов можно так сказать абсолютно точно. Что касается музыки – каждый год у нас другие программы. Короткая программа у нас вообще не повторяется по стилю, и нынешняя – тоже новая веха, новая проба, нам это интересно. Произвольная – это действительно вариант того, что у нас хорошо получается, что мы чувствуем. У нас есть образ, есть стиль, и мы идем этим путем.
- Что на первых стартах сезона будет главным – показать программы и получить отзывы на них, или посмотреть, как ребята психологически выдерживают начало "сезона повышенной ответственности"?
- Первый старт абсолютно точно демонстрационный – мы всегда едем в Оберстдорф на "Небельхорн Трофи" и показываем там программы. Там собирается весь судейский корпус ISU – и мы выслушиваем мнения, пробуем, проверяем костюмы. То есть первый турнир – это проверка себя.
- Вы знаете, у ребят за эти годы наработан такой объем выступлений в различных шоу, что конкретно для Татьяны и Максима это не имеет особого значения. То есть они могут выйти и сами для себя прокатать программы по эмоциям так, как будто зал заполнен до отказа. У них этот опыт уже перешел в качественное умение "зажечься", приехать и взять зал. И пустые кресла могут всплакнуть, когда Таня и Максим этого хотят.
- Но прокаты пройдут на олимпийском катке, неужели еще одна маленькая репетиция будущих Игр вам была не нужна?
- Дело в том, что мы специально запланировали заранее несколько сборов на олимпийском катке. Он для нас уже и так стал родным. Мы туда приходим как домой. У нас есть свои раздевалки, мы знаем, где мы будем находиться в каждый момент Олимпиады, где пройдет разминка, и так далее. Для нас это свой каток.
- Если говорить о ваших новых парах, то Вера Базарова и Юра Ларионов рассказали, что вогнали вас в шок своим выбором музыки "Чарли Чаплин" для короткой программы…
- (смеется) Это действительно так. Потому что, когда мы решали, кто какие программы будет катать, я сказала: это не год экспериментов. Есть уже наработанные образы, стили. Я видела Веру Сильфидой, такой воздушной, прозрачной, в балетной одежде, и мужественного Юру. С произвольной я сразу определилась ("Половецкие пляски"), а в короткой Игорь Шпильбанд уже начал с ними делать Шопениану. Уже были интересные наработки, мысли… Потом мы снова приехали в Америку, чтобы доработать какие-то вещи, и после первой тренировки Коля Морозов говорит: а давайте оставим Веру балериной, а Юру изменим. Мы нашли какие-то диски, прослушали музыку. И я ушла вечером со льда, четко зная, кем будут мои спортсмены. Не буду рассказывать подробно, потому что, думаю, мы эту идею еще реализуем. Когда Коля ставит программы, то я обычно присутствую только с Таней и Максимом, а с другими спортсменами – нет. Вот и здесь я пришла на следующий день, а Вера и Юра меня спрашивают: знаете, что мы катаем? Я отвечаю: конечно, знаю, это то, о чем мы вчера договорились. Нет, говорят, Нина Михайловна, мы катаем другое, Коля велел показать вам кусочек. Если вы согласитесь, оставим. Потом выяснилось, что кофточка Веры навеяла Коле идею Чаплина. Она вышла в ней на лед, и его вдруг осенило. В общем, включили музыку, показали – и я действительно минут двадцать не могла ничего сказать. То, что я увидела, в моей голове просто не укладывалось. Мысли какие-то квадратами ходили из угла в угол. Ну а потом я поняла, что это хорошо. Это неожиданно.
- Им удалось самим измениться для того, чтобы гармонично выглядеть в новой роли?
- Мне кажется, да. Юра всегда был сильным, мужественным, а Верочка для меня была таким "эфирным" созданием, и к этому образу пришлось очень много добавлять. Как мне кажется, разница очень большая по сравнению с тем, что было раньше.
- Проблемы со здоровьем Веры, которые ей мешали в последнее время, удалось решить?
- Мы их решаем. Все оказалось не так страшно, как думали.
- И про Федю с Ксенией хотел спросить – как с ними идет работа?
- Они большие молодцы. Травма Федора нас несколько отбросила назад в подготовительном процессе, но ребята настолько сильно стремятся и хотят все наверстать, что, я уверена, это у них получится. Их короткая программа – это совместное творчество Коли Морозова и Оксаны Грищук, и когда они еще до травмы ее исполняли, это было просто великолепно. У меня аж дух захватывало от того, что они делали. Мы с Ксенией ходили на шоу, смотрели фламенко, так что они должны выглядеть органично в этой программе. Надеюсь, по крайней мере, что это получится, все-таки и они для меня новые люди, и я для них в новинку.
- По технике много с ними работать пришлось? Та же проблема с тройной подкруткой всем видна была в прошлом сезоне…
- Мы пробуем, целенаправленно работаем над этими вещами. Все в процессе.
- Им реально претендовать на попадание в олимпийскую сборную?
- Я считаю, что да. Поддержки у них уже все четвертого уровня, они очень интересные и нестандартные. Кстати, и Вере с Юрой я придумала поддержку, которую в этом варианте никто не делал. Точнее, Таня с Максимом ее придумали, и мы пытаемся сейчас эту идею реализовать.
- Ксения и Федор говорят, что Траньков вообще им чуть ли не дорожку шагов в программе поставил.
- Так и есть. Максим очень творческий парень, интересный. И меня как тренера очень радует эта обстановка, которая сложилась в нашей группе. Это настоящий спарринг. Когда в мае мы все вместе вышли на лед, кто-то сказал: ух, прямо разминка чемпионата Европы! Только там это шесть минут, а здесь – постоянная работа. Все общаются, все дружат, друг другу помогают. И я надеюсь, что нам удастся сохранить творческий, стремящийся к Олимпу коллектив.
