Российский тренер по фигурному катанию Олег Васильев, сделавший олимпийскими чемпионами 2006 года Татьяну Тотьмянину и Максима Маринина, стал одним из главных ньюсмейкеров межсезонья. Вернулся из Чикаго в Санкт-Петербург, приступил к работе в тандеме с Тамарой Москвиной и взялся тренировать пару Катарина Гербольдт/Александр Энберт, не выступавшую с зимы 2012 года из-за тяжелой травмы партнерши. В конце прошлой недели Гербольдт и Энберт заняли третье место на турнире Lombardia Trophy. С обсуждения этого результата и начался разговор специального корреспондента агентства "Р-Спорт" Андрея Симоненко с Васильевым.
- Олег Кимович, для начала хотел попросить вас дать оценку выступлению Кати и Саши в Милане - что удалось и что не удалось?
- Удалось доехать до конца. Исполнить короткую и произвольную программы. Это была одна из задач, которую мы выполнили. По элементам, безусловно, есть масса вопросов. То, что мы делаем на тренировках, и то, что было сделано здесь, сильно разнится. Но понимая всю ситуацию, долгий период времени без стартов - полтора года, считаю, что мы обозначили точку отсчета, откуда пойдем дальше. Куда мы придем - время покажет. Но для начала не так плохо. Для сентября - даже хорошо.
- В нашем прошлом разговоре в конце мая вы говорили, что нога Катю уже не беспокоит. Но у спортсменов после такой серьезной травмы часто остается подсознательная боязнь рецидива - а Катя все-таки приземляется как раз на эту ногу.
- Физическое ощущение травмы, действительно, прошло у нее в конце весны - начале лета. Мы уже в июне делали элементы, сложные тройные выбросы. Может быть, не так много, как хотелось бы, но делали. А психологическая травма залечивается очень долго. И у каждого человека это происходит по-разному. Кто-то прибегает к помощи психолога, кто-то к помощи гипноза. Катя справилась с этим, я считаю, месяц-два назад. Но это на тренировках. Однако есть такое понятие, как старт, где все меняется словно под увеличительным стеклом. Негатив становится больше, позитив тоже может стать больше. На старте в Милане нам надо было понять, как она будет проходить через воспоминания о своей травме. Выяснилось, что не все легко и просто, мы будем еще в этом направлении работать. И, думаю, что до декабря, когда будет проходить чемпионат страны, мы справимся со всеми побочными явлениями и говорить об этой травме больше не будем.
- Отвечая на первый вопрос, вы сказали - посмотрим, куда мы придем. Хочу спросить: когда вы приняли решение начать работать с Катей и Сашей, какую цель перед собой поставили?
- Цель, понятно, одна для любого спортсмена и тренера - быть первыми. Вопрос в том, где и когда. Рассуждая трезво, я понимал, что за полгода - с мая по декабрь - мы не сможем стать первыми в стране и поехать первым номером на Олимпийские игры. Это было понятно и непосвященному человеку. А задачи ставили - восстановиться, и физически, и психологически, а затем стать одними из первых номеров сборной на следующее четырехлетие. Чтобы к следующей Олимпиаде, которая будет проходить в Корее, стать первым номером и нашей сборной, и, думаю, в мировом рейтинге. Задача долгосрочная, вполне реальная и выполнимая, и она не требует форсирования ситуации сейчас. Конечно, всем хочется быть первыми сегодня, но если смотреть логически и трезво, то мы понимаем, что есть лидеры, есть элементы, есть инерция мышления, и все это ломать, наверное, не стоит. Для Кати с Сашей разумно нацеливаться на высшую ступень Олимпиады в 2018 году.
- Звучит амбициозно. Хватит ли этих четырех лет, чтобы дойти до олимпийской вершины? Можете ли вы сравнить Гербольдт и Энберта, например, с Тотьмяниной и Марининым, которых вы начали тренировать за пять лет до их олимпийской победы?
- Ситуация с Тотьмяниной и Марининым была немножко другая. Я их взял шестой парой мира. С хорошими элементами, хорошо накатанных и достаточно здоровых. Как психологически, так и физически. Мы начинали с нуля - ни у меня не было тренерского опыта на таком уровне, ни у них не было того вкуса побед, который приходит и от которого уже не хочется отказываться. Мы шли медленно, но уверенно к своей цели. А Катя и Саша начали работать у меня не то что с нуля, а с негативной зоны. Когда пара нигде не прописана - ни в основной сборной, ни в резервной. Нигде. И нам надо пройти гораздо больший путь, завоевать гораздо больше авторитета, чтобы хоть куда-то попасть. Даже на чемпионат страны нам надо сначала отобраться, а только потом стараться занять какое-то место.
- Это все из-за пропущенного сезона?
- Безусловно. Поэтому сравнивать Тотьмянину/Маринина и Гербольдт/Энберта нереально. Сравнивать Катю и Сашу с Марией Мухортовой и Максимом Траньковым, которых выгнали в тот период, когда я их взял, отовсюду за, так скажем, их морально-этические отношения, можно. Они тоже тогда были на грани вылета из сборной. От них отказался один тренер, другой… Там были сложности схожие - тоже надо было работать на технику, на психологию, и через это потом пытаться добиваться результата. Еще раз повторю, мы с Катей и Сашей не бьемся за то, чтобы стать первыми сегодня. Работа планомерная, рассчитана на пять лет, и то, что мы сейчас делаем, я считаю, делаем хорошо. За пять месяцев подготовиться к соревнованиям, откататься до конца, не сломаться физически и психологически, встать на пьедестал, пусть и маленьких соревнований - для начала очень неплохой разгон.
- Те два года, которые Гербольдт и Энберт провели до травмы Кати сначала у Артура Дмитриева, потом у Тамары Москвиной, пошли им на пользу?
- Да, конечно, но давайте не будем забывать, что Катя пришла в пару из одиночного катания. Тот опыт, который она затем приобрела, был очень краткосрочным - хотя результат они показали в первый сезон впечатляющий. И парные элементы они делали хорошо, и одиночные не страдали. Но это было в прошлой жизни, когда все шло достаточно гладко и предсказуемо. Затем же были полтора года провала, из которых целый год стоял вопрос: сможет ли она вообще дальше кататься? Травма была настолько серьезная, что какое-то время не было понятно, сможет ли она ходить нормально, не хромая. То есть, еще раз подчеркну: травма, перерыв, вылет из всех составов привели нас даже не в ноль, а в минус. Ноль нам еще надо пройти.
- Отношения ребят между собой и к делу вас радует? Вы их просто сравнили с Мухортовой и Траньковым, у которых, как известно, с этим были проблемы.
- У Мухортовой и Транькова, безусловно, были не лучшие отношения, но они поддавались регулировке. Здесь ничего регулировать не надо. Ребята позитивно настроены. Настроены на работу, на общую цель, 99,9% рабочего времени проходит для пользы. Мы идем в одном направлении, не спорим. Всей группой - с Москвиной, с хореографами - работаем без всякой борьбы, на что часто тратится много сил. Я скажу, что вообще атмосфера в нашей группе, в которой находятся и Катя с Сашей, и Николь Делла Моника с Маттео Гуаризе, также мы часто катаемся вместе с Юко Кавагути и Сашей Смирновым - положительная для всех. Совместная работа помогает всем двигаться вперед и проходить очень серьезные моменты легко. Играючи. Надолго ли хватит такого позитива - не знаю, но пока, за пять месяцев, работа шла хорошо.
- В марте, когда мы с вами разговаривали на чемпионате мира в Канаде, насколько я понимаю, не существовало варианта вашего возвращения из Чикаго в Санкт-Петербург. Были другие варианты. Мне кажется, многие читатели хотели бы узнать, как вы в итоге пришли к сотрудничеству с Москвиной?
- Возвращение в Санкт-Петербург не на 100% связано с работой. Изменилась ситуация в моей личной жизни. Я встретил человека, которого я полюбил, и понял, что будет тяжело удержать отношения, которые у нас складывались, через океан. Поэтому решение перебраться из Америки в Россию было вызвано больше личными мотивами, нежели рабочими. А когда я уже сюда перебрался и понял, что буду здесь жить, то начал смотреть, где и с кем мне работать. На тот момент это было вторично. Мы встретились с Москвиной, и она мне предложила поработать с Гербольдт и Энбертом. Я взвесил все факторы и решил, что это вариант, который меня устроит. И как человека, заинтересованного в том, чтобы моя семья состоялась и не развалилась, как это было в прошлом, и с профессиональной точки зрения. Мои итальянские спортсмены меня тоже в этом поддержали. Для них база в Санкт-Петербурге привлекательнее базы в Чикаго, все-таки ближе к дому. Так что, резюмируя: переезд был инициирован личными отношениями и закреплен рабочими.
- Из Чикаго уехали насовсем?
- Я продал все, что у меня там было. У меня осталась чисто юридическая привязка к Чикаго. Ни финансовой, ни экономической привязки нет.
- Москвина неоднократно говорила, что закончит тренировать после Олимпиады в Сочи. Вы готовы ее заменить в роли главного тренера по парному катанию санкт-петербургской школы?
- И да, и нет. В теории я понимаю, что Санкт-Петербург - это родина парного катания в нашей стране, со всеми традициями, именами и медалями. Но на сегодняшний день там ничего нет. Надо все строить с нуля. Уйдет Тамара Николаевна, уйдут Юко с Сашей - и кто там останется? Людмила Георгиевна и Николай Матвеевич Великовы, которые работают уже не одно десятилетие в Питере и готовы уйти на заслуженный отдых в любой момент? Ничего же нет. Понимаю, что это мой город, моя страна, мой вид спорта. Но я не понимаю, с кем мне работать. Катя и Саша - это хорошо. Николь и Маттео - тоже хорошо, но к Питеру и к России не имеют никакого отношения. Молодые спортсмены в парное катание не рвутся. Тамара Николаевна давала в прошлом году объявление о приеме молодежи в ее группу - под руководством Елены Бережной, Оксаны Казаковой, кто в то время еще работал с Тамарой Николаевной. Но пришла только одна девочка - Кристина Шошина, которая сейчас тренируется у меня вместе с Данилой Паркманом, да Андрей Косицин пока без партнерши… Но это только одна пара, ребятам 13-14 лет. Они, Гербольдт и Энберт - и все. Для того, чтобы заменить Тамару Николаевну и что-то сделать, нужно хорошо поработать. И не без помощи школы фигурного катания Санкт-Петербурга, Федерации Санкт-Петербурга и даже городских структур. Одному такой объем работы не осилить. Я готов это делать, но это очень и очень сложно - и на сегодняшний момент я этого боюсь. Хочу - но боюсь.
- Великовы несколько последних лет не раз мне тоже говорили, что подпитки в лице юных, потенциальных чемпионов в Питере нет. Работать особенно не с кем. Как решить эту проблему?
- Для начала как-то надо привлекать спортсменов. Парное катание - самый тяжелый вид фигурного катания. Как физически, так и технически. А результат ты делишь на двоих. В одиночном катании ты и работаешь меньше, и медаль только твоя. Так что здесь есть, конечно, над чем подумать. Как привлечь одиночников, которые, так скажем, не очень готовы биться за золото на Олимпиадах, в пары. Пока особых прелестей для этих одиночников я у нас не вижу. Призовые в парном катании такие же, только поделенные на двоих. Слава делится на двоих. А работы в два раза больше. У меня есть молодые спортсмены в группе, которым парное катание очень нравится как вид спорта. Но таких единицы. Потом у нас много потенциально хороших парников, которые уезжают в Москву.
- Сняли с языка вопрос: смещение баланса ресурсов в сторону Москвы, о чем говорят все - это правильно?
- Это жизнь. Безусловно, неправильно, но такова жизнь. Москва может предложить лучшие условия, финансовую помощь, организацию. Знаю, что во многих школах фигурного катания Москвы спортсменам есть где жить, есть транспорт, который возит их домой, если школа находится не рядом. Организовано все, чтобы спортсмены концентрировались только на том, чтобы кататься. Плюс местные администрации помогают финансово - либо талонами на питание, либо просто деньгами. В Питере этого нет. Питание бесплатное для учащихся школы фигурного катания есть, но оно лимитировано. И к этому ничего не прикладывается. Иногородним негде жить. Питерским, которые тратят на дорогу час-полтора, негде перекантоваться - нет комнат, где бы им можно было бы отдохнуть между первой и второй тренировками, сделать уроки. Безусловно, чтобы в Питере что-то было, нужно не только желание тренеров, но и работа администрации города. Может быть, что-то и делается - но это не очень видно.
- И все-таки, завершаем наше интервью на многоточии - или оптимизм есть?
- Оптимизм всегда есть. Но поймите, если в одном помещении есть все, а в другом ничего - куда человек пойдет? Туда, где накрыт стол, где хороший мягкий диван, и где ему будут помогать во всем, что бы он ни захотел. Такой комнатой, таким рабочим кабинетом сегодня является Москва. Где сделано все, чтобы спортсменам, тренерам и всем остальным людям, отвечающим за результат, было комфортно и, скажем так, безбедно. В нашем провинциальном Питере с этим большие сложности. Изменить что-то возможно, и я хотел бы отметить, что если Тамара Николаевна горит желанием сохранить парное катание в Санкт-Петербурге, нужно что-то делать, используя свой статус почетного гражданина города Санкт-Петербурга.
