Гус Хиддинк объявился, когда потребность околофутбольного общества в волшебстве, "вставании с колен" и ренессансе перешла в разряд госзаказов. Опытный голландский специалист, на вид сочетавший в себе мужика на велосипеде и хорохорящегося нарцисса, резко вскидывающего подбородок вверх и немного вбок, и втихаря попивающего капучино, работал в ПСВ и "Реале", но ту репутацию, которая была нужна нам в России, он заслужил на футбольной "азиатчине". Полуфинал чемпионата мира-2002 с Южной Кореей и мученическое поражение с австралийцами от самой сборной Италии в 2006-м. Спасителя России увидели в способности слепить полуфинал из того, что ранее томилось в группе как жаркое в горшочке до состояния пены на стенках. Болельщик такое есть не хотел, сами футболисты так играть не хотели тоже.
Андрей Аршавин, один из лидеров той сборной, в те времена, когда получал вызовы в сборную от Хиддинка, сказал мне: "С российским тренером я больше не смогу работать". Конечно, петербуржец был также впечатлен сотрудничеством в "Зените" с Диком Адвокатом, который позволял ему и Владиславу Радимову вести вольный образ жизни вне тренировок, и ранее там же – с Властимилом Петржелой. Но новый формат доверия в национальную команду привнес именно Хиддинк.
В книге Мартена Мейера "Хиддинк: Гус Всемогущий" брат тренера Арнольд признался, что у Гуса "есть прекрасное чувство времени", что он "хорошо знает, когда ему следует оказаться в нужном месте". В сборной России он умел находить место другим, заглядывая в завтра. В сборной России "завтра" Хиддинка стал Игорь Семшов. Этот торпедовец и динамовец, а еще когда-то армеец до самой зрелости был атакующим хавбеком, делающим результат во внутреннем чемпионате, но ничем явным не выделявшимся на международной арене. Скорее всего, он бы просто вылетел из обоймы национальной команды, проиграв конкуренцию более молодым инсайдам, но Хиддинк перевел его в опорную зону, где плеймейкерское чутье Семшова было положено на опыт перемещений по полю, и сборная приобрела не ушлого деструктора, а современного опорного полузащитника. Хиддинковское "завтра" - это Юрий Жирков в обороне. Жирков, который наряду с Аршавиным был стопроцентным членом костяка команды, при ином специалисте мог бы сам выбирать себе амплуа, и он бы точно никогда по своей воле не опустился на левом фланге к собственной штрафной. Отечественные наблюдатели за этот шаг выносили Хиддинку вердикт "сборная теряет в атаке". Но сборная не теряла в атаке, потому что атака Хиддинка – это не только креативный последний пас на Романа Павлюченко или Павла Погребняка, это еще и баланс в центре поля, подготовка атаки, ее выдержка, ее начало в центральном круге, и ее внезапная поддержка на финальной стадии. Жирков с Семшовым за это и отвечали, а Хиддинк доказывал умение видеть футболиста в его полутонах, а не только в фактуре и других общепризнанных способностях.
Говорят, бывший главный тренер сборной Борис Игнатьев, заглянув на тренировку Хиддинка, воскликнул, что ничего нового в ней нет. Говорят, что и правда – квадраты, юмор и жестокий Раймонд Верхейен с истязающей физподготовкой. И только Александр Тарханов прилюдно увидел "секрет" голландца. "Он управлял тренировкой, - сказал он о Хиддинке. – Понимаете, методика – это все бумага. Можно передать коллеге любую методику, и сильные тренеры свои блокноты не хранят в сейфах. Но самое главное – как ты реагируешь на действия игрока в том же квадрате и как корректируешь. Вот в этом контакт между тренером и игроком". Легендарный Олег Романцев на эту тему как-то сказал следующее: "Вот говорят про нас – великие. Да мы просто пахали, а не стояли у кромки поля".
Кем Гуса в сборной назначили, тем он и стал, провернув свою абракадабру в четвертьфинале Евро-2008 с родными голландцами, с которыми он нынче встречает старость. Чудес с проектом "Анжи" он не достиг, там была такая шумная ярмарка мастеров, что Хиддинку было на ней тесновато. Там не нужно было выжимать максимум из Самюэля Это’о или Лассана Диарра, не нужно было из Расима Тагирбекова делать эффектного центрхава с изящным включением. Одним нужна была свобода, другим – труд и желание постоять рядом с теми, кого им неожиданно подбросила судьба. В подчинении Гуса были две совершенно разные касты, которых нужно было сделать "прикасаемыми" друг для друга. С кем бы я ни общался в то время, все называли Гуса психологом, но никак не тактиком. Команда действовала довольно строго в обороне, впереди решалось все в индивидуальном порядке. Когда что-то путалось в головах, Хиддинк "включал себя". Он, кажется, никогда не бил по рукам, а давал сбившемуся человеку поиграться в то, чем он шалил. В бытность воспитателем трудных подростков Хиддинк позволил хулигану проколоть шины своего автомобиля. Когда в "Анжи" стал нарушаться дресс-код, Гус сам прикинулся раздолбаем. Рассказывали, что однажды Это’О появился в расположении команды в тапках на босу ногу. Назавтра в шлепанцах вышли менее титулованные клубные бразильцы. Еще через день эстафету подхватил Хиддинк. Вошел, и стал извиняться перед теми самыми бразильцами за свой несоответствующий вид, и еще добавил, что только великому Это’О, наверное, позволено появляться на людях так, как он того сам пожелает. Вскоре переобулись в кроссовки все, и Это’О был первым.
А Хиддинк для России всегда будет тем, кто впервые за двадцать лет принес стране медали чемпионата Европы.
