В ближайшие дни в России должна открыться первая тренировочная база для занятия скалолазанием, которое было включено в программу летней Олимпиады 2020 года в Токио. Каковы перспективы российских скалолазов, агентству "Р-Спорт" рассказал главный тренер российской сборной, первый вице-президент Федерации скалолазания России (ФСР) Юрий Скурлатов.
- Появляется федеральная площадка для тренировки национальной и потенциально олимпийской сборной России по скалолазанию, не так ли?
- Да, скоро, надеемся в июне, в Москве откроется скалодром в ЦСКА, который был построен к военным играм в Сочи. Есть перспектива, что будут построены и другие скалодромы. Есть указание главы правительства Дмитрия Медведева обеспечить скалодромами спортивные базы министерства спорта. Возможно, не все, но чтобы у скалолазов была тренировочная база для будущих Олимпийских игр.
- С чем мы собираемся выходить на Олимпиаду-2020 в Токио, где будет впервые представлено скалолазание, если в России нет ни технической базы - скалодромов нормального качества и количества, ни финансовой, ни даже административной? Потому много критики высказывается в адрес федерации.
- Проблемы медленно, но решаются. Пока мы идем на Игры, увы, как дополнительный вид спорта. Этот год по финансированию проходим по-старому, как неолимпийский. Однако уже с июня министерством спорта нам выделяется дополнительное финансирование для тех спортсменов, которых мы считаем потенциальными кандидатами в олимпийскую сборную. Их немного, поскольку на ОИ планируется всего по двое мужчин и женщин от страны. Соответственно, финансируется не вся сборная, которая обычно выезжает на международные соревнования, - 30 взрослых и до 70 на молодежные чемпионаты мира и Европы, а ограниченное число спортсменов и тренеров.
- Часть спортсменов вообще никак не финансируется: ребята выезжают на международные соревнования за свои деньги.
- Да, есть такое. Например, поездки детей на этапы Кубка Европы оплачивают, как правило, их родители… Дополнительное финансирование по линии Минспорта пошло только сейчас.
- Многие считают, что наши международные достижения в скалолазании последних 5-7 лет – результаты запаса прошлых лет, а новый потенциал не виден.
- Я бы не сказал, что новых ребят не видно. Скоростная школа у нас очень мощная. Посмотрим, что будет дальше. У нас есть еще 3 года.
- Это немного. Бегаем мы действительно хорошо. Скорость – единственный из трех олимпийских видов, где мы представлены неплохо. Боулдеринг и особенно трудность проваливаются.
- Еще никто не знает, как будет выглядеть многоборье. Первые соревнования пройдут в сентябре 2017 года – первенство мира в Инсбруке. Два дня там специально отводится под троеборье среди старшей группы юношей и девушек. Мы, конечно, участвуем, и у нас сильный состав ребят 16-17 лет. То есть активно идет подготовка к юношеским Олимпийским играм в Буэнос-Айресе 2018 года, где троеборье в скалолазании уже будет представлено. Россия успешно выступает в юношеских соревнованиях и не только в скорости. У нас есть люди, которые готовы бороться. Как минимум в одном виде нужно уверенно побеждать и параллельно подтягивать хотя бы еще один.
- В каком виде видите перспективу – в боулдеринге или в трудности?
- Скорее, боулдеринг. Тем более у нас многие скоростники стали сильными боулдерингистами. С другой стороны, и трудность с боулдерингом сочетается. Многие мировые лидеры выступают в обоих видах. Например, чех Адам Ондра.
- Следующий год многие в спорте считают провальным, потому что все в России будут заняты только чемпионатом мира по футболу. То есть как минимум год из подготовки вылетает.
- Реальный отбор на Олимпиаду все равно начнется только в 2019 году. Кстати, еще непонятно даже, по каким критериям, МОК (Международный олимпийский комитет) четко определит их только в сентябре. Но на олимпийский цикл уже сформирована целевая комплексная программа, в ней по годам заложено приобретение снаряжения, строительство скалодромов.
Деньги выделены, лимиты в бюджете заложены. У нас не такие уж большие затраты, и мы никого не ущемляем. Чтобы построить отличный современный скалодром, нужно где-то около 100 миллионов рублей. Это небольшие деньги для большого спорта.
- Многие виды спорта имеют мощных лоббистов во власти или бизнесе - тех, кто сам увлекается этим спортом, соответственно, продвигает его и обеспечивает дополнительное финансирование. У скалолазов есть такие люди?
- Увы, нет. Наш основной партнер – министерство спорта, ежегодно выделяющее федерации средства на проведение российских соревнований, участие сборной в международных соревнованиях и на тренировочные мероприятия. Никто больше, кроме родителей детей, нам финансирование не обеспечивает. Со стороны некоторых регионов оказывается помощь в проведении российских соревнований. Федеральная, по большому счету, только начинается.
- Как в этой связи будут обстоять дела со скалодромами? Они в России частные, и многие все время рискуют быть закрыты, потому что на их месте планируют строительство офисных центров или дорогих домов, которые намного доходнее скалодрома.
- Сейчас как раз ставится вопрос о том, чтобы строить скалодромы. Единственное требование Минспорта – скалодром должен быть привязан к спортивным центрам ведомства. Таковых по России несколько, в частности в Подмосковье, Кисловодске, Алуште.
- Алушта называлась как одно из мест для создания базы подготовки для скалолазов на совещании под руководством Дмитрия Медведева на тему обеспечения условий для подготовки спортивных сборных команд России 12 мая.
- Да, руководство базы в Алуште еще прошлой осенью обратилось к нам с вопросом, включать ли нас в свой план развития, мы постоянно в контакте. Так что лед тронулся. Другое дело, что мы в самом начале пути.
