Новость о мельдонии в допинг-пробе российского керлингиста Александра Крушельницкого, ставшего бронзовым призером Олимпийских игр в миксте со своей супругой Анастасией Брызгаловой, а также слушания по его делу в Спортивном арбитражном суде (CAS), затмили собой все в информационном поле - от наших очередных медалей до околоспортивных, но аудиторновостребованных порвавшегося платья французских танцоров и российско-украинских объятий на пьедестале.
Сложно поверить, что на волне всех вопросов к российским спортсменам и проблем с допуском на игры взрослый и здравомыслящий человек осознанно примет даже таблетку запрещенного препарата. Еще сложнее поверить, что это произойдет накануне Игр. Сейчас можно оперировать лишь обрывками разговоров, слухами и малой толикой официальных данных. Из официального лишь препарат, проба после матча за бронзу и, внимание, более 10 проб за два сезона, ни в одной из которых ничего запрещенного нет.
Андрей Созин резко отрывает все разговоры короткими и четками формулировками: "Запрет на мельдоний ввели и с осени 2015 года его перестали давать; врач точно не давал мельдоний, в медикаментах его не было".
Все, казалось бы, очевидно, но проба говорит об обратном. Однако размер дозы позволяет думать о том, что все-таки произошла ошибка - это не остатки от регулярного применения (а в случае с мельдонием терапевтический эффект не наступит от разового применения одной таблетки) и помощи никакой быть не могло, даже если так или иначе препарат попал в организм. Настоящий мельдониевый заговор.
Пока же с уверенностью можно сказать, что дело будет рассмотрено и закрыто в кратчайшие сроки, а вердикт вынесен до церемонии закрытия Игр.
