"Если бы не Мутко, меня бы сожгли": отрывки из новой книги о Черчесове

В середине марта в издательстве "АСТ" выходит книга Ивана Жидкова "Черчесов: Стани, Стас, Саламыч" — подробная биография главного тренера сборной России. РИА Новости публикуют несколько отрывков о "усах надежды", наказании игроков, поддержке Мутко и подписании контракта в тапочках.

Обложка книги "Черчесов: Стани, Стас, Саламыч" издательства "АСТ"

Поражения и поддержка Мутко

Когда Черчесов приезжает в Австрию, с удовольствием водит машину. Здесь он отдыхает за рулем. В Москве из-за необходимости быть то здесь, то там вынужден пользоваться услугами водителя. Иначе и его запаса энергии не хватит, чтобы справиться со столичным трафиком. Нельзя приезжать на работу к девяти утра, как это делает Станислав Саламович, растратив себя на ерунду. К тому же трудно общаться по трем телефонам и одновременно управлять машиной. Даже если твоя фамилия — Черчесов.

Временно сбежать от пробок можно, от давления — нет. Австрийским журналистам, осторожно спрашивающим про неудачные результаты, тренер отвечал примерно одинаково, используя слово "Impfungen" — по-русски "прививки". Эти прививки — успехи, достижения, результаты всего предыдущего труда, в том числе и борьбы с сомнениями. Кстати, за слово "давление" Черчесов жестко высмеивал вопрошающих: вы что, больные какие-то, что у вас все время давление? "Я был чемпионом Австрии и России, выигрывал кубок, меня выбирали в сборную мира. Это те самые прививки, которые помогают правильно себя оценивать".

— Черчесов говорит об этих "прививках" оправданно, — считает психолог Вадим Гущин. — Может быть, отчасти в этом ему помогает кавказский менталитет, но что бы он ни делал и ни говорил, всегда производит впечатление уверенного человека. Многие наши тренеры, к сожалению, такого впечатления не производят. Можем для поиска подтверждения тезиса вернуться к тому, что Черчесов — вратарь. Бывает, у голкипера есть хорошие техника, реакция, прыгучесть. Но если ты в себе не уверен, вратарем высокого класса тебе не бывать. Высокая самооценка у голкипера непременно должна присутствовать!

— У вас были когда-нибудь "противные" руководители? Которые бы чрезмерно давили? — cпрашивал я Черчесова в 2017-м.

— Каждый человек по-своему понимает давление. Алюминий — тоже металл. Но он плавится при одной температуре, другой металл — при более высокой. Пытались ли меня сломать? Может, пытались, но мог этого не замечать! Так ведь тоже бывает. А может, и не пытались, и поэтому не замечал… Обстановка вокруг меняется, меняет ся масштаб руководителей. Ты должен уметь слушать, видеть, думать. А чем выше руководитель, тем дальше он тянет тебя за собой наверх во всех отношениях. Если ты не зажался, не закрылся, не плавишься…

После чемпионата мира Черчесов признал: Виталий Мутко выдержал пресс не меньший, чем он сам.

— Если бы не его поддержка, меня бы сожгли, как известного исторического персонажа.

Тренер действительно мог уйти в работу, игнорировав окружающую среду насколько это возможно. Но тот, кто в итоге выступил за его назначение, встречает в коридорах людей со своим мнением гораздо чаще. И при всех своих дипломатических навыках далеко не ото всех может позволить себе отмахнуться. Каждый раз приходится выбирать — дискутировать или переводить разговор на другую тему.

Наказания игроков

Тому, что Черчесов всегда склонялся к стремительным действиям вместо длительно подготавливаемых словами мер воздействия, я получил неожиданное доказательство на сборе перед чемпионатом мира в Австрии. К Станиславу Саламовичу то и дело приезжали тамошние друзья — разница лишь в том, что кто-то проделывал путь в сотни километров, а кому-то было достаточно приехать из соседней деревни. Одним из гостей оказался капитан первой команды Черчесова-тренера — приземистый и крепкий, похожий на лепрекона Фред Оберлехнер, который носил в "Куфштайне" повязку задолго до того, как Стани возглавил клуб после получения лицензии. Мы разговорились.

— Со Стани мы очень хорошо поработали. "Куфштайн" был любительской командой, у каждого игрока — своя работа, мы совмещали ее с играми и тренировками. Но Стани для нас хорошо дозировал занятия, они были интересны ми, направленными на улучшение техники и быстрый футбол. Мы, честно говоря, были очень рады с ним работать. И в целом у нас было всегда все хорошо. Но как-то мы провели очень неудачную игру. Вообще ничего не получалось! И Стани после игры на сорок пять минут закрыл нас в раздевалке. Вот, мол, сидите и думайте, никуда не пойдете. Что оставалось делать? Да, мы сидели, молчали. Мы не имели права выйти. Не смешно было, если честно. Но чувствовали, что он прав. Затем, когда дверь открылась, пошли пить пиво… Но были так напуганы, что с тренером к этой теме больше не возвращались. Да и не случалось больше ничего подобного.

<...>

Черчесов произвел сильное впечатление своим характером. Помню его первый разговор в новой должности с тогдашним президентом клуба Борисом Ротенбергом. "Что-то я пока не пойму футболистов, — начал Станислав Саламович. — На тренировку с какой-то ленцой шли, как будто одолжение делали. Это мы быстренько поправим, на каждое занятие будут лететь".

Для "Динамо" это было нечто новое, сразу стало любопытно — действительно ли получится. Я тогда просто не очень хорошо знал Черчесова. Достаточно было пары месяцев, чтобы понять — тренер спуску не даст никому, а если что-то решил, то выполнит обязательно. Сказано "будут лететь", значит, так и произойдет.

Что важно, при этом не было разделения на молодых и опытных. Коллектив ведь тонко чувствует, когда "главный" срывается только на безобидных юношах, а авторитетных лидеров за те же проступки не трогает, опасаясь ответной реакции. Недовольства нет, но и уважение к тренеру пропадает.

Саламыч никогда не стеснялся сделать замечание любому. Примечательна в этом плане история с Алексом Бюттнером. Он приехал из "Манчестер Юнайтед" и уже с первой тренировки всем видом показывал, что он тут будет королем. Тогда еще отсутствовало семь ключевых футболистов, включая Граната, Денисова, Жиркова, Кокорина, уехавших на чемпионат мира в Бразилию, было много молодежи, что еще больше развязывало руки голландцу.

Чаще всего тренеры, только-только пригласившие новичка, щадят его психику, дают поблажки, но мы-то помним, что Черчесов не такой. Один раз сделал Бюттнеру замечание, а когда до голландца не дошло и он вновь выполнил какое-то упражнение спустя рукава, то произошел взрыв. Суть тирады тренера сводилась к следующему: или ты работаешь нормально, или будешь спущен в унитаз. И хотя реплика была на русском (в "Динамо" вообще за редким исключением не брали на сборы переводчиков), смысл новичку партнеры перевели. Да он и сам наверняка догадался. Больше таких проблем не было, а все остальные получили сигнал — не расслабляемся.

Черчесов сделал еще кое-что, не ограничившись "унитазом". Он вызвал к себе Бюттнера, позвонил его агенту, поставил телефон на громкую связь и устроил разбор полетов, начав его с прямого вопроса: "Твой игрок приехал в "Динамо" (Москва) или в город Москву? Ничего не перепутал?" Голландец умерил ночную активность — в принципе, "Динамо" выжало из него все, что могло.

© РИА Новости / Нина Зотина

Перейти в медиабанк

Станислав Черчесов, Роман Ротенберг и Жозе Моуринью на матче "Авангард" - СКА

Контракт в тапочках и "усы надежды"

Упомянутая встреча Черчесова и Ротенберга в первый день работы тренера запомнилась мне не только словами о том, что на тренировку футболисты будут лететь, — рассказывал экс-пресс-атташе "Динамо" Константин Алексеев. — Дело в том, что тогда же случился мой, наверное, самый жесткий прокол за восемь лет работы в "Динамо" — я выставил в "Твиттер" фотографию с подписания контракта, на которой Саламыч был в шлепках. Хотелось побыстрее дать анонс громкой новости, к лицам присмотрелся, а вот с обувью впопыхах вышла неувязка.

Через пять минут я то ли сам заметил оплошность, то ли мне кто-то позвонил… Твит мы удалили, на новой фотографии "отрезали" ноги, но было поздно — первый снимок разлетелся по овостным лентам. Это был провал. Мысленно я готовился к увольнению, поскольку ошибка действительно была грубейшая. Все болельщицкие ресурсы потешались, мол, что за неуважение к официальному мероприятию. И вполне возможно, что с кем-то другим последствия были бы серьезными, но Черчесов не сказал мне ни слова. А когда его во время интервью начал донимать этой темой кто-то из журналистов, то спокойно отрезал: "В своем доме я хожу, в чем считаю нужным".

На самом деле никакого подписания контракта тогда, конечно, не происходило. Это вообще не президентское дело, а исполнительного директора — на тот момент Алексея Тихомирова. Борис Ротенберг же приехал обсудить какие-то вопросы с новым тренером да поучаствовать в протокольной съемке для иллюстрации на сайт.

История эта показательна отношением Черчесова к общественному мнению. Твердый характер тренера позволяет ему совершенно спокойно не обращать внимания на какие-то детали, которые ему самому не кажутся важными. Даже если вся страна будет смеяться над шлепками Черчесова, он и бровью не поведет, не считая нужным отвлекаться на подобную ерунду.

Именно это качество, на мой взгляд, и позволило Станиславу Саламовичу пережить сильнейший прессинг перед началом ЧМ-2018. Конечно, он был в курсе всего, хотя и делал порой на пресс-конференции удивленное лицо по поводу некоторых вопросов. "Усы надежды? Какие усы надежды? Не понимаю, о чем вы спрашиваете, я этого не видел". Мне почему-то кажется, что видел. По крайней мере, в "Динамо" он вникал во все детали, в том числе и медийные. Просто так было легче уйти от темы, вдаваться в которую у тренера накануне турнира явно не было никакого желания.

И о давлении по поводу состава, Денисова, качества игры и всего прочего Черчесов, естественно, отлично знал, но не прогнулся ни на йоту. Не дал ни себе ни в чем усомниться, ни команде почувствовать какую-то нервозность. "В своем доме я делаю, что считаю нужным".