Вдова боксера Дадашева: после смерти Максима даже жить не хотелось

Прошлым летом спортивный мир облетела трагическая новость: скончался Максим Дадашев. Российский боксер 19 июля проводил поединок с пуэрториканцем Субриэлем Матиасом в США и пропустил множество ударов, вызвавших отек головного мозга. Спортсмену не сразу оказали качественную медицинскую помощь, позднее он был госпитализирован. В больнице Дадашеву провели трепанацию черепа и ввели в искусственную кому. Однако спасти его не удалось, 23 июля Максим скончался в возрасте 28 лет.

Спустя год после страшных событий вдова боксера Елизавета Апушкина рассказала корреспонденту РИА Новости Александру Бокулеву, как справилась с глубокой депрессией, насколько тяжело одной воспитывать трехлетнего сына и что происходит с ее иском к Атлетической комиссии штата Мэриленд.

— Как сейчас строится ваша жизнь? Отразилась ли на ней ситуация с коронавирусом?

— Мы с сыном живем в Санкт-Петербурге. Все время провожу с Даниэлем. Я ему теперь за двоих и стараюсь, чтобы он ни на секунду не чувствовал отсутствия внимания. Во время карантина соблюдали самоизоляцию, но было тяжеловато объяснить ребенку, что нельзя гулять. Сейчас, когда уже послабления в этом плане, мы гуляем с утра до вечера.

— После трагедии с Максимом вы не раз говорили, что порой не могли справляться со стрессом без антидепрессантов. Как удалось пройти острую фазу депрессии?

— Сначала я не хотела применять серьезные препараты, но потом у меня начались ужасные панические атаки. Я не могла дышать, где-то три месяца просыпалась каждую ночь, как по будильнику. Даже понимала, что если посмотрю на телефон, то на нем будет три часа ночи. Конечно, это было ненормально, мой организм уже не справлялся. Психотерапевт мне выписал более сильные антидепрессанты, на которых я сидела месяца два.

Слава богу, все прошло. Около трех месяцев назад я перестала их пить, справляюсь своими силами. Понимаю, что на таких препаратах нельзя долго сидеть. Надеюсь, у меня больше не будет таких проблем. За те месяцы я многого натерпелась, почти не спала и была словно выжатый лимон. Панические атаки просто с головой накрывали. Сейчас в этом плане все хорошо, никаких таблеток больше не принимаю. Только чай с лавандой или ромашку на ночь для спокойного сна.

© Фото : из личного архива Елизаветы Апушкиной

Семья Дадашевых

— На фоне тех трудностей у вас получилось избежать других проблем со здоровьем?

— Нет. У меня на левой стороне ангионевротический отек. Он был очень сильным, но сейчас уменьшился. Мой левый глаз и щека как бы вздуты, отек сохраняется. Я прошла по всем врачам, сдала все анализы, их результаты были отличные. Сказали, что это психосоматика, все от нервов. Как лечить, никто не знает.

— Кто или что, кроме сына, в таких обстоятельствах стало для вас главной помощью?

— Меня поддерживали моя бабушка, мои подруги. Но я хочу сказать, что главное — самому для себя выбрать жизнь. Человек, который тебя любил, но покинул рано, не хотел бы видеть, как ты не живешь, а существуешь. Тем более когда есть продолжение рода. Этот маленький человечек не должен видеть слез, ему нужна счастливая мама рядом, а не ее тень.

— Как не стать той самой тенью?

— Моя бабушка дала мне очень хороший совет, когда я просто помирала, грубо говоря. Мне ничего не хотелось — даже жить. Она сказала мне срочно начать делать то, что я делала раньше. Заниматься спортом, гулять, посвящать себя тому, что приносит удовольствие. Мне очень помогло возвращение к посещениям конюшни. Это вытягивает из депрессивного состояния. Еще больше времени я стала проводить с ребенком, мы гуляем постоянно. Это все очень помогло.

"Папа смотрит за нами"

— А как пережил этот год сам Даниэль? Изменилось ли у него восприятие произошедшего из-за взросления?

— Даня знает, что у него есть отец. Он постоянно вспоминает о Максиме. Например, когда мы гуляем, показывает на небо и говорит, что папа смотрит за нами. Он помнит его, хотя был маленьким и уже прошел год. Говорит, что будет таким же большим и сильным, причем я сама при ребенке пока не поднимаю тему Макса. Хочу еще раз сесть и все рассказать, когда он подрастет.

— Знаете, я тоже рано потерял отца и помню, как мама часто переживала из-за нехватки мужского внимания и примера. Наблюдаете ли вы сейчас похожую проблему?

— Даня вообще очень тянется ко всем лицам мужского пола. К моим дедушке, папе, отчиму, друзьям Максима, с которыми мы видимся. Он сразу же идет ко всем на ручки, видно, что нуждается в мужском внимании. Ему очень не хватает папы. Когда мы гуляем на площадке и дети зовут отцов, кричат "папа", он моментально поворачивается и как будто задумывается о чем-то. А я в эти минуты вижу грусть в его глазах.

© Фото : из личного архива Елизаветы Апушкиной

Даниэль Дадашев

— Извините за этот вопрос, но насколько тяжело вам сейчас обеспечивать себя и сына?

— Про финансы говорить не буду. Скажу лишь, что одной очень тяжело поднимать ребенка.

— Не могу не спросить и о ситуации с братьями Максима, которые после его смерти, по вашим словам, нагло требовали у вас 30 процентов от имущества.

— С ними мы не общаемся, я этого делать ни в коем случае не собираюсь. Ни один, ни второй не пошел на контакт, даже не извинился. Никакого общения быть не может.

— Наладился ли контакт с матерью Максима?

— Мы нашли силы примириться ради ребенка, общий язык. Все-таки есть Даниэль, и я в любом случае буду всегда рада ее приезду, их прогулкам. Она остается его бабушкой, никогда препятствовать их общению я не стану.

"Хочется, чтобы таких ошибок больше не было"

— Как продвигается дело с вашим иском о компенсации? Есть ли понимание относительно сроков и сути решения?

— Я вообще не понимаю, почему его все так называют. Я таких слов даже не говорила, просто в какой-то газете от себя сделали непонятный заголовок про иск о компенсации. Просто хочу, чтобы был наказан виновный, а все остальное — это уже дело сотое. Помогает в этом деле и ведет переговоры с адвокатами от моего имени Федерация бокса России. Но сам иск пока никак не продвигается, с этим есть проблемы. Даже комментировать не буду.

— Изменилось ли ваше отношение к профессиональному спорту и боксу в частности?

— Честно, я за спорт. Но хочется, чтобы таких ошибок в боксе больше не было. Чтобы строже соблюдались все медкомиссии, спортсменов серьезнее проверяли, сразу останавливали бои (в случае тяжелого урона). Тогда я за такой бокс. Но не за тот, где могут происходить столь непоправимые вещи.

— На ваш взгляд, такая сложная индустрия может по-настоящему эффективно и глобально учиться на подобных ошибках?

— Если честно, не думаю, что что-то ужесточат в плане тех же медицинских комиссий. Уже бы исправили, но после Макса были еще смерти. К сожалению, ничего не поменялось. Это страшно.

© Фото : из личного архива Елизаветы Апушкиной

Максим Дадашев с сыном Даниэлем

— Так понимаю, вы по-прежнему не хотите, чтобы сын в дальнейшем занимался спортом на таком уровне?

— Даже сам Макс говорил, что он ни в коем случае не хотел бы, чтобы его сын занимался профессиональным спортом. Наоборот, он планировал дать ему хорошее образование, чтобы Даниэль никогда не пошел по этой стезе. Если бы еще Макс знал, чем этот тяжелый путь обернется для него самого… Но я не могу ничего запрещать ребенку и не буду никогда навязывать свое мнение. Могу лишь сказать ему, что я бы этого не хотела, как и его отец. Пока же хочу отдать его на плавание, в какую-нибудь секцию самообороны, чтобы он это просто умел для себя.