Мишин: хочу увидеть, как внук выиграет турнир Большого шлема по теннису

В это трудно поверить, но Алексею Николаевичу Мишину 80. В преддверии юбилея с Профессором, как его называют в мире фигурного катания, побеседовал корреспондент РИА Новости Борис Ходоровский.

— Вы уже 65 лет в фигурном катании. Неужели никогда не возникало желания попробовать себя в другой сфере?

— Фигурным катанием начал заниматься, по современным меркам, очень поздно. Сейчас в 15 лет уже заканчивают, но в 50-е годы прошлого века это было нормально. Ничем другим никогда заниматься не пробовал, да и не хотел. Не потому, что у меня в фигурном катании все и всегда складывалось просто, но с самого начала оно привлекло меня настолько, что ничего другого уже делать не мог. Хотя и получил серьезное техническое образование в таком престижном вузе, как ЛЭТИ.

— Вы застали поколение тренеров, которое стояло у истоков фигурного катания в нашей стране. Чему у них научились?

— Когда начинал заниматься фигурным катанием, в СССР все, что окружало этот вид спорта, было в тумане. Поездки на международные соревнования были проблесками света. Телевидение тогда только начиналось, а на чемпионаты мира и Европы попадали избранные. Тренеры, которые работали в то время, двигались, словно в лабиринте. Назад, вперед, влево, вправо — и не всегда было понятно, чем закончится это броуновское движение. Тренерские методички того времени были просто наивными.

© РИА Новости / Юрий Сомов

Перейти в медиабанк

Чемпион СССР по фигурному катанию Юрий Овчинников и его тренер Алексей Мишин

— Как же удалось осуществить прорыв, благодаря которому наши фигуристы вышли на лидирующие позиции в мире?

— Во многом это произошло благодаря поддержке на государственном уровне. Что такое клуб в Канаде или США? Десять родителей собрались, скинулись, пригласили тренеров и еще десять детей, чтобы своим было нескучно. Хорошо еще, если кто-то из родителей слышал слово "хореография", а какая-то миссис имела дело с портнихой, способной пошить костюмы для фигуристов. Советский спорт в этом отношении выделялся в лучшую сторону. Ведущим фигуристам предоставлялась возможность работать с лучшими хореографами, тренерами по общефизической подготовке, костюмерами, не говоря уж о психологах, неврологах и прочих специалистов в области медицины.

— Сегодня российским тренерам приходится сложнее?

— Безусловно. Во многих странах фигурное катание тоже серьезно поддерживается на государственном уровне. Поймите правильно: апологетом советской спортивной системы я не являюсь. Ведь очень многое тогда осуществлялось по принципу "я начальник, ты дурак". И далеко не всегда приходилось иметь дело с компетентными начальниками. Сегодня отношения между тренерами и спортсменами другие, более творческие.

— Ваш первый тренер, Майя Беленькая, долго уговаривала фигуриста Алексея Мишина перейти в парное катание. В качестве неотразимого аргумента утверждала: "Там столько красивых девочек!" Почему вы так долго сопротивлялись?

— Да не так уж долго. Парное катание для меня тоже было понятным делом. Перед глазами были Людмила Белоусова и Олег Протопопов. Нужно отдать должное нашему тренеру Игорю Борисовичу Москвину. Он первым поставил в пару двух сильных одиночников. К тому времени я был призером чемпионатов СССР среди мужчин, а Тамара Братусь, ставшая затем Москвиной, даже чемпионкой страны была. До нас в соревнованиях спортивных пар выступали или муж с женой, или брат с сестрой, или те, кто уж совсем не подходил для одиночного катания.

— После завершения карьеры вы сразу же стали писать диссертацию, в которой соединили знания, полученные в ЛЭТИ, с практическим опытом фигуриста. Вы уже тогда знали, что диссертация — это только база, а работать будете тренером?

— Неизвестно, куда тебя приведут жизненные пути-дорожки. В бытность действующим спортсменом всегда интересовался теорией и методикой. Когда начал писать диссертацию, просто погряз в этом. Цели непременно стать кандидатом наук перед собой не ставил. Меня просто увлек сам процесс. Ночами писал теорию, а утром уже проверял свои выкладки на практике. Первой жертвой моего педагогического таланта стал лучший сегодня шведский тренер Александр Майоров. Потом пришла очередь Олега Татаурова, Руслана Новосельцева, Виталия Егорова, Леонида Казнакова, Марины Серовой, Анны Антоновой.

© РИА Новости / Владимир Вяткин

Перейти в медиабанк

Алексей Мишин

— Как вам удалось в те времена, когда для советского человека выезд за границу был сродни полету на Марс, пройти стажировку у Ютты Мюллер и Карло Фасси?

— С фрау Мюллер все было достаточно просто. На стажировку в ГДР меня направила Федерация фигурного катания СССР, когда решила, что молодого тренера Мишина надо подучить. К Фасси, который считался мэтром, попал случайно. В США должны были лететь Станислав Жук и Сергей Четверухин, но у них случился конфликт на бытовой почве. С Четверухиным хотели послать достойного человека в солидном звании, но не сведущего в фигурном катании. Только речь шла о стажировке у самого Фасси, а тот затребовал имена советских специалистов. Лишь когда рядом с фамилией Четверухина появилась моя, дал "добро".

— Действительно, у этих тренеров вы почерпнули что-то, что в дальнейшем использовали в тренировочном процессе?

— Учиться нужно всегда. Хотя многие вещи, которые подсмотрел у зарубежных специалистов, отверг. Многому научился у Игоря Борисовича Москвина, но далеко не все использую в своей работе. Тренирую не как Москвин, не как Жук, не как Фасси, а как Мишин.

— Зато ваши упражнения и даже ваши тренажеры используют на своих занятиях многие тренеры. Не обидно?

— Одна из зарубежных коллег, когда речь зашла об этом, сказала: "Алексей, в этом твое величие!"

— В вашей в целом благополучной спортивной биографии был момент, когда высокие советские спортивные руководители объявили тренера Мишина невыездным…

— Диссидентом никогда не был. Когда происходят подобные коллизии, нужно искать женщину и того, кому это выгодно. Не буду в преддверии юбилея называть имена и фамилии, но кому-то в тот момент стал переходить дорогу. Всегда старался даже в подобных ситуациях находить позитив. Когда доехал до Хабаровска и узнал, что дальше в Японию не поеду, решил написать книгу. Очередная зарубежная поездка давно бы забылась, а книга осталась.

— Как вы относитесь к поражениям своих учеников?

— Расстраиваюсь и делаю выводы. В фигурном катании невозможно побеждать всегда и везде. Без поражений не бывает больших побед.

— А к уходам своих воспитанников к другим тренерам?

— Серьезных потерь у меня практически не было. Разве что, уход Алексея Ягудина в преддверии Олимпиады-2002. Когда в Солт-Лейк-Сити на пресс-конференции сказал, что на высших ступеньках пьедестала стоят мой нынешний и бывший ученики, Ягудин высказался достаточно резко. Мол, мой тренер — Татьяна Тарасова. Сегодня могу сказать, что все, что ни делается, к лучшему. Выиграй тогда Плющенко — вряд ли он бы катался столь долго и еще дважды выигрывал олимпийское "золото".

— Понимаете ли вы нынешнее поколение фигуристов?

— Не только понимаю, но и себя отношу к нему. Говорю с ними на одном сленге. Это эпоха, в которой живу, и, надеюсь, никто не считает меня ископаемым.

— Вы внесли достойный вклад в реанимацию Каролины Костнер. Что подвигло вас на работу с итальянской фигуристкой?

— Отнюдь не меркантильные соображения, в чем меня обвиняли "доброжелатели". Приход в нашу группу Костнер внес свежую струю в работу. Как и сейчас приход Михаила Коляды.

— Вы уже больше полувека тренируете фигуристов и заслужили право назвать любимых…

— Мой принцип — это не тренер делает учеников чемпионами, а фигуристы делают его тренером чемпионов. Благодарен Михаилу Коляде, который в очередной раз сделал меня тренером чемпиона России, Софье Самодуровой, которая в 2019-м в очередной раз сделала меня тренером чемпионки Европы, Елизавете Туктамышевой, которая сделала меня тренером чемпионки Европы и мира. Конечно, моя жизнь во многом изменилась после того, как Алексей Урманов сделал меня тренером олимпийского чемпиона. Естественно, не обойтись без упоминания Плющенко, который принес целую россыпь званий тренера чемпиона всего, что может быть.

— Были ли у вас ученики, которые не добились того, чего достойны были добиться?

— Тому же Урманову травмы не позволили выиграть все, чего он был достоин. Не сумел реализовать себя на сто процентов Артур Гачинский.

© РИА Новости / Александр Вильф

Перейти в медиабанк

Российский фигурист Артур Гачинский и его тренер Алексей Мишин (слева)

— Учеников Плющенко и Урманова вы воспринимаете как своих тренерских "внуков"?

— Хочется провести аналогии с Пушкиным и Державиным, но расстраиваюсь, когда мои ученики проигрывают ученикам моих учеников.

— В бане или за дружеским столом продолжаете думать о фигурном катании?

— Стараюсь отвлечься и думать о других приятных вещах. Получается не всегда.

— Кто первым назвал вас Профессором?

— ВАК. Ученое звание мне присвоила Высшая аттестационная комиссия, а уж потом в мире фигурного катания это превратилось в прозвище.

— Какой победы вам не хватает?

— Хочу увидеть, как мой внук, Алексей Мишин — Junior, выиграет турнир Большого шлема по теннису.

Редакция РИА Новости Спорт поздравляет Профессора с юбилеем! Желаем Алексею Николаевичу крепчайшего здоровья, семейного благополучия, неиссякаемой энергии и больших побед!