"Инвалидами становятся многие": большой разговор с психологом о фигуристах

Занимаясь на одном льду с группой Алексея Мишина у его ученицы Татьяны Клининой в Санкт-Петербурге, Виктория Борзенкова освоила все тройные прыжки, и на одном из соревнований ей предложили попробовать встать в пару. В 16 лет она переехала в Москву и сменила специализацию. В пару с Андреем Чувиляевым ее поставила Нина Мозер. Наивысших успехов пара Борзенкова/Чувиляев добилась под руководством Тамары Москвиной, дважды выиграв Универсиады. В Университете им. Лесгафта Борзенкова получила диплом тренера-преподавателя по фигурному катанию и всерьез увлеклась спортивной психологией. Даже написала диссертацию.

— Тему своей диссертации помните?

— Моя работа была посвящена сну как психическому явлению с позиции его влияния на успешность выступления фигуристов с учетом внешних и внутренних факторов стресса. Тестировали 35 спортсменов, входивших в состав национальной и юниорской сборных. Важно было определить, как влияет стресс на сон и психическое состояние перед соревнованиями. Ведь некоторые фигуристы еще за две недели до важного старта начинают испытывать сложности. На них давит ответственность. Кандидатом наук так и не стала. Прошла расширенное заседание кафедры и антиплагиатную комиссию, собрала весь пакет документов, но в силу определенных обстоятельств до защиты дело не дошло. Не оставляю надежды все-таки защитить диссертацию, обновив статистическую выборку.

— У вас возникали психологические проблемы в бытность фигуристкой?

— Были, конечно, проблемы, а выход из них искали опытным путем. Попав в спорт высших достижений после полутора десятилетия занятий фигурным катанием, уже могла находить выход из стрессовых ситуаций. Порой делала это интуитивно, даже не понимая смысла происходящего. Сейчас на основе своего опыта и научных разработок готовлю спортсменов к преодолению кризисных периодов в спортивной карьере, стараюсь, чтобы они проходили их с минимальными потерями. Очень сложно бывает вернуть мотивацию после больших побед. Совсем недавно ко мне обратились четыре спортсмена, представители разных дисциплин, но найти опорные точки для продолжения тренировок и выступлений удалось только для двоих. Два других были настолько выгоревшими, что психолог просто не мог им уже ничем помочь.

— Москвина подчеркивает, что для своих учеников она не только тренер, но и руководитель. Можно ли говорить, что и психолог тоже?

— Вообще Тамара Николаевна – великий человек. Благодарна судьбе, которая свела меня с ней. Довелось работать с разными тренерами, которые имели разный подход к спортсмену. Сейчас общаюсь с тренерами в качестве психолога. На основании своего опыта могу утверждать: педагогика – это не дрессура. Мастерство тренера заключается в умении установить контакт со спортсменом, прочувствовать его, понять, в какой момент нужно проявить жесткость, а в какой отпустить. Можно, конечно, добиваться результата любой ценой, но к каким последствиям это приведет! Сколько мы видели поломанных судеб тех, кого тренеры считают отработанным материалом. Москвина как никто другой чувствует любого фигуриста и может найти к нему подход. Она одна из немногих, кто учитывает психологические аспекты подготовки спортсмена. Никогда Тамара Николаевна не повышает голос, не говоря уж о том, чтобы оскорбить своих учеников, но они всегда предельно мотивированы. Попадая в систему Москвиной, ты обречен на максимальный результат.

— Поработать в своем клубе вас пригласила сама Москвина?

— С Тамарой Николаевной сотрудничаю уже три года. Не являюсь штатным психологом, который каждый день наблюдает за спортсменами. Убеждена, что и тренер, и психолог должны научить учиться. Даю фигуристам инструменты, а в случае необходимости оказываю психологическую поддержку. Все спортсмены, с которыми работаю, обучены и автономны, им требуется лишь сопровождение. Многие заставляют спортсменов не думать, а выполнять указания. Для того чтобы стабильно показывать высокие результаты, важно как раз умение думать, осознанно управлять своим телом и своими эмоциями. В этом вижу и свою задачу, этому и учила меня Москвина.

— Для спортивных пар и танцевальных дуэтов очень важна совместимость между партнерами. Первый тренер пары Мишина/Галлямов, собственно, и поставившая их в пару Людмила Великова утверждала, что с предыдущим партнером Владиславом Мирзоевым, уже добившись успехов на юниорском уровне, Настя рассталась из-за психологической несовместимости. Увидели ли вы проблемы с этим у олимпийских чемпионов?

— Подобная информация является сугубо конфиденциальной. Никогда не делюсь ею. Думаю, что никто из практикующих психологов не поделится своими наблюдениями с журналистами. Естественно, в любом дуэте необходима совместимость и навыки коммуникации между партнерами. Делая упор на разучивание сложных элементов, этому мало кто учит. Москвина – исключение, и ей удается объединять в пары фигуристов с разными психотипами.

— Тренер Артур Минчук утверждает, что между парами Мишина/Галлямов и Бойкова/Козловский есть исключительно здоровая конкуренция, и четыре незаурядные личности уживаются в двух раздевалках. Видите ли вы проблемы в конкуренции между парами из одной группы, ставящими перед собой максимальные задачи?

— Соглашусь, что конкуренция между двумя парами Москвиной здоровая. Она подстегивает фигуристов показать максимальный результат. Если удается выдерживать конкуренцию внутри группы, это всегда на руку тренеру. Каждое занятие превращается в маленькое соревнование. Важно, чтобы в условиях конкуренции спортсмены не выгорали на тренировках. В этом есть определенные риски. Очень важно не допустить в группе маленьких человеческих пакостей по отношению к конкурентам. Должно присутствовать понятие честной борьбы.

— Мог ли спортивный психолог помочь Камиле Валиевой в Пекине?

— Любая психологическая помощь – очень тонкий момент, и нужно хорошо знать спортсмена, которому берешься ее оказывать. Не знаю Валиеву лично и комментировать эту ситуацию не берусь. Если говорить в целом, то серьезная помощь на соревнованиях маловероятна. Задача психолога вместе с тренером подготовить спортсмена к столкновению со стрессовыми ситуациями, обучить его и дать инструменты, которые можно применить, когда возникнет необходимость. Многие считают, что психолог может взмахнуть волшебной палочкой – и сразу же улучшатся результаты. Это далеко не так.

— Психолог может научить спортсменов правильной реакции на дискуссии в социальных сетях, провокационные вопросы журналистов, обидные реплики тренеров после неудачных выступлений?

— Это часть его работы. Важно сформировать у спортсмена здоровую картину окружающего мира. Нужно научить его правильно вести себя в ситуациях, когда на тебя выплескивается негатив. Это как раз и входит в понятие "психологическая устойчивость". При этом нет какого-то универсального рецепта. Спортсмен должен быть самодостаточной личностью, владеющей навыками адекватного поведения в различных ситуациях, сохраняя при этом свою целостность.

— В процессе практической работы вы накопили материал, связанный с особенностями переходного возраста у фигуристок?

— Это очень близкая мне тема. В 11-12 лет огромное влияние на девчонок оказывают родители, и психолог должен работать, прежде всего, с ними. Тренер работает со спортсменами три-четыре часа в день, все остальное время ребенок проводит в семье. Приходят в фигурное катание для здоровья и удовольствия, но постепенно занятия настолько затягивают, что маленькая девочка полностью подчиняет свою жизнь спорту. Многие жертвуют учебой, и сейчас зачастую родители обращаются с просьбой помочь с выбором: образование или профессиональный спорт. Самый сложный период – пубертат. Сейчас он у детишек ранний. При этом многие попадают под влияние социума, хотят жить той же жизнью, что и их сверстники. Профессиональный же спорт жестко ограничивает подобные возможности. Очень важно наладить грамотное взаимодействие в треугольнике "тренер – спортсмен – родитель".

— Это в принципе возможно?

— Недавно ко мне обратилась за помощью мама мальчика, который больше десяти лет отдал спортивным танцам, отобрался на чемпионат мира – и заявил, что заканчивает. Нормальная реакция подростка, который увидел, что жизнь не заканчивается танцевальным паркетом, и вокруг много всего интересного. У мамы, вложившей в занятия спортом много сил и денег, был стресс. Она не понимала, что делать. За два месяца работы удалось найти возможность снова мотивировать парня. Это была системная работа, и в итоге он поехал на чемпионат мира – и стал бронзовым призером.

— Можно ли убедить тех, кто видит своих детей исключительно олимпийскими чемпионами, в том, что в жизни есть и другие ценности?

— Детский спорт должен быть ориентирован на правильное развитие ребенка. Нужно максимально развить физические и ментальные качества, а нагрузки должны быть очень дозированными. Если мы не ломаем ребенка до пубертата, он имеет возможность прожить долгую жизнь в спорте. Меня печалит, что фигурное катание, как и спортивная гимнастика, очень молодеет. Считаю, что даже самые высокие результаты не должны добываться за счет здоровья спортсмена. До олимпийских вершин добираются единицы, а сколько сотен юных спортсменов мы теряем на этом пути! Многие оказываются еще и инвалидами. Болезнь Осгуда-Шляттера или анорексия – это следствие немыслимых нагрузок и психологического прессинга в юном возрасте, что в фигурном катании, что в гимнастике, что в синхронном плавании. Работая с родителями, всегда стараюсь убедить их: не нужно видеть в детях воплощение своих не реализованных амбиций, не нужно требовать от них невозможного, не нужно подменять мотивацию стимуляцией. Дети должны идти на тренировку с удовольствием, тогда они будут стремиться показать максимальный результат на соревнованиях.

— Собственный родительский опыт мамы 12-летней теннисистки помогает в профессиональной деятельности?

— Когда чувствуешь проблему, а не рассматриваешь ее с позиции теоретических знаний, это очень помогает. И собственный тренерский, и собственный родительский опыт. Взяла на заметку и опыт своей мамы, которая жертвовала всем ради моих успехов.

— У Александры Марининой есть детектив "Ангелы на льду не выживают". Согласны с этим утверждением?

— Мне доводилось слышать другую фразу: "Меня не любят за мой характер, потому что он есть". Работая тренером, всегда выделяла в группе детей с непростым характером. С такими работать интереснее всего. Они не боятся пробовать что-то новое, делать что-то по-своему, и это позволяет им быть более успешными. В спортивной психологии есть даже понятие "психотип чемпиона". Естественно, на результат влияет не только психотип, есть множество других слагаемых успеха. Ангелы на льду действительно не выживают, спорт любит дерзких, но и неконтролируемая ненависть к сопернику разрушает самого спортсмена.

— Существуют ли методики, позволяющие оценить стрессоустойчивость спортсмена и его возможности показать на соревнованиях лучшие прокаты, чем на тренировках?

— Существуют. У меня есть таковые, научно обоснованные и проверенные. Как правило, к психологу обращаются либо в кризисные периоды, либо когда не получается перенести все наработанное в тренировках на соревнования. Очень важно пользоваться при этом собственным опытом. У нас в ходу шутка: "Каким должен быть спортивный психолог? – Прежде всего, спортивным". У меня был опыт сотрудничества с очень известным тренером в очень известной школе, где ранее работал очень квалифицированный психолог, плохо понимавший спортивную специфику. Его просто не воспринимали как человека, способного точно определить болевые точки и вызывающего доверие спортсмена и тренера.