Отстирайте белье. Зачем нужно расследовать обвинения российской фигуристки

Жила-была девочка — сама виновата. Давно забытый короткий анекдот обрел новый смысл с поступком Елизаветы Нугумановой — недавно в своем интервью "Матч ТВ" она рассказала о жестоком отношении тренеров в группе Евгения Рукавицына, где тренировалась на протяжении последних трех сезонов. Информационное пространство гудит, в воздухе висят многие вопросы без ответов.

Для дальнейших рассуждений нужно уточнить формулировки, потому что к жестокому обращению можно отнести что угодно, вплоть до побоев и издевательств. К счастью, у нас пока все не настолько запущено. Нугуманова озвучила следующие претензии: тренеры препятствовали ее участию в соревнованиях (чемпионат России, финал Кубка России), что не дало ей шанса побороться за место в сборной; систематически критиковали за лишний вес; выгнали со старшего льда к малышам, где ей было неудобно тренироваться; запрещали вести соцсети, высмеивали и угрожали.

Конфликт получил продолжение, потому что после интервью Лизы в комментарии для РИА Новости Спорт высказалась экс-фигуристка, ныне тренер группы Рукавицына Алена Леонова, заявив, что у Нугумановой "искаженное восприятие реальности". А в решении проблем с весом должен быть заинтересован любой спортсмен, потому что лишний вес равно отсутствие результата.

Лиза на этот комментарий, видимо, смертельно обиделась, и пошла на второй круг бомбардировки претензиями. Она сказала, что тренеры в группе занимаются травлей спортсменов, и пообещала предоставить факты личных угроз в ее адрес от Евгения Рукавицына.

Нашлись и те, кто Нугуманову поддержал. Анонимный источник из числа бывших фигуристов группы рассказала, как над ней издевались из-за лишнего веса, а Леонова ударила ее лезвием по ноге, когда девочка якобы случайно помешала ей на льду.

Дальше в соцсетях подключились фигуристы Мария Талалайкина ("Буллинга быть не должно") и Андрей Мозалев ("Видел, как Лиза плакала, а вообще она честная и добрая"). Последние два случая к доказательствам жестокого обращения не отнесешь, правда. Они, скорее, показывают, что у Лизы надежные друзья. Талалайкина уехала выступать за Италию и обрела независимость в высказываниях, так что имела возможность сказать куда больше, но ничего конкретного против тренеров не предъявила. Мозалев катается в другой группе на другом льду, то есть он не мог быть свидетелем жестокого обращения с Нугумановой и опирается только на ее слова. В общем, повел себя как благородный рыцарь, прикрывая щитом любимую девушку, но конкретных обвинений в адрес Рукавицына и его команды тоже не сформулировал.

Главный вопрос, на который нам предстоит ответить — как все было на самом деле. Не являются ли слова Лизы только малой долей реально происходящего в группе Рукавицына? И, напротив, не преувеличила ли Лиза детали конфликта с тренерами, изменив контекст ситуации в свою пользу?

Для всех, кто хотя бы немного в теме происходящего на катках, когда там нет камер и посторонних глаз, не секрет, что жести в этом красивом виде спорта хватает. В нем на самом деле есть место куда более серьезным и страшным вещам, чем то, что рассказала Нугуманова. Но все об этом молчат по разным причинам. С одной стороны, привычно принимают за норму и оправдывают любую жесть медалями. С другой стороны, жертвы просто не верят, что их воспримут всерьез, не поднимут на смех и не устроят новые проблемы. Все боятся — за место в сборной, за тренерскую ставку, за будущий волчий билет в устройстве на работу с припиской "слишком много говорит", за стоп-лист в ледовые шоу. У бывших фигуристов объективно не так много способов заработка после завершения карьеры, и подавляющее большинство из них всю жизнь остаются частью системы, сильно от нее завися.

На примере Нугумановой отлично видно, что широкая общественность не спешит добавлять в розовую картину своих представлений о фигурном катании черных красок. Вообще у Лизы есть одна характерная особенность, которая мешает аудитории всерьез поверить ее беде — она не выглядит как жертва. На публике — всегда веселая и со счастливой улыбкой. Этакая попрыгунья-стрекоза, звезда TikTok в легкомысленных платьях. Но парадокс в том, что жертва часто не выглядит как жертва, а тиран не выглядит как тиран.

Что делать? Федерация должна бы прямо сейчас инициировать проверку всего, что было озвучено Нугумановой. Поговорить с ней, с тренерами, с другими фигуристами из группы — действующими и ушедшими к другим тренерам за последние пару лет. Сопоставить все, проанализировать, сделать выводы и публично озвучить результаты проверки: "Мол, так и так, проверка не подтвердила фактов обвинения, заявленных фигуристкой Нугумановой в интервью. Неуставных отношений и нарушений профессионально-этических норм тренерами не зафиксировано". Или наоборот: "Обвинения, предъявленные фигуристкой Нугумановой, подтвердились. С тренерами проведена разъяснительная работа, на них наложены дисциплинарные взыскания, тренировочный процесс в группе взят на особый контроль".

Что же в действительности делает федерация? Местная питерская в лице Антона Сихарулидзе сначала заявила, что будет проведена внутренняя проверка, и это казалось почти прорывом в нашей тихой гавани — единственно правильная реакция руководства на все происходящее.

Затем высказалась директор спортшколы Татьяна Меньшикова — по ее словам, оснований для внутреннего расследования нет, а про Нугуманову она "не будет говорить ничего плохого, чтобы не опускаться до полоскания грязного белья". Допустим, полоскать грязное белье действительно довольно глупо — его сначала надо отстирать, и именно для этого нужно внутреннее расследование. Но его, судя по таким настроениям руководства школы, ждать не приходится.

Наконец, после примерно трехсотого звонка журналистов президент федерации Александр Горшков взял трубку и выдал гениальное в своей отстраненности: "Я не настолько вовлечен в эту историю, не знаю, что там происходит, поэтому никак не могу это прокомментировать".

Александр Георгиевич, давайте мы объясним вам, что происходит. У вас в ведомстве, в одной из ведущих школ Петербурга, либо унижают и травмируют учеников, либо гадко оклеветали тренеров. Репутационный ущерб сейчас нанесен абсолютно всем. И позиция "не вовлечен" в такой ситуации — все равно что безразличное полицейское "убьют, тогда и приходите". Нельзя сейчас взять и сделать вид, что ничего не было, а то, что было, нам просто показалось — это преступное бездействие. Потому что если предположить, что жестокое обращение имело место, и об этом узнали все, но виновные так и не будут уличены и наказаны, жестокое обращение повторится. Оно как страшный вирус передается от тренера к ученику, от тренера к тренеру, от группы к группе. И помочь от него избавиться может только открытая форточка со свежим воздухом. То есть прозрачность и огласка.

Факт проверки и последующих за ней выводов даст нам два важных сценария на будущее: спортсмены могут рассчитывать, что в критической ситуации им будет где искать защиту. Но будут также и понимать, что они несут ответственность за свои слова, и вряд ли кому-то придет в голову оговорить тренера, зная, что каждое выдвинутое обвинение будет проверено. Тренер же, осознавая, что за непедагогические методы его реально могут наказать, лишний раз подумает, бросать ли в ребенка чехлами от коньков (это не история Нугумановой, но довольно распространенный пример из жизни, особенно в детских разрядах). Внутреннее расследование — признание всесторонней ответственности. Тренер отвечает за то, как добивается результата. Спортсмен отвечает за то, что говорит и как тренируется. Федерация отвечает за то, что владеет информацией обо всем происходящем, а не стоит в позе страуса в любой нештатной ситуации.

Отсутствие гласности в системе и вынужденная немота низшего звена в "пищевой цепочке" — в данном случае это фигуристы, зависящие сразу и от тренеров, и от федерации, и от вложивших в них миллионы родителей, и от общественных ожиданий, — может привести к настоящей гуманистической катастрофе в спорте. Потому что спортсмены поверят, что их здоровье, карьера и голос ничего не стоит, а тренеры поймут, что в достижении цели могут позволить себе любые средства. Значит, нет смысла выбирать человечные.

Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.