"Врачи говорят — вы гробите детей". Неудобная правда о фигурном катании

— Я не буду есть кашу.

— Сын, не говори глупостей. Ты не можешь пойти на тренировку, не позавтракав! У тебя может быть гликемический обморок.

— Я не буду есть кашу.

— Тогда я не повезу тебя на тренировку.

Разделась, легла в кровать обратно. Шесть утра, в конце концов. Слышу, хлопнула дверь. Иду к окну и вижу — этот клопик маленький со своим рюкзаком огромным топает на остановку. На улице зима, минус тридцать. Ну, я быстро оделась, прыгнула в машину, подхватила его по дороге в “Хрустальный”.

Эта преамбула — короткая зарисовка из жизни фигуриста Льва Лелекова и его мамы Марии. Льву двенадцать лет, и всю жизнь он тренируется в “Хрустальном”, давшем России самое большое количество звезд в одиночном катании в новейшей истории. Тренируется не у Этери Тутберидзе — в это сложно поверить, но на этом катке есть, а точнее, когда-то были и другие тренеры.

В прошлом сезоне Лев выиграл Первенство Москвы и занял пятое место на Первенстве России среди юниоров. Он ужасно обаятельный и танцевальный парень, который пока не прыгает четверные прыжки. Мечтает стать олимпийским чемпионом и построить большой дворец спорта, где могли бы заниматься талантливые дети.

В этом интервью мамы Льва, Марии Лелековой, для РИА Новости Спорт — все, что нужно знать о фигурном катании, если вы мечтаете однажды привести на каток своего ребенка. Или если просто очень любите парадный фасад этого прекрасного вида спорта, не слишком задумываясь о костях, на которых этот фасад держится. И о миллионах, которые за него заплачены.

Мы с Марией встретились прямо в “Хрустальном” в конце мая. Главные звезды в отпусках, на катке идет ремонт — наш разговор сопровождает изящная дробь перфоратора. Рядом на стульях скучают мамы юных фигуристов, которым надоело сидеть в раздевалке — они и так делают это каждый день. Шесть дней в неделю. Много лет подряд.

— Мы с вами сейчас находимся в месте, куда мечтают попасть тренироваться сотни детей со всей России. Что нужно сделать, чтобы оказаться в “Хрустальном”? Есть какой-то отбор?

— Расскажу нашу историю — знаю, сейчас все кардинально поменялось. Семь лет назад на катке, помимо Этери Георгиевны, было еще шесть тренеров: Царева, Булычева, Волков, Марьянски, Бурнова, Волобуева. Можно было отобраться в ту или иную группу.

Поскольку происходит конфликт интересов, льда не хватает катастрофически, постепенно многим тренерам пришлось покинуть каток. Первой ушла Царева, потом Волков, потом Булычева и Бурнова переехали на коммерческие катки. Дети уходили к Марьянски — тренеру, с которым мы работали шесть лет и под чьим руководством пришли к медали на первенстве Москвы. Она теперь тоже открыла свою школу в “Снегирях”. Ольге Викторовне Волобуевой предложили взять оздоровишки (оздоровительную группу) Этери Георгиевны — в настоящий момент мы катаемся у нее.

Сейчас на катке только команда Этери Георгиевны. Ну, все закономерно, по результату это лучший тренер всех времен и народов. Единственное, конечно, возникает логичный вопрос, почему тренер не получила собственный крутой каток после первой же олимпийской чемпионки еще в 2014 году, а была вынуждена выбивать себе лед через такую борьбу в “Хрустальном”. Не помню уже, кто именно обещал, что у Тутберидзе появится собственный лед, но его так и не появилось.

— А вроде собираются же строить.

— Ну вот представляете, сколько собираются. После Липницкой уже и Загитова с Медведевой все выиграли, и потом Трусова с Щербаковой и Косторной, и Валиева, а катка все нет. За это время все остальные тренеры вынуждены были уйти, потому что… Ну, потому что потому. Потому что Этери Георгиевне нужно воспитывать новых олимпийских чемпионов, а куда деваться простым людям и простым детям — непонятно. Мы заключали договор со спортивной школой, что ребенок может обучаться здесь, по-моему, до четырнадцати лет. Сейчас Льву двенадцать. Нам объявили, что для нашей группы в следующем году льда нет — она будет расформирована. И куда мы должны идти? Ребенок — чемпион Москвы, член сборной города, а у нашего тренера просто не будет льда и мы должны будем искать себе место и тренера.

— В следующем году — это вот с осени?

— Ну, фактически летом нас уже расформируют. Разговоры об этом ходили всегда, периодически такое уже происходило. Иногда кому-то удавалось попасть в группу Этери Георгиевны. От Булычевой — прошлый ее выпуск — к Тутберидзе попала Акатьева, от Бруновой — Двоеглазова. Но это реально единицы, хотя так, наверное, и должно быть — к Тутберидзе попадают лучшие. Но остальные дети тоже показывают хорошие результаты, они тоже спортсмены со своими разрядами, в том числе КМС, и они вынуждены куда-то уходить и искать себе место.

— Булычева, если я не ошибаюсь, вырастила Анну Щербакову. Лева с Аней не пересекались на одном льду?

— С Аней — нет. Когда мы пришли к Булычевой, у нее была уже Соня Акатьева. Я с ее мамой разговаривала и тогда уже поняла, что если хочешь результат, нужно вкладываться в ребенка.

— Что значит “вкладываться”?

— Все, включая оплату группы, дополнительные занятия, хореографов, специалистов по ОФП, психологов, постановку программ, костюмы, соревнования, аренды льда для индивидуальных подкаток и сами подкатки, в Москве обходится в порядка 200-300 тысяч рублей в месяц. Мы с такими вложениями смогли подготовиться и выиграть Первенство Москвы, хорошо выступить на Первенстве России. Но вот последний сезон в семье была трудная материальная ситуация, поэтому от всех дополнительных занятий пришлось отказаться. Это сразу отразилось на результатах.

— Вы мне как-то говорили, что один из тренеров вам при первой встрече сказал: "Фигурное катание — вид спорта для детей обеспеченных родителей".

— Да, это была Булычева. Очень уважаю Оксану Михайловну за ее прямолинейность, честность и порядочность. Это тренер, который не играет в кошки-мышки. На первом же собрании она озвучила родителям все подводные камни фигурного катания. Сказала, мол, вы можете прийти, привести талантливого ребенка, все будет получаться и на первом этапе вы даже сможете это себе позволить. Но чем дальше, тем дороже. Постановка программ, костюмы — большой бюджет. Нужно хорошо подумать, прежде чем вложиться, полюбить фигурное катание, отдаться ему. Потому что, вложив много времени сил и денег, увидеть, что у ребенка получается, а вы больше не тянете финансово — будет обидно и грустно и за себя, и за ребенка.

— И что, правда совсем нельзя заниматься относительно бюджетно? Даже очень талантливому ребенку?

— В фигурном катании — нет. Мне есть с чем сравнить, потому что Лев какое-то время занимался плаванием. Это действительно бесплатный вид спорта вплоть до дополнительных тренировок и соревнований. “Самбо” за свой счет все обеспечивает спортсменам. Там у тебя класс пловцов, подстроенные тренировки, бесплатные групповые, особо талантливых тренер берет в мини-группы на дополнительные занятия. Я спросила у тренера как-то, сколько будут стоить дополнительные тренировки. Он вытаращил глаза и сказал: “Вы в “Самбо-70”, у вас все бесплатно!” А я же привыкла, что мы как фигуристы за все должны платить.

Еще в “Самбо-70” бесплатны все виды борьбы, насколько я знаю по рассказам других родителей — и учеба, и тренировки, и соревнования. От первого до последнего класса, если ребенок выбирает какой-то вид спорта из этих, школа подбирает ему тренировочный процесс и согласует его с учебным. С фигуристами сложно и то, что касается расписания, ведь многие школу пропускают, и тем более бюджета. Ничего не поддерживается, не спонсируется.

За все эти годы Лев был на трех бесплатных соревнованиях: Кубок Москвы, где он стал вторым, Первенство Москвы, которое он выиграл, и Первенство России — он там был пятым. Все остальные турниры коммерческие. И если “Хрустальный” когда-то проводил соревнования, даже для своих спортсменов они тоже были платными.

— Вы сказали, что победа на Первенстве Москвы окупила расходы на подготовку Льва. Это только моральное удовлетворение или же место в детской сборной города дает какие-то физические “плюшки”?

— Моральное удовлетворение. Это была победа всей семьи. К этому результату идет не спортсмен и тренер, а плюсом вся семья — все члены семьи ограничены во времени, в бюджете. У некоторых это просто весь семейный бюджет. Конечно, мы очень надеялись, что членство в сборной Москвы принесет хоть какое-то облегчение, но, к сожалению, нет. И даже обещанных коньков нет — прошел сезон с того момента, как Лев попал в сборную Москвы, а коньки нам так до сих пор выданы не были. По какому принципу они распределяются, непонятно, потому что кому-то из мальчиков коньки все-таки были выданы. Нам как спортсмену “Хрустального” — нет. Я обратилась к господину Абдурахманову, новоизбранному президенту федерации Москвы, поскольку в своей статье он написал, что члены сборной Москвы — его забота. Он взял номер телефона, обещал позвонить, но пока… Жду звонка.

— Взрослые сборники получают зарплату. Дети что-то получают?

— Ничего не получают. Более того, если бы Лев попал в сборную России, от этого была бы, возможно, только какая-то надбавка тренеру. За сборную Москвы даже тренер не получает никакого вознаграждения и прибавки к зарплате.

— Вы много общаетесь с другими мамами и папами в раздевалках, какие цели преследуют родители чаще всего, приводя ребенка в фигурное катание?

— Цели очень разные. Некоторые мамы в открытую говорили: “Для нас это дорогой фитнес”. Не скрывали, что особых надежд не питают, но хотят, чтобы ребенок был занят — красивый вид спорта, красивые соревнования, красивые платья. Плюс у девочек формируются спортивные подтянутые фигуры. Они стройные, пластичные, гармоничные, музыкальные. У многих такая цель.

В нашем случае на кон были поставлены жизнь и бюджет всей семьи. Мы рассчитываем на большие достижения в будущем. Ребенок сам имеет амбиции и утверждает, что он всего добьется. То есть это не наши с мужем амбиции. Льву много раз предлагалось остаться либо в другом виде спорта, либо просто бросить. Но у него есть активное желание. Даже в фигурном катании он пока не захотел сменить вид.

© Социальные сети Марии Лелековой

Лев Лелеков и Марк Лукин

— А вы рассматривали этот вариант? Он же у вас прирожденный танцор, такого партнера лет через пять будут на части рвать.

— Мы были на просмотре у Ксении Румянцевой. Она сказала: “Какой он у вас хорошенький, приходите”. Леве понравилось там, но он спросил: “А прыгать-то когда?” Хочет прыгать. Конечно, “хотеть” и “прыгать” — разные вещи. Многие тренеры говорили, в том числе наша действующая Волобуева Ольга Викторовна: “У тебя будет все, и триксель, и четверные, надо подождать и работать”. На данный момент мы в переходном периоде.

— Из топ-тренеров вы пробовали к кому-то попасть? Та же Этери Георгиевна иногда устраивает просмотры, как я понимаю.

— Мы были у Евгения Рукавицына в Петербурге, и он готов был взять Леву, но это переезд в другой город, нужно снимать квартиру в дополнение ко всем расходам. Плюс у меня старшая дочь в этом году оканчивает школу. Пока не решились на переезд.

Официального просмотра у Тутберидзе у нас не было, но она видела Льва, когда он тренировался у Алексея Тихонова. Приглашения попробоваться у них в команде мы не получили. Я, наверное, понимаю причину. У нас ребенок, скажем так, с особенностями развития. Он талантливый красавчик, но трудолюбием сильным не отличается. Нам нужна индивидуальная работа и поддержка тренера. В команде Этери Георгиевны в основном приживаются дети, которые могут работать самостоятельно, такие пахари, трудяжки. Я не думаю, что нам закрыта дорога в команду Тутберидзе, но для этого Леве в частном порядке нужно освоить четверной и триксель.

— Насколько вы к этому близки?

— У нас пока все тройные, каскад три-три. Трикселя нет, мы пытались прыгнуть его на удочке — успешно. И четверные он тоже хорошо скручивает на удочке. Повторюсь, тут нужна индивидуальная работа, но у нас в этом сезоне не было финансовой возможности вложиться в ребенка. Как я знаю, Этери Георгиевна всегда открыта к просмотру талантливых детей, но должно быть то, что можно ей предъявить.

— У детей, которые идут к самой высокой цели, обычно не очень простые отношения между собой. Каждый ориентирован на себя, на свой успех. Что в это время происходит в раздевалках, насколько родители между собой дружны?

— Отвечу по обоим пунктам. Очень часто в разговоре слышала от мам других мальчиков: “Маша, какой же у тебя Лева независтливый, как он искренне радуется и поддерживает других, расстраивается сам, если у кого-то падение, кричит и аплодирует своим соперникам, со всеми дружит”. И я сама очень удивлена этому. У меня как у мамы есть и ревность, и зависть. Бывает такое, когда кажется — о, с этим ребенком тренер больше занимается, чем с моим.

У родителей, конечно, сложные взаимоотношения, гораздо сложнее, чем у детей. Дети возраста Льва еще не прочувствовали этой безумной конкуренции. У сына есть друг, с которым они несколько лет в группе были. Но мы с его мамой, к сожалению, последний год не общаемся. И вообще после того, как Лев выиграл Первенство Москвы, как-то общение с другими родителями разладилось. У них тоже была ревность, что когда готовились на Первенство России, акцент был больше на Льва у всех тренеров. Зависть у родителей есть, но я считаю это нормальным. Такой человеческий фактор.

— Может быть, возможна дружба между родителями детей разного возраста? Если им делить еще нечего или уже нечего, а многое при этом объединяет.

— Если только так. Посмотришь на этапе начальной подготовки — все мамочки сидят кучками, болтают. На уровне девочек-звезд ничего такого нет. Проходишь мимо “Хрустального”, смотришь — вот мама Алены Косторной в машине сидит, вот мама Саши Трусовой в другой машине. Никогда не видела, чтобы они все вместе сидели и дружно пили чай. Это все-таки одиночный вид спорта, не команда. И когда на кону большие цели, никто не дружит и каждый сам за себя.

Все же помнят скандалы, когда девочки заявляли, что не будут делить с кем-то лед. Те же девочки, которые перешли к Плющенко, и там в итоге потребовали себе разные льды. Это тоже нормально.

Нормальны любые эмоции и чувства, потому что мы тут все по краю ножа ходим. Мы с вами перед интервью обсуждали Сашу Трусову на Олимпиаде. Мое мнение такое: когда человек шел к золотой медали, а получил серебряную, он имеет право на слезы, имеет право на гнев, на раздражение. Саша имеет право на все, потому что она столько лет вкладывалась в это своим трудом, здоровьем, временем — мы это про ребенка говорим, напомню. Так что я уважаю все ее эмоции, какие бы они ни были.

— Бывает же такое, что дети не оправдывают ожидания родителей. Чем это оборачивается?

— Если девочка зачет сдала плохо и на турнире плохо выступила, мало того что она сама расстраивается, еще и мама психует, у которой последняя клетка нервов осталась. Я много раз видела, как мамы буквально треплют маленьких девочек за волосы, за шиворот со словами: “Я столько денег в тебя вложила! Я тут сижу годами!” Хорошо еще, если выведет в туалет или в коридор, а иногда прямо на ледовой арене или в раздевалке, где куча родителей. Некоторые иногда заступаются. Папы, у которых с нервной системой покрепче, или другие мамы говорят: “Или угомонись, или вызову опеку”.

— Исступление какое-то.

— Знаете, фигурное катание — это такие вложения, что с психикой у многих родителей не в порядке. Тут еще есть фактор, что ребенок чувствует не только ответственность перед родителями. У Льва часто возникает вопрос: “Мама, а он в меня верит?” Он имеет в виду тренера. Ему спокойно только с Алексеем Тихоновым, потому что он на сто процентов знает, что Тихонов в него верит.

Часто, когда мы ложились спать, и ему нужно было со мной о чем-то поговорить, он спрашивал меня: “А Валерия Павловна (Глинская) в меня верит?” Он знал, что в него не верит Наталья Владимировна (Марьянски), которая все время называла его раздолбаем и говорила, что у него никогда не будет дупеля (двойной аксель). Но такие тренеры тоже нужны, они тоже по-своему стимулируют.

Я как-то спросила у нее, будем ли мы готовить Льва на Москву (Первенство Москвы) в следующем году. Она посмеялась, мол, кого, Льва готовить? Никогда. “Да вы посмотрите, какая у него крутка. Я куплю вам торт шестикилограммовый, если он запрыгает дупель”.

— Мне кажется, после такого ребенок может либо разозлиться и всех порвать, либо окончательно потерять веру в себя.

— Я сидела дома, плакала и говорила мужу — зачем мы вкладываем столько денег и сил, Наталья Владимировна сказала, что дупеля не будет. А Лева мне так невозмутимо: “Чего это не будет, прыгну я дупель”. Я тогда тоже не поняла, что это было с ее стороны — возможно, такой грамотный ход простимулировать спортсмена. Кто-то стимулирует через “Я в тебя верю, давай”, а кто-то через “Да нифига ты не сделаешь”, и это тоже работает. Лев выучил дупель.

— А торт-то в итоге купила тренер? За дупель, в который не верила.

— Было бы странно, если бы тренер, который следит за нашим весом, купила ребенку торт (смеется). Торт она не купила, но делала другие подарки Льву — за Первенство Москвы, за другие успехи. Она в этом плане поощряла его. На “слабо” брала — мол, прыгнешь такой-то прыжок с руками наверх, я тебе шапку новую куплю. Лева берет и прыгает. Она говорит: “Ну что за засранец такой, только если ему что-то пообещаешь, сразу делает”.

На фоне нашего разговора с Марией в буфете “Хрустального” разворачивается драма. Девочка лет пяти очень просит у мамы купить шоколадку. Мама непреклонна: “Тебе нельзя”. Девочка долго плачет, а мы под ее усталые всхлипывания продолжаем.

— Вы говорили, что вашему мужу дома приходится отказываться от сахара в чай, потому что у Льва режим. Реально вся семья сидит на здоровом питании, потому что дома ребенок-фигурист?

— Папа у нас очень любит хлеб, сахар, все углеводное, картошку, макароны. Я как мама, которая старается следить за фигурой спортсмена, считаю, что этих продуктов дома быть просто не должно. Я сама сладкоежка, и если дома лежит что-то вкусное, я не могу это не съесть. Муж возмущается: “Что же мне теперь, ничего не есть?” Я говорю: "Держи в машине сладости, пей чай с сахаром в кафе, но чтобы Лев не знал и не видел".

Наверное, у каких-то спортсменов есть такая сила воли, которая позволяет соблюдать диету, несмотря на то, что дома лежат всякие вкусняшки. В нашем случае такой силы воли нет.

— Как дети переносят ограничения в еде?

— Знаю многих спортсменов, которые приходили сюда в кафешку на катке и отсыпали себе сахар из сахарницы. Некоторые мамы рассказывали, как видели спортсменов группы Этери Георгиевны, которые то же самое делали. Бедные дети, которые вечно на диете, приходили и ели пустой рассыпчатый сахар, чтобы как-то восполнить свои энергозатраты.

Тут еще раньше стоял автомат с пряниками, булками, круассанами — сейчас его убрали. Некоторые девчонки, которые посмелее, ходили покупать выпечку другим. У спортсменов такая жесткая нагрузка, что соблюдать режим и диету очень сложно, особенно когда тебя искушает все вокруг. Поэтому я и требую от мужа, чтобы дома ничего соблазнительного не было.

— Мария, а в чем ваш секрет? Вы сама выглядите так прекрасно, что хоть сейчас в танцы на льду. Откуда такая сила и мотивация держать этот безумный график самой и вести по нему всю семью?

— Мне кажется, к результату приходят дети ненормальных мамаш. Я один раз слышала разговор тренеров про родителей, когда мы были в Саранске на чемпионате России. Они говорят "эта чокнутая", "та тоже ненормальная". А я отвечаю им — да мы все ненормальные. Разве нормальная мама приведет своего ребенка в такой травмоопасный вид спорта, где никто тебе не даст никаких гарантий, никто не скажет, что будет с ребенком через год или через четыре, или к Олимпиаде. Потому что столько разных факторов! Он может сломаться морально, не дотянуть физически. Здесь происходит такой износ организма, что никому не снилось.

Когда мы проходим диспансеризацию и рассказываем, какая у Льва нагрузка, врачи нам говорят — вы просто гробите своих детей. Два часа активного спорта в день по шесть дней в неделю — это уже работа на износ. У наших детей бывает четыре, пять, шесть часов тренировок в день. Это настолько естественный отбор, что "выживает" самый здоровый. Сотнями дети отваливаются — с коленями, голеностопами, спинами. Для успеха должен сложиться паззл: заинтересованный тренер, талантливый ребенок, здоровый ребенок, финансово обеспеченные родители. Олимпийская медаль — это что-то невозможное.

Открывается входная дверь, майский сквозняк ласково треплет красные шарики с надписью “Алина”, привязанные к стулу у входа в раздевалки. Они здесь, кажется, не переводятся никогда, как и цветы, адресованные то одной, то другой звезде “Хрустального”. И не важно, что Алина прямо сейчас отдыхает где-то на островах и не соревнуется уже почти два года.

— Кажется, проще стать миллиардером, выиграв лотерею по случайно найденному на улице билетику.

— Знаете, я работала в венчурном фонде, и венчурные инвестиции — это для рисковых инвесторов, которые могут выиграть все, а могут не получить ничего. Фигурное катание как венчурные инвестиции.

Я спрашивала у Булычевой, когда мы пришли на первую тренировку — стоит ли нам заниматься? Она сказала: "Стоит. Он слушает, делает, падает, не боится, встает и продолжает". А как, должен быть какой-то план? "Нет, плана нет. Просто ни на что не рассчитывайте, ни на кого не смотрите. У вас все будет непредсказуемо — то резкий рост, то полный упадок, когда будет казаться, что он хуже всех и вам надо бросать. Но именно в этот момент нельзя опускать руки".

— Звучит как крайний мазохизм.

— А это основа спорта. Но без поддержки тут нельзя. В эту зиму, когда у меня были грустные настроения, нас очень поддержала наш бывший тренер, которая сейчас работает в команде Булычевой — Валерия Павловна Глинская, она несколько лет была тренером в команде Марьянски. Именно ей мы обязаны всем нашим прыжкам. Она вложила в Леву весь свой профессионализм. Когда все говорили, что крутки нет, высоты нет, ничего нет, она и Алексей Тихонов, просто веря в него, поставили нам и дупель, и тройные.

И вот когда зимой мне казалось, что надо бросать — коньки не дают, все плохо, денег нет, просто невыносимо, без индивидуалок сложно — Глинская мне позвонила: "Мы столько в него вложили, не смейте бросать". Услышать это даже от человека, у которого мы больше не тренируемся, было чрезвычайно важно. Она еще записывала голосовые сообщения Льву. Но мы их вместе слушали, и я понимала, что эти сообщения, скорее, для меня. Просто чтобы мне хватило сил на дальнейшую борьбу.

— А вам бывает жалко Льва? Вот он устал, не выспался, болит у него что-то, еще и тренер ругается.

— Жалко всегда. Потому что это минус детство. Он мне говорит: “Я хочу с мальчишками в футбол поиграть”. Я говорю: “Значит, завтра на тренировке ты будешь ползать, тренеры будут недовольны. Ты должен выбрать, на что ты будешь тратить свою энергию. Футбол — ок, иди и будь футболистом. Если ты хочешь быть фигуристом, ты должен быть в ресурсе. Должен пожертвовать прогулкой с мальчишками”.

Часто вместо того чтобы поехать отдыхать, он должен тренироваться. У спортсменов всего один отпуск официальный — три недели, и это самый максимум, который может быть. Уже после такой паузы сложные элементы теряются и нужен период для восстановления. Чтобы посреди сезона куда-то поехать — это бывает за особые заслуги буквально на несколько дней.

А так наши дети, конечно, лишены всех возможностей, кроме спорта. Тот же театр — он заканчивается в десять, иногда позже. Значит, домой мы вернемся в одиннадцать. То есть мы можем позволить себе это, только когда на следующий день нет тренировки, и можно поспать. А поскольку Лев встает в 5.30 и должен начать тренировки уже в 6 утра, в 6.45 максимум, он не принадлежит себе ни вечером, ни утром, никогда.

© Социальные сети Марии Лелековой

Лев Лелеков

— Моменты отчаяния бывают?

— Бывают, когда совсем не получается. Когда тренер пишет, что все ужасно идет. Я Леву забираю, вместе с ним забираю все вещи с катка — несколько раз такие были кризисные моменты. “Все, ты больше не пойдешь, раз на тебя тренер жалуется, значит ты не стараешься!” А он возмущается, говорит: “Да я старался, у меня просто не получалось”.

И вот едем мы с ним в машине, у меня истерика, а он так спокойно говорит: “Мам, ну что ты расстраиваешься. Ну я сегодня не прыгнул, а завтра прыгну. Завтра не прыгну, прыгну послезавтра. Но я же точно это сделаю”. Только его уверенность вкупе с верой тренеров, которых мы очень уважаем, позволяет не опускать руки, продавать квартиры и вкладываться дальше.

— Очень здоровая реакция у Льва, мне кажется.

— Лев мне сказал однажды еще одну фразу, которая мне запомнилась на всю жизнь. Она меня останавливает, когда я пытаюсь его в чем-то укорить. Он сказал, мол, а ты сама попробуй. Вот это “сама попробуй” как раз привело меня тогда на сборы к Лене Ильиных и Юле Липницкой, где я занималась в группе взрослых любителей. Прыгнуть даже перекидной я не смогла при всем моем желании. Только перешагные делала. Катать банальные дуги ужасно трудно — помню, с одной из дуг я упала так, что все тело болело несколько дней.

Теперь не поворачивается язык ругать его, почему он не прыгает выше дупель, почему не делает мах на тройном прыжке. Это на самом деле и страшно, и сложно. Некоторые дети даже с физическими данными, имея в голове какой-то страх, не могут его преодолеть. Очень часто спортивные психологи помогают эти страхи убрать. Знаю, что некоторые мамы в частном порядке к ним обращаются. Консультация от трех до пяти тысяч стоит — чтобы у ребенка не было страха перед соревнованиями, сложным прыжком, гневом тренера.

— Если мечтать безудержно, какую бы карьеру для Левы вы хотели?

— Мне можно даже не мечтать, потому что Лев уже обо всем помечтал. У него периодически проскальзывают такие фразы, которые складываются в общую картину. Когда он выиграет Олимпийские игры, он мечтает построить огромный спортивный комплекс. Он знает, что у Плющенко строятся дворцы, много возможностей для фигуристов, залы — все, что хочешь. Лева уже придумал, сколько у него будет залов для ОФП и хореографии, сколько арен. Сына своего в будущем собирается отдать в фигурное катание, причем знает, какому прыжку научит его уже в три года.

Но самое главное, что он всегда говорит: “Я буду таким же добрым тренером, как Алексей Тихонов”.

© Социальные сети Марии Лелековой

Алексей Тихонов и Лев Лелеков

— Добрый тренер — нечастое явление.

— Да, при всей жесткости этого спорта, где тренеры зачастую разговаривают с детьми исключительно матом. Я слышала от одного тренера такую фразу: “Мы здесь дрессируем собачек”. Была еще фраза: “Я и тюленя могу научить прыгать”.

Наталья Владимировна наша говорила: “Лев — птица гордая. Пока чехлом не взмахнешь, он не взлетит”. Но это было скорее в шутку. Я, слава богу, всегда выбирала тренеров, которые никогда не занимались рукоприкладством. Но я знаю тренеров, которые могут позволить себе и чехлами ударить, и вообще как-то физически подстегнуть.

Есть даже мамы, которые сами подходят к тренеру и просят: “Всыпьте ему посильнее, чтобы старался”. Нашим тренерам всегда хватало авторитета без таких методов. Я хочу, чтобы Лев старался, потому что он любит тренера, а не боится.

— Дети прямо боятся тренеров?

— Я видела случаи, когда дети боятся до трясучки. Держатся за ручку двери, а мамы выпихивают их на лед. Дети в истерике: “Я не пойду, она злая, плохая”. Нам с тренерами повезло. Мой сын любит всех тренеров, с которыми занимался.

— Есть вещи, с которыми сложно смириться в фигурном катании? Которые вам не нравятся?

— Мне в принципе не нравится фигурное катание, потому что это больно. Я не фанат. Я практически не смотрю соревнования, пока Лев не уговорит, потому что слезы начинают катиться, даже когда падают не мои дети. На соревнованиях, когда вижу, что падают больно, больно становится самой, все внутри сжимается.

Помню, был момент, когда я плакала дольше, чем спортсмен. Это была Коммунарка, подкатка у Льва. Девочка занималась с очень строгим тренером, который ее за шкирку вышвыривал со льда за то, что у нее ничего не получалось. А с другой стороны стояла мама, которая выпинывала ее на лед: “Иди, проси прощения, говори, что будешь стараться”. И вот эту девочку туда-сюда швыряют, она рыдает, тренер в итоге ушел на другой конец катка, и мама уже ушла, а я смотрела, как Лева занимается. Подошла к ней, сама тоже плачу, потому что мне ее жалко. И ни с одной, ни с другой стороны она не видит никакой поддержки. Я отряхнула ее, показала своего сына, сказала, что у него тоже не получалось, долго не получалось, а теперь — получается. В итоге девочка успокоилась, пошла сама заниматься, а я все стояла и плакала, плакала. (Мария проглатывает комок в горле). Это жестокий вид спорта.

— Как так получилось, что Лева в нем оказался? Вы не похожи на человека, который добровольно привел бы его на каток.

— Это был жуткий выбор, да. Я же привела его в “Хрустальный” в оздоровительную группу чисто для того, чтобы он научился кататься. Лев аллергик, и нам врач посоветовал горные лыжи или лед. Но зима у нас короткая, поэтому все же выбрали каток как более продолжительную возможность закаляться. Так-то он и на горные лыжи встал в три года.

Параллельно с фигурным катанием мы занимались бальными танцами, где у него были очень хорошие результаты. Он чемпион Сингапура, мы ездили в Англию, другие страны, Лев подавал большие надежды. Тренеры в голос говорили, что мальчик — звезда, все у него будет. В 2019 году он стал чемпионом России в “Детях 1” (классификация возрастов в бальных танцах) по стандарту. На пике успеха проще всего оставить другой вид спорта, тем более что Леве тогда все говорили, что у него ничего не получится в фигурном катании. Мы на соревнованиях были ниже плинтуса, он не мог тогда двойные прыжки сделать.

© Социальные сети Марии Лелековой

Лев Лелеков с партнершей на турнире по бальным танцам

— Как думаете, почему в танцах был такой успех, а в фигурном катании не получалось?

— Возможно, потому что было слишком много нагрузки — еще плавание, музыкальная школа. Тренеры по танцам потребовали определиться — хотели, чтобы он приходил не уставший после фигурного катания. И тренер по фигурному катанию не занималась им, потому что он был очень расконцентрирован. Если мы с утра поплавали, потом прибежали на каток, а вечером поехали на танцы, кого мы можем привести?

И вот разговор в семье. Я жду своего триумфа — обожаю бальные танцы. А папа у нас фанат фигурного катания. Он еще в детстве, когда все мальчики гуляли, смотрел по телевизору Марию Петрову и Алексея Тихонова. Он до сих пор, мне кажется, не верит своему счастью, когда пожимает Алексею руку, приводя Леву на каток.

Лева смотрит на мужа, на меня и выдает: “Я так люблю танцы, мне нравится танцевать, но я прыгать хочу”. У меня все опустилось, ночь тогда прорыдала. Но поскольку старшие дети мне говорили, что я всегда настаиваю на своем, не даю им сделать свой выбор, наконец-то третьему ребенку я позволила этот выбор сделать. Поняла, что танцевать придется мне самой. И не надо самореализоваться через детей.

— Откуда вы берете силы на постоянную борьбу? Это же реально борьба — за лед, за внимание тренера, за результаты.

— Ничто так не вдохновляет, как успехи. Когда Лева говорит, что провел шикарную тренировку, когда тренер говорит, что Лев красавчик. Когда есть отдача от тренера, от ребенка, когда он на пьедестале, тогда вообще ничего сверх не требуется — ты рад быть в этой команде.

А когда что-то идет не так, я иду танцевать. Я в прошлом бальница и, к сожалению, не сразу поняла, что нужно танцевать самой, чтобы быть в гармонии. С первым сыном мы дошли до Америки, он был вице-чемпионом мира на американском турнире. Дочку тоже отдала в танцы — там была большая проблема с партнерами, мы намучились с этим. И вот когда младший бросил танцы, я поняла, что моя отдушина именно там.

Помню, мы готовились к Москве и России, и меня очень выручала наша любимая Алсу Каюмова. У нее какой-то особый подход к Леве. Она, наверное, поскольку сама недавно была спортсменкой, невероятно умеет выводить на соревнования. Они с Левой сошлись как друзья. Она меня отпускала, разрешала не ехать на соревнования. Я уходила на свою тренировку по танцам, чтобы не смотреть и не переживать, чтобы не тряслись руки. А потом выходила и получала от Алсу сообщение: "Все отлично, Лев порадовал".

— Кто Льва вдохновляет? Есть у него какие-то ориентиры?

— Лев — фанат Натана Чена, знает наизусть все его прокаты. Особенно когда Татьяна Тарасова комментирует, он может, опережая ее, проговаривать все ее реплики. “Прыгнул! Да! Сделал! А теперь смотрите, какая будет дорожка!” Он пересматривает их столько раз, что у меня уже голова кружится.

Из наших ребят он любит Андрея Мозалева. Мы с ним все время спорим, потому что я поклонница Макара Игнатова.

А еще для него ориентир — Алексей Тихонов, с которым мы много лет работаем. Это человек, который поддерживает не только Леву, он всю нашу семью держит в тонусе. Алексей продумывает для Льва некую концепцию на цикл или на восемь лет. Говорит, что если не в одиночном, то в парном катании он точно сгодится. Надеемся, что лет через восемь вы с Левой встретитесь где-то на Олимпийских играх.

P.S. С момента нашего разговора до публикации интервью прошел почти месяц. Положенные бесплатные коньки Льву как члену сборной Москвы так и не выдали, хотя его мама обошла все возможные инстанции. В следующем сезоне он их тоже не получит, потому что членом сборной Москвы больше не является. Комплект коньков и лезвий для спортсмена уровня Льва Лелекова (все тройные прыжки) сейчас стоит 129 тысяч рублей.