Имя вычеркнули и объявили сумасшедшей: история создательницы образа Ягудина

Легендарная программа "Зима" Алексея Ягудина стала культурным кодом для японцев, американцев, русских и многих других, кто хоть немного интересуется искусством и спортом. Причастных к постановке, прогремевшей на Олимпиаде-2002, несколько. Помимо самого спортсмена и тренера Татьяны Тарасовой, это еще хореограф Николай Морозов, а также художник Нателла Абдулаева, которая много лет ощущала острую несправедливость из-за приравнивания роли художника к английской булавке, удерживающей ткань на манекене.

Она создавала костюмы-шедевры для фигуристов, но так и не добилась признания.

Тысяча долларов в конверте от Ягудина

«

"Очень красивая женщина. На голове почти всегда какой-то головной убор — и летом, и зимой. Ухоженная, тонкие пальцы, изящные черты лица. Как артистка выглядит — сразу видно, что человек из мира искусства", — вспоминает подруга Нателлы художница Наталия Большакова.

Великие тренерские умы еще полвека назад поняли, что их спасет театр. Так в фигурном катании появились хореографы из Большого и Михайловского, а сам вид спорта окончательно превратился из рисования фигур с прыжками и вращениями в форму искусства. Для таких программ требовались другие костюмы — тренерских эскизов "на салфетке", по которым работали портные с поправкой на тотальный дефицит материалов, было явно недостаточно. Мастера из ведущих театров, а также Дома моделей и других мест с пониманием прекрасного пришли на лед и навсегда изменили представление о том, каким может быть костюм и какую роль в создании образа он играет.

© РИА Новости / Илья Питалев

Перейти в медиабанк

Алексей Ягудин на юбилейном шоу "Великие победы Ирины Родниной"

Нателлу Абдулаеву для фигурного катания открыли Игорь Бобрин и Наталья Бестемьянова — пригласили работать с их театром ледовых миниатюр. Потом Татьяна Тарасова позвала ее в свой театр в Лондоне, а затем и в США.

Абдулаева долго работала с Тарасовой в ее позднее звездное время. Начала с Ильи Кулика, потом Алексею Ягудину, Оксане Грищук с Евгением Платовым делала костюмы на вторую Олимпиаду, работала с Шизукой Аракавой, Мики Андо и Сашей Коэн.

© Личный архив Абдулаевой

Эскиз костюма Алексея Ягудина, нарисованный в подарок Татьяне Тарасовой

Те самые костюмы к ягудинским "Зиме" и "Человеку в железной маске" родились из сотен эскизов после мучительных дискуссий Абдулаевой и Тарасовой. Они тогда все жили в одном доме и работали дни и ночи напролет. Вряд ли кто-то тогда мог представить, какой фурор произведут эти костюмы.

«

"В "Маске" есть идея, образ, минимализм. Когда, знаете, изводишь единого слова ради тысячи тонн словесной руды, как у Маяковского. Это работа на все времена, костюм большого художника. Если удается хотя бы один такой за карьеру — уже успех. У Нателлы несколько таких костюмов. Золотую маску на груди Ягудина Нателла сделала сама ночью — вырезала, наколола, сформировала. Портнихе оставалось только его собрать на оверлоке", — рассказывает Большакова.

© РИА Новости / Сергей Гунеев

Перейти в медиабанк

Алексей Ягудин в костюме, придуманном Нателлой Абдулаевой

"Примерки проходили так: стоит Леша Ягудин, а мы втроем — я, Татьяна Тарасова и наш портной Лена Данилова, ходим вокруг, ссоримся, обсуждаем, закалываем ткань, снова ссоримся, раскалываем, но потом непостижимым образом получается красота! Костюм должен подчеркивать или скрывать, чтоб на льду спортсмен выглядел как можно эффектнее. Вот, например, Леше Ягудину нужно было зрительно удлинять ноги, поэтому почти все его костюмы с завышенной талией", — вспоминала Абдулаева в давнем интервью.

"Тарасова рассказывала, что эти костюмы так сыграли, что Ягудин помимо просто оплаты за работу принес Нателле тысячу долларов в конверте в качестве благодарности. Нателла в разговоре потом подтвердила. Это настолько редкое для нас событие, потому что не заплатить художнику — сколько угодно. А вот чтобы отблагодарили — единичный случай", — говорит Наталия Большакова.

"Ее отношения с цветом были похожи на оккультную практику"

Большинство людей видит цвета примерно одинаково — в пределах наиболее часто встречающихся образцов спектра. Небольшой процент не может отличить, скажем, зеленый от коричневого. Еще меньше тех, кто, наоборот, видит в простом коричневом сразу несколько оттенков. Единицы, как Абдулаева, воспринимают цвет через музыку.

Может ли быть "Кармен" в розовом, а "Болеро" в лиловом или сиреневом? "Рапсодия в голубых тонах" обязывает фигуриста одеться в голубой или, на крайний случай, в синий костюм?

Нателла Абдулаева на все эти вопросы отвечала однозначно. Нет, розовый — это не роковая Кармен, а романтическая барышня — персонажи разных историй.

"Болеро" и фиолетовый несовместимы, как две разные группы крови при переливании.

А "Рапсодия" заслуживает гораздо более глубокого взгляда, чем хлипкая опора на упомянутый композитором "голубой" в названии. Именно поэтому для "Рапсодии" Ильи Кулика Нателла придумала костюм, состоящий из черных брюк, белой жилетки и желтой рубашки с черными пятнами. Такое сочетание цветов — Нью-Йорк с его тенями и светом, огнями и мглой, вечным праздником, который явственно слышала в музыке Гершвина Абдулаева.

© РИА Новости / Сергей Гунеев

Перейти в медиабанк

Илья Кулик

Помимо цвета, Нателла безошибочно считывала настроение музыки, характер образа и также показывала его через костюм. Когда Шизука Аракава катала программу "Турандот", в моде среди фигуристок был даже не бельевой стиль, а полустиль — короткий лиф, много открытого тела и короткая юбка. Абдулаева категорически отказалась показывать миру китайскую принцессу Турандот в лифчике и сделала для нее закрытый элегантный костюм.

Зато в другом случае лифчик был полностью оправдан художественным замыслом — у Мики Андо в программе "Клеопатра".

Возможно, свой талант Нателла унаследовала от мамы Вероники Динзе — известного закройщика-модельера, которая 25 лет отработала на "Ленфильме". Одевала не только советских звезд Людмилу Гурченко, Инну Чурикову и Людмилу Чурсину, но и западных — шила костюмы Анни Жирардо и Элизабет Тэйлор.

© Личный архив Нателлы Абдулаевой

Элизабет Тэйлор (в центре) и модельер-закройщик Вероника Динзе, мама Нателлы Абдулаевой (справа)

Нателла Абдулаева обожала работу, воспринимая ледовую площадку как театральную сцену, залитую льдом. Она не видела никаких границ для воплощения образов и стремилась поднять на другой уровень образованность и художественное видение тренеров и спортсменов.

За ее плечами — занятия балетом в детстве, художественная академия, опыт преподавания в консерватории, создание декораций и костюмов для множества спектаклей. "Ромео и Джульетта" и "Руслан и Людмила" в Перуджи, опера "Евгений Онегин" в Софии, опера "Горцы" в Махачкале, "Король Лир", "Шутиха", "Дитя и Волшебство" и многие другие.

За "Шутиху", поставленную совместно с режиссером Натальей Дабади, Абдулаева получила серебряную медаль на Всемирном конкурсе балета. За "Дитя и Волшебство", показанную в разбомбленной Югославии, ей вручили главный Европриз.

© Сайт музея Академии художеств

Эскизы декораций и костюмов к пьесе М. Булгакова "Кабала святош", сделанные Нателлой Абдулаевой

Был у нее интереснейший опыт по созданию декораций для международного матча по шахматам между Гарри Каспаровым (Физическое лицо, выполняющее функции иноагента в России) и Анатолием Карповым. Это могло бы обернуться катастрофой, потому что комиссии не понравился портрет Ботвинника в оформлении. Он тогда считался диссидентом. Убрать один из портретов — рушить всю конструкцию и первоначальный замысел, тем более что до матча оставался один день.

Нателла очень не хотела отказываться от своих идей. Спасла все делегация ФИДЕ — они приехали посмотреть декорации и остались в диком восторге. По задумке Нателлы, в какой-то момент шахматные фигуры оживали, и начинался балет солистов Кировского театра. Было решено ничего не менять — все прошло на ура.

Даже бедность ранит художника меньше, чем отсутствие признания

После этого обожания и полного доверия Нателла попала в совсем другую среду. Спорт в этом смысле нелегкое испытание для художника, потому что предавать идеи или защищать их словами приходится постоянно.

С портными тренерам и фигуристам проще — можно договориться, фактически продавить свою точку зрения. Плохо ли это? Бывает, что да. Вместо цельного костюма со смыслом, оправданного музыкально и хореографически, получается письмо, которое всем Простоквашино писали маме и папе по очереди дядя Федор, Шарик и Матроскин. Поэтому, возможно, почти перестали появляться образы на века, связанные с большими победами. То есть они остаются в истории, но не благодаря гениальности костюма, как это было с Ягудиным, а благодаря доступности фотокамер и возможности широко распространять фотографии и видео.

В треугольнике отношений "спортсмен/тренер — художник — портной" наиболее слабое место именно у художника — он производит самый эфемерный продукт, который доходит до зрителя через руки портного и на теле спортсмена. Поэтому конфликт тут заложен в базовых настройках — ориентированным на достижение результата любой ценой солдатам нет дела до того, какой шелковый белый платок бросают им под ноги.

Тренеру бывает проще договориться с портным в обход мнения художника, если это мнение не совпадает с установками тренера. Да и для спортсмена портной часто становится близким, как лечащий врач, человеком. Примерки и посадка по фигуре делают уязвимым и открытым даже самого закрытого дерзкого чемпиона.

© РИА Новости / Сергей Гунеев

Перейти в медиабанк

Оксана Грищук и Евгений Платов выступают на соревнованиях по фигурному катанию в Нагано.

Абдулаева в таком конфликте тоже участвовала и от него пострадала. Когда Татьяна Тарасова ушла, все наследие ее команды перешло к Николаю Морозову. В какой-то момент под влиянием портного Лены Даниловой Морозов просто отказался от услуг Нателлы, потому что вроде как это экономия — один человек делает все.

У Даниловой за годы работы набралась большая пачка эскизов лучших художников. Не один костюм она сшила на основе этих набросков, выдавая их за свои. Нателла, замечая на больших чемпионах костюмы по своим эскизам и спустя пять-десять лет после прекращения сотрудничества с Даниловой, очень сильно переживала. Обижало ее и то, что бывшая коллега распространяет слухи о ее тяжелом характере, неудобстве в работе и даже сумасшествии. Что тут скажешь — фигурное катание тот еще серпентарий.

Но больнее всего Абдулаевой далось осознание, что практически никто из тех, с кем она работала, не считал ее роль значимой и достойной по крайней мере упоминания. Даже бедность ранит художника меньше, чем отсутствие признания. В этом смысле фигурное катание с его спортсменоцентризмом и культом главного тренера не оставляет художникам почти никаких шансов на профессиональное счастье. Какой бы шедевр они ни придумали, насколько бы ни был велик их вклад в победный образ, они почти всегда остаются даже не за кулисами, а без пригласительного на премьеру. И сейчас эта тенденция только усилилась.

Имя создателей костюма в виде лейбла не пришито на спортивной куртке рядом со спонсорами. Фигуристы и тренеры редко вспоминают про них в интервью, воспринимая процесс создания костюма примерно как поход в магазин за новым смартфоном. Красиво, блестит, работает, но я же уже заплатил деньги — чего вам еще надо?

Поэтому признание (довольно естественное желание для любого профессионала) стало делом самого мастера, который создает костюм. Никто больше ему в этом не поможет. Вероятно, потому еще костюмы фигуристов в какой-то момент стали рекламным буклетом того, кто их сделал.

Это уже не образ, воплощенный в ткани и форме, а демонстрация навыков использования графического планшета и швейной машинки. Ну и, конечно, показ умения декорировать всем подряд — и градиент, и бахрома, и россыпь камней, и прочие сразу узнаваемые фишки. Это и новых заказчиков привлекает, и зрителям дает понять - вот кто тут самый востребованный дизайнер. К тому же границы между художником, портным и спортсменом в создании костюма окончательно размылись.

Есть наглядный пример. В 2020 году Международный союз конькобежцев учредил собственную премию, аналог Оскара, которой отмечает избранных в нескольких номинациях. Премию "лучший спортсмен" получает, что логично, лучший спортсмен сезона по мнению жюри. "Лучшего тренера" дают тренеру. А вот премию "лучший костюм" почему-то тоже дают спортсмену. Хотя, казалось бы, он в данном случае является только выставочным образцом для демонстрации работы других людей. Абдулаевой, которая за свои спектакли и работу в кино получила не одну первую премию и множество других наград, не могла это принять.

«

"Эта премия ISU как бы подвела черту невежества в понимании творчества. Как может получать премию за костюм, за интерпретацию образа спортсмен, а не художник? Я хорошо понимаю мир фигурного катания и давно не рассчитываю на признание от спортсменов и тренеров. Но это слишком несправедливо", — писала Нателла подруге.

В последние годы Нателла рисовала немного. Одна из ее работ — костюмы Аллы Лободы и Павла Дрозда к вальсу в сезоне 2015/16, "бабочка" из показательных выступлений Аделины Сотниковой на Олимпиаде-2014. Вместе с сыном она в роли главного художника сняла документальный фильм в Мадриде, который получил первую премию Испании. Незадолго до смерти распродала множество эскизов в частные коллекции американских ценителей.

© РИА Новости / Владимир Песня

Перейти в медиабанк

Алла Лобода и Павел Дрозд

«

"Эпоха, когда фигурное катание было настоящим творчеством, уходит с такими людьми, как Нателла. Обидно, что ее с чьей-то подачи считали неудобной, сумасшедшей. Она интеллектуалка, с ней можно было говорить на любые темы. Она не просто рисовала эскиз и забывала про него, а вела костюм до конца. Она ездила в магазин, смотрела ткани, выкраски, отделку. Понимала, какой сделать крой, чтобы все выглядело идеально.

Во олимпийских музеях иногда хранятся костюмы, связанные с большими победами. Костюмы Нателлы достойны места в художественных музеях", — считает Наталия Большакова.

Вместо послесловия пусть тут будут слова Татьяны Тарасовой, произнесенные о Нателле Абдулаевой в беседе с корреспондентом РИА Новости Спорт.

"Она очень талантливый художник, великолепный человек. Я ее очень люблю. Все лучшие костюмы мне делала она. У нее особенный талант. Очень жалко, что ее забыли — костюмы у нее были прекрасные", — сказала Тарасова.

Нателла Абдулаева умерла несколько месяцев назад. 26 октября ей исполнилось бы 79.