"Мы советские миллионеры". Истории Михайлова про Тарасова, Харламова и СССР

Борису Михайлову — 80! В интервью РИА Новости Спорт легендарный хоккеист рассказал, как отказался от квартиры ради мечты, почему лишь со временем понял жесткий характер Анатолия Тарасова и чем выделялся Валерий Харламов.

"Продал сарай отца, чтобы купить первые коньки"

— Для многих жизнь в послевоенное время была очень тяжелой. Как прошло ваше детство?

— Как и у любого ребенка того поколения, детство было сложным, но интересным. Все росли во дворах, гуляли, дружили. У нас была большая семья: мама, папа и четверо детей. Потом папа умер, отравился на работе газом, и мама осталась одна.

— Подозреваю, что вам пришлось начать рано работать, чтобы помогать семье?

— Да, понял, что надо помогать после того, как закончил семь классов. Поэтому не пошел учиться дальше. Повезло, что меня взяли учеником электромонтера, ведь мне еще не было шестнадцати, а значит, работать было нельзя. Меня взяли, потому что я играл в дворовой команде домуправления.

© РИА Новости / Юрий Сомов

Перейти в медиабанк

Борис Михайлов

— Сложная работа была?

— Моя задача заключалась в том, чтобы завернуть лампы и носить портфель своего мастера. К концу он начал доверять завернуть контакты, пару раз меня ударило током, но ничего. Когда исполнилось шестнадцать, перешел работать учеником автослесаря, получал по 45 рублей. К этому времени стал серьезно заниматься футболом, у нас неплохо получалось. Вот только, чтобы выступать на первенстве Москвы среди детско-юношеских команд, нужно было пройти комиссию. Я ее провалил: у меня определили шум в сердце. Маме тогда об этом ничего не сказал, просто сообщил, что с футболом заканчиваю.

— Тогда в вашей жизни появился хоккей?

— Если честно, хоккей завлек даже больше, чем футбол. Хотя тренер говорил, что у меня получалось. Помню, как изначально учился кататься на "снегурочках", когда лезвия привязывались к валенкам. Мы цеплялись за машины и так ездили. Нормальные коньки у меня появились уже после смерти папы. Тогда, кстати, произошла моя первая сделка: я продал его сарай за 30 рублей. На эти деньги мама купила мне старенькие коньки. Они были на размер меньше, но я был рад и этому.

— Представляю, ваши эмоции, когда вы получили настоящую экипировку.

— Это вообще было нечто! Мой друг учился в ремесленном училище, и он позвал сыграть за их команду. Мы приезжаем на стадион "Трудовые резервы", а оказалось, что он перепутал дни. Повезло, что тогда на стадионе был тренер Михаил Федорович Кузьмин, который разрешил нам выйти, потренироваться. После тренировки он к нам подошел, спросил, не хотим ли мы играть за их команду, обещал выдать форму. И вот нам дали ботинки для конькобежцев. Чтобы не отбивать мысы, мы вырезали части из водосточной трубы и приделали к ботинку. Получили трусы в шашечку, перчатки, шлем для трека и клюшки. Не представляете, как мы были счастливы.

— Стипендию платили?

— Когда нашу тройку неожиданно пригласили играть за "Локомотив" на первенство Советского Союза среди молодежных команд, на каждой тренировке стали выдавали талоны на питание по 2,50: завтрак — 70 копеек, обед — рубль, ужин — 80 копеек. Я тогда набирал блинчиков с мясом, вез домой. Стипендию мне предложили уже позже, но там тоже интересная история случилась.

— Что произошло?

— Я продолжал работать и бегал на тренировки. После того, как "Локомотив" на первенстве занял четвертое место, ко мне подошел тренер (Владимир) Елизаров и пригласил в ЦСКА. Думаю: "Но я уже работаю, как я могу?" Тогда мне предложили стипендию 60 рублей. Только, когда я уволился, мне не платили три месяца.

— Как вышли из ситуации?

— Устроился автослесарем. И вот в одно воскресенье ко мне приходит мужчина с приглашением выступать за "Авангард" в городе Саратов. Мама, конечно, была категорически против, но когда он назвал сумму… В зимнее время было в три раза больше, чем в ЦСКА, я согласился. Половину оставлял себе, другую часть отсылал маме.

— Почему же мама была против?

— Боялась отпустить от себя, потому что еще были братья. И почему-то так получилось, что за старшего все время оставляли меня и все меня слушали. С раннего возраста был в почете. Мы тогда еще жили в квартире площадью 24 квадратных метра. Мама на кровати спала, все остальные на полу на матрасах. Помню эмоции, когда мама накопила деньги, она ведь тоже 45 рублей получала, и мы купили первый телевизор "Заря".

— Если все было так хорошо в "Авангарде", что мотивировало оттуда уехать?

— Не буду хвастаться, но в то время в Саратове я был на ведущих ролях, много забивал. Но, когда меня пригласили в "Локомотив" в команду мастеров, я не мог отказаться. Понимаете, у меня была мечта и цель. Я очень тянулся за Женькой Мишаковым. Несмотря на то, что он была старше меня и выступал по мастерам, я играл не хуже него. Меня это внутренне очень подстегивало. Так что меня не остановили ни понижение в зарплате, ни то, что в Саратове предлагали двухкомнатную квартиру.

— Не пожалели, что отказались от квартиры?

— Мне потом предложили однокомнатную в "Локомотиве". В 1967 году меня как молодого и перспективного Всеволод Михайлович Бобров пригласил в "Спартак". Я даже почти согласился, но после предложения "Локомотива" заявление забрал.

Тарасов сказал: "Ты ничего не умеешь"

— Как произошло ваше знакомство с Анатолием Тарасовым?

— Женя Мишаков после одной из игр подошел к Борису Павловичу Кулагину и говорит: "Обратите внимание на парня, зовут Борис Михайлов". Понаблюдали за моей игрой и пригласили на встречу. Следующий день, бензоколонка, подъезжает 21-я "Волга", выходит Борис Павлович, за рулем Тарасов. Меня посадили на заднее сиденье, и Тарасов начинает говорить: "Борис, ты ничего не умеешь" и все в таком духе.

© РИА Новости / Дмитрий Донской

Перейти в медиабанк

Анатолий Тарасов, 1967 год

— Как вы отреагировали на такое начало диалога?

- У меня глаза красные, лицо распухло. Но, когда замечания делает великий тренер, чего обижаться? Он же посмотрел мою игру, увидел сильные и слабые стороны. Честно мне сказал: "У тебя очень сильный и неуступчивый характер, мне такие хоккеисты нравятся". Дальше вопрос: "Хочешь в ЦСКА?" Ну, конечно. Просто не видел резона на это приглашение ответить нет.

— С конкуренцией в ЦСКА сразу справились?

— Не все сразу получалось, было сложно, опытных игроков много. Месяца через три только получилось завоевать место в основном составе. А в сборную Тарасов меня взял только в 1969 году на первенство мира в Стокгольме. После той победы председатель спорткомитета Советского Союза Сергей Павлович Павлов присудил молодым игрокам заслуженных мастеров международного класса и заслуженных мастеров Советского Союза. Сам Тарасов был категорически не согласен, но против его воли мы все-таки стали мастерами.

— Под руководством Анатолия Владимировича сборная становилась чемпионом во всех международных турнирах. Можно было бы добиться подобных результатов без той жесткости, о которой всем известно?

— У меня с Тарасовым тоже были сложные моменты, тоже думал, что он жестокий. Но, когда сам стал тренером, понял, что он был просто сверхтребовательным: и к себе, и к игрокам. Особенно к тем, кто чего-то достиг. Он подстегивал к постоянной работе, к тому, чтобы люди отдавались своему делу. Никогда не забуду, как пришел первый раз в ледовый дворец, а под потолком написано: "Хотеть мало, надо мочь". Тарасов тогда сказал: "Запомните это! Ваше желание должно совпадать с отличной работой".

© РИА Новости / Юрий Сомов

Перейти в медиабанк

Обладатель Кубка европейских чемпионов по хоккею - команда ЦСКА, 1972 год

— Вы равнялись на него в тренерской деятельности?

— Тренерская работа требует этого. Не надо говорить, что руководители жестоки. Он один раз может пропустить, второй, а на третий уже сказать: "Извините, у вас нет таланта". Мое мнение: если не работаешь, ничего не добьешься. То, что говорил Тарасов, я по жизни и делал. Если вспомнить мою жизнь как игрока, я добился всего. Как главный тренер, я не выполнил свою цель: не выиграл Олимпийские игры. Но вся мечта по спорту выполнена.

— Без Тарасова смогли бы добиться тех результатов, которые у вас есть?

— Думаю, если бы не попал в команду ЦСКА, не достиг бы их. Но, стоит сказать, что Тарасов видел во мне какие-то задатки, кроме характера. Если бы у меня не было мастерства, меня бы не пригласили в команду. Я обладал хорошим катанием, видением поля, у меня было чутье на гол. Это не у каждого великого хоккеиста есть. Кто-то скажет, что я не умел бросать? Так, я в Советском Союзе больше всех забил.

"Харламов — обыкновенный парень с нашего двора"

© РИА Новости / Долягин

Перейти в медиабанк

Борис Михайлов, Владимир Петров и Валерий Харламов (слева направо)

— Как образовалась ваша легендарная тройка: Михайлов, Петров и Харламов?

— В ноябре или декабре 1967 года дядя Веня Александров сломал лодыжку, поэтому из Чебаркуля вызвали Валерку Харламова и Сашку Гусева. Тарасов сразу поставил его к нам. Поскольку дядя Веня был самый старший, мы относились к нему с уважением, а тут получилось, что все на равных. Если говорить скромно, мы играли очень здорово.

— Что отличало Харламова?

— Во-первых, он был простой, компанейский, очень любил семью, детей. Никогда не отказывал в помощи. Такой обыкновенный парень с нашего двора. Хотя был великий. Сильнее него в тот момент не было. Это действительно был коллективный игрок и что удивительно: чем сильнее был противник, тем лучше он играл. Поэтому после игр 1972 года канадцы отличали Владислава Третьяка, а из нападающих одного Харламова, который поразил их своей игрой.

— Почему тогда перед Олимпиадой в Саппоро Тарасов решил разбить вашу связку?

— В один прекрасный день Тарасов нам сказал, что убирает Валерку, потому что ему надо было продлить жизнь Анатолию Фирсову и Владимиру Викулову. Естественно, внутри все кипело. Но затем к нам поставили Юрия Блинова, у нас с ним тоже все получалось, и мы полетели на первую Олимпиаду. Когда после Игр по непонятным мне причинам из сборной ушли Чернышов и Тарасов, нас с Харламовым соединили обратно. Но после проигрыша в Лейк-Плэсиде я закончил. Тогда для меня это было разочарованием.

— Вас звали играть за границу?

— Даже в 1972 году к нам подошел мужичок-переводчик: "С вами хочет поговорить хозяин "Торонто". Предложили играть за их клуб, говорят: "Одевайте футболки хоть завтра". Мы ответили, что мы советские миллионеры. Отвечал я, так как мне сказали: "Ты старший, ты и отвечай". Потом, конечно, собрались, репу почесали: "А вообще-то можно было". Сидели травили шутки после того, как нам суммы назвали. Хотя в то время у нас и мыслей не было, чтобы перейти играть в НХЛ, для этого же надо было фактически сбежать из страны.

"Любил, люблю и продолжаю любить"

© РИА Новости / Антон Денисов

Перейти в медиабанк

Заслуженный тренер России Борис Михайлов

— На протяжении почти всего вашего пути вас поддерживала жена Татьяна. Как вы познакомились?

— Это особенная история. Мне как малоимущему выделили путевку в пионерский лагерь. Мы за них тогда еще играли в футбол. И вот танцы. Я стою, неожиданно подходит девчонка, приглашает меня на белый танец. Оттоптал ей, конечно, все ноги, но станцевали. Потом я там заболел, она меня навещала, приносила что-то. Но на этом все закончилось: я уехал, потом появился город Саратов, так и потерялись.

— Как же произошло ваше воссоединение?

— Судьба, можно сказать. Спустя несколько лет приехал купаться в Серебряный бор, выплываю на берег, смотрю, стоит девчонка. Она спрашивает: "Боря — это ты?" Понимаю, что передо мной Таня. Вечером встретились, так и начали встречаться. Когда ей исполнилось 18 лет, сделал предложение, и она вышла за меня замуж.

— Поддержка жены сильно помогала?

— Она содействовала на всем моем пути, все время поддерживала. Например, когда Тарасов позвал меня в ЦСКА, я уже получал 180 рублей, но он сказал, что у него на меня таких денег нет. Предложил 120 рублей. Прихожу к жене, она говорит: "Боря, у тебя есть мечта? Проживем на 120". Но надо, честно, сказать, что ее папа нам очень сильно помогал.

— Понимаете, насколько тяжело быть женой хоккеиста?

— Конечно, осознавал, что ей тяжело, хотя она с пониманием относилась к тому, что мне фактически приходилось жить на сборе. Но грех жаловаться, хорошо, что все жены до сих пор живут со своими мужьями. Надо отдать им должное. Благодарен Татьяне, что она воспитала двух прекрасных детей.

— Раскроете секрет, как вы пронесли любовь сквозь года?

— Просто надо любить, уважать, доверять и быть честным перед самим собой и семьей.

— Можно ли прожить без любви?

— Для меня это сложный вопрос: я любил, люблю и продолжаю любить.