Два олимпийских золота в индивидуальном многоборье, 17 побед на чемпионатах мира, россыпь иных регалий, преданность своему делу и признание миллионов болельщиков — все это про Евгению Канаеву. Сейчас самая титулованная спортсменка в истории художественной гимнастики работает в сборной России, воспитывает сына и верит, что каждый из нас любовью может сделать этот мир чуть лучше. Об этом и многом другом великая чемпионка откровенно поговорила с РИА Новости.
— Как вам минувший и крайне насыщенный сезон в художественной гимнастике?
— Очень сложный. Вся наша большая сборная пережила колоссальный стресс (от переноса Олимпийских игр), потому что в нашем виде спорта отрезок в год крайне важен. Выжить в нем очень сложно, потому что каждый год нужно подтверждать свое лидерство, а это не так просто, как кажется. По себе знаю, как трудно стать лидером, удержать этот статус, особенно когда ты уже поднадоел победами и твои недостатки активно выискивают. Ты уже себя ломаешь, постоянно совершенствуясь и удивляя своими программами.
Плюс во многих видах спорта карьера все-таки дольше, а у нас пройти олимпийский цикл — как прожить целую жизнь. Сезон практически круглый год, все полностью погружены в тренировочный процесс, сборы, соревнования. Как ты пришел в гимнастику с малых лет, так и это и не прекращается.
— Как не потерять голову и можно ли вообще абстрагироваться от психологической нагрузки при таких условиях?
— Спортсмен всегда испытывает тревогу, волнение. Это нормально, просто надо уметь владеть собой, своими эмоциями. Мне кажется, нужно больше сосредотачиваться на том, что спортсмен занимается своим любимым делом. Мы делаем все возможное. Нет ни одного спортсмена, который бы прошел легкий путь к Олимпиаде, — такого просто не существует. Те же сестры Аверины в этом плане всегда себя держали в форме и постоянно доказывали, что лучшие в сборной России.
— За счет чего Дина и Арина стали главными звездами нашей художественной гимнастики?
— Вера Николаевна (Шаталина) взяла их, когда… Не могу сказать, что на них рассчитывали. Как правило, у нас в первую очередь обращают внимание на внешность и на эффект, безумно важны энергетика, красота. Аверины же и сейчас выглядят очень молодо, и я их понимаю — у меня было такое же развитие. У всех этот процесс складывается по-разному, поэтому крайне велика роль первого тренера. В случае с Авериными это Лариса Белова, которая заложила им базу. Потом уже Вера Николаевна прошла с ними свой сложный путь, ведь они взрослели, каждая со своим характером. Пожалуй, я ни у кого не видела такой веры в своих детей — она их просто обожает.
Дина и Арина — абсолютно разные. Аришка мягче, но она в себе, а Дина более пробивная. Здесь очень важны психологический настрой, вера в девочек — все должно сложиться. Плюс есть такой главный тренер, который мотивирует и делает все возможное, чтобы девочки не прекращали тренироваться. Это было нереально сложно (во время пандемии), а для спортсмена и профессионала, который любит свое дело, — трагедия, когда тебе не дают тренироваться. Все это — общий результат, который не может состоять из одного-двух человек. Конечно, Ирина Александровна (Винер-Усманова) всех на уши ставит, если ей что-то нужно для девочек, сборной. Она делает все возможное для детей, за что ее уважают.
— В итоге осенью Дина побила ваш рекорд по числу золотых медалей чемпионатов мира...
— Ирина Александровна очень серьезно и долго находилась с ними в зале перед чемпионатом мира. Для них это был толчок стать еще лучше. Они проделали колоссальную работу, никто не расслабился, несмотря на то, что прошла Олимпиада. Я их знаю с малых лет, они всегда ко мне подбегали, очень меня любили, я это видела. Мне это очень приятно и льстит.
Слава Богу, что Дина меня обогнала, я очень за нее рада. Это должно было когда-то произойти, потому что чемпионаты мира стали проводить каждый год, появилось больше шансов на медали. Дине было тяжело после Олимпиады, ведь она привыкла выигрывать, а пережила такой стресс. При этом на чемпионате мира выступила классно и достойно и показала — если все так произошло, значит так и должно было быть.
— Что чувствовали, когда лично награждали их на чемпионате мира?
— Для меня это большая честь! У нас с девочками очень хорошие отношения, мне за счастье с ними общаться, поддерживать. Важно, чтобы через тренеров, родителей, друзей вырабатывался коллектив поддержки, все-таки в гимнастике острая конкуренция. Не все выдерживают морально, некоторым голову сносит от амбиций. Каждый же, наверное, думает, что он лучший. Хотя у меня было наоборот — казалось, что все лучше меня (смеется).
— То есть действительно работает история с преемственностью, взаимосвязью поколений?
— Никто не отменял опыт тренеров, которые учат нас, как себя вести, реагировать. Я и спортсменкой всегда училась, даже в 22 года. Для меня было нормой учиться у молодых, не считала это зазорным. Каждая молодежь приносит свое новое, и возникает преемственность от того, что мы хотим развиваться и брать хороший пример. Только через работу над собой ты можешь достигнуть каких-то результатов.
— Например, стать самой титулованной гимнасткой в истории.
— Наверное, это случается тогда, когда ты не обращаешь на это внимание, а просто работаешь. Не могу сказать, что мою подготовку форсировали, что было какое-то давление. Просто установка работать, которую я принимала и шла делать. Прежде всего я сама от себя требовала. Плюс адекватное отношение родителей, которые не давят и не имеют чемпионских амбиций. Это большая редкость.
Например, моя мама — очень духовно развитый человек, у нее, как и у моего тренера, на первом месте всегда были человеческие качества. Не важно, выиграл ты или проиграл, главное — честно трудись. Она мне говорила перед Олимпиадой: "Молюсь не за то, чтобы ты там победила всех, а за то, что для тебя будет лучше". Такая позиция помогла, потому что я никогда не могла прийти в зал и всем показывать, как соревнуюсь. Даже стеснялась этого. Просто работала и любила то, что делаю, реально восхищалась девочками, рядом с которыми выступала. Никогда не считала себя крутой, да и сейчас не считаю.
— Ощущение, что вы максимально спокойно относитесь ко всем своим регалиям.
— Конечно, я безумно счастливый человек, потому что со мной это произошло. Очень много работала, была больная — не отрицаю (смеется). Я дико любила тренироваться, не халтурила. Не знаю, как продержалась столько при таких нагрузках. Родители научили меня трудиться, хотя мои мышцы не выдерживали долгих нагрузок, их сводило. Благодаря своему тренеру я кропотливо вырабатывала выносливость, мне многое давалось очень тяжело. Хотя со стороны казалось, что все больше меня работают.
— Скромничаете?
— Это не скромность (смеется). Просто не была сосредоточена на себе. Требовала от себя, но не думала, что сделала что-то выдающееся. А вот людей вокруг себя считаю своими героями. Восхищаюсь своими друзьями, которые меня поддержали в трудный период перед второй Олимпиадой. У меня были проблемы с весом, и за полгода до Игр мои подруги сели со мной и сказали: "Ты толстая!" (смеется). Как всегда вовремя… Четыре года ты идешь к Олимпиаде и перед ней начинаешь поправляться буквально от воздуха. Они сказали: "Мы тебя любим, пей зеленый чай". Настолько настоящие люди.
Вера Ефремовна (Штельбаумс) тоже очень тактичный человек. Она понимала, что если бы начала давить на меня с весом, то я бы могла на тренировках реагировать по-другому. Это тонкая грань, особенно в работе со взрослыми гимнастками, у которых уже есть имя. Тренеру нужно быть очень мудрым, опытным, понимать свою спортсменку. А Ирина Александровна один раз в жизни мне сказала про вес — было так стыдно! Думала, я провалюсь.
— Такие нюансы действительно заметны со стороны невооруженным глазом?
— Это заметно, когда начинаешь соревноваться, особенно с более юными девочками. Понятно, что возраст прибавляет вес. У меня было позднее развитие, и все случилось, конечно, в 21 год, когда уже финишная прямая… Не хотела заканчивать, но понимала, что надо доделывать и уходить красиво. Помню, жестко поставила цель перед второй Олимпиадой — по 100-200 граммов в день сбрасывать. Тем более если перед первыми Играми я просто работала-работала, то ко вторым подошла очень осознанно. В зрелом возрасте уже полностью осознаешь масштаб всего и где-то даже сложнее настраиваться. Но когда у тебя есть имя, уже не хочется вниз падать. Понимаешь, что должен еще больше требовать и работать над собой.
Новые правила и рецепт от скандалов
— Мы говорили, что успех складывается из мелочей. При этом у каждой гимнастки есть свои козыри, и регулярно меняются правила, которые по-разному могут на них отразиться.
— Мое мнение — не просто так это происходит. Каждый олимпийский цикл кто-то заканчивает, делают ставку на одних, но бывает, что появляются другие — как раз под правила. Аверины появились тоже не так просто. Они очень трудолюбивые девочки, которые много работали и выстрелили в нужное время в нужном месте. Как раз когда правила абсолютно поменялись, стали сложнее в плане физики, координации, темпа.
Трудно говорить, что лучше, а что хуже. Должно быть все гармонично. Понимаю, почему правила меняются каждые четыре года и получаются довольно приличные крайности. Хотят найти гармонию. Сейчас в техкоме все обсуждается, Ирина Александровна предложения присылает вместе с нашими судьями. Идет огромная работа для того, чтобы наша гимнастика набирала обороты и была более интересной. Успех всего — инициатива.
— В правилах на новый олимпийский цикл что-то стоит изменить, доработать?
— Мне кажется, правила еще будут корректироваться. Поменялся председатель технического комитета FIG, там появились новые лица. Очень здорово, что нас слушают, читают. Дай Бог, чтобы утвердили хорошие вещи, которые помогут гимнасткам показывать свои возможности и повысят интерес для зрителей. Изменений много. Есть хорошие предложения, а есть банальные — например, трудности, которые стоят дорого, но их очень легко выполнять. В декабре Кубок России станет для нас вводным стартом по новым правилам. Будут пробовать выступать, судить, понимать. Думаю, потом тоже пойдет анализ, появятся новые предложение по коррекции.
— Верно сказать, что главный заявленный вектор новых правил — повышение артистизма, художественности?
— Да, его будут оценивать отдельно, относиться более серьезно. Очень многое ушло в акцент работы с предметом. За нее можно было набрать намного больше, чем за работу тела. Теперь должна быть гармония между телом, предметом и артистизмом — и все это в хорошем исполнении. Дай Бог, чтобы все это получилось.
— Гимнастки сейчас как раз изучают правила, и те же Дина с Ариной относятся к ним не без скепсиса.
— Мое мнение — если ты спортсмен высокого класса, какими бы ни были правила, ты сделаешь из них конфетку. Это и тренер, и гимнастка грамотно сделают. Помню, что я даже не обсуждала правила. Нужно было сделать так, чтобы это получилось на голову сильнее.
— Нюанс еще в том, что многие болельщики, журналисты ставят на новых правилах клеймо "Против Авериных".
— Да нет такого! Никто не против них. Пресса и народ любят скандалы, почему-то Дина и Арина стали более популярными именно тогда, когда все это произошло на Олимпиаде.
— То есть трагедии в этих новшествах нет?
— Конечно, где-то внутри у всех есть мысль: "Когда уже выиграют Россию?" Но уважение к нам дикое. У меня есть подруга за границей, которая работает в художественной гимнастике на мировом уровне, и когда мы обсуждали свои впечатления, она сказала: "Женя, все настолько уважают, переживают". Судьи — те же люди, которые понимают, сколько работает сборная России, сколько в нее вкладывается. Все по-хорошему завидуют такому главному тренеру как у нас. Уверена, что ни один главный тренер за всю историю не сделал столько, сколько Ирина Александровна.
Сейчас реально выросла конкуренция. Многие тренеры ездили и помогали в другие страны, всегда была сильная белорусская школа — там реально девочки уникальные вещи делают, та же Алина Горносько. Очень здорово, что такая конкуренция, иначе не было бы интереса. Нет такого, что кто-то кого-то не любит. Конечно, всем интересно, произойдет ли поражение России или нет. Столько лет быть лидером в художественной гимнастике — это рекорды, большая ответственность, давление на детей и тренеров, психология.
— У нас тоже ведь немало воинственных настроений, противопоставления себя другим.
— Спортсмен должен быть сосредоточен на своей работе. Энергия и силы будут уходить, если он будет отвлекаться на такие вещи и говорить: "Ой, меня засудили, меня не любят". Только при позитивном настрое можно сделать все с любовью, захотеть подарить эту любовь — так я вижу этот мир. Если спортсмен хочет, то он делает, и никто ему не помеха. Каждый спортсмен переживает и триумфы, и поражения, без проигрышей не бывает побед. Надо научиться воспринимать проигрыши не как трагедию, а как шаг вперед, когда ты понимаешь, что где-то нужно еще прибавить, попробовать стать лучше.
— У вас есть рецепт, как сделать так, чтобы художественная гимнастика и другие виды спорта росли, обретали популярность и без скандалов?
— Недавно посмотрела интервью Чулпан Хаматовой о том, что люди не любят друг друга. А надо наоборот. Мы должны уметь радоваться и за других, сочувствовать, принимать. Почему-то у нас сосредоточенность такая, что есть мы — и всё. Но мы должны лечить друг друга любовью. Плохие действия, высказывания все-таки идут от несчастных людей. Счастливый человек никогда не скажет плохо, не сделает подножку — такие люди занимаются саморазвитием, помогают другим.
Травмы, слезы и Винер-Усманова
— Какова сейчас вероятность, что в 2024 году вы будете развивать художественную гимнастику в техническом комитете FIG?
— Я себя чувствую комфортно в зале, в тренерской работе. Давно были разговоры с Ириной Александровной по этому поводу. Когда она сказала про меня, наверное, думала, что будет лучше видеть кого-то из бывших спортсменов там. Но у нас в сборной очень много профессионалов, которые так же могут через три года пойти в техком. У меня сейчас ощущения прекрасные, я люблю творческую работу, процесс в зале, взаимодействие с детьми. В этом чувствую себя комфортно и получаю удовольствие.
— Но точно бывают и тяжелые моменты.
— Да, где-то дети могут привыкнуть, уже как-то отвечать, особенно в переходном возрасте. Для меня это очень тяжело, потому что в первую очередь передо мной человек, а потом уже спортсмен. Еще, учитывая, что я перфекционист, было сложно перестраиваться на то, что не все такие, не всем так нужно. До сих пор учусь больше понимать, принимать, искать другие пути замотивировать. Мы реально учимся вместе со своими родными детьми, с подопечными, с тренерами.
— В чем основа, стержень тренерской работы, на ваш взгляд?
— Работа в сборной России — огромная ответственность, ведь к нам попадают самые талантливые дети со всей страны. Каждый тренер отдает их с разбитым сердцем, потому что вкладывает свою душу. И никто не знает, получится дальше или нет. В сборной же происходит индивидуальная работа, а в группе у первого тренера дети все-таки больше замотивированы, потому что у них не столько внимания и все хотят получить свое. Сначала они как дуб среди дубов, а когда впервые попадают в сборную, становится очень тяжело. И ты анализируешь, строишь в уме планы под ту или иную гимнастку, вычленяешь плюсы и минусы, то есть корректируешь под конкретного человека. Каждый индивидуальный шаг непрост и для спортсменки, и для тренера. Приедается, когда постоянно вылизывают каждый шаг, каждое движение. Это очень тяжелая и монотонная работа. Тренеру же всегда надо, ему все не так — сложный момент.
Важно понимать, что большой спорт не бывает без травм. Мы обязаны следить за тем, чтобы максимально их предотвратить, но предугадать невозможно. Когда я была спортсменкой, внушила себе, что все травмы от головы. От неправильных мыслей, действий, восприятия чего-то. Сейчас понимаю, что бывают разные ситуации, это не ко всем относится.
— В чем ваша тренерская фишка?
— Ой, про себя даже не знаю. Что воспитанницы говорят? Что достала, сколько можно уже (смеется). На самом деле каждый создает свой коллектив, свою систему и верит в своих детей. А фишки… Я просто очень люблю процесс. Люблю, когда детям понятно, когда могу им передать свои ощущения, а поверх они накладывают что-то свое. Мне нравится отдавать, делиться. Хочу, чтобы девочки почувствовали, наслаждались, а это возможно только через количество и понимание.
— А плакать в Новогорске можно? Бывало, кто-то говорил обратное.
— Можно, я плакала сильно. Сейчас отучаю детей: если хочешь поплакать, отойди в туалет. Это эмоции, их надо выплескивать. Лучше этого не делать на площадке, потому что если ты уходишь в негатив, то можешь получить травму. Единственная гимнастка, которая у нас вообще никогда не плакала, — это Маргарита Мамун. Она очень спокойная, выиграла олимпийскую медаль на терпении. Каждая гимнастка — уникум в своем роде, и Рита как раз очень терпеливая.
— Каковы ваши тренерские планы на новый олимпийский цикл?
— Помогать своим гимнасткам добиваться целей. Если у спортсменки нет цели достигать самых высоких результатов, то кто бы что ни делал — этого не получится. У меня такая роль, что я все возможное делаю, а вы выходите и выступаете, потому что награждают не тренера, а спортсмена. Тренер — это такая тень, хотя без него не добиться результатов.
© Фото : из личного архива Евгении Канаевой
Евгения Канаева с воспитанницей Софьей Агафоновой
— Получается, вы больше ориентируетесь на процесс, философию, а не на галочки по каким-то пунктам?
— Мы же с людьми, а не с роботами работаем. Единицы тех детей, которые могут ежедневно монотонно выполнять план. В основном чем талантливее, тем меньше таких галочек (смеется). Только через труд, желание спортсмена можно помочь чем-то — только когда сам спортсмен инициативен и горит. Каким бы талантливым человек ни был, "наполовину" и "между" в сборной не получится. Либо внутри есть инициатива, либо ее нет. А многих талантливых настолько хвалят в детстве, что они на себе помешаны и им ничего не надо — "Я же хороша!" Как правило, с теми, кем восхищаются с раннего детства, не выходит результата. А так называемые "серые мышки" вырастают, потому что им интересно, им хочется.
— Что черпаете от главного тренера сборной России Ирины Винер-Усмановой?
— Фанатизм! Она может ночью, а потом в 6 утра написать по какой-то информации, и ты задумываешься, спит ли вообще человек. Она живет гимнастикой и ведет очень многое. Ирина Александровна же еще занимается общественной деятельностью, возглавляет саму нашу федерацию, имеет влияние в государственных структурах. Это человек, который постоянно работает! Такое дикое трудолюбие впечатляет, она фанат своего дела.
— При этом вы тоже не только тренер, но и мать. Видите какие-то схожие черты или абсолютно разделяете эти роли?
— Иногда (сын) Вова приходит и расспрашивает, что ж меня опять кто-то расстроил (смеется). "Ты надоела со своей работой. Опять ты на работу — может, хватит?" — вот здесь пытаюсь сделать, чтобы между профессией и семьей была гармония. А схожие черты есть, тем более что Вова занимается шахматами, хоккеем. Бывает, подходит и спрашивает какие-то советы, а я понимаю, что у него все только начинается.
Я не фанатичная мама, лишь бы ему нравилось то, чем он занимается. Просто внушаю, что если что-то делаешь, то делай это хорошо. Если плохо — лучше не надо. Он у меня смышленый, добрый, за справедливость. "Почему тебя обидели, а ты не среагировала?" Говорю, что не всегда нужно агрессией на агрессию отвечать, берегу свою энергию и буду добром отвечать.