Юрий Бородавко: WADA призвано бороться с допингом, а на деле его легализует

Самый успешный тренер сборной России на чемпионате мира по лыжным видам спорта в австрийском Зеефельде Юрий Бородавко рассказал в интервью РИА Новости, почему не хотел, чтобы Александр Большунов стартовал в марафоне, вспомнил, как им пугали Наталью Непряеву, и признался, что считал чемпиона мира Ханса Кристера Холунна самым обычным "зайцем".

Саша не слабак!

- По горячим следам начну, разумеется, с 50-километрового масс-старта в Зеефельде. Слышала версию, что ваш подопечный Большунов сам пришел к вам с требованием поставить его на гонку, и это требование было с его стороны довольно жестким.

- Ну, кулаком по столу он точно не бил. За два дня до старта на 50-километровой дистанции я видел, что Саша рвется в бой, очень хочет выступать. Я пытался разубедить. Говорил, что он не железный, что есть еще Кубок мира, где Большунов лидирует в дистанционной категории и идет вторым в общем зачете. Что, может быть, имеет смысл сосредоточиться уже на дальнейших выступлениях, поскольку 50 км - это все-таки очень тяжелая дистанция. К тому же была информация, что австрийцы не собираются солить трассу. Идти по каше на жестких лыжах и бороться за медаль могло стать для Большунова крайне сложной задачей – он массивный спортсмен. Поэтому я прогнозировал тяжелую, жестокую гонку. Поэтому мы, собственно, и приняли решение отказаться от заключительного старта на чемпионате, тем более, что Большунов пробежал уже пять видов, и до следующего марафона оставалось совсем мало времени.

Но, когда Саша узнал, что погода ожидается чуть-чуть прохладней, что трассу организаторы решили солить, и она, соответственно, станет более плотной и быстрой, его желание все-таки пробежать марафон начало зашкаливать. Мы ведь накануне даже сходили в тренажерный зал, успели провести полноценную силовую тренировку.

- Это, как понимаю, вообще не предусматривало выхода Большунова на старт?

- Ну, да. Было уже подготовкой к следующему марафону. Но в последний момент, когда уже заявка на гонку была, по сути, сделана, я понял, что Сашу не остановить.

- Когда вы склонялись к тому, чтобы Большунов не бежал масс-старт, понимали, что отказываетесь от вероятной медали? Или же не считали эту медаль реальной?

- Скорее, просто пытался взвесить все возможные варианты. Когда стало понятно, что переубедить Сашу не удастся, я подумал: а почему бы, собственно, нет? Ведь та же силовая тренировка простимулирует выброс тестостерона, поднимет его уровень. И может ведь получиться? С этими соображениями я пошел к Елене Валерьевне (Вяльбе), мы посоветовались и решили дать Большунову возможность стартовать.

- Логически я прекрасно понимаю ваши сомнения. Но мне кажется, что ваш спортсмен в своем отношении к гонкам руководствуется зачастую не логикой, а таким, знаете, мужицко-деревенским: "Я не слабак!"

- Саша, действительно, не слабак. Его сила в упорстве, в тренировках, в огромном желании соревноваться. Всё это, действительно, присутствует. Но я еще не встречал железных людей, к сожалению, которые способны от восхода и до заката работать, не требуя никакого отдыха.

Недостаток опыта = ошибки

- Возможно, прозвучит смешно, но Большунов этими качествами сильно напоминает мне Елену Вяльбе, которая в годы выступлений была готова стартовать абсолютно во всех гонках, рвать всех, независимо от того, остались у нее силы или нет.

- Александр тоже из этой породы - если выходит, то бьется до конца. Просто пока он достаточно молод, поэтому есть некое опасение преждевременно себя выплеснуть. Хочется же, чтобы он бегал долго - в течение как минимум трех олимпийских сезонов.

- А мотивации хватит?

- Уверен, что да. Я просто знаю характер Большунова. Он поставил перед собой цель стать лучшим их лучших и к этой цели будет идти. Медали не вызывают у него такого, знаете ли, удовлетворения, когда человеку больше уже ничего не нужно. Что в гонках, что в тренировках, в любой спортивной игре если он стартует, нацелен только на победу.

- Четыре серебряные медали, завоеванные Александром в Зеефельде, – это безусловный успех или все-таки не самая большая удача?

- Прежде всего, это выход на то плато, на которое мы планировали выйти. Считаю, что на сегодняшний день все его серебряные медали – это медали с золотым отливом. Жаль, что в скиатлоне немножко не хватило опыта, и Саша допустил ошибку.

- Когда преждевременно вышел вперед?

- Нет, на последнем подъеме, когда (Шур) Рёте из-за спины выскочил и после поворота прыгнул Саше на лыжи, не позволив ему разогнаться как следует. Соответственно на финишный спуск норвежец поехал с неким гандикапом, который пришлось отыгрывать. Не хватило совсем небольшого расстояния, чтобы выиграть.

- Получается, скиатлон – это самая обидная для вас гонка? Или все-таки классическая "пятнашка" с раздельным стартом, где Большунов считался заведомым фаворитом, была обиднее?

- Ну, она не обидная. Просто, как бывает, когда люди заведомо едут за медалями на какой-то конкретной гонке и очень сильно хотят их выиграть, они часто этого не получают. Сашу испепеляло огромное желание, он слишком быстро стартанул и хотел сразу много у всех выиграть. Не рассчитал, ему сковало мышцы, и в конце он просто доходил до финиша. Накануне мы с ним долго сидели, обсуждали, какой выбрать номер: в начале группы, в конце. В итоге решили стартовать раньше.

- Чтобы успеть проскочить хоть какую-то часть дистанции, пока лыжня не разбилась?

- Да. Потому что в такую погоду, как была в Зеефельде, лыжня разбивалась уже на втором круге. Соответственно и лыжи начинали работать хуже. Но дело, повторю, не в стартовом номере, а прежде всего в том, что Саша не справился с собственной психологией. Чрезмерно быстрый старт не позволил ему распределить силы так, как он это умеет.

Допинг для инвалидов

- Елена Вяльбе заявила в своем интервью, что почти каждый иностранный лыжник имеет терапевтическое исключение на очень серьезные препараты и активно пользуется ими. Информация подобного рода в лыжном спорте доступна, или это всего лишь подозрения, витающие во внутренних кругах?

- Такая информация не должна разглашаться, поскольку она связана с соблюдением врачебной тайны, но, например, норвежская федерация не так давно публиковала, что в команде есть две девочки, которые до такой степени больны, что им прописали гормоны роста по жизненно важным показаниям. Потом мы смотрим протоколы гонок, и оказывается, что обе эти девочки наверху. Или читаем пресс-релиз, что у одной спортсменки вдруг так сильно заболела стопа, что она без определенных препаратов вообще ходить не может. А побочные действия у этих препаратов - увеличение физической силы, выносливости, стрессоустойчивости. Вот и получается: то у них кости болят, то связки не держат. Хочется спросить: ребята, а как вы с такими болезнями вообще добираетесь до пьедестала, обыгрывая всех здоровых?

Спортсмены сами много чего видят, когда приходят на допинг-контроль. Там же при заполнении бумаг перечисляется абсолютно всё, что в силу терапевтических исключений принимает тот или иной человек. Всё это вызывает недоумение, скажем так. Дело даже не в том, что кто-то выигрывает, а кто-то проигрывает. А в том, что WADA, то есть орган, который призван бороться с допингом, на деле официально его легализует.

- Мне непонятно другое: почему такие атлеты, как Тереза Йохёуг, Мартин Сундбю, притом, что оба были в разное время дисквалифицированы за допинг, пользуются в лыжных кругах таким уважением? Никому ведь даже в голову не приходит говорить, что они допингисты.

- Давайте рассуждать так: что такое допинг? Это всегда какой-то определенный взлет, какой-то пик. Если потом, после этого пика, ты перестаешь принимать запрещенные препараты, результаты обязательно падают. Спортсмены, к тому же, не слепые: видят, кто сколько тренируется, кто как выступает. И Йохёуг, и Сундбю – это действительно пахари, которые очень много тренируются. На протяжении многих лет и на протяжении всего сезона выступают так мощно, что становится понятно: за этой мощью, прежде всего, стоит колоссальная работа.

- В свое время я слышала, как тренеры с восторженным придыханием говорят об объемах работы, которые выполняла в тренировках Юстина Ковальчик. Сама как-то видела, как Юстина на протяжении нескольких часов бегала в Рамзау в подъемы с привязанной к ней тяжеленной автомобильной покрышкой. Из тех, кто продолжает выступать сейчас, есть спортсмены, о тренировках которых ходят легенды?

- Как раз такой у меня Большунов. Очень много тренируется норвежская женская команда – до 8-10 часов в день.

- Вы пробовали так работать с девочками?

- Пока не дошли до этого уровня.

Карабас-Барабас и горы

- Еще одна ваша ученица Наташа Непряева завоевала в Зеефельде две бронзовые медали. Способна ли она, на ваш взгляд, выйти на уровень мировых лидеров и бороться с ними за золото?

- Будем надеяться, что да. За два года работы мы дошли до личных медалей не только в эстафете, но и в дистанциях. В этом году у Наташи очень много призовых мест на этапах Кубка мира, один из них она даже сумела выиграть. Правда, на том этапе не было Йохёуг, но это не умаляет достижений Непряевой. Она уже стоит если не на одной ступеньке, то совсем рядом с лидерами женских гонок.

- Что было самым трудным, когда Непряева пришла к вам от Маркуса Крамера и вы начали с ней работать?

- Неверие в себя. Наташе казалось, что те нагрузки, которые я предложил, запредельны, что это невозможно выдержать. Приходилось показывать, объяснять, что ничего подобного: нет ни перенапряжения по кардиограмме, ни изменений по биохимии. Потихонечку, потихоньку она вработалась. Сейчас уже доверия с ее стороны значительно больше. Она стала многие вещи понимать, что делать, как, почему, сама пытается искать следующие шаги. То есть, ей всё это стало интересно.

- За что Непряеву отчислили из группы Крамера?

- Не знаю. Что-то Елене Валерьевне не понравилось. Я тогда работал с молодежной командой, с ребятами, и когда это произошло, Вяльбе сказала Наташе: "Или вон из команды, или к нему пойдешь" – и на меня кивнула.

- Это как к Карабасу-Барабасу что ли?

- Ну, не знаю. Хотя слезы на глазах Натальи я тогда видел.

- А вы считаетесь жестким тренером?

- Если работать спустя рукава, кое-как, достичь серьезного результата невозможно. Поэтому, если мы договорились со спортсменом работать определенным образом, я очень жестко требую исполнения рабочего плана. Не нравится, ребята, найдите другого тренера.

- Выступлением Непряевой в Зеефельде вы довольны?

- В целом, да. Единственное, что у нас не получилось - классическая "разделка".

- Как и у Большунова. Я даже подумала, что оба ваших спортсмена просто проскочили пик формы, слишком рано на него вышли.

- Мы же спустились с гор. И так получилось, что по ряду причин немного отошли от того графика, который изначально планировался - спустились раньше времени. Пик наступил, как и планировалось, на третий день, а вот потом это состояние стало улетучиваться. Нужно было все-таки выдержать тот план и не идти на поводу, но сейчас уже ничего не сделаешь.

- Что произвело на вас наиболее сильное впечатление на этом чемпионате мира?

- Снижение конкуренции. В разных странах еще все-таки есть отдельные лидеры, но в среднем уровень команд стал в лыжных гонках падать.

Ненастоящий "заяц"

- Большунов, знаю, считает ошибкой, что в марафоне группа отпустила норвежца Ханса Холунна так далеко.

- Это было стопроцентной ошибкой. Александр попытался выйти вперед, но никто его не поддержал, и он посчитал, что слишком рано. Это было, когда преимущество Холунна составляло порядка 45-50-ти секунд. Нужно было именно тогда и уходить вперед.

- Почему Большунова не поддержали Денис Спицов и Андрей Мельниченко, которые даже не попытались притормозить группу? Сочли Холунна за "зайца"?

- Скорее всего, так и было. Я и сам так думал. Был уверен в том, что после такого резкого ускорения норвежец наверняка остановится, тем более, что у него в этом году не было ни одного достойного выступления. А Холунн втопил на все деньги. Терпел, сколько мог. Потом стал подсаживаться, но запаса хватило. Большунов же просто выбирал тот гандикап, который был. Но за полкилометра до финиша понял, что уже не догонит.

- По количеству медалей вы стали в Зеефельде самым успешным из российских тренеров. Какие-то силы и эмоции, чтобы радоваться этому, у вас остались?

- Рад, конечно. Но у меня группа все-таки не только из Большунова и Непряевой состоит, есть еще спортсмены, которые выступили неудачно. Тот же Денис Спицов.

- Объяснения фактически проваленному сезону имеются?

- Я думаю, что мы обязательно сядем вдвоем, будем разбираться, будем разговаривать. Отчасти виноват я сам, поскольку убедил Дениса пойти на ту работу, которая, на самом деле, не сработала. То есть, не дала того эффекта, который мы ждали. Если судить по результатам Спицова на Олимпийских играх, он сделал в этом году небольшой шаг назад. Но если смотреть по началу сезона, у Дениса были достаточно хорошие гонки, где он, скажем так, очень плотно сел в "десятку" сильнейших, становился призером в личной гонке. Не так уж плохо с учетом того, что мы все-таки, считаю, сделали определенные ошибки в подготовке.

- Такие ситуации не вызывают конфликта в группе? Согласитесь, одно дело, когда спортсмен саботирует какие-то тренерские указания, и совсем другое, когда человек всё досконально выполняет, и, соответственно, имеет право задать вопрос: "Тренер, я всё сделал, где результат?"

- К сожалению, не существует универсального механизма: выполнишь этот план – станешь чемпионом мира, сделаешь вот эту работу – выиграешь Олимпиаду. Существует множество других факторов. Многое зависит от подбора лыж, от твоих соперников, от того, как они себя чувствуют. Поэтому я и говорю, что нужно разбираться, причем, пошагово. Если два человека заинтересованы в том, чтобы найти правильные причины, они, как мне кажется, всегда их найдут. Если же такой заинтересованности нет, или нет доверия, нет смысла продолжать работать вместе.