Арутюнян – об "убийстве" фигурного катания России и скандале с Нугумановой

Одним из самых горячих сторонников повышения возраста перехода фигуристов из юниоров во взрослые был тренер олимпийского чемпиона Натана Чена. Несколько лет назад Рафаэль Арутюнян в интервью нашел образное сравнение. Рассуждая о юных олимпийских чемпионках, которые сразу же завершают карьеру, тренер сказал, что предпочитает пить кофе из фарфоровых чашечек, а не из одноразовых стаканчиков. Эта фраза вызвала бурную реакцию в сообществе российских поклонников фигурного катания, разделив его приблизительно пополам. После завершения конгресса ISU корреспондент РИА Новости Спорт побеседовал с Арутюняном.

— После принятия решения о повышении возраста перехода из юниоров во взрослые вы уже приготовили "фарфоровые чашечки"?

— Напрасно иронизируете. В последние дни все чаще вспоминают о Лизе Туктамышевой. Мол, и в 25 можно продолжать выступать и даже осваивать новые элементы. Конечно, принятое решение повлияет на развитие фигурного катания в России. Как именно, покажут ближайшие сезоны. То, что произошло, не могло не произойти.

— На прошлом конгрессе ISU этот вопрос даже не сумели вынести на рассмотрение, а после дела Камилы Валиевой все чуть ли не единогласно проголосовали…

— Соглашусь с этим утверждением, но все равно ISU 17-летний возраст взял с потолка. Как и предыдущие 15 лет, а до этого 14. Как будут поступать функционеры, когда какая-нибудь сумасшедше мотивированная мамаша неважно, из какой страны, заявит: "Я заставляла свою дочь употреблять стероиды, чтобы добиться результата! Мы в нее столько вложили, что хотели получить отдачу. Она и попалась на допинге". Естественно, девочке зададут вопрос, почему она подчинялась. И девочка ответит, что у нее выхода другого не было. Если бы она ушла из семьи, ею тут же бы заинтересовались органы опеки. До 18 лет юные спортсмены просто не могут нести юридическую ответственность. С позиций физиологии 17 или 18 лет разница небольшая, но в юридическом плане огромная. Снова функционеры ISU оставили лазейку, которая позволяет совершать противоправные действия по отношению к детям. А взрослые при этом не пострадают.

— Есть ли выход из этого замкнутого круга?

— Пора просто научиться говорить правду. Этот вопрос впервые поднимал еще лет десять назад, но только сейчас произошли какие-то подвижки. А разговоры о том, что эти реформы убьют российское фигурное катание, беспочвенyы. У российского фигурного катания такой потенциал, что всегда найдут способ адаптироваться к любым правилам. Безусловно, реформы повлияют прежде всего на функционеров. В меньшей степени – на тренеров.

— Докатились ли до Америки отголоски скандала, связанного с выдвинутыми Елизаветой Нугумановой обвинениями в адрес ее тренера Евгения Рукавицына?

— В Америке такого рода скандалы – не редкость. В структуре национальной федерации есть даже специальные подразделения, которые разбираются в подобных ситуациях. Мне кажется, тренер и спортсмен должны внимательно относиться друг к другу и слушать друг друга.

— Как вам удается убеждать фигуристов контролировать свой вес в стране, где даже упоминание о лишних килограммах может стать поводом для судебного разбирательства?

— На слова "лишний вес" у нас табу. Мы используем термин "кондиции". И фигуристы прекрасно понимают, что, если их кондиции не соответствуют требованиям, то можно даже на тренировке получить серьезные травмы. А уж о достойных результатах можно просто забыть. Если постоянно твердить спортсмену, а особенно – спортсменке, что они толстые, лишние килограммы не уйдут. Можно порекомендовать обратиться к диетологам и нутрициологам. Задача тренера помочь спортсмену достичь тех целей, которые они перед собой поставили. И для этого нужно выбирать правильные средства.

— Неужели в Америке фигуристка может обвинить через средства массовой информации тренера в том, что он уговаривает коллег не брать ее в свои группы?

— Не припомню такого случая, но в Америке своя специфика. Главный плюс американской системы в огромном выборе. Здесь рядом с одним катком находится еще несколько. Для хороших тренеров могут специально построить арену. И есть очень много богатых людей, которые готовы это сделать. В высказываниях Нугумановой меня больше всего как раз и резанули слова о том, что ее тренер уговаривает коллег не брать ее. В Америке все просто: если спортсмен хочет перейти к другому специалисту, есть единственный этический момент. Нужно обязательно позвонить предыдущему наставнику и узнать, расплатился ли с ним потенциальный новичок группы. В России, где громадный вклад в подготовку фигуристов вносит государство, все гораздо сложнее. Нужно писать заявление, утверждать переход на заседании федерации, да еще и уложиться в определенные сроки. Мне сложно представить себе, чтобы кто-то позвонил владельцу катка и сказал: "Не берите Арутюняна на работу!" Наоборот, возьмут вместе со всеми учениками.

— Не скучаете по тренировкам Натана Чена?

— После Олимпиады Чен занялся своими делами. Проехал с гастрольным туром по стране, выпустил книгу. Конечно, скучаю по Натану, но у нас выстроены очень простые отношения. У каждого своя жизнь и свой бизнес, но Чен знает: он всегда может обратиться за помощью, если она понадобится. Пока не обращается.