"Иру надо было спасать": тренер Слуцкой — о нервах, жестокости и Олимпиадах

Тандем Жанны Громовой и Ирины Слуцкой смело можно назвать уникальным явлением в отечественном фигурном катании. Тренер начала работать с фигуристкой, когда той было семь лет. Два десятилетия они вместе прошли огонь, воду и медные трубы. Корреспондент РИА Новости расспросил работающую сейчас в московском "Мегаспорте" тренера не только о ее самой звездной воспитаннице, но и о других учениках.

— Опыт вашего сотрудничества с Ириной Слуцкой уникален. Как удавалось всегда находить общий язык со спортсменкой, у которой в силу возраста менялись жизненные приоритеты?

— Уникальность нашего сотрудничества объясняется тем, что сама Ира – уникальная спортсменка. Вместе нам было интересно и комфортно. когда она была маленькой девочкой и когда стала чемпионкой. Для Слуцкой с ранних лет фигурное катание было на первом месте. Ее не нужно было заставлять, не нужно было контролировать. Очень важно, что правильный настрой был у ее родителей. Они не дергали девочку, не требовали от нее побед всегда и везде.

— Слуцкой делали предложения о смене тренера, когда у вас что-то не ладилось?

— Много раз. Только и ей было со мной интересно и комфортно. Не скажу, что легко, характер у девочки непростой.

— Приехав на Игры доброй воли в Санкт-Петербург, 15-летняя Слуцкая производила впечатление ангела на льду, но "ангелы на льду не выживают" (даже мастер детектива Александра Маринина дала такое название одному из своих произведений). Замечали, как с возрастом у "ангелочка" вырабатывался жесткий чемпионский характер?

— Напомню, что в 20 лет Ира вышла замуж. Это был непростой момент и для меня, и для родителей. Как раз в этот момент Слуцкая добилась первых успехов, нужно было сочетать спортивную карьеру с личной жизнью. Нам повезло, что Ирину всегда и во всем поддерживало ближайшее окружение: родители, муж. К тому же в те времена российских фигуристок судили с пристрастием. Женщины разыгрывали комплекты наград последними, никто не был заинтересован в том, чтобы ко второй или третьей золотой медали прибавилась четвертая. Настоящим испытанием для нас стало возвращение Слуцкой на лед после болезни. Когда она заняла девятое место на чемпионате мира 2004 года в Дортмунде, многие поспешили ее списать. Только Ира стала после этого чемпионкой мира и Европ, призером Олимпиады! Это и есть характер.

— На двух Олимпиадах Слуцкая страшно переживала из-за того, что не смогла стать чемпионкой. Какие слова находили вы в Солт-Лейк-Сити и Турине?

— И в Солт-Лейк-Сити, и в Турине ее нужно было спасать. Девочка была на грани нервного срыва. Особенно в Солт-Лейк-Сити, когда она названивала маме. Уже не помню, что конкретно говорила, но смысл был в том, что нужно идти дальше. Фигуристка должна была почувствовать поддержку, а не просто услышать дежурные слова утешения. Пусть Слуцкая и не стала олимпийской чемпионкой, но она уникальная фигуристка: в трех олимпийских циклах завоевывала медали на чемпионатах мира и Европы. А главное – ее любила публика. Фанатов была целая армия! Мне самой очень нравилось смотреть, как катается Ирина. Получала настоящее удовольствие. Хотя у бортика все было на нервах.

— Можно ли фигуристам нынешнего поколения, которые делают настоящую трагедию из олимпийского серебра, внушить мысль, что выступления для зрителей, тренера и себя – это счастье?

— Конечно, девчонкам, которые поставили все на победу на Олимпиаде, обидно. Прекрасно помню, как переживала Слуцкая. Понимание того, что серебряная или бронзовая медаль – это достижение, придет позднее. Как и то, что судейство в фигурном катании не может быть абсолютно объективным. У нас не очки и секунды, а восприятие элементов и образов людьми, воззрения которых может отличаться от твоего. Спорт жесток и не всегда справедлив. И не только по отношению к российским фигуристкам.

— Кроме Слуцкой у вас было много интересных фигуристок. Еще 20 лет назад тренировавшаяся в вашей группе Людмила Нелидина исполняла тройной аксель и разучивала четверной тулуп. Почему тогда женское фигурное катание не пошло по пути усложнения программ?

— Не все были готовы к этому. Прежде всего, ментально. Хотя и тогда в 15 и 17 лет девочки катались по-разному. Только не было дискуссий о том, что женское катание – удел возрастных фигуристок. Тогда в 15 девчонки демонстрировали именно юниорское катание. Не хочу никого обидеть, но и сегодня женское фигурное катание должно быть женским. Тренеры старались привить девочкам грациозность и артистизм, чтобы на них было приятно смотреть. Да и правила не давали огромного преимущества тем, кто исполнял тройной аксель.

— Как вы оцениваете повышение возраста перехода из юниоров во взрослые, решение о котором принято на последнем конгрессе ISU?

— Оно ведь не запрещает 13-летним девчонкам прыгать четверные. Кто может, пожалуйста! Только все равно это будет юниорское катание. Будут ли 17-летние демонстрировать женское? Увидим через пару лет.

— А если следующим шагом будет запрет на исполнение четверных в юниорах, как это сделано сейчас в короткой программе?

— Не думаю, что такое решение будет принято. Если спортсмен хочет и может исполнять сложные прыжки, для чего что-то запрещать? На мой взгляд, стремиться нужно к тому, чтобы женское катание отличалось от юниорского. Нужно работать над изящными компонентами, над глубоким пониманием образа. Ну, а Александра Трусова и в 18 будет исполнять четверные. Прогресс нельзя остановить.

— У вас получили первые уроки фигурного катания Илья Авербух и Николай Морозов. Было заметно, что это будущие танцоры, а не одиночники?

— Они не видели себя исполнителями тройных прыжков. Особенно Илья. Он создан для танцев: красивый, артистичный, музыкальный. И мама его хотела, чтобы он занимался танцами, и сам он. Хотя уроки скольжения, которые они получили, помогли ребятам в дальнейшей карьере.