Валиева "царапает" себя в новых программах. Зачем ей припоминают Олимпиаду?

Помню сцены с Олимпиады в Пекине, как будто они случились недавно. Когда потекли первые слухи о допинге у Камилы Валиевой, в фигурном катании было что-то вроде перерыва. Все думали, что следующие сутки будут спокойные и безмятежные…

Оставшиеся полторы недели были похожи на нескончаемый марафон, где вместо энергии и выносливости организм потреблял психологическую устойчивость. Журналисты не знали, куда себя деть. Когда Камила не вышла на первую тренировку после командника (подтверждая, что положительная проба – уже не слух, а гнетущая реальность), мы с одной коллегой сели на постамент, где располагались места для прессы, и разрыдались. То ли от обиды за девочку, то ли от бессилья.

Даже сказать не могу, почему так вышло. Но вот так мы это проживали. По нам било, хотя, казалось бы, мы в этой ситуации никто. Она не про нас и не с нами. А все-таки будто бы и нет.

Глубокой ночью мне позвонил хороший друг и еще до официального объявления сказал, что с Валиевой сняли "временные ограничения". Тогда сверху был "стоп" на новости по теме под источником, поэтому мы так ничего и не написали. Хотя, как выяснилось, информация оказалась правдивой.

Следующим утром Валиева уже каталась на тренировочном льду вместе с остальными. Светящаяся, счастливая, легкая. Как будто мешок с цементом с плеч скинула. Радостно было за нее.

Затем начались паническое бегство от западной прессы с капюшоном на лице, апелляции, бессонная ночь на заседании Спортивного арбитражного суда (CAS), бесконечные споры взрослых о судьбе 15-летнего ребенка. Много чего было.

А потом все просто устали. И когда Камила на глазах у всего мира умирала в произвольной программе личного турнира, мы уже все отстрадали. Каждый из нас отрефлексировал, и со временем начало отпускать. Кажется, это называется опустошением. Ничего в голове не было, абсолютно.

Нечто подобное происходило и с Камилой. Когда она безучастно и отрешенно шагала по микст-зоне мимо прессы, удалось мельком посмотреть в ее глаза – пустые, стеклянные, непонимающие. Она была опустошена, выпита, иссушена. Казалось, пережить подобное ей поможет лишь время. Много времени, очевидно.

Однако команда Этери Тутберидзе, видимо, решила добавить немного целительного творчества. В короткой программе под саундтрек из фильма "Интерстеллар" Камила отправляет послание азбукой Морзе. Символы складываются в слово "вера".

Если учитывать сюжет картины, выходит, отправляет она послание сама себе из пекинского прошлого. "Мне не хватило этого на Олимпиаде", — говорила Валиева раньше. Круг замкнулся.

В произвольной у Камилы – чистая реконструкция. Сюжет фильма "Шоу Трумана", саундтрек которого составляет основу музыкальной нарезки, рассказывает о человеке, проживающем в реалити-шоу. На него смотрят, за ним наблюдают, следят. Ему некуда деться. Как Валиевой после официальной информации о положительной допинг-пробе.

Линию повествования открывает фрагмент из новостного выпуска, после которого для Камилы и начинается ее собственное реалити. В нем можно увидеть все. Момент, когда об отстранении узнала сама спортсменка, утечка слухов и душевные переживания Камилы.

В программе нет хэппи-энда, даже намека на него. После заключительного комбинированного вращения она берет спрятанный под лямку платья капюшон, закрывается им. А потом срывает его с лица, оставаясь перед зрителем сломленной, беззащитной. Побежденной.

Зачем?

Олимпийский скандал — слишком благодатная тема, чтобы обойти ее стороной. Поэтому выбор сюжета со стороны Этери Тутберидзе и хореографа Даниила Глейхенгауза логичен. Сама же программа получилась слишком личной, трогательной и эксклюзивной, чтобы назвать ее проходной. Конечно, она необыкновенная. Возможно, лучшая из тех, что вообще катала Камила.

Есть ощущение, что предназначение постановки шире, чем просто рамки очередной программы. "Труман" Валиевой – программа-терапия, с помощью которой ей хотят помочь выбить клин клином.

Возможно, Этери Георгиевна и Даниил Маркович рассчитывают, что Камила устанет от той олимпийской трагедии. Отгорит, опустошится, отрефлексирует и пойдет, наконец, дальше с чистым сердцем. Если все так, тогда очень хотелось бы, чтобы у нее это получилось.

Мнение автора может не совпадать с позицией редакции