"Зову его Варежкой". Удивительный союз Москвы и Питера в фигурном катании

Фигурное катание иногда называют "прекрасным серпентарием" - настолько переплетен в этом виде спорта клубок людских отношений, которые добрыми чаще всего назвать очень сложно. Однако вот уже много лет нечастым исключением выглядит сотрудничество московского тренера Светланы Соколовской и петербургского специалиста Евгения Рукавицына. Корреспондент РИА Новости расспросил их о том, как совместима их искренняя дружба с взрывными характерами, острейшим соперничеством учеников, да и просто с противостоянием Москвы и Питера.

"Мы вспыльчивы, но дров не наломаем"

— Помните ли вы отправную точку вашего сотрудничества?

Евгений Рукавицын: Общаться начали лет двадцать, наверное, назад, когда нас, молодых тогда тренеров, пригласили на семинар, который проводила федерация. Виктор Николаевич Кудрявцев, Жанна Федоровна Громова учили нас тогда уму-разуму. А в свободное время мы обсуждали все то, чему научились.

Светлана Соколовская: У Жени тогда тренировался Алексей Моторин, и я помню, как мне понравилась его программа. А у меня — Виктория Романенко, сейчас очень известная актриса, кстати. Это если от спортсменов отталкиваться, потому что точный год как-то недавно пытались вспомнить, но так и не получилось.

— Совместная работа началась позже?

ЕР: Совместные сборы стали проводить, уже когда у нас появились Дима Алиев и Саша Самарин. Первый, наверное, решили провести году в 2018-м. Тем более ребята, видя нашу дружбу, и сами к тому моменту сдружились.

— На семинары приезжают много тренеров. Что сблизило именно вас?

ЕР: Триггером, конечно, было фигурное катание и спортсмены из наших групп. Но потом за разговорами стало выясняться, что и мировоззрение у нас похожее. Общие взгляды на жизнь. Это все-таки было фундаментом. А вопрос тренерского мышления и отношения к фигурному катанию — это уже позже.

СС: Потом в отличие от Женьки, который в спорте был личностью, соревновался, я провинциальный человек. Приехала из Норильска в Москву, и мне было очень сложно найти людей, которые бы отвечали на мои, возможно, глупые на тот момент вопросы. Я училась жить в столице. А Женька — один из первых людей, которого бы я могла спросить о какой-нибудь ерунде, и он бы мне эту ерунду спокойно объяснил.

Конечно, была и есть Жанна Громова – это человек, с которым я могла поговорить откровенно всегда и до сегодняшнего дня. Это мой первый тренер, я на нее молюсь и обожаю ее. Но это тренер. А таким человеком помоложе меня, к которому бы я относилась как к другу, более простым, стал Женя. Помогали мне, безусловно, и другие люди, но с ним было проще всего. Он меня принял такую, какая я есть – с глупостями, с каким-то непониманием… И я тоже его принимала. Вокруг меня, девочки из провинции, было много людей, которые всю жизнь прожили в спорте, с титулами, со шлейфом прошлого. И свобода общения, которую я испытывала с Женей, значила очень много.

ЕР: У нас вспыльчивые характеры, но в общении нас ничего не тяготило. Сейчас я начинаю вспоминать и думаю: ведь бывает, когда ты общаешься в компании или с человеком, и тебе не то чтобы скучно, но приходится искать темы для разговора. А нам со Светой никогда не надо было ничего искать! Можно было даже помолчать с удовольствием. Время за общением просто пролетало.

СС: Кстати, мы же никогда не афишировали наше общение. Даже близким людям никогда не говорила – вот, я подружилась с Рукавицыным. Варежкой, как я его всегда звала с первого дня общения. Некоторые даже не знали, что мы знакомы друг с другом.

— Не обижались на Варежку, Евгений Владимирович?

ЕР: Нет, никогда. Что я хочу еще сказать – я очень люблю понятие "гармония", в глубоком смысле. Так вот, все это было всегда гармонично. День рождения или просто болтовня о том о сем – иногда специально, иногда спонтанно, но в итоге гармонично. Света любит говорить, что дружба в какой-то степени – это работа, но противоречия здесь нет.

Надо понимать, что в глобальном смысле это союз единомышленников, но не союз команд. У Светланы Владимировны свой путь, у меня свой. Хотя у нас была мысль объединить наши команды на официальном уровне, к сожалению, у нас это не получилось, но не по нашей вине.

— Почему не получилось?

ЕР: Юридические вопросы. Тонкостей, откровенно говоря, не знаем, но нам сказали, что это невозможно. И мы приняли решение идти так, как есть.

СС: Хотя по мне, это было бы интересно.

— Конфликты у вас бывают?

ЕР: Конечно, может происходить несовпадение по настроению, ведь мы люди с устоявшимися характерами, но либо Света, либо я ситуацию мягко и очень деликатно гасим. Бывают ситуации, которые кем-то и спровоцированы. Когда ты можешь дров наломать – особенно с учетом нашей вспыльчивости. Но я точно скажу: мы дров не наломаем. Если что-то происходит, мы друг другу скажем – давай досчитаем до десяти. И потом придет осознание, что спешить с выводами никогда нельзя.

СС: У нас есть трения, есть споры, есть моменты несогласия. Но у нас есть "серый кардинал" (смеется) - Ольга Глинка (хореограф группы Евгения Рукавицына – ред.). И я хочу обязательно об этом сказать – Ольга разруливала многие ситуации. Мы друг с другом честны, но есть эмоции. И тогда Ольга сажала отдельно Женьку, отдельно меня – и разговаривала с нами.

— Это связано с соперничеством ваших учеников?

СС: Боже упаси! Ученики выходят и соревнуются. Нет, это чисто рабочие ситуации. Ну, например, на совместном сборе он решил кататься в 11 утра, а я хочу в 10 утра. И меня это бесит.

"Когда Самарин проиграл Алиеву, три или четыре дня "умирала"

— Мне кажется, это слишком простая ситуация для разруливания. Попробую вспомнить посложнее. Алиев (ученик Евгения Рукавицына – ред.) и Самарин (ученик Светланы Соколовской – ред.) боролись за путевку на Олимпиаду 2018 года. Алиев в Пхёнчхан поехал, Самарин – нет. Эту ситуацию надо было разруливать?

СС: При чем здесь наша дружба и та ситуация, которая произошла у ребят? Да, у Сашки уже, считай, билеты на Олимпиаду были куплены, он на чемпионате России у Димы выиграл, по рейтингу сезона стоял выше. И вот он, чемпионат Европы за месяц до Олимпиады. И Саша у меня "лежит". Так случилось, психология. Естественно, я Женю обняла, поцеловала, но потом три или четыре дня "умирала". Продлила номер в гостинице, не поехала домой. Тупо лежала в гостинице, не ела, пила только воду и все. Конечно, с одной стороны, я понимала, что Дима правильно выиграл, он молодец, я была рада за него. Но у меня горе преобладает над радостью. И я осознаю, что у Жени тоже смешиваются эти эмоции – радость и горе. Это сложно, очень сложно.

Многие стучались ко мне в эти дни, я не открывала дверь. Но потом пришли ко мне Саша Свинин и Ира Жук, посидели, потом Галина Петровна Голубкова, а затем моя дочка с внучкой. И я, увидев их, поняла – хватит умирать, жизнь продолжается. Ну вот так получилось, все честно.

ЕР: Я, конечно, с одной стороны, был очень счастлив, но с другой, говорю это без пафоса, переживал по этому поводу. Два дня друг друга мы не трогали. Но потом встретились, обнялись втроем – я, Светлана Владимировна, Ольга Германовна. Были слезы, были какие-то откровенные слова. Вы знаете, мы, тренеры, ведь очень ранимые люди. С одной стороны, сильные и жесткие, а с другой – чувствительные и уязвимые в смысле проигрышей. Это единственная наша ахиллесова пята.

СС: Меня в этой ситуации очень волновал Самарин. Я за него очень переживала. Но у меня сработала некая интуиция. Я пошла на предолимпийское совещание, где присутствовали министр спорта, руководители федерации. Обсуждали разные вопросы – отлет, прилет, предолимпийские сборы в Японии… И тут вдруг мне приходит мысль, и я спрашиваю министра: "А запасные могут поехать на сбор?" Он отвечает: "Да, конечно, почему нет?"

После этого люди, которые работали со мной рядом, коллеги, меня не то что не поддержали, а обвинили в непрофессионализме. Сказали: "Ты дура, зачем тебе это надо?" Я не буду называть имен и фамилий, но это было.

— А что плохого-то было в такой просьбе, не понимаю?

СС: Я тоже не поняла. Наверное, логика такая была: провалился и провалился, сиди на своем месте. Но я спасала Сашку, и мне было все равно на них. Мы в Японию в итоге поехали, побыли на сборе, и я поняла, что он будет кататься дальше.

© РИА Новости / Александр Вильф

Перейти в медиабанк

"Нашли правильные слова, как совместить дружбу и конкуренцию"

— В 2022 году сложилась и противоположная ситуация…

ЕР: Ну, конечно, не совсем – на Алиева билеты в Пекин куплены, естественно, не были. Но Марк Кондратюк был в начале олимпийского сезона темной лошадкой, фаворитом его никак назвать было нельзя. Но и это мы пережили. А все потому, что на берегу договорились о неких правилах. Естественно, глупо было бы сейчас сказать, что я болел за Кондратюка, а не за Алиева – и наоборот, Света не скажет, что она была за Диму, а не за Марка. Но мы нашли правильные слова по отношению друг к другу, как с этим со всем жить. Я не буду, естественно, их озвучивать. Но слова такие нашлись.

— Это же круто – встать выше таких ситуаций.

ЕР: И нашли мы эти слова, глядя друг другу в глаза. Это не меморандум, написанный на бумаге, а человеческие слова о том, как в этой непростой и удивительной для многих ситуации – с одной стороны, тандем, с другой - конкуренция - мы поступаем.

— Удивляет многих это, как мне кажется, по той причине, что о склоках в фигурном катании все знают не понаслышке – они регулярно вылезают в публичное пространство. И тут вдруг дружба, такое исключение.

ЕР: Давайте попроще сформулируем. Нас в школе чему учили? Что такое хорошо и что такое плохо. Что мы делаем со Светланой Владимировной необычного? Честно к жизни относимся?

© РИА Новости / Андрей Симоненко

— Тогда такой вопрос – зачем вам объединяться на тех же сборах, зачем друг к другу ездить?

ЕР: У каждого из нас, из всех специалистов наших групп есть сильные стороны. Например, на совместном сборе в Кисловодске работали два тренера по скольжению, два тренера по ОФП. Мы говорим спортсменам – берите по максимуму от каждого. Кто возьмет больше – тот продвинется выше. Естественно, на тренировках ребята поглядывают друг на друга, в хорошем смысле заводятся. А мы это все видим и радуемся. Сначала прогресс будет на тренировках, потом на соревнованиях.

СС: Что еще очень важно – у нас абсолютно нет ревности. У Жени по отношению к своим ученикам, а у меня – к своим. Я, например, могу посекретничать с Алиевым, с Настей Губановой, с Макаром Игнатовым, с маленькими детьми. На тренировках бывает так – стоит Рукавицын, стоит Молотов, стоит Глинка, а их ученик подъезжает ко мне и просит: "Гляньте у меня каскад". И это нормально! Могу своим сказать – сил уже нет, иди к Варежке, он тебе все объяснит. Смотрю – разговаривает, внушает.

— А если, условно, Самарин сам захочет поговорить с Евгением Владимировичем?

СС: Да много раз такое было. У нас почему-то многие считают, что если тренер с чужим спортсменом поговорил, то к нему спортсмен убежит. Я хочу сказать: во-первых, вы задайте себе вопрос – не почему к кому-то бегут, а почему от вас уходят? А во-вторых, ну вот, посмотрите – у моих спортсменов есть секретики с Женей, а у его спортсменов – со мной. У всех моих ребят есть телефон Евгения Владимировича, и наоборот. И никто ни к кому не бегает! У нас есть доверие, на нем мы и держимся.

— Не сочтите за провокацию такой вопрос - но если, опять-таки условно, Алиев завтра скажет: "Хочу перейти к Соколовской", что будет?

СС: Исключено. Такого не будет, насколько мы их знаем. Конечно, зарекаться нельзя, но пока и близко намеков таких не было. А вот если ребята мне скажут: "Светлана Владимировна, давайте поедем в Питер, взбудоражимся", я сразу скажу: "Вперед!" Тут же отправимся, распихаем всех – кто-то у Жени живет, кто-то у Ольги Германовны, кто-то у Димы Алиева. Мне приехать в Питер с группой легче с организационной точки зрения. Но если бы было проще, точно так же и группа Жени бы к нам приезжала, и мы точно так же бы их приняли: кто-то бы у меня жил, кто-то у Самарина…

ЕР: И я скажу – сколько раз я ребятам говорил: к нам едет группа Светланы Владимировны, тут же ответ мгновенный: "Да? Здорово!" Никогда ни полсекунды запинки. А в предолимпийский сезон Алиев приезжал к Светлане Владимировне и жил у нее, когда он лечил травму. И катался в ЦСКА.

— С тренировками понятно. Возможны ситуации, когда на турнирах вы делаете замечания или подсказки ученикам друг друга?

СС: На официальных тренировках – вообще не вопрос. Женя увидел что-то у Кондратюка, подсказал. С удовольствием примем. Когда идет старт – такое просто не принято. Он находится со своими спортсменами, я – со своими. Шестиминутка, старт – и в голову не придет вмешиваться. Мимо пройдем, кивнем друг другу.

— Косые взгляды со стороны коллег были, когда Алиев приезжал в Москву или Кондратюк в Питер? Есть же и другие тренеры, кто-то мог сказать – что у нас тут конкурент делает?

СС: Это же их взгляды, зачем на них обращать внимание? Даже задумываться об этом не хочу. Ну и, к моему большому сожалению, в ЦСКА я стараюсь практически ни с кем не общаться. У меня по расписанию есть лед, есть зал – мы со своей командой пришли, отработали и ушли. Мне так уютнее. А кто что думает…

ЕР: У нас такого не было. Наоборот, вспомню такой случай – звонит как-то Артур Минчук и говорит: "Я видел, Светлана Владимировна у вас – приезжайте ко мне в гости!" Приехали, прекрасно провели время.

И я хочу подчеркнуть: мы не замыкаемся в нашей дружбе. Прекрасно общаемся со многими другими тренерами. С Евгением Плющенко, который нам много помогал. С Ильей Авербухом, который также нас поддерживает. С Тамарой Николаевной Москвиной, которую мы очень любим. Во время Олимпиады я с ней регулярно созванивался по поводу самых разных вопросов – и все время получал очень точные и мудрые ответы. С Татьяной Анатольевной Тарасовой, которая давала много ценных рекомендаций.

© РИА Новости / Андрей Симоненко

СС: Тамара Николаевна мне тоже очень помогала. Однажды была проблемная ситуация – "вправила" мне голову за 15 минут. Алексей Николаевич Мишин - вообще легенда. Он, например, очень поддерживает Сашку Самарина, постоянно приглашает его на свои шоу. Некоторые на ухо ему шепчут – да Самарину пора заканчивать, а он все равно поддерживает. Мудро? Мудро. Саша сам определится, что ему делать. Но когда нас поддерживают такие люди, и он крепчает, и я крепчаю. А все остальное уходит на задний план.

Упомяну еще здесь и Елену Анатольевну Чайковскую, Виктора Николаевича Кудрявцева. В силу своего опыта они очень большие умницы, и нам с Женькой еще у них учиться и учиться. Для меня эти люди – авторитеты, которые, не близко со мной общавшись, смогли указать очень правильные дороги в этой спортивной жизни. И, конечно, мне очень помогла моя Жанна Федоровна Громова.

ЕР: Могу только присоединиться. Как, помню, меня в свое время разнес Валентин Николаевич Писеев после одного из турниров – но он тут же сказал: "Завтра к Кудрявцеву". И я в итоге был счастлив, что мне довелось провести какое-то время бок о бок с Виктором Николаевичем. Ну а общение с Игорем Борисовичем Москвиным я просто назвал бы прививкой в большом спорте. Огромная честь для нас – не просто разговаривать с ними, а слышать, принимать их мнение. Если бы не они – наша жизнь могла бы сложиться совершенно иначе. Нам очень повезло, что в России существует такая преемственность.

"Трусова все поняла сама"

— Алиев и Самарин много раз рассказывали, что дружат. Как считаете, это пошло от вас?

ЕР: Мы думаем, что да, они подружились, глядя на нас. И на эту тему много могу привести примеров. Если на сборе у кого-то день рождения, все сидят за одним общим столом, общаются, произносят тосты, и все это происходит очень гармонично, адекватно и порядочно. У нас складываются компании детей, и все разношерстные. Смотрим, сегодня пошли вместе гулять два моих ученика, три Светы. Завтра – наоборот. И мы этому очень радуемся. Тренеры в наших командах тоже общаются, мы видим, как они обсуждают подбор музыки, какие-то другие моменты. Причем это уже происходит без нашего ведома. И это тоже преемственность!

СС: Были такие случаи, когда кто-то покидал наш коллектив. Говорю именно так – "наш". Но это тоже нормально. Они хорошие люди, просто не сложилось. А остались с нами наши люди.

— Светлана Владимировна, когда к вам пришла звездная спортсменка, Саша Трусова, вам пришлось ей объяснять, что рядом не конкуренты, а друзья?

СС: Саша поняла это сама. Как поняли это и Артур Даниелян, и Аня Фролова, перешедшие к Жене. Мы ничего им не объясняем – они все видят сами.

ЕР: К тому же они сами в какой-то степени наслышаны об атмосфере у нас. Поэтому, в том числе, и тянутся к нам. Как нам кажется, адаптируются очень быстро.

© РИА Новости / Андрей Симоненко

— Но ведь психологи и тренеры часто учат спортсменов ненавидеть соперников.

ЕР: Это против природы. И мы так делать никогда не будем. Это совершенно без ложного пафоса, и это правда не про нас.

— Руководство федерации одобряет ваш союз?

СС: Они нам помогают, и я очень искренне хочу поблагодарить за все то, что делают руководители – Антон Сихарулидзе, Александр Ильич Коган. И спортсмены наши видят эту помощь, и, например, Марк Кондратюк мне сказал: "Я не могу бросить свое любимое дело даже в этой ситуации, видя, как нас поддерживают".

ЕР: Что скрывать, сейчас очень сложное время, абсолютно равновесно заменить международные турниры невозможно. Но то, что у нас есть, – это просто классно. Это совершенно полноценный сезон. И за это мы хотим сказать спасибо всем, кто к этому причастен.