Великий эгоист боролся с одиночеством: трудные решения Олега Протопопова

В субботу 40 дней со дня кончины двукратного олимпийского чемпиона Олега Протопопова. Он умер 31 октября в Швейцарии на 92-м году жизни. РИА Новости Спорт рассказывает о последних годах жизни гениального спортсмена.

Протопопов доживал в доме престарелых, не общаясь почти ни с кем из "прошлой" жизни. Ему было тяжело ходить после перелома шейки бедра — чудом восстановился без обезболивающих на одной только физиотерапии, которой занимался сам. В 2023-м его дом взялись ремонтировать городские службы Гриндельвальда, вернуться он туда не мог. Бороться с одиночеством, накрывшим с головой после смерти любимой жены и партнерши Людмилы Белоусовой, Олег Алексеевич пытался через отрицание ее ухода. Даже не через отрицание смерти, а через веру в жизнь. Пока он жив, пока не говорит о ней в прошедшем времени, она тоже не умерла.

Для кого-то такой финал покажется страшным, особенно после того, как стало ясно, что заниматься похоронами и всеми печальными ритуалами некому, кроме все тех же муниципальных служб. Родных в России у Протопопова не осталось, а близких друзей в Швейцарии не появилось. Такая блистательная карьера, широкий круг общения, поклонники, мировая слава — когда-то к ним на каток познакомиться и выразить восхищение заглядывала Одри Хепберн. И вот — одиночество, дом престарелых и тихая смерть во сне.

© РИА Новости / Дмитрий Донской

Перейти в медиабанк

Мы уже никогда не сможем расспросить Олега Алексеевича о том, привела ли полная борьбы дорога к счастью. Судить об этом можем только по последнему интервью для РИА Новости, записанному в день 90-летия. Он по-прежнему был влюблен и несгибаем. И меньше всего хотел бы, кажется, выглядеть — и быть — слабым.

Жизнь — череда выбора и ответственности. Мы раз за разом принимаем решения, меняющие наше настоящее на будущее. Иногда они просты, потому как единственно возможны. Иногда требуют больших жертв, но не принять их кажется еще большей ошибкой.

Олег Протопопов словно был рожден с миссией принимать сложные решения. Из-за этого казался человеком с тяжелым характером. По сути, вся его жизнь действительно была борьбой — за выживание, за право заниматься любимым делом, за признание.

Все началось, когда молодой матрос Балтийского флота решил отказаться от обывательски-нормальной жизни в пользу призрачной мечты о фигурном катании. Его мама была балериной, хотя в блокаду и работала медсестрой. Отчим, поэт Серебряного века Дмитрий Цензор, подарил коньки — в 15 лет юноша начал учиться кататься.

После армии, скорее всего, ждала карьера военного или работа на заводе, семья и все доступные советскому гражданину материальные блага. Вполне привлекательная картина для человека, пережившего блокаду, послевоенные годы и ищущего себя в новом времени. Но не для него. Олег Алексеевич выбрал лед и спорт с туманными перспективами. И партнершу нашел себе под стать по ценностям и характеру.

У него после увольнения с флота был только бушлат и бескозырка. У нее — ветхое пальтишко. На двоих комната в девять квадратов в Ленинграде да каток 15 на 15 во дворе монастыря Оптина Пустынь — один из первых искусственных льдов в городе. Их называли переростками (23 года и 20 лет для дебюта в парном катании) и отказывались тренировать. Говорили прямо: ваш поезд ушел.

Тогда сами заняли кабину машиниста. Уже на пике карьеры с ними работали несколько тренеров и хореографов, включая Игоря Москвина, но чаще всего они тренировали себя сами. И верили в себя больше всего тоже сами. Прямо на крошечном монастырском катке Белоусова и Протопопов, хотя это трудно вообразить, готовились к Олимпиаде-1964.

© РИА Новости / Юрий Сомов

Перейти в медиабанк

Ставка на отказ от всего во имя спорта сыграла. Людмила Белоусова и Олег Протопопов придумали множество элементов, которые и сейчас входят в программы фигуристов — например, тодес. Их выступления вызывали восхищенную оторопь и заставляли не отрываться от экранов миллионы глаз.

Они дважды дошли до главной вершины, хотя путь был тяжелым. Вот лишь одна из историй. Накануне второго олимпийского золота у Олега обострилась мочекаменная болезнь. От операции отказался, иначе пришлось бы пропускать много месяцев. Выводил камни в почках горячими ваннами и 15-ю литрами воды в день. От последнего "булыжника" избавился прямо перед победной произвольной программой. Остается только догадываться, какая это была адская боль.

Второе ключевое решение — отказ от физического продолжения рода, несмотря на безграничную любовь. Им не был необходим третий, пусть даже собственный ребенок - плоть от плоти и кровь от крови двух столь талантливых людей. Возможно, Людмила переживала, что материнство не позволит ей сохранить точеную фигуру. Или оба не желали ни с кем друг друга делить. Ну и, конечно, они понимали, что девять месяцев беременности и послеродовой период отнимут слишком много времени.

У жизни друг для друга был существенный минус — одному из неразлучников в любом случае пришлось бы ощутить горечь абсолютного одиночества. В их случае всю чашу испил Олег — ему пришлось почти шесть лет жить без любимой.

Бездетность фигуристов общество было готово принять, потому что служение великому делу советской идеологией рассматривалось как достойное занятие, ради которого можно пожертвовать личным. Но вот отъезд из СССР - совсем другая история. Многими людьми и спустя 40 лет это прощается с трудом.

В сухом остатке, без деталей, решение укладывается в одно предложение — Белоусова и Протопопов попросили убежища в Швейцарии, будучи там на гастролях Ленинградского балета на льду. Учитывая, что и сегодня фигуристов многие называют предателями, нетрудно представить, как все было в 1979 году. Их заочно клеймили, лишили всех званий, вычеркнули из энциклопедий. Про них выпускали разгромные статьи. Журналисты и бывшие соперники по сборной, вроде Алексея Уланова, говорили о том, какие они алчные и подлые, эти взращенные советской родиной эгоисты. Как жажда наживы закрыла им глаза. И как меркантильность оказывается выше чести.

Между тем, именно для сохранения чести и достоинства фигуристы решились на такой отчаянный шаг - оставить дорогую родину. Близких, друзей, родные места, тысячи поклонников - все это без особой надежды когда-нибудь вернуться.

Даже странно говорить про меркантильность, когда как раз в СССР в материальном плане у них было все, о чем только можно мечтать. Квартира в центре Петербурга, уникальная в Союзе машина "Чайка" пикап, возможность иногда бывать за границей, неофициальный фан-клуб, везде следовавший за фигуристами — его участницы помогали Людмиле по хозяйству.

Словом, у них было все, кроме возможности без ограничений тренироваться, ставить новые номера и свободно выступать как артисты.

Эти кислородные клапаны перекрывались постепенно один за другим. Какие-то — громко и в лоб, вроде прямо сказанных слов спортивного чиновника. Мол, тяжело уже вам кататься, надо дать дорогу молодым. Не до 50 лет же на льду порхать! Какие-то — подло и втихую. На собрании перед второй их Олимпиадой один функционер сказал, что Белоусову и Протопопова нельзя везти в Гренобль. Если они выиграют еще одно золото, то точно сбегут. На тот момент никаких подобных планов у них, разумеется, не было и быть не могло.

Наконец, главная причина отъезда одновременно поэтична и прозаична. У Олега подходил возраст пенсии артиста балета, и он боялся, что те же "доброжелатели" поднимут этот вопрос при удобном случае. Тогда они лишатся последнего льда, который у них еще был.

Это казалось ужасно несправедливым — они полны сил и вдохновения, любимы публикой и готовы кататься еще много лет. Но руководитель родного Ленинградского театра балета не позволяет им ставить сольные номера: "Вы не солисты, а кордебалет". Должно быть, у одной из самых титулованных пар в истории это вызывало чувство неприятия. Между тем, зрители по 6-7 раз приглашали их на бис с теми немногими номерами, которые удавалось показывать.

В общем, единственной настоящей их страстью, корыстью и мотивом совершать безумства был лед. И, конечно, они сами друг для друга. В Гриндельвальде, где жили с 1979 года, возможность кататься была каждый день круглый год. Как и возможность не расставаться — за все годы совместной жизни они меньше недели провели порознь.

© РИА Новости / Дмитрий Донской

Перейти в медиабанк

Показательная цитата Олега Протопопова из автобиографии "Золотые коньки с бриллиантом" про одно из их выступлений на чемпионате мира-1966, где Людмила выходила на лед в бессознательном состоянии после сильного отравления:

«

"Нас не интересовали аплодисменты. Повторяем: давосская публика - холеная, богатая - была для нас малоимпонирующей. Мы только смотрели друг на друга".

Возможно, единственный момент, когда его прагматизм возобладал над сердцем, связан с трагическими событиями. В 1991 году умерла мама Олега, Агния Владимировна. Но приехать на похороны в Петербург он не смог, хотя никаких политических препятствий со стороны России этому уже не было. Не отпускала Швейцария - если бы Протопопов покинул ее территорию в тот момент, лишился бы права на скорое получение гражданства. Впрочем, какая мать не поняла бы ребенка в такой ситуации.

Еще один яркий пример "протопоповской меркантильности", крушащий аргументы критиков, - история с непокупкой дома в Швейцарии. За время гастролей после побега из СССР они накопили приличную сумму денег. Ее хватало на покупку собственного жилья, которое по нынешним меркам стоило бы целое состояние, а еще давало бы чувство безопасности. Но Людмила и Олег предпочли купить самое современное на тот момент видеооборудование, чтобы снять фильм о своей паре. Запечатлеть на пленке все номера. Сделать этакую антологию ледового искусства - эти формулировки, пожалуй, пришлись бы им по душе.

© РИА Новости / Юрий Сомов

Перейти в медиабанк

Уже через несколько лет оборудование безнадежно устарело - на смену пленке пришла утилитарная цифра. Все отснятые материалы вместе с грудами камер, света и звука так и хранились до последнего момента в маленькой квартирке, которую Олег и Людмила арендовали. Больше всего Протопопов хотел, чтобы посвященный им фильм однажды увидел свет. Говорил, что хранят его для России. В настоящий момент судьба этих бесценных записей неизвестна.

Олег Алексеевич так стремился сохранить их с Людмилой наследие, воплотить его в чем-то материальном и осязаемом, что в какой-то момент упустил главное. Невозможно законсервировать звездную пыль в банке, как огурцы на зиму. Нельзя сделать музейным экспонатом северное сияние. Все это - слишком большие числа для того, чтобы вписаться в скромные судейские таблички. Белоусова/Протопопов стали великими еще по время своей карьеры. Они изменили парное катание тем, как относились к нему и друг другу.

В том, какие пары мы сейчас отмечаем как гармоничные, чью скатанность можем пометить как совершенную, и есть бессмертие Белоусовой/Протопопова. Благодаря им музыка в программах величайших фигуристов больше никогда не будет звучать фоном. Они показали, что в музыке можно жить. Вечно.