"Все хотят лишь тебя": как музыка становится религией для фигурного катания

В субботу исполнилась 182-я годовщина со дня рождения Петра Ильича Чайковского. Для фигурного катания его творчество больше чем музыка, это почти религия. Под него мечтают кататься с детства, его ставят перед собой как планку для "дорасти", с его произведениями выигрывают медали Олимпиады.

В чем обнажающая талант сила музыки Чайковского и в чем ее главная проблема? Почему Плющенко и Туктамышева никогда не выбирали Чайковского, а "Щелкунчик" Коляды по потенциалу обещал ему олимпийскую медаль? На эти и другие вопросы РИА Новости Спорт ответил топ-постановщик и тренер Сергей Комолов.

Он работал со множеством программ и ледовых шоу, в том числе с масштабными "Лебединым озером" и "Щелкунчиком" Евгения Плющенко на музыку Чайковского, сейчас Комолов тренирует представляющую Кипр фигуристку Стефанию Яковлеву.

— Чайковский звучит на льду уже не один десяток лет. Можно ли по этой причине сказать, что его музыка для фигурного катания "избита"?

— Точно нет. Классика такого уровня не может быть избитой, это как черно-белое сочетание в одежде — в правильной ситуации всегда будет уместно. Чайковского можно взять через год, через десять, через сто лет, когда это все уже даже на фигурное катание будет не похоже, и снова попасть в десятку.

С его музыкой проблема только одна: ты можешь пройти тренерскую карьеру лет в 50-60, но так и не встретить ученика, способного скатать Чайковского.

Чайковский вкупе с талантливым человеком-катальщиком способны произвести великое. Великое — не всегда значит “затащить” Олимпиаду, это может быть просто важной частью становления спортсмена. Сила его музыки в том, что достойным фигуристам он не раз помогал менять свои карьеры.

При этом если не очень талантливый спортсмен катает Чайковского, это будет как “а король-то голый”. Ты можешь что угодно о себе рассказывать, но музыка Петра Ильича все пустое обнажит.

— Вы сказали, что иногда за много лет карьеры тренеру не попадается фигурист “под Чайковского”. Какими качествами вообще спортсмену нужно обладать, чтобы под него успешно кататься?

— Это про талант. Нужно уметь слушать музыку и передавать ее, различать ритм. Уметь делать паузы. У Чайковского музыка так здорово структурирована по частям, что иногда ты за паузу можешь рассказать даже больше, чем за следующую музыкальную фразу. Понятно, что некоторые истории работают только при условии чистого проката.

— У Евгения Плющенко и Елизаветы Туктамышевой — бесспорно великих спортсменов с долгими карьерами и множеством титулов — никогда не было программ под Чайковского. Как думаете, почему?

— По поводу обоих у меня есть внутреннее представление, почему они не взяли Чайковского. Лизке он не подходит по стилю, потому что она в какой-то момент перешла либо к восточным вещам, либо к веселым современным. То есть ее стиль выбор Чайковского не подразумевал. Абсолютно согласен, что она великая фигуристка и без Чайковского.

Женя Плющенко, мне кажется, обязательно скатал бы Чайковского, если бы в его жизни в какой-то момент не появился Эдвин Мартон. С определенного сезона он стал брать только Мартона, и это были великолепные работы, принесшие ему море титулов, в том числе олимпийские медали.

Знаю о любви Плющенко к Чайковскому, не сомневаюсь, что однажды он бы к нему пришел. Мы ставили вместе шоу “Щелкунчик”, “Лебединое озеро”, и он с удовольствием в них катался.

— Эдвин Мартон добавил ему индивидуальности, наверное? Теперь за Плющенко повторяют, берут музыку Мартона, — он ее фактически открыл для фигурного катания.

— Евгений был на передовой изменений фигурного катания. Его уход от прямолинейной классики, аранжировки на классические темы звучат великолепно и современно. Для меня его выбор Мартона выглядит логичным, но, повторюсь, если бы его не было, уверен: Чайковского бы Плющенко обязательно скатал.

— При словах "аранжировки на классические темы" вспоминается хип-хоп "Лебединое озеро" Дайсуке Такахаси. Вот уж где новаторство и аранжировка всех аранжировок.

— Я тебе говорил, что у меня собаку зовут Дайсуке? В его честь как раз.

Вообще-то мне фигурное катание всегда нравилось. Но мне было лет 17, когда я первый раз увидел Дайса. Сидел с бутербродом, когда увидел — вот тут бутерброд, вот тут я с открытым ртом — два дня так сидел. Не мог поверить, что человек может так кататься.

Он вообще переизобрел фигурное катание. Когда все поняли, что нужно хорошо делать крюки, выкрюки, скобки и чоктау, Дайсуке такой: “У, как мне скучно”. И добавил в эту работу корпус, голову, свободную ногу и одновременно все: и плечи, и амплитуду. И все заиграло.

Дайс был новой волной, ему здоровья не хватило, к сожалению, чтобы стать олимпийским чемпионом, но он чемпион мира — карьера сложилась. Во многом благодаря вот этому хип-хоп "Лебединому озеру". Что ни секунда программы, то зрители визжали. Дайс делал больше чем фигурное катание, он делал целое шоу.

— Фурор той программы — заслуга Николая Морозова?

— Эта музыка, кстати, сначала появилась у другой японской фигуристки Шизуки Аракавы. Она катала свое “Лебединое озеро” в 2005 году, его ставила Татьна Тарасова с Николаем Морозовым в команде.

Для Дайсуке Коля еще переделал музыку, добавив биты и мелодию из фильма “Шаг вперед” — Show Me the Money. Это было вызовом. Его не мог себе позволить, думаю, никто кроме Коли. Он водил своих спортсменов на Бродвей, и они были готовы танцевать хип-хоп. Не уверен, что кто-то в 2009 году мог бы повторить подобное — тогда было непопулярно брать современные танцы.

Аранжировка, наверное, — это работа Александра Гольдштейна — главного аранжировщика в мировом фигурном катании. Она звучит потрясающе. Я эту аранжировку года четыре искал по всему интернету, очень ее хотел найти. Но не нашел. Думаю, она в единственном экземпляре лежит где-то на компе у Николая Морозова.

— Ученицы Тутберидзе долгое время не катались под Чайковского. Последней была, кажется, еще Юля Липницкая в юниорах с "Щелкунчиком". Почему не выбирают его, как думаете?

— У Этери Тутберидзе музыкой занимается Даниил Глейхенгауз, а он хотя и очень талантливый, все же очень молодой специалист. Думаю, он стремится выбирать музыку, которая соответствовала бы его внутренним ощущениям. Есть фраза, с которой я не согласен, но она так или иначе часто звучит: “Чего катать нафталин? Столько новой музыки появилось”. Несмотря на несогласие с этой позицией, я понимаю, что имеется в виду. Некоторая музыка исполнялась уже тысячи раз, а люди хотят разнообразия. Спортивная и творческая идея Даниила Глейхенгауза, я думаю, — поиск чего-то нового. Так что если девчонки и не катали пока особо русскую классику и в частности Чайковского, то это потому что Даниил — молодой, ищущий, смотрящий, интересующийся, слушающий, свежий. И я бы с ним в этом подходе для его задач согласился.

У них в команде молодые спортсменки, молодой постановщик, молодой тренер. В этой работе должно быть много “свежей крови”.

— В этом сезоне сразу две топ-пары сборной России выбрали тему “Лебединого озера”. “Черный лебедь” у Павлюченко / Ходыкина и классический Чайковский у Бойковой /Козловского. На Олимпиаду в итоге поехали вторые…

— Не уверен, что тут дело именно в Чайковском, многие факторы повлияли. Вообще я люблю обе эти пары.

Козловский — высоченный красивый парень, Бойкова — красивая девчонка с длиннющими ногами. Визуально это идеальное попадание. Плюс Николай Морозов в качестве постановщика — он на “Лебедином” столько медалей помог выиграть своим спортсменам. На Олимпиаде эта музыка должна была греметь, это рабочая схема.

Павлюченко — Ходыкин в этом году показали что-то совершенно новое. Они сделали упор на акробатику и необычные программы, пробуют найти свой стиль, потому что конкуренция очень уж сильная. Когда катаются, например, Тарасова / Морозов, все смотрят и думают: да это же просто лучшее в мире парное катание. Их чистыми линиями и чувственным катанием не обыграешь — они достигли там идеала. Самые точеные, самые пропорциональные. Невозможно победить золотое сечение попыткой повторить золотое сечение. Так что Павлюченко / Ходыкин идут правильным путем. В олимпийский сезон, если ты не претендуешь на медали, о тебе вообще не говорят. А о них говорят и именно благодаря программам.

— "Щелкунчик" Михаила Коляды как оцените?

— Потенциал этой программы — олимпийская медаль. Жаль, что так все случилось у Миши. Мне ужасно понравилась эта работа. Илья Авербух делает штучные товары под конкретного спортсмена. Нет такого, что кого ему ни приведи, “Щелкунчик” у всех будет одинаковый. Илья понимает пластику, преимущества каждого, кому ставит. “Щелкунчик”, который поставлен на Коляду, классно подходит Коляде. Если бы за сколько-то лет до этого Авербух ставил бы его для Жени Плющенко, это была бы совсем другая программа.

— Макару Игнатову брали первый концерт в этом сезоне с прицелом на Олимпиаду. Он стремился быть раскатистым и музыкальным, но по ощущениям все равно не хватило широты, мощи, энергии. Есть ли кто-то из действующих фигуристов, кто мог бы эту музыку осилить?

— Макара, честно, не смотрел в этом году. Думаю, если бы он реально успешно катал первый концерт, мы бы все об этом знали. Макар — талантливый парень, классный фигурист, я думаю, что у него еще все впереди, в том числе и до Чайковского нужно дорасти. Пока, видимо, не прозвучало.

А вот кто мог бы скатать первый концерт, давай вместе подумаем.

— Мне приходит в голову Ханю и Чен, пожалуй.

— Нет, надо выбрать кого-то из Европы, потому что Азия и Америка не будут такое катать. Антропометрия важна, им просто нечем будет заполнять лед. Японцы блестящи в своем выборе. Хотя Ханю, пожалуй, и мог бы.

— Коляда?

— Да, вот Мише не нужна антропометрия, чтобы катать Чайковского. Он один из немногих спортсменов, для которых нет слова “стоп” в музыке. Что бы он ни сделал, все будет великолепно. Мы каждый год видели что-то очень стоящее от него и ждали только, чтобы технически прокат сложился. А вот в мире, похоже, никто не готов катать первый концерт.

— Максиму Ковтуну ставили первый концерт.

— И это был, если помнишь, не просто сезон, а олимпийский сезон перед Сочи, когда он обошел на России Плющенко. И у меня сразу вопрос внутренний: а смог бы Максим перекатать Евгения чем-то еще? Если бы он взял что-то другое, он бы выглядел пацаном, каким на тот момент и являлся. Когда против Жени выходит даже классно катающийся пацан, Женя все равно намного круче. Максим в тот сезон выглядел молодым мужчиной благодаря первому концерту. Чайковскому поверили, Максиму поверили и дали победить на чемпионате России. Это Петя Чернышев ставил ту программу — такой человек, он умеет почувствовать.

— Кто из девочек мог бы скатать первый концерт?

— Девчонки Этери Тутберидзе, Сергея Давыдова, Евгения Плющенко. Они же очень сильные. Катаются на скоростях, растяжка потрясающая. Особенно я бы посмотрел на первый концерт Чайковского в исполнении Самоделкиной. Вот это была бы бомба. Самоделкина просто с определенной заложенной внутренней мощью еще.

У нас, да и в мире, сейчас такие девочки, что кто угодно мог бы, мне кажется. Девочкам не так важно заполнять пространство антропометрией. Когда у мальчика немного женское катание, на мой взгляд, Чайковского лучше не брать. Когда у девочки женское катание, — пожалуйста.

— Валиева, Трусова, Косторная смогли бы?

— Любая — да. Конечно. Та же Камила высоченная. С ее растяжкой, с ее музыкальным слухом она бы сделала лучшего Чайковского в истории.

— А что это за история, о которой вы обмолвились, как Чайковский преобразил сборную Японии?

— Я уверен, что Чайковский помог судьям разобраться, что японские спортсмены достойны самых высоких оценок, а наши тренеры еще и настроили им технику, благо что тело к этому расположено. В расцвете японского фигурного катания Чайковский сыграл огромную роль. Не меньшую, чем наши великие тренеры.

Шизука Аракава каталась у Тарасовой, потом поехала на Олимпиаду уже под руководством Морозова. Работая с ними, она проехала две лучшие, на мой вкус, программы — “Ромео и Джульетта” и “Лебединое озеро”. Своими каскадами 3-3 и 3-3-3 с помощью Чайковского влюбила в себя целый мир.

“Лебединое озеро” было у будущей чемпионки мира Мики Андо. Еще был Нобунари Ода — суперпарень, самые мягкие в мире колени, у него была программа на четвертую симфонию.

Мао Асада вообще главный специалист по Чайковскому. Она каталась под него три сезона. “Щелкунчик”, “Лебединое озеро” и вальс в до мажоре — редкий случай. И прекрасно его преподносила.

Был еще невероятно крутой фигурист Такахито Мура, которого по катанию не отличишь от Дайсуке Такахаси. Только он был менее стабильным, из-за этого часто проигрывал. Но свой чемпионат четырех континентов однажды в карьере все же взял. С юного Муры для меня началась новая история юниорской сборной Японии — с тех пор у них каждый год нет провалов ни в женском, ни в мужском одиночном.

— Кто лучший исполнитель “Лебединого озера”, на ваш взгляд? Во всех видах.

— В мужском одиночном — уже названный Такахаси. В танцах лучшее “Лебединое озеро” для меня скатали Ильиных / Кацалапов в Сочи. Они вообще катались лучше всех, просто на той Олимпиаде за золото боролись две другие пары, заслуженные канадцы и американцы в своей лиге. В танцах своя политика, и Лена с Никитой никак не могли тогда победить.

Когда у меня плохое настроение, мало вдохновения, грустно на душе, я могу включить эту программу, посмотреть и побежать. Она меня мотивирует. Это высшее в мире искусство. Ильиных, Кацалапов, Морозов, Чайковский — все это в блендер на 20 секунд, и на выходе получаешь гениальное на века.

В женском одиночном есть целая россыпь лебедей, но для меня выделяется Оксана Баюл. Я не историк 90-х, опираюсь только на свои воспоминания, но для меня она фигуристка одного турнира с безумно ярким образом. Красивейшая победа. Если меня спросят про лучшее женское “Лебединое озеро”, в голове пронесется стая девочек, а Баюл останется и будет там еще плясать пять минут.

— Приведете другие примеры великого под Чайковского?

— В моем списке программ “Манфред” Юко Кавагути / Александра Смирнова — номер один вообще. На мой взгляд, никто не катался под Чайковского так, как Кавагути / Смирнов. Такой органики, искусства, великолепия, такого классического фигурного катания, глубокой постановки и проникновения в образ, может быть, я ни разу и не видел. Если бы не эта программа, я бы думал про Кавагути / Смирнова, что они очень сильная пара. Но “Манфред” — спасибо выбору Тамары Москвиной, спасибо Пете Чернышову как постановщику, — она возвела двух классных спортсменов в ранг великих.

Когда я готовился к нашему разговору, обычно находил видео в YouTube, отмечал совпадение, думал, что могу тебе о нем сказать и отключал, шел дальше. На “Манфреде” я залип. Четыре минуты отсмотрел — все, ничего не хочу больше, просто сидеть и обалдевать от того, какая же это великая программа.

— В чем особая ответственность постановщика, который берется ставить Чайковского?

— Что касается компоновки музыки, у меня тут никакого внутреннего противоречия нет, но нужно помнить, что люди, которые имеют хорошее образование в сфере культуры и искусства, могут воспринимать все неоднозначно. Я как-то компоновал “Лебединое озеро” при Сергее Филине, экс-худруке Большого театра. Он, конечно же, был в шоке (смеется). Тональность не та, еще другие вопросы.

Нужно делать это настолько бережно, насколько ты можешь, и тогда массовый зритель ничего не заметит. Я знаю, что никогда не смогу обмануть Филина в работе с классикой, но 11 тысяч зрителей ничего не поймут. Но моя ответственность — сделать все аккуратно. Заметных сбоев, склеек, “катов” быть не должно — я в такой ситуации просто некомфортно бы себя чувствовал.

Что касается постановки, то для отдельных фигуристов я редко делал Чайковского. Это нужно брать либо ребенку, от которого нет больших ожиданий, — он просто выйдет и будет красиво смотреться под удачную обработку музыки. Либо это должен быть спортсмен, который готов ехать на Олимпиаду, бороться там за призы, и тогда Чайковский — наш союзник. Супербольшим турнирным задачам он идеально подходит.

— Что значит Чайковский для индустрии ледовых шоу?

— Достаточно посмотреть, что в последние годы происходило на рынке. Авербух поставил “Щелкунчик”. Навка — “Лебединое озеро”. Плющенко — “Лебединое озеро” и “Щелкунчик”. Есть еще такой концерн Ice Vision, который сделал “Евгения Онегина”. Они замахнулись на менее хайповую и популярную историю, хотя там тоже замечательная узнаваемая музыка.

150 лет назад на Чайковского ходили люди. Прошло бесконечно много лет, и сейчас, если ты хочешь сделать большое массовое шоу для любого возраста, — бери Чайковского. Интересно, каково это, когда 150 лет все хотят только тебя. Такая сила музыки.