Слезы Тарасовой, восхищение Марком: интервью фигуристки, изгнанной Плющенко

Анастасия Зинина — 15-летняя перспективная фигуристка из России с внешностью юной Грейс Келли и рассудительностью чемпионки мира по шахматам. Настя родилась в Ростове-на-Дону, но последние шесть лет вместе с мамой живет в Москве. Для семьи это было не очень простое решение, потому что папа остался работать в Ростове.

Зинина успела запомниться многим болельщикам по участию в телевизионном проекте “Ледниковый период. Дети”, где расстрогала до слез Татьяну Тарасову. Изначально в Москве Настя тренировалась у Светланы Пановой, а потом в поисках спарринга для четверных прыжков перешла к Евгению Плющенко.

Теперь эта глава тоже закрыта — с конца июня фигуристка тренируется в “Армии фигурного катания” у Алексея Василевского. Об интересной Настиной жизни и карьере — это интервью РИА Новости Спорт.

"Родители не хотели отдавать меня в спорт"

— Тренировки, репетиторы, почти никакого свободного времени. Когда успеваете жить, Настя?

— В воскресенье. Сегодня выходной, я даже выспалась. У нас тренировки начинаются в 6.45, нужно просыпаться в 5 утра, и меня выработалась такая привычка — даже в выходной встала в полвосьмого. Глаз не смогла сомкнуть больше, как ни пыталась себя заставить. Репетиторы были с утра, а еще мы с другом ходили в кино. И вот как раз перед интервью у меня был репетитор по английскому. Так что выходной — это выходной от тренировок, но не от репетиторов.

— Что в кино смотрели? Выбор сейчас не очень большой, как я понимаю.

— Да, только российское кино идет. Мы смотрели комедию “Булки”. Про девушку, которая печет эти самые булочки. Разругалась с мужем, уехала на Шри-Ланку — в общем, весело, приключения всякие. В итоге она открыла свою булочную.

— У вас никакой подобной мечты нет? Салон красоты или кофейню открыть лет через пятнадцать.

— О таком не думала, если честно. Не знаю, как сложится дальнейшая жизнь. Я люблю ставить цель на год-два вперед и еще иметь какую-то глобальную цель. Такая есть — большая, к которой я стремлюсь. Все остальное пока на втором плане.

— Большая цель с Олимпиадой связана?

— Да, с Олимпиадой.

— Своя забавная история, как оказались на катке, у вас есть?

— Мои родители не хотели отдавать меня ни в какой спорт вообще. Папа — разработчик-программист, работает в хорошей компании, и они рассчитывали меня продвигать в сфере умственной. Я уже в три года хорошо соображала.

С фигурным катанием спонтанно все получилось. В Ростове есть большой торговый центр Мега с маленьким катком, где катаются разные люди. И там одна девочка лет восьми — мне она показалась большой, потому что мне было всего четыре с половиной года, — учила двойной аксель. Я стояла как завороженная и смотрела, как она прыгает-падает, прыгает-падает, прыгает-падает. В какой-то момент она заходит на прыжок и… выезжает! У нее была такая улыбка на лице — видимо, это был ее первый получившийся дупель. Я так захотела попробовать тоже! Подумала - как это круто, когда у тебя что-то получается.

© Личный архив Зининой

Анастасия Зинина

— Сразу затребовали себе коньки?

— Мы взяли напрокат. Я такая крутая, думаю: сейчас как выйду, как всем покажу! В итоге становлюсь и сразу падаю. “Это было случайно, так не должно быть. Ой, что же делать? Оказывается, это не так все просто” — вот были мои мысли.

Потом попросила маму, и она отвела меня в секцию. Сначала просто ходила как на хобби после школы, а лет в 9 встал разговор о переезде из Ростова в Москву. Я сказала, что хочу развиваться, а в Ростове добиться такого уровня было бы нереально. Нужно было двигаться в столицу.

— Трудно понять, как ребенку может всерьез понравиться перспектива каждый день выходить на холодный лед, больно падать и испытывать прочие “радости” жизни фигуриста. Что вас все же в этом привлекало?

— Я не знаю, как ответить, кроме того, что я просто люблю фигурное катание. Кто-то любит рисовать или сочинять стихи. Он вряд ли сможет разложить по слогам, что ему нравится, как слова в рифмы складываются, как кисточка ложится на лист. Просто… просто любишь это дело. И не представляешь без него жизнь. Вот и мне просто нравилось выходить на лед. Я была вся в соплях, мелкая, но у меня была очень красивая розовая жилетка. Все в черном, а я в розовом - отличалась.
Мама мне рассказывала потом, что я была жутко старательной. Изо всех сил старалась руки держать, ножку тянуть.

— Вы сказали, что в три года имели какие-то особенные интеллектуальные способности. Можете пояснить, в чем именно это проявлялось?

— Да ничего особенного, просто в бытовом плане была очень сообразительная. Если мама просила принести что-то, я быстро понимала, что она хочет и как это найти.

"Злого полицейского не надо, чтобы за мной следить"

— Итак, прошло 11 лет с того памятного катка в Меге. Как думаете, родителям никогда не хотелось все бросить? Все же они не мечтали о карьере спортсменки для вас, а быть родителями спортсмена — это совершенно особый образ жизни.

— Могу сказать, что переломным моментом был переезд. Папа до сих пор работает в Ростове, а мама со мной в Москве. Год-два после переезда было тяжело. Ну, как: когда на тренировках все получается, нам было легко. А когда не получается или что-то беспокоит, мама очень переживала: справлюсь ли я, сможем ли мы вместе все это выдержать — разлуку с папой, жить на два города. Сейчас таких моментов нет, потому что мама мне доверяет. Сейчас она даже не смотрит мои тренировки, потому что понимает — если Настя пришла на лед, она будет работать, и злого полицейского не надо, чтобы за ней следить.

— То есть качество старательности, присущее вам в пять лет, сохранилось и по сей день?

— Да, я просто обожаю над чем-то долго и кропотливо работать и видеть, как это приносит свои плоды. Как я становлюсь лучше, лучше катаю программу. То есть сначала всегда тяжело, но надо перетерпеть — потом станет легче.

© Личный архив Анастасии Зининой

Анастасия Зинина

— Это описание идеально подходит под работу над четверными прыжками. Долго и упорно высекаете-высекаете камень, а потом раз — из него цветок появляется. В четыре оборота.

— Первый четверной прыжок я попробовала… Надо подумать, когда, чтобы не соврать, а то я не очень это помню уже. У меня полтора года была травма, я спину залечивала долго — мы не могли найти причину боли, поэтому я какое-то время не выступала. Потом откаталась на Первенстве Москвы младшего возраста. И когда собрала все тройные, мы стали пробовать тулуп — сначала на удочке. Это не страшно — такой вспомогательный моральный компонент. А потом потихоньку стала “входить” без удочки. Страшно, многооборотный прыжок, — ты не знаешь, когда раскрываться. Но каждый день пробовала по чуть-чуть. Сегодня на пол-оборота перекрутила, завтра на галку. Могу сказать, что первый четверной тулуп я прыгнула уже у Евгения Викторовича (Плющенко. — РИА Новости Спорт). Я пришла к нему на просмотр и на второй же тренировке его сделала — так случилось.

— Это вам настолько сильно хотелось себя проявить, что сразу четверной прыгнулся?

— Мне просто подсказали, куда надо руку, куда ногу. У меня были яркие технические ошибки, которые не давали мне прыгнуть. Когда Евгений Викторович мне о них сказал, я смогла все исправить.

— Когда из Ростова в Москву переезжали, почему оказались именно у Светланы Пановой?

— Родители меня спросили только, где я хочу тренироваться — в Москве или в Питере. И потом спросили, нравится ли мне этот тренер внешне — уже когда мы приехали на просмотр к Светлане Владимировне (Пановой). Не знаю, как мама решала — договаривалась как-то, наверное. Потом уже она мне сказала, что еще хотела отвести меня к Этери Георгиевне (Тутберидзе), но подумала, что я еще слишком маленькая. К ней приходят обычно в 11-12 лет, а мне было только 9. Меня могли не взять. К тому же в Ростове не такая мощная была подготовка, и на фоне нагрузок в “Хрустальном” просто могли начаться проблемы со здоровьем. Совокупностью плюсов в сравнении с другими вариантами выделялась именно Светлана Владимировна.

— И внешне она вам понравилась, как я понимаю.

— Да, а особенно мне понравились ее волосы. (смеется) Как бы это странно ни звучало.

— Ох, как я вас понимаю. Волосы у нее действительно роскошные.

— Когда я пришла к ней в 2016 году, у нее был красивый пышный золотистый хвост. Упругие волосы очень. И у нее была еще такая привычка, когда ей что-то нравилось, она сначала делала так — (Настя проводит рукой по голове и подкручивает ею воображаемый высокий хвост), — а потом говорила хорошие слова. Меня завораживало, когда она так делала.

— Вокруг учениц Пановой есть этакий ореол пансиона благородных девиц. Девочки все как на подбор, с продуманной хореографией, штучными программами, в красивых оригинальных платьях. Вы видели изнутри, как это все создается. Расскажите.

— До сих пор не могу понять, как ей это удается. Абсолютно разноплановые программы, нет одинаковых движений. Обычно такое встречается, но в “Снежных барсах” этого нет. Соглашусь, что хореография на уровне и платья красивые. Возможно, какая-то роль в этом принадлежит хореографу Илоне Протасеня. Она старается со всеми индивидуально работать — и чтобы удобно было, и выглядело превосходно.

— Атмосфера в группе, состоящей из талантливых девочек-конкуренток, какая была?

— Очень дружеская. Никакие козни не строили (смеется). Дружили, играли, летом особенно — догонялки, прятки.

— Про современных детей принято думать, что они друг другу не так интересны, как им интересны смартфоны, а у вас вон — догонялки и прятки. Ничего себе.

— Мы много времени проводим на льду в тренировках. В школу не ходим, поэтому нам, конечно, хочется общения. Телефон — совсем не то.

"Покинула группу Плющенко из-за второго тренера"

— О Светлане Пановой вы тепло отзываетесь. Почему в итоге решили уйти к Евгению Плющенко?

— Я очень хотела прыгать четверные. Уход от Светланы Владимировны был в чем-то вынужденной мерой, потому что я поняла, что хочу развиваться, а в нашей группе никто еще не прыгал четверные. У Евгения Викторовича таких спортсменов было уже много, и мы посчитали, что пора пробиваться в высший спорт.

— Ради спарринга ушли, получается?

— Именно так.

— Ровно один вопрос про Евгения Плющенко, как мы договаривались. Раскройте из первых рук обстоятельства своего ухода из “Ангелов”, пожалуйста.

— Все говорят, что мы поссорились, что-то еще такое. Скажу честно — с Евгением Викторовичем у нас были очень теплые отношения. Мы с ним после Первенства России еще сильнее сплотились и сработались. Но были некоторые препятствия в отношениях со вторым тренером, из-за чего мне пришлось покинуть группу.

— Второй тренер — это Дмитрий Михайлов? Будем конкретизировать причины разногласий?

— Да, Дмитрий Сергеевич. Конкретизировать не будем. Было и прошло.

А так… у нас шла работа с Евгением Викторовичем, мне успели поставить две новые программы, короткую я даже показала на шоу “Союз чемпионов”. Мне, кстати, очень понравилось там выступать, и вообще большое спасибо Евгению Викторовичу за все шоу, включая новогодние. Крайне полезный и приятный опыт, хотя иногда было тяжело.

© РИА Новости / Алексей Даничев

Перейти в медиабанк

Фигурное катание. Чемпионат России. Женщины. Произвольная программа

— Со стороны и правда казалось, что с Евгением Плющенко у вас очень добрые отношения. Тем удивительнее было, что вы разошлись.

— Для всех это было удивительно.

— А что за травма, про которую все говорили?

— Травмы как таковой не было. Просто представьте, что вы долго были на отдыхе, а потом приехали и пошли в зал на фитнес, и на следующий день у вас болит все тело. Вот прямо все мышцы! То же самое у меня. Было две недели отпуска, мышцы все отдохнули, весь объем спал. На тренировках началась нагрузка. Соответственно, ноги и спина болят, мышцы отвыкли работать, у них нет возможности показать всю свою мощь, какая была до отпуска. У меня особенно болело правое колено, потому что на него идет нагрузка при приземлении. Прошло три недели, практически все пришло в норму, и к нагрузкам я адаптировалась. Ничего страшного не было, просто это особенность моего организма, что после отпуска я долго набираю форму, а пока это происходит, все болит. У кого-то этого нет, но у меня есть, я просто принимаю это как данность.

— Все обычно ждут отпуска с радостью, а вы с опаской, должно быть - кто его знает, чем он закончится.

— Я обязательно и прыгаю на отдыхе, и подкачку делаю, и бегаю два раза в день — до завтрака и после ужина. Иначе сразу вес растет, потому что на отдыхе всегда есть настрой поесть что-то вкусненькое. Приходится работать даже в отпуске, в общем.

"Шарашим по двести прыжков за тренировку"

— Вы благодарили Евгения Плющенко за ледовые шоу. Какой опыт они вам дали?

— Это совсем другое, не как на соревнованиях. На соревнованиях мы сконцентрированы на прыжках, потому что это самая сложная часть программы. А в шоу прыжки ставят легкие, которые ты можешь выполнять с закрытыми глазами. Соответственно, образ совсем другой. У меня на шоу были распущенные волосы — с ними, кстати, тяжело прыгать, потому что они вокруг тебя закручиваются.

Там другой свет, то мигающий, то цветной. И выступаешь ты без шестиминутки, без разминки - только вышел и сразу катаешь. Это было необычно - приходилось сильно разогреваться на полу, чтобы сразу катать на 200 процентов, не запороть ничего. А еще появляется больше эмоций, потому что шоу — развлекательная программа для зрителей. Им важно показать историю, образ, яркие позы. В этом же плане тяжеловато, потому что морально выдыхаешься. Пытаешься подмигивать, играть с публикой.

— Как принимали решение о выборе нового тренера после ухода из “Ангелов Плющенко”?

— Я пришла на тренировку в Ангелы, где у нас случился разговор с Евгением Викторовичем. После чего мне пришлось с нее уйти, и мы сразу поехали на просмотр (в “Армию фигурного катания” — РИА Новости Спорт). Там как-то все так сложилось в паззл, и меня приняли в новую команду. Мы уже начали работать, а мама потом еще вещи забирала и документы с катка. То есть никакого продумывания не было, мы просто взяли и уехали.

— Что поменялось сейчас в тренировках, нагрузках?

— У нас прошла уже неделя сборов, впереди еще две. В 6.45 день начинается с часа специальной физической подготовки, потом час - отдельный лед на скольжение. Нас там учат именно кататься, чтобы транзишены были гораздо выше, чем у других спортсменов. Потом отдых полчаса, затем разминка и основной лед. Там мы уже не раскатываемся, а буквально три минуты покатались и начали прыгать. Я заметила, что в этой школе мы очень много прыгаем, прямо без остановки. Много катаем программы, по два-три раза. В “Ангелах” мы такого не делали.

Катаем то сложные, то несложные, то облегченные, то с тройными акселями — разные вариации. Много катаем связок. Обычно меняем — то короткую катаем на первом льду, то произвольную. Чтобы произвольную мы тоже привыкали утром катать - во второй половине дня, понятное дело, полегче.

Потом либо джаз, либо отдых. Потом снова лед прыжковый. Там учим четверные и катаем программы. И в конце либо ОФП — подкачка прямо сильная, либо хореография. Такое вот интенсивное расписание сейчас.

А во время отдыха собираемся в зале для хореографии поесть или поиграть в игры.

— Поесть в зале хореографии? Прямо перед станками и зеркалами? Балерины бы сейчас вас категорически осудили, наверное.

— Ой, да ладно, думаю, они тоже так делают (смеется).

— А что за игры?

— Собираемся в круг, человек 12-13, играем в Мафию, в Уно, в Имаджинариум, я еще одну новую игру принесла. Часа два можем играть без остановки в большой перерыв. Тоже дружеская атмосфера очень. Зато потом на льду вообще не разговариваем — каждый сосредоточен на своей работе. Просто не успеваем поговорить.

— И как вам этот новый уровень нагрузок по ощущениям?

— Я даже в облегченный день в субботу поняла, что не могу сесть в ноги. Настолько болели ноги! Просто не передать словами. Тяжело, потому что здесь нас заставляют кататься, садиться и прыгать именно ногами. И когда в произвольной программе ноги уже устают, тренеры смотрят, чтобы мы не “кивали” корпусом, чтобы спасти прыжок. Заставляют все же садиться в ноги, которые ты к этому моменту уже не чувствуешь. Алексей Георгиевич (Василевский) объясняет, что из-за кивков корпусом большая часть нагрузки приходится на спину, а она слабее и может “полететь”. Поэтому приходится терпеть.

— Звучит как тренировка бойцов в подразделении спецназа. Через грязищу, бурелом и схватку с десятком противников ради крапового берета.

— (смеется) В некоторые дни, когда я докатываю программу, у меня не то чтобы черные пятна, а просто двоится в глазах, я не чувствую рук и ног, кружится голова. И вот я еду себе, как чуть-чуть подвыпивший человек - еле-еле. А мне еще говорят катать связки (смеется). Но потом ничего, втягиваешься. У Евгения Викторовича были чуть другие тренировки. Все более спокойно, за тренировку всего прыжков семьдесят. А тут по двести шарашим, и нормально.

"Хорошо, что подняли минимальный возраст"

— Суворов еще говорил, что тяжело в учении, легко в бою.

— Только эта мысль меня и спасает. Я на каких-то тренировках даже задумывалась над тем, для чего я терплю и сама делаю все эти издевательства над телом. А потом поняла — это же для результата! Чтобы потом в прокате было легко. Чтобы все просто ахнули, как я катаю программу (смеется).

— Многие думают, что ошибки на стартах — это потому что спортсмен ленится, не дорабатывает на тренировках. Но вы, по впечатлению, работаете за четверых, — явно не из ленивых. У вас есть понимание, почему не всегда получается кататься чисто, хотя вы очень стараетесь?

— Наверное, дело в количестве накатываний. Потому что, признаюсь честно, перед гран-при в Красноярске и открытыми прокатами мы прыгали больше, чем, допустим, перед чемпионатом России и Первенством. Когда ты выступаешь, от старта к старту возрастает уверенность, что у тебя получится, ты сможешь — легче справляться с нервами. Если же что-то идет не так на тренировках, то и в прокате справляться труднее. Надеюсь, у меня со временем будет получаться свои нервы обуздать.

— Как вы в свои 15 лет относитесь к факту поднятия возраста в фигурном катании? Взрослые как бы прикрываются заботой о подростках, принимая такое решение. Как это самими подростками воспринимается?

— Думаю, это сделали, потому что заметили, что многие спортсменки и спортсмены заканчивают кататься в довольно раннем возрасте. Хотелось бы кататься подольше, выступать много, выигрывать. Это интересно, что с каждым годом ты становишься опытнее, у тебя меняется тело, эмоции и ощущения. Я думаю, это хорошо, что подняли возраст.

— Напоследок еще пара не очень серьезных вопросов. Откуда у вас увлечение верховой ездой?

— Ой, я с детства любила лошадей. У всех были куклы, а у меня лошади. Это совсем другое ощущение — все же обращаешься с живым существом. Иногда нужно быть упорнее, потому что я на нескольких первых занятиях очень боялась его прижать или как-то “вздернуть”, — вдруг ему будет больно? Все время об этом думала. Но когда он меня пару раз увозил не туда, куда надо, я поняла, что так дело не пойдет. Надо брать верх, все-таки наездник - я. Люблю ездить верхом - летишь себе, ветер лицо обдувает.

— Много общего с фигурным катанием, выходит, только вид получше еще. Можно поехать в горы, в поле, вдоль моря…

— Пока меня не отпускали так далеко, я еще не такой опытный наездник. Но однажды хочется.

© Личный архив Анастасии Зининой

Марк Кондратюк и Анастасия Зинина

— Вконтакте у вас на главной стоит фотография с Марком Кондратюком…

— Да, я тогда много с кем сфотографировалась — с Аленой Косторной, с Сашей Самариным, Сашей Трусовой… Это была репетиция перед шоу в Питере, которая проходила у нас в “Ангелах”.

— Почему именно Марка на аватарку поставили?

— С олимпийским чемпионом, конечно, нужно было сфоткаться. Мы не суперблизко, но хорошо общались в Новогорске на юниорских прокатах. Кто бы тогда мог подумать, что Марк станет олимпийским чемпионом. Он мне очень нравится, классно катается. Очень простой в общении и просто приятный молодой человек.